Клетка от совести

– Половой акт должен завершиться оргазмом. Это обязательное условие.

Эти слова прозвучали, словно пощёчина. Ольга громко фыркнула, не веря своим ушам.

– Вы с ума сошли? – резко сказала она. – Мы не животные, чтобы участвовать в вашем… вашем безумии!

– Отказ от выполнения задания повлечёт за собой наказание, – продолжил голос, не обращая внимания на протесты. – Вы также обязаны выполнять другие задания, которые будут предложены в ходе эксперимента.

– Какие ещё задания? – голос Артёма, молодого парня с веснушками и небрежной причёской, дрогнул, несмотря на попытку говорить спокойно.

– Задания могут быть как индивидуальными, так и групповыми.

– А если мы просто откажемся? – вмешался Игорь, мужчина в очках, который до этого молчал.

– Отказ невозможен. Наказания неизбежны. В случае выбывания одного из участников его место займёт новый.

– А если я откажусь и откажу всем сразу? – Ольга не сдавалась, её серые глаза метали молнии.

Ответом ей стал короткий, почти предупредительный гудок, от которого в висках всех участников отдалось болезненным эхом.

– Последнее предупреждение, – отрезал голос. – Любые попытки саботажа будут жёстко пресекаться.

Участники молчали. Каждый из них пытался осмыслить услышанное, но это казалось нереальным. Анна сжалась в углу, обхватив колени. Катя, самая младшая из присутствующих, нервно кусала губы, избегая смотреть на остальных. Артём мял в руках край рубашки, напряжённо глядя на стену, из которой, вероятно, доносился голос.

– Просто невозможно, – тихо сказал Игорь, но в его голосе не было уверенности.

– Это отвратительно, – прошептала Катя, не поднимая глаз.

– Это противоречит любой морали! – резко добавила Ольга, поднимаясь. Её серые глаза сверкали от гнева, губы сжались в тонкую линию. – Вы не имеете права!

– Да какие права, Ольга? – неожиданно спокойно вмешался Игорь. Он поправил очки, словно пытался выиграть время, чтобы собрать мысли. – Мы все здесь заложники. У нас нет выбора.

– Ты предлагаешь просто смириться? – Ольга повернулась к нему, и её голос прозвучал остро, словно лезвие.

– Да, смириться, – отозвался он, выдержав её взгляд. – Или, по крайней мере, не дразнить тех, кто держит нас здесь. Они явно не шутят.

– Смириться? – Ольга бросила презрительный взгляд, словно раздавив его одним-единственным словом. – Может, сразу лечь и подчиниться? Это ведь так удобно, правда?

– Я не говорил, что это удобно, – ответил Игорь, сохранявший внешнее спокойствие. – Я говорю о выживании.

– Выживании? – Ольга громко рассмеялась, но в этом смехе не было радости. – Ты вообще слышал, что они предлагают? Это даже не эксперимент, это издевательство!

– Мы все слышали, – внезапно перебил её Вадим. Его голос звучал ровно, но в нём сквозил едва уловимый холод. – Но, возможно, Игорь прав. Нам нужно понять, что от нас хотят. А потом уже думать, как выбраться.

– Вот ещё один герой нашёлся, – фыркнула Ольга, повернувшись к нему. – Ты тоже хочешь быть послушным мальчиком?

– Я хочу остаться живым, – отрезал Вадим. Его серо-зелёные глаза сверкнули недобрым светом. – Если бы ты думала не только о своей гордости, то поняла бы, что это разумный подход.

Ольга нахмурилась, но ответить не успела.

– Эй, эй, давайте без войны, – вмешался Артём. Он поднял руки, словно пытаясь остановить невидимую схватку. – Мы же тут не для того, чтобы грызть друг друга.

– А для чего мы тут, по-твоему? – резко бросила Ольга.

– Может, чтобы просто… расслабиться? – попытался пошутить Артём, но его улыбка вышла натянутой.

Тишина, повисшая после этих слов, была даже тяжелее прежней. Ольга скрестила руки на груди и отвернулась, бурча что-то себе под нос. Игорь лишь покачал головой, глядя куда-то в пустоту.

– Шутки у тебя… так себе, – пробормотала Анна из угла, не поднимая глаз.

– Ладно вам, я просто хотел немного разрядить обстановку, – огрызнулся Артём, разведя руками. – Это ведь не конец света… Наверное.

– Не конец? – Ольга обернулась к нему. – Ты вообще понимаешь, что происходит?

– А ты понимаешь? – парировал он.

– Хватит! – неожиданно резко сказала Анна. Её голос звучал негромко, но твёрдо. Все взгляды обратились к ней.

– Мы все боимся, – продолжила она, сжав пальцы так, что побелели костяшки. – Но это не повод начинать ссориться. Если мы будем драться между собой, это только облегчит им задачу.

– Значит, ты тоже предлагаешь подчиниться? – спросила Ольга, сузив глаза.

– Я предлагаю сначала понять, что происходит, – мягко, но твёрдо ответила Анна. – А потом уже решать, как быть дальше.

Её слова, казалось, немного успокоили всех. Ольга хмыкнула, но больше ничего не сказала. Артём вздохнул и уселся на пол, опираясь спиной на стену. Игорь вновь поправил очки, будто это помогало ему сохранять самообладание.

Только Вадим оставался на своём месте, пристально наблюдая за всеми, словно выстраивая в голове сложную шахматную партию.

– Ладно, – сказал он наконец, отрываясь от своих размышлений. – Думаю, ссориться смысла нет. Но и расслабляться тоже. Надо быть готовыми ко всему.

Последние его слова прозвучали, точно предупреждение всем, кто был в комнате. Но повлиять удалось не на всех.

Ольга стояла в центре комнаты, словно её ноги приросли к полу. Серые глаза метали молнии, а голос разрывал напряжённую тишину, разливаясь по стенам, будто отдаваясь эхом в каждом углу.

– Это незаконно! Вы слышите меня? Вы нарушаете все возможные права человека! – Она указывала рукой куда-то в сторону динамика, будто обращаясь к невидимому противнику. – Немедленно освободите нас!

– Ольга, перестань, – мягко, но настойчиво проговорил Игорь, сделав шаг вперёд. Его голос звучал так, будто он уговаривал ребёнка не трогать горячую плиту. – Ты ничего этим не добьёшься, только навредишь себе.

– Навредить себе? – Ольга развернулась к нему, и в её взгляде было столько ярости, что Игорь невольно отступил. – А ты, значит, уже смирился? Готов быть марионеткой?

– Это не так просто, как ты думаешь, – тихо сказал он, но Ольга уже отвернулась, будто его слова ничего не значили.

– Да вы все просто трусы, – буркнула она, обращаясь ко всем сразу. – Боятся даже голову поднять.

Атмосфера в комнате становилась всё тяжелее. Воздух казался густым, как вода, а каждое движение – медленным, как в вязком сновидении.

– Ваше сопротивление не имеет значения, – прозвучал голос. Он был спокоен, почти равнодушен, как будто вовсе не слышал Ольгиных криков. – Несоблюдение правил приведёт к наказанию, – повторил он.

– Наказанию? – Ольга фыркнула, а голос у неё зазвенел от сарказма. – Вы думаете, что я испугаюсь ваших глупых угроз?

– Это не угроза, а предупреждение, – продолжил голос.

– Предупреждение? Да пошли вы к чёрту со своими предупреждениями! – взорвалась она. – Идите к черту, слышите меня?

Ольга заметила камеру, встроенную в стену. Её лицо было искажено гневом, словно она выливала всю свою ярость на это холодное, безразличное устройство. Она кричала, не сдерживая себя:

– Вы ничтожества! Сидите там, в своих лабораториях, скрываетесь за голосами! Что, боитесь нам в глаза посмотреть? Боитесь, что мы сорвём ваши грязные планы?

– Это ваше последнее предупреждение, – голос звучал так же спокойно, но в этом спокойствии теперь чувствовалась угроза, тихая, едва уловимая, как змеиное шипение перед укусом.

– Последнее предупреждение? – Ольга рассмеялась, но в её смехе уже не было уверенности. – Да пошёл ты, голос, понял? Ты, твои правила и твой…

Закончить фразу она не успела.

Комната наполнилась пронзительным звуком, таким острым, что казалось, будто он режет воздух на части. Это был не просто шум – он проникал внутрь, царапая нервы, вибрируя в самых глубоких слоях сознания. Участники вскрикнули почти одновременно, рефлекторно прикрывая уши руками.

Ольга, стоявшая ещё секунду назад, как статуя гнева, внезапно пошатнулась. Её лицо исказилось в болезненной судороге.

– Что… что это? – пробормотал Артём, но его слова утонули в хаосе звуков.

Ольга схватилась за голову, пальцами судорожно вцепившись в волосы. Она попыталась сделать шаг назад, но ноги у неё подкосились, и она рухнула на пол. Упавшее тело начало выгибаться в неестественных судорогах, как будто её током била невидимая сила.

– Остановите это! – почти завизжала Катя, но её голос был слабым, потерянным в этом гуле. Она прижалась к стене, словно пытаясь спрятаться от невидимого врага.

– Господи, хватит! – выкрикнул Игорь, его лицо было бледным, губы сжаты в тонкую линию. Он бросился к Ольге, но в последний момент замер, не решаясь дотронуться до её извивающегося тела.

Ольга вскрикнула – звук был полон такой боли, что он пронзил всех присутствующих, будто стрела. Она судорожно царапала пальцами пол, тело выгибалось дугой, а глаза закатились так, что виднелись лишь белки.

– Она… она умирает! – выкрикнула Анна, почти теряя голос.

– Мы ничего не можем сделать! – резко бросил Вадим, который стоял в стороне, стиснув кулаки. Его лицо оставалось каменным, но на лбу блестел пот.

Прошло несколько мучительных минут. Звук прекратился так же внезапно, как и начался, будто кто-то выключил невидимый рубильник. Наступила тяжёлая тишина, нарушаемая только прерывистым дыханием Ольги.

Она лежала на полу, её тело больше не содрогалось, но выглядела она как сломанная кукла. Волосы прилипли к вспотевшему лбу, кожа была мертвенно-бледной, губы чуть подрагивали, будто она пыталась что-то сказать, но сил не хватало.

– Ольга… – тихо позвал Игорь, присев рядом с ней. Его голос был осторожным, почти ласковым.

Она медленно открыла глаза. В них не было прежней уверенности, только растерянность и страх. Она пыталась подняться, но её руки дрожали так сильно, что она снова упала на колени.

– Не трогайте меня, – хрипло выдавила она, отодвигаясь, словно испугавшись даже тех, кто хотел помочь.

– Ты в порядке? – осторожно спросил Артём, делая шаг к ней.

– В порядке? – Ольга посмотрела на него с ненавистью, но её голос дрожал. – Это… это невозможно. Они издеваются над нами.

– Я же говорил, – тихо произнёс Вадим, всё ещё оставаясь на месте. Его взгляд был прикован к Ольге, но в нём читалась скорее холодная отстранённость, чем сочувствие. – Им лучше не перечить.

– Замолчи! – выкрикнула Ольга, но её голос прозвучал не так громко, как она, вероятно, хотела.

Она закрыла лицо руками и замерла, а её плечи содрогались в беззвучных рыданиях. Остальные переглянулись, но никто не осмелился подойти ближе.

Голос вновь раздался, словно наблюдая за всем этим с верхушки Олимпа, недосягаемый и бесстрастный:

– Это наказание за неподчинение. Мы предупреждали.

– Ублюдки, – прошептала Ольга, едва слышно, но кроме неё никто больше не высказал ни слова.

Словно после этого всё окончательно утвердилось: никто не уйдёт отсюда добровольно, никто не сможет избежать наказания, если пойдёт против правил.

Комната вновь погрузилась в тишину, но теперь она казалась осязаемой, обволакивающей, как саван.

В комнате воцарилась тишина, такая плотная, что, казалось, её можно потрогать. Звук, только что терзавший пространство, оставил за собой не просто покой – он словно высосал воздух, заполнив пустоту тяжёлой, удушливой атмосферой. Никто не решался нарушить молчание.

Ольга сидела на полу, нетвердо обхватив колени дрожащими руками. Она смотрела в одну точку перед собой, как будто там, в этой невидимой точке, был ответ на всё. Но ответа не было.

Анна медленно отвела взгляд от Ольги. Та прижималась спиной к стене и обнимала себя за плечи, словно это могло защитить от того ужаса, который только что произошёл.

Игорь поправил очки дрожащей рукой, но не сказал ни слова. Его лицо оставалось спокойным, почти безучастным, но взгляд выдавал внутренний шторм.

Вадим стоял, усердно подпирая стену. Он выглядел, как человек, который знал, что всё идёт по плану – только план этот был ужасен, и в его мировоззрение совсем не вписывался.

Артём тихо присел на корточки, уткнув лицо в ладони. Его плечи слабо подрагивали, но он не плакал. Он просто пытался осознать, как он оказался здесь, в этом безумии.

Катя была единственной, кто не пытался скрыть своего страха. Её глаза покраснели, а лицо мокрым от слёз, тогда как дыхание – частым и поверхностным, словно она только что выбежала из огня.

– Господи… это… это же страшно, – прошептала она, нарушив наконец гробовую тишину. Её голос был слабым, но он разрезал воздух, как тонкий нож.

Никто не ответил.

– Мы не можем… не можем просто так… – продолжила Катя, но тут же замолчала, будто потеряв слова, и сжала кулаки. Её тонкие плечи сотряслись от всхлипа. – Мы не должны их провоцировать.

Она оглянулась на остальных: её взгляд метался, умоляя найти поддержку.

– Вы же видели… – продолжила она, заикаясь от слёз. – Они… они могут сделать всё, что угодно. Мы не можем… мы не можем им перечить.

– Катя… – тихо начал Артём, но замолчал, не зная, что сказать.

– Они нас убьют, если мы будем сопротивляться! – выкрикнула она неожиданно громко, и её голос эхом отозвался в комнате. – Вы понимаете это?

Ольга, до этого молчавшая, подняла на неё взгляд. В её глазах больше не было прежнего огня. Там был только тусклый, приглушённый свет человека, потерявшего контроль над ситуацией.

– Она права, – пробормотал Игорь, глядя в пол. Его голос был таким тихим, что сначала казалось, будто он говорит сам с собой.

– Что? – резко бросил Вадим, отрываясь от стены.

– Она права, – повторил Игорь, подняв глаза. – Мы ничего не можем сделать. Они контролируют всё.

– И ты предлагаешь просто сдаться? – в его голосе звучало скорее раздражение бесконечными перепалками, чем удивление.

Игорь не ответил, лишь отвёл взгляд, словно вопрос касался чего-то слишком личного, чтобы отвечать на него сразу.

Катя вновь всхлипнула, утирая лицо рукавом.

– Пожалуйста… просто успокойтесь, – прошептала она. – Я прошу вас… не надо их провоцировать.

Её слова, хоть и тихие, услышал каждый. Никто не стал спорить, но и никто не согласился. Каждый теперь смотрел куда-то в себя, пытаясь найти ответы, которые казались недосягаемыми.

Тишина снова накрыла комнату, но теперь она была другой. Это была тишина отчаяния, безысходности, которая, как ядовитый дым, наполнила каждый уголок пространства.

Воздух в комнате застыл, тяжёлый, неподвижный, пронизанный насквозь ощущением страха. Никто не двигался, не пытался заговорить. Только слабые всхлипы Кати нарушали тишину. Даже Ольга, которая ещё недавно кипела гневом, теперь казалась опустошённой.

И в этот момент голос снова зазвучал, эхом отражаясь от гладких стен.

– Это было первое предупреждение, – ровный, бесстрастный тон снова заполнил пространство, как холодная вода, заливающая трещины в скале. – Следующие наказания будут гораздо более серьёзными. Мы не советуем вам испытывать наше терпение.

Слова звучали с жуткой методичностью, словно кто-то читал приговор, уже давно написанный.

– Ваше поведение должно соответствовать правилам. Любые попытки саботажа или сопротивления будут пресечены. Вы здесь для эксперимента. Напоминаем: неподчинение недопустимо.

Голос замолк так же резко, как и появился, оставив после себя звенящую пустоту.

Анна медленно подняла голову: её бледное лицо напоминало мраморную маску. Она сжала ладони в кулаки, так что ногти впились в кожу.

– Они… просто играют с нами, – прошептала она, и её голос был едва слышен.

– Это даже не игра, – отозвался Игорь, вновь опустив глаза в пол. – Это эксперимент, как они сами сказали. Для них мы – не люди. Мы… только материал.

Его слова вызвали у каждого свой отклик. Катя замерла, и хотя её лицо дрожало от новых слёз, она не плакала. Ольга тихо выдохнула, будто пыталась собрать силы, но её взгляд оставался расфокусированным, блуждающим где-то далеко.

– Материал, – тихо повторил Артём, пряча лицо в руках. – Ну и чёрт с ними. Пусть делают, что хотят.

– Нет, – неожиданно резко бросила Ольга. Она подняла голову: её глаза вновь вспыхнули, но этот огонь был слабым, как угольки, которые вот-вот погаснут. – Чёрт с ними? Ты серьёзно? Они лишили нас всего… всего человеческого.

– А что ты предлагаешь? – холодно спросил Вадим, его голос звучал так же безразлично, как и раньше. – Орать? Умирать от боли, как ты только что?

Ольга открыла рот, но не смогла найти слов. Она сжала кулаки и отвернулась, уставившись в одну из камер.

– Они сломали нас, – сказал Игорь, тихо, но так твёрдо, что его слова пробили этот густой, вязкий воздух. – И мы это понимаем.

– И что дальше? – бросила Ольга, даже не повернув головы.

– Ничего, – ответил он. – Мы будем делать то, что они хотят.

Эта фраза прозвучала как последняя точка, как завершение спора, который никто не хотел продолжать.

Тишина снова накрыла комнату, но теперь в ней чувствовалась какая-то новая тяжесть. Это была тишина окончательной сдачи, осознания, что бороться бессмысленно.

Катя вдруг всхлипнула, прижала ладони к лицу и сжалась, как маленький ребёнок, пытающийся спрятаться от ужаса.

– Пожалуйста… просто… не надо больше провоцировать их, – пробормотала она сквозь всхлипы.

Никто не ответил. Никто не сделал ни одного движения.

Теперь в этой комнате все были не просто заложниками – они стали тенями, блеклыми отражениями тех, кем были раньше.

Каждый чувствовал, что выхода нет.

Утро пришло незаметно. Ровный и холодный больничный свет не менялся в комнате с течением времени. Кроме того, он лишь подчёркивал искусственность окружения. Серое свечение ламп было пустым и безжизненным, напоминая, что где-то там, за пределами этих стен, утро выглядит совсем иначе – с солнечным светом, запахом свежего воздуха и звуками пробуждающегося мира.

Но здесь всё оставалось неизменным: замкнутое пространство, выверенная стерильность интерьера и гнетущее ощущение того, что за ними наблюдают.

Анна проснулась первой. Она ещё долго лежала, уставившись в потолок, прежде чем, вздохнув, поднялась и направилась к кухонному уголку, который странно контрастировал с остальной обстановкой. Маленький холодильник с зеркальной дверцей, встроенная плита, тумбы – всё выглядело новым, будто только что доставленным из демонстрационного зала.

Она открыла холодильник, ожидая, что увидит лишь несколько минимальных наборов еды для каждого из них, но перед ней предстала картина, противоречащая всему, что происходило вокруг: полки были заставлены продуктами. Молоко, яйца, овощи, сыр, хлеб – всё, что нужно для нормального завтрака.

Анна застыла на мгновение, пытаясь осмыслить, почему в этом месте, где каждый аспект их жизни казался спланированным для создания исключительного дискомфорта, есть такой избыточный выбор еды. Но раздумывать долго не было смысла.

– Надо приготовить что-то, – тихо сказала она самой себе и начала доставать продукты.

Катя проснулась вскоре после неё. Её бледное лицо с заплаканными глазами говорило о том, что она почти не спала. Девушка села на кровати, обхватила колени руками и молча наблюдала за действиями Анны.

– Катя, поможешь? – обернувшись, спросила та, но ей в ответ лишь молча покачали головой. – Тебе нужно поесть, – спокойно продолжила она, возвращаясь к готовке.

Катя промолчала. Она выглядела испуганной и растерянной, словно боялась, что любое слово может снова пробудить голос из динамиков.

Ольга подошла чуть позже. Её движения были резкими, а в лице читались напряжение и скрытое раздражение.

– Так, что тут у нас? – буркнула она, вставая рядом с Анной.

– Завтрак, – коротко ответила та, не отрываясь от плиты.

– Хм, прилично для тюрьмы, – добавила Ольга, открыв холодильник и увидев изобилие продуктов. – Если нас держат взаперти, могли бы ограничиться сухими пайками.

– Это не так важно, – отрезала Анна.

Ольга некоторое время молчала, наблюдая за тем, как она выкладывает на сковороду кусочки бекона. Наконец, она вздохнула и с неохотой предложила:

– Ладно, я помогу.

Пока женщины готовили, остальные начали медленно подниматься с кроватей. Игорь первым подошёл к кухонной зоне: его лицо было как всегда серьёзным, а движения – аккуратными и размеренными. Он взял чашку, наполнил её водой из кулера и молча сел за стол.

– Ну, что у нас на завтрак? – усмехнулся Артём, подходя к столу. Его голос звучал бодрее, чем у остальных, но это было лишь маской, скрывающей всеобъемлющую растерянность.

– Всё, что ты захочешь, – резко ответила Ольга, даже не оборачиваясь.

Вадим наблюдал за происходящим издалека, прислонившись к стене. Его холодный взгляд оценивал происходящее так, как будто он на самом деле изучал всех присутствующих, прикидывая, кто первым не выдержит.

Когда завтрак почти был готов, привычная тишина комнаты вдруг прервалась. Звук включившегося динамика был неожиданным, как выстрел, и вызвал мгновенное напряжение.

– Доброе утро, участники, – раздался знакомый голос. Его ровный, бесстрастный тон наполнил пространство, заставив всех замереть.

Анна медленно поставила на стол тарелку с приготовленным омлетом. Катя сжалась, словно хотела исчезнуть. Артём застыл с ложкой в руке, а Игорь убрал очки и стал методично протирать их, избегая смотреть на потолок.

– Сегодня у нас два задания, – продолжил голос. Каждое слово звучало отчётливо, как удар часов, отсчитывающих время до казни. – Первое задание – основное. Оно предназначено для двоих участников противоположного пола. Второе задание – параллельное, и его должны выполнить все.

Ольга бросила острый взгляд на динамик, словно могла прожечь его насквозь.

– Что за задания? – бросил Артём, стараясь сохранить видимость спокойствия и попросту тянул время.

Голос не реагировал на вопросы, продолжая, как заранее подготовленный скрипт, повторять:

– Основное задание: двое участников противоположного пола должны заняться любовью. Процесс должен завершиться оргазмом.

В комнате стало так тихо, что слышно было, как капля воды падает в раковину.

– Второе задание будет озвучено после завершения первого, – добавил голос, и динамик выключился.

Катя закрыла лицо руками, и её плечи задрожали. Анна молча смотрела в стол, не замечая, что её пальцы впились в край тарелки. Ольга крепко сжала губы, словно боялась, что любое слово вырвется наружу, как крик.

– Издеваются, – тихо сказала она, но в её голосе не было прежней уверенности.

– Это только начало, – спокойно добавил Вадим, его слова прозвучали зловеще, как предзнаменование.

Тишина вернулась другой – наполненной страхом и подавленностью. Все знали, что сопротивляться приказаниям таинственного обладателя голоса было бесполезно.

Глава 3

Комната, наполненная мрачным светом, теперь казалась безжизненной даже с живыми людьми внутри. Объявление, произнесённое холодным, бесстрастным тоном, всё ещё звучало эхом в сознании каждого. Участники, словно парализованные, не двигались, едва дыша, осознавая всю абсурдность и ужасающую реальность происходящего.

Ольга первой нарушила молчание. Её лицо раскраснелось от гнева, а голос, казалось, звенел от едва сдерживаемого крика.

– Это не просто унижение! – выкрикнула она, резко вскинув руку, будто пыталась что-то объяснить невидимому судье. – Это извращение, насилие над нашей волей! Мы не обязаны это делать! Они не имеют права так с нами поступать!

Её слова прозвучали в воздухе вызовом новообразованной системе, но никто не поддержал её. Лишь Вадим, стоящий у стены с видом человека, привыкшего наблюдать за падением других, произнёс ровным, почти ленивым голосом:

– Напомнить тебе, Ольга, что случилось, когда ты в прошлый раз решила спорить? Или ты надеешься, что у них закончились методы убеждения?

Его слова обрушились на неё потоком ледяной воды. Ольга замерла, встретившись с его взглядом, но её глаза всё ещё метали молнии. Она хотела что-то сказать, но, сжав губы, лишь посмотрела в сторону. Даже её ярость, словно остриё меча, была приглушена страхом, пронзительным, почти осязаемым.

– Это… это безумие, – прошептала Катя, опустив голову. Её руки дрожали, как у человека, которому слишком долго приходилось держать невыносимый груз. Она почти шептала, как будто боялась, что её голос станет новым триггером для их мучителей.

– Мы не можем… не должны это делать…, – сказала Ольга, но в её тоне не было прежней уверенности. – Это они хотят нас сломать. Тебя, меня, всех нас. Мы не можем поддаваться…

– Не можем? – неожиданно резко перебил её Игорь. Его голос, спокойный, но насыщенный скрытым напряжением, заставил всех повернуть головы. – Ольга, перестань. Никто из нас не хочет этого. Но что ты предлагаешь? Снова испытать ту боль, которую ты едва выдержала? Или, может, наблюдать, как это случится с кем-то ещё?