Граф и гувернантка

– Кому-то из вас следует за ней сходить, – предложила Сара. – Она наверняка захочет узнать, куда вы пропали.

– Ступай ты, Фрэнсис, – обратилась к сестре Элизабет.

– А почему это я?

– Потому что.

Фрэнсис пошагала прочь, недовольно ворча под нос.

– Хочу услышать все об Италии! – воскликнула Гарриет, глаза которой горели юношеским задором. – Действительно ли эта страна так романтична, как все говорят? Ты видел башню, которая вот-вот упадет?

Дэниел улыбнулся.

– Не видел, но слышал, что она гораздо устойчивее, чем может показаться на первый взгляд.

– А Франция? Ты был в Париже? – Гарриет мечтательно вздохнула. – Как бы мне хотелось увидеть Париж!

– А мне хотелось бы пройтись по парижским магазинам, – подхватила Элизабет.

– О да! – закатила глаза Гарриет так, словно того и гляди лишится чувств.

– Я не был в Париже.

Дэниел не собирался объяснять, что попросту не мог поехать в столицу Франции, поскольку у лорда Рамсгейта там было слишком много друзей.

– Может, нам теперь не придется идти на прогулку, – с надеждой произнесла Харррет. – Я предпочла бы остаться дома с кузеном Дэниелом.

– А я бы с удовольствием насладился солнцем, – возразил тот. – Пожалуй, я мог бы составить вам компанию.

Сара фыркнула, и Дэниел обернулся:

– Першит в горле?

Девушка с сарказмом посмотрела на брата:

– Думаю, это последствия моего вчерашнего нездоровья.

– Мисс Уинтер сказала, что будет ждать нас возле конюшен, – объявила вернувшаяся в гостиную Фрэнсис.

– Возле конюшен? – переспросила Элизабет. – Но мы не собирались ехать верхом.

В ответ Фрэнсис лишь пожала плечами:

– Она сказала – возле конюшен.

Гарриет испустила восторженный вздох.

– Может, ей приглянулся кто-то из наших конюхов?

– О, ради бога! – насмешливо воскликнула Элизабет – Один из конюхов? В самом деле?

– Но ты должна признать, что это было бы очень волнующе!

– Для кого? Уж точно не дня нее. Сомневаюсь, что кто-то из них обучен грамоте.

– Любовь слепа, – усмехнулась Гарриет.

– Но не безграмотна, – не осталась в долгу Элизабет.

Дэниел с трудом подавил смех и, отвешивая перед девочками поклон, протянул руку Фрэнсис, которую та взяла, торжествующе взглянув на сестер.

– Так что – идем?

– Желаю весело провести время! – крикнула им вслед Сара, не очень, впрочем, искренне.

– Что это с ней? – поинтересовалась у Гарриет Элизабет, когда они направились в сторону конюшен.

– Думаю, она все еще расстроена из-за того, что не смогла принять участие в концерте, – ответила Гарриет и перевела взгляд на Дэниела. – Ты знаешь, что Саре пришлось пропустить выступление?

– Слышал, – кивнул граф. – Головокружение вроде бы?

– Я думала, она простудилась, – удивленно протянула Фрэнсис.

– Несварение, – уверенно произнесла Гарриет. – Впрочем, это неважно. Мисс Уинтер – это наша гувернантка – была просто великолепна.

– Она сыграла вместо Сары, – пояснила Фрэнсис.

– Не думаю, что ей этого хотелось, – вставила Элизабет, – но с мамой трудно спорить.

– Глупости! – отрезала Гарриет. – Мисс Уинтер ничуть не испугалась и прекрасно справилась. Правда, один раз она не успела вступить вовремя, но в остальном ее игра была непревзойденной.

Непревзойденной? Дэниел мысленно вздохнул. Существовало множество эпитетов, с помощью которых можно было бы описать мастерство мисс Уинтер, но это слово явно не входил в их число. Но если Гарриет так считает…

Что ж, она прекрасно впишется в эту компанию, когда настанет ее черед играть в квартете.

– Интересно, что она делает на конюшне? – задумчиво протянула Гарриет, когда вся честная компания зашла за дом. – Сходи за ней, Фрэнсис.

– Ну почему опять я? – с негодованием воскликнула девочка.

– Потому что.

Дэниел отпустил руку кузины. Спорить с Гарриет он не собирался, поскольку не был уверен в победе, и пообещал:

– Я подожду тебя здесь.

Фрэнсис кивнула и возмущенно направилась к конюшням, но скоро вернулась. Одна.

Дэниел нахмурился. Так дело не пойдет.

– Она сказала, что присоединится к нам через минуту.

– А ты сообщила ей, что в парк с нами пойдет и кузен Дэниел? – спросила Гарриет.

– Нет, забыла, – пожала плечами Фрэнсис. – Но она не станет возражать.

Однако Дэниел вовсе не был в этом уверен. Мисс Уинтер наверняка узнала, что он в гостиной, потому и сбежала на конюшню так поспешно, но скорее всего даже не догадывалась, что граф пожелал составить им компанию.

Что ж, прогулка обещала быть весьма приятной, даже веселой.

– Как думаете, что ее так задержало? – обратилась к присутствующим Элизабет.

– Она отсутствует всего минуту, – заметила Гарриет.

– А вот и неправда. Она провела здесь целых пять минут еще до того, как мы пришли.

– Десять, – поправила кузину Фрэнсис.

– Десять? – переспросил Дэниел. От бесконечного гомона у него разболелась голова.

– Минут, – пояснила Фрэнсис.

– Десяти минут не было.

На этот раз Дэниел не смог определить, кому принадлежали эти слова.

– Ну и пяти тоже.

И опять он не понял, кто это сказал.

– Мы могли бы сойтись на восьми, но, думаю, это неточно.

– Почему вы так тараторите? – не удержался Дэниел.

Девочки разом замолчали и в недоумении уставились на кузена.

– Мы вовсе не тараторим, – возразила Элизабет.

– Всегда так разговариваем, – добавила Гарриет.

– Все остальные нас понимают, – подвела итог Фрэнсис.

Просто удивительно, как эти три юные леди умудрились лишить его дара речи.

– И все же мне интересно, почему мисс Уинтер так задерживается, – принялась рассуждать вслух Гарриет.

– На этот раз за ней пойду я, – заявила Элизабет, одарив Фрэнсис взглядом, который ясно говорил, что на нее решительно нельзя положиться, но та лишь пожала плечами.

Но едва Элизабет подошла к конюшне, в дверях появилась мисс Уинтер, являя собой образец истинной гувернантки в практичном сером платье и такой же серой шляпке. Натягивая перчатки, девушка нахмурилась при виде, как догадался Дэниел, разошедшегося шва.

– Должно быть, это и есть мисс Уинтер, – произнес он громко, прежде чем она успела его увидеть.

Она вскинула голову, но тотчас же поспешила скрыть промелькнувшее во взгляде беспокойство.

– Я слышал о вас лишь хвалебные отзывы, – вежливо сказал Дэниел, предлагая мисс Уинтер руку. Когда же она оперлась на нее – кстати сказать, весьма неохотно, – граф наклонился и спросил так тихо, чтобы его услышала только она: – Удивлены?

Глава 4

Энн не удивилась. Да и с чего бы? Он же пообещал нанести визит, несмотря на ее заявление, что к гувернанткам не приходят с визитами. Но ведь он граф Уинстед: джентльмены его положения поступают как им вздумается. И это ужасно раздражало.

Граф не был ни жестоким, ни самонадеянным. Энн нравилось думать, что с годами она научилась разбираться в людях, во всяком случае не то что, скажем, в шестнадцать лет. Лорд Уинстед не из тех, кто соблазняет девушек помимо их воли, портит их репутацию, запугивает или шантажирует, во всяком случае, намеренно. И если этот мужчина перевернет ее жизнь с ног на голову, это произойдет не по его вине. Если он возжелает ее, то захочет, чтобы это чувство оказалось взаимным. При этом ему и в голову не придет, что она не должна позволять себе какие-либо отношения с ним: слишком они разные.

Ему было позволено все что угодно. Так почему отношения с ней должны стать исключением?

– Вам не стоило приезжать, – тихо сказала Энн, когда они направились в парк следом за шагавшими чуть впереди сестрами Плейнсуорт.

– Мне хотелось повидать кузин, – с невинным видом солгал граф.

Энн искоса посмотрела на него.

– В таком случае почему вы идете не с ними, а со мной?

– Только посмотрите на них. – Граф жестом указал на девочек. – Хотите, чтобы одна из них оказалась на проезжей части?

Он был прав: девочки заняли весь тротуар, выстроившись по возрасту, от старшей к младшей. Именно такой порядок во время прогулки требовала соблюдать их мать. Энн поверить не могла, что именно сегодня они решили последовать указаниям леди Плейнсуорт.

– Как ваш глаз?

При ярком свете дня выглядел он просто ужасно, словно синяк распространился на переносицу, но зато теперь можно было рассмотреть цвет глаз лорда Уинстеда – ярко-голубой. Зачем ей так хотелось это узнать, Энн не понимала.

– Все не очень плохо, если к нему не прикасаться, – ответил граф. – Так что буду вам весьма признателен, если сегодня не станете швырять камни мне в лицо.

– Ну вот, мои планы рухнули, – не осталась в долгу Энн.

Граф засмеялся, а на нее нахлынули воспоминания. Ничего особенного, просто вспомнила себя прежнюю – вспомнила, как чудесно флиртовать, смеяться и наслаждаться мужским вниманием. Если флирт и правда доставлял удовольствие, то его последствия, за которые она расплачивалась до сих пор, увы…

– Сегодня чудесная погода, – произнесла Энн, немного помолчав.

– Мы уже исчерпали все остальные темы?

Голос графа звучал беззаботно и шутливо, а когда она взглянула на него, он смотрел прямо перед собой и на его губах играла еле заметная загадочная улыбка.

– Просто великолепная! – исправилась Энн.

Улыбка графа стала шире, как и ее собственная.

– Мы идем к Серпентайну? – спросила через плечо Гарриет.

– Куда пожелаете, – благосклонно отозвался граф.

– К Роттен-Роу[4], – поправила Энн, а когда граф вопросительно вскинул бровь, добавила: – Я ведь все еще их наставница, не так ли?

Почтительно кивнув, граф объявил:

– Куда пожелает мисс Уинтер.

– Мы же не станем вновь заниматься математикой, – жалобно протянула Гарриет.

Лорд Уинстед с нескрываемым любопытством воззрился на Энн.

– Математикой? На Роттен-Роу?

– Мы изучали систему мер, – пояснила та. – Девочки уже научились измерять среднюю длину своих шагов, а теперь будут считать шаги, чтобы вычислить длину тропинки.

– Очень хорошо, – одобрительно кивнул Дэниел. – Это займет их мысли и заставит на какое-то время замолчать.

– Вы еще не слышали, как они считают, – улыбнулась Энн.

Граф с беспокойством повернулся к ней:

– Только не говорите, что они не умеют!

– Конечно, умеют, – не удержалась от улыбки Энн. Граф выглядел так забавно с одним удивленным глазом, ведь второй по-прежнему оставался слишком заплывшим, чтобы выражать какие-либо эмоции. – Ваши кузины все делают очень необычно, даже считают.

Граф на мгновение задумался.

– Вы хотите сказать, что примерно лет через пять, когда кузины Плейнсуорт станут участницами квартета Смайт-Смитов, мне стоит приложить все усилия к тому, чтобы оказаться как можно дальше от концертного зала?

– Я бы никогда не посоветовала вам ничего подобного, – возразила Энн, – но вот что скажу: Фрэнсис решила нарушить традицию и взять в руки контрабас. – Дэниел поморщился. – Да-да, именно так.

И они рассмеялись. Вместе. Что за восхитительный звук!

Не удержавшись, Энн окликнула сестер:

– Девочки, лорд Уинстед хочет к вам присоединиться.

– Я этого хочу?

– Именно, – кивнула Энн, когда девочки развернулись и вприпрыжку направились к ним. – Он сам мне сказал, что его очень заинтересовали ваши занятия.

– Лгунья, – пробормотал граф.

Энн не обратила на это никакого внимания, хотя и позволила себе самодовольно усмехнуться, но так, чтобы лорд Уинстед непременно это заметил, потом сказала:

– Вот что мы сделаем. Вы измерите протяженность тропинки, как мы и обсуждали, умножив количество своих шагов на их длину.

– Но кузен Дэниел не знает длину своего шага.

– Совершенно верно. И от этого наш урок будет только интереснее. Вычислив протяженность тропинки, вы сможете определить длину его шага.

– В уме?

Девочки смотрели на Энн так, словно она поручила им сразиться с осьминогом.

– Только так можно научиться быстро считать, – ответила та.

– Вообще-то мне больше нравится пользоваться пером и чернилами, – заметил Дэниел.

– Не слушайте его, девочки. Очень полезно уметь производить вычисления в уме: этот навык пригодится вам во многих областях жизни.

Все четверо с недоумением молча уставились на нее: очевидно, области применения подобных навыков никак не приходили им на ум, и Энн в попытке пробудить в девочках интерес к математике пришлось пояснить:

– Возьмем, к примеру, поход за покупками. Умение считать в уме придется тут весьма кстати. Вы же не берете с собой перо и бумагу, направляясь к модистке, верно?

Увидев во взглядах девочек все то же недоумение, Энн вдруг подумала, что им никогда и в голову не приходило интересоваться ценами на шляпки или другие предметы дамского гардероба, и предприняла еще одну попытку:

– А как насчет игр? Только подумайте, каких результатов можно добиться в карточных играх, отточив навыки устного счета!

– Вы даже себе не представляете, – пробормотал лорд Уинстед.

– Не думаю, что нашей матушке понравится, если вы станете учить нас азартным играм, – заметила Элизабет.

Энн услышала, как граф сдавленно фыркнул, едва сдержав смех.

– А как вы собираетесь проверить наши результаты? – поинтересовалась Гарриет.

– Очень хороший вопрос, – сказала Энн – и на него я отвечу завтра. – Помедлив всего секунду, она добавила: – Когда пойму как.

Девочки разом захихикали, чего она, собственно, и добивалась. Ведь ничто так не помогает вернуть самоконтроль в разговоре, как подтрунивание над собой.

– Мне придется навестить вас еще раз, чтобы узнать результаты, – заметил лорд Уинстед.

– В этом нет необходимости, – поспешно возразила Энн, – мы можем послать их вам с лакеем.

– А можем сделать это вместо лакея, – предложила Фрэнсис, с надеждой взглянув на кузена. – Уинстед-хаус находится недалеко, а мисс Уинтер любит устраивать нам прогулки.

– Пешие прогулки благотворно влияют на тело и ум, – чопорно подтвердила Энн.

– Но гораздо приятнее гулять в компании, – добавил лорд Уинстед.

Энн перевела дыхание, чтобы сдержать дерзкий ответ, так и рвавшийся с языка, а потом повернулась к девочкам и предложила, указывая на начало дорожки:

– Что ж, приступим. Начинайте вот оттуда и спускайтесь вниз. Я буду ждать вас на скамейке.

– Вы не пойдете с нами? – спросила Фрэнсис, одарив гувернантку взглядом, словно уличила ее в государственной измене.

– Мне бы не хотелось вам мешать.

– О, вы совсем не помешаете, мисс Уинтер, – произнес лорд Уинстед. – Дорожка достаточно широкая.

– И тем не менее.

– Тем не менее? – переспросил граф.

Энн коротко кивнула.

– Ответ, не слишком достойный самой лучшей гувернантки Лондона.

– Какой чудесный комплимент, – не осталась в долгу Энн. – Только вот он не заставит меня ринуться в бой.

Подойдя чуть ближе, лорд Уинстед тихо произнес:

– Трусиха.

– Ну, это вряд ли, – ответила Энн, умудрившись сделать это, даже не пошевелив губами, а потом лучезарно улыбнулась. – Итак, девочки, начнем. Я останусь здесь ненадолго, чтобы вам помочь.

– Не нужна нам помощь, – проворчала Фрэнсис. – Я вообще предпочла бы, чтоб меня не заставляли этим заниматься.

Но Энн лишь улыбнулась в ответ, ибо знала, что вечером ее подопечная непременно будет хвастаться отличным результатом своих вычислений.

– Вы тоже, лорд Уинстед, – как можно любезнее произнесла Энн.

Девочки уже двинулись вперед – к сожалению, с разной скоростью, – и воздух наполнился какофонией их голосов.

– Но я не могу, – возразил граф, прижимая руку к сердцу.

– Почему? – спросила Гарриет, и одновременно с ней Энн заметила:

– Конечно, можете.

– У меня кружится голова, – произнес граф с такой наигранной мукой в голосе, что Энн не удержалась и закатила глаза. – Правда-правда, – не унимался Дэниел. – У меня э… Что там уложило Сару в постель? Мигрень?

– У нее было несварение, – поправила его Гарриет, незаметно делая шаг назад.

– Но ведь у тебя голова не кружилась, – с подозрением сказала Фрэнсис.

– Это потому, что я не закрывал свой глаз.

Это объяснение заставило девочек замолчать.

– Прошу прощения? – прервала возникшую паузу Энн, не понимая, какое отношение ко всему происходящему имеет закрытый глаз.

– Я всегда закрываю глаз, когда считаю, – пояснил граф с совершенно невозмутимым выражением лица.

– Вы всегда… Постойте-ка, – с подозрением протянула Энн. – Вы закрываете один глаз, когда считаете?

– Ну да, я же не могу закрыть оба глаза.

– Почему? – спросила Фрэнсис.

– Потому что ничего не увижу, – ответил Дэниел так, словно ответ был очевиден.

– Но тебе необязательно видеть, когда считаешь, – не унималась Фрэнсис.

– Обязательно.

Граф лгал, но девочки даже не попытались уличить его в этом, хотя Энн ждала шумных возражений. К ее изумлению, они молчали, а Элизабет и вовсе до такой степени заинтересовалась, что спросила:

– Какой глаз?

Граф откашлялся, и Энн готова была поклясться, что он поморгал то одним, то другим глазом, словно пытался вспомнить, какой из них ему подбили во время драки, наконец ответил:

– Правый.

– Конечно, – кивнула Гарриет.

Энн в недоумении взглянула на девочку.

– Ведь он правша, не так ли? – Гарриет взглянула на кузена. – Ты ведь правша?

– Совершенно верно, – кивнул Дэниел.

Энн перевела взгляд с лорда Уинстеда на Гарриет и обратно.

– И это так важно, потому что…

Лорд Уинстед просто пожал плечами, поскольку Гарриет избавила его от ответа, заявив:

– Просто важно – и все.

– Уверен, что я смогу поучаствовать в состязании на следующей неделе, – заявил лорд Уинстед, – когда мой глаз заживет. – Не знаю, как я не подумал раньше о том, что попросту потеряю равновесие, если мне придется смотреть одним заплывшим глазом.

Энн с подозрением прищурилась:

– Мне всегда казалось, что влияние на равновесие оказывает слух.

Фрэнсис испуганно охнула:

– Только не говорите, что он оглохнет!

– Не оглохнет, – успокоила ее Энн, – а вот я могу, если ты еще раз так закричишь. А теперь ступайте все трое выполнять задание. А я пока присяду.

– И я тоже, – беспечно подхватил граф. – Но душой я с вами.

Девочки возобновили счет, а Энн направилась к скамье. Лорд Уинстед не отставал от нее ни на шаг, а когда они сели, Энн заметила:

– Поверить не могу, что они приняли за чистую монету весь этот вздор о глазах

– О, здесь все гораздо проще, – беспечно ответил граф. – Просто чуть раньше я пообещал дать по фунту каждой, если они ненадолго оставят нас наедине.

– Что? – воскликнула Энн.

Граф согнулся от смеха.

– Конечно, я не говорил им ничего подобного. Господи, неужели вы считаете меня полным идиотом? О, не отвечайте.

Энн покачала головой, злясь на себя за то, что оказалась столь легковерной. И все же злиться на графа она не могла, слишком уж добродушно звучал его смех.

– Я удивлена, что никто не подошел с вами поздороваться.

В это время дня в парке было не слишком людно, и все же в своем желании прогуляться они были не одиноки. Энн знала, что в свое время лорд Уинстед пользовался в Лондоне огромной популярностью, поэтому было трудно поверить, что его присутствие в Гайд-парке осталось незамеченным.

– Думаю, мало кто знал о моем намерении вернуться, – ответил лорд Уинстед. – Люди видят то, что ожидают увидеть, а меня здесь увидеть точно никто не ожидал – он одарил Энн печальной полуулыбкой, а потом скосил глаза вверх и влево, как если бы пытался указать на свой заплывший глаз, – тем более в таком состоянии.

– И в такой компании, – добавила Энн.

– Кстати, я все гадаю, кто вы.

Энн порывисто повернулась к нему.

– Вот так реакция на простой вопрос, – пробормотал граф.

– Я Энн Уинтер, гувернантка ваших кузин.

– Энн, – тихо повторил граф, смакуя имя, точно изысканное лакомство. – А как пишется – через «i» или «y»[5]?

– Через «y», а почему вы спрашиваете?

– Простое любопытство, – ответил граф и, немного помолчав, добавил: – Она вам не идет.

– Прошу прощения?

– Фамилия Уинтер. Она вам не идет. Даже при таком варианте написания.

– Нечасто выпадает возможность выбрать себе имя, – заметила Энн.

– Верно, но иногда я отмечаю про себя, что некоторым очень подходят их имена и фамилии.

Губы Энн, помимо ее воли, изогнулись в озорной улыбке.

– В таком случае каково это – быть Смайт-Смитом?

Граф вздохнул, но слишком уж драматично, как показалось Энн.

– Полагаю, мы обречены участвовать в таких концертах снова, снова и снова…

На лице графа отразилось такое отчаяние, что Энн не выдержала и рассмеялась:

– Что вы хотите этим сказать?

– Это чередование звуков выглядит немного странно, вы не находите?

– Смайт-Смит? А мне кажется, это звучит очень даже неплохо.

– Не думаю. Знаете, если Смайт вышла замуж за Смита, они вполне могли бы уладить свои разногласия и выбрать какую-то одну фамилию, а не вынуждать своих потомков носить обе.

Энн тихонько засмеялась:

– И как давно ваша фамилия пишется через дефис?

– Несколько сотен лет.

Граф повернулся к ней, и Энн, на мгновение позабыв о его синяках и царапинах, видела только его, и он смотрел на нее так, словно она была единственной женщиной в мире.

Энн откашлялась, желая замаскировать свою попытку отодвинуться от графа. Этот мужчина опасен. Даже сейчас, когда они сидели посреди парка и болтали о пустяках, она остро ощущала исходившую от него ауру.

В душе Энн пробудилось какое-то странное чувство, и она отчаянно пыталась от него избавиться.

– Я слышал противоречивые объяснения, – продолжал тем временем граф, не подозревая о том, какое смятение породил в душе спутницы. – Мол, у Смайтов водились деньги, в то время как Смиты занимали высокое положение в обществе. Была еще и романтическая версия. Якобы Смайты были богаты и родовиты, зато у Смитов росла красавица-дочь.

– С золотыми волосами и небесно-голубыми глазами? Очень напоминает легенду о короле Артуре.

– Это вряд ли, потому что красавица оказалась довольно сварливой, – взглянув на девушку, граф сухо усмехнулся, – а под старость и вовсе превратилась в настоящую мегеру.

Не удержавшись, Энн рассмеялась:

– Тогда почему семья не избавилась от второй части фамилии, оставив себе только первую – Смайт?

– Трудно сказать. Возможно, мои предки заключили какое-то соглашение или кто-то из них решил, что дополнительный слог придаст имени значительности. В любом случае я даже не знаю, насколько правдива вся эта история.

Энн снова засмеялась и устремила взгляд на шагавших в отдалении девочек. Гарриет и Элизабет из-за чего-то спорили, и Энн ничуть не удивилась бы, если бы предметом спора стала обычная травинка. Фрэнсис же усердно выполняла задание, делая огромные шаги, которые наверняка отразятся на результате вычислений. Энн знала, что ей стоило подойти и сделать девочке замечание, но было так приятно сидеть на скамейке рядом с графом.

– Вам нравится быть гувернанткой? – спросил он.

– Нравится ли? – Энн сдвинула брови. – Что за странный вопрос!

– Не могу придумать ничего менее странного, учитывая вашу пофессию.

Эти слова свидетельствовали о том, насколько много он знает о необходимости искать работу.

– Никто не спрашивает у гувернантки, нравится ли ей ее занятие, – ответила Энн. – О таком вообще не спрашивают.

Она думала, что своим ответом положит конец этому разговору, но, подняв глаза, обнаружила, что граф смотрит на нее с неприкрытым искренним любопытством.

– Вы когда-нибудь спрашивали у лакея, нравится ли ему его ремесло? – произнесла Энн. – Или горничную?

– Гувернантку вряд ли можно поставить на одну ступень с лакеем или горничной.

– Но на самом деле нас мало что отличает друг от друга. Мы все получаем жалованье, живем в чужом доме и можем в любую минуту оказаться на улице. – Пока он обдумывал сказанное, Энн пошла в наступление: – А вам нравится быть графом?

Дэниел на мгновение задумался:

– Понятия не имею.

При виде отразившегося на лице гувернантки удивления он добавил:

– У меня почти не было возможности это понять. Я носил титул графа всего год до своего отъезда из Англии, и мне очень стыдно признаться, но за это время я почти ничего не сделал. Если наша семья процветает, то лишь благодаря дальновидности моего отца, сумевшего нанять превосходных управляющих.

Но Энн не сдавалась.

– Как бы то ни было, все это время вы оставались графом, и при этом неважно, где именно вы находились. Знакомясь, вы представляетесь не мистером Уинстедом, а просто Уинстедом.

Дэниел посмотрел на девушку:

– За границей я почти не обзавелся новыми знакомыми.

– О… – Это признание показалось Энн настолько странным, что она не нашлась что ответить.