Волшебство обмана

Охваченная каким-то странным ликованием, я носилась по второму этажу, распахивая двери в комнаты: вот тут кленовые листья, здесь почти голые стены сверху, но от пола до уровня пояса стоят выпуклые колосья пшеницы; а здесь плетется малина или ежевика. Вспомнив, что осмотрела не все помещения на первом этаже, я снова спустилась. И в этот момент дом заскрипел… протяжно и как-то зловеще.

Любому ребенку с детства известно, что, если в сказке творится какое-то доброе волшебство, никаких зловещих скрипов быть не должно. Максимум – щебетание восторженных птичек. Послышался еще один скрип и как бы приглушенный стон, шедший глубоко из-под земли. Понимая, что творится нечто непредусмотренное, я со всех ног влетела обратно в столовую. Мои девочки все так же стояли, взявшись за руки, только вот лицо Белоники было белее снега, а на высоком лбу и вокруг губ выступили бисеринки пота. Рука, за которую ее держала Нина, была напряжена, будто от огромных усилий, прилагаемых, чтобы вырваться из хватки маленькой ладошки. Но эта сцена заняла меня лишь на секунду, потому что со стенами происходило жуткое. Деревья, которые раньше проступали лишь изящным рельефом, вдруг стали выпуклыми и буквально сдавили небольшую столовую. Их корни так и вовсе утратили художественную нереальность: выпирали из стен, впивались в доски пола и уходили куда-то вглубь. Дом трещал, стонал и рос. Дикий виноград, что лишь минуту назад был только резьбой на перилах лестницы, вдруг приобрел объем, переполз по ступеням и гибкими плетями потянулся по полу к моим ногам. Я в ужасе отпрыгнула и тут же попала в цепкие объятия хмеля, который уже отделился от стены и стал настолько реальным, насколько это было вообще возможно.

Неожиданно Белоника дернулась и каким-то сдавленным голосом позвала:

– Олег!

«Ага, как же, прибежит он!» – зло подумала я, уверенно наступая валенками на тянущиеся ко мне корни и стебли. Добравшись до стоявших посреди столовой девочек – а для этого мне пришлось ободрать листья какому-то чересчур наглому кусту (это посреди зимы-то!), – я взяла крепко сомкнутые руки волшебниц и просто разделила их. При этом раздался резкий щелчок, и что-то наподобие исполинских мурашек пронеслось по моему телу от светлой макушки до самых пяток. Незадачливые украшательницы палат повалились на пол, а агрессивная флора на стенах резко поменяла свою политику, прекратив попытки утащить меня в неизвестную даль.

И да, я была несправедлива к Вольге. Северянин появился буквально через несколько минут, так что моя роль спасительницы немножко померкла от сознания того, что за волшебницами все же присматривали. Интересно, он бежал? Хотя не похоже, да и не добежишь до центра города с самой окраины. Я с интересом уставилась на прибывшую скорую помощь, гадая, что будет дальше.

Первым делом Вольга оценил обстановку и немного расслабился, поняв, что немедленного вмешательства не требуется. «Сейчас начнет ругаться и раздавать наказания», – подумала я. И снова оказалась несправедлива.

– Белоника! – требовательно начал он. – Что ты сделала не так?

Увидев Вольгу, волшебница вспыхнула.

– Недооценила силы, – с досадой и мучительным стыдом ответила девушка.

– Конкретнее.

– Я слабее Нины! – почти выкрикнула красавица, едва не плача.

– Еще конкретнее.

Несчастная недоуменно захлопала глазами, моментально забыв о слезах.

– Нина? – перевел взгляд наставник.

– Она слабее в живом волшебстве, – без тени раскаяния ответило маленькое чудовище, которое только что чуть не разрушило дом до основания.

– Но я не занимаюсь волшебством живого!

– Зато я занимаюсь, – отрезала Нина. – Мы были на стыке.

– И я не смогла тебя сдержать? – с ноткой понимания в голосе спросила Белоника и вдруг успокоилась.

«Дикая» девочка кивнула.

– Хорошо, – одобрил Вольга, хотя стоял посреди хаоса торчащих из стен ветвей, корней и побегов. Понятия о хорошем положении дел у нас были разными.

Я кашлянула, привлекая общее внимание:

– Скоро купец придет.

Удивительно, что пришлось указывать им на такой очевидный факт.

Вольга огляделся еще раз и будто только сейчас заметил, что интерьер не отвечает купеческим ожиданиям.

– Нина, домой, – начал по-военному раздавать команды он. – Белка, возвращай все как было.

Потом обратился куда-то в потолок:

– Лель, сюда, быстро! У нас проблемы.

Слащавый красавчик тоже появился на пороге дома спустя всего пару минут. Я недоуменно покосилась на волшебников: сапоги-скороходы им, что ли, выдают? Тогда почему мне достались валенки? И те на пять размеров больше.

Склонив головы друг к другу, наставник с воспитанником оживленно зашептались о чем-то. Оставалось только надеяться, что результат их обсуждения не будет пытаться утащить меня и съесть. Переговаривались волшебники недолго. Как только они кивнули друг другу в знак согласия, я с интересом стала ждать чудес, которых почему-то не последовало. Лель просто походил по комнатам, потрогал стены и косяки, а затем вышел за порог и больше не вернулся.

Вчистую проиграв собственному любопытству, я подошла к Вольге:

– Что он сделал? Я не вижу изменений.

– А ты присядь и осмотрись.

Я с удивлением оглянулась: мебели в доме как не было, так и не появилось.

– Куда?

– Да без разницы, хоть на пол.

Ну на пол так на пол. Это платье и шубу, между прочим, мне сам Вольга и дал, не жалко и на грязном полу посидеть. Я уселась, предварительно сняв валенки, потому что в них ноги ну никак не хотели сгибаться. Огляделась.

А что, даже уютно. И сидеть на голом полу удобно. Все-таки деревянные дома – для людей. Этот так особенно хорош вышел: ничего лишнего, все на своем месте. Вот бы мне такой. Надо будет узнать у купца, кто ему строил.

Погодите!

С каких это пор я стала поклонницей деревянного зодчества? Ведь всю жизнь провела в замках и дворцах!

Я ошарашенно посмотрела на Вольгу:

– Что это?

– Волшебство иллюзий. Теперь этот дом будет нравиться всем без исключения. И, как маленькая вишенка на торте, вызывать легкую зависть. Купец может тут даже мебели не ставить, а соломы постелить – все равно гости будут в восторге.

– Экономично, – пробормотала я. – Только как убедить в этом купца?

– О боже, будто ты третий год на свете живешь! Тещу приведет – и пусть та попробует к чему-нибудь придраться, – засмеялся Вольга.

Глава 5. Волшебные вещи

Лукреция Зоненштадская открыла глаза и с некоторым замешательством посмотрела на свое отражение в зеркале. Полдня, проведенные в облике подростка, не просто сбивали с толку, но заставляли ощущать свое собственное тело как старое платье не по размеру. Человека с более хрупкой психикой подобные метаморфозы могли бы свести с ума, но баронесса была крепким орешком. Она скрылась в комнате Мелании сразу же после возвращения из купеческого дома, справедливо рассудив, что, поскольку Белоника не имеет никаких притязаний на ее фальшивую личность, а очередь других юных волшебников еще не подошла, самое время подойти к задаче с другой стороны и взглянуть на хранилище волшебных реликвий.

Разговоры о переползании из комнаты в комнату по скользкому выступу можно было вести только в легкомысленном теле подростка, баронессе же вовсе не хотелось смешить ворон своим появлением на карнизе. После удачного перевоплощения леди Лукреция бесшумно подошла к двери и прислушалась. Слух у пожилой дамы был на удивление острым, впрочем, как и все остальные органы чувств. В коридоре раздались шаги: судя по тяжелому гулкому звуку, мужские – Вольга или Ратко. Шаги стихли, где-то рядом щелкнул замок. Пространство за дверью погрузилось в тишину, и инстинкт, который не подводил на протяжении долгих лет, подсказал, что путь безопасен.

Баронесса без лишней нервозности, с достоинством вышла за дверь. Умение держать себя – основа любого блефа и лучший козырь в щекотливой ситуации. Теперь, когда она оказалась в коридоре, никто уже не мог задать вопрос, что она делала не в своей комнате. Успокоенная лазутчица направилась к лестнице, ведущей вниз. И тут перед самым носом благородной дамы открылась дверь и в коридор шагнула вторая леди Лукреция, отличавшаяся от оригинала лишь цветом платья и плутоватым выражением лица.

Баронесса среагировала моментально: одной рукой схватилась за дверь, а второй, с удивительной для ее возраста силой, затолкала самозванку обратно в комнату.

– Вольга, вы в своем уме? – прошипела она. – Зачем использовать мою внешность, если в этом нет необходимости?!

Лже-Лукреция реагировала не так быстро и несколько раз недоуменно моргнула, прежде чем примирительно произнести:

– Вы только не ругайтесь, но я без вас немного пошалил. Все искал способ, как малой кровью навести порядок в доме, а тут такой шанс!

– Какой порядок?!

– Вы видели, как ровно стоит обувь в сенях?! – торжественно подняла палец лже-Лукреция. – Я не мог этого добиться годами! А теперь стоит!

Пришла очередь настоящей баронессы недоуменно моргнуть.

– И как же вы этого добились? – с опаской спросила она, втайне надеясь, что дело обошлось без рукоприкладства и оскорблений.

– Я очень удачно споткнулся, а потом полчаса приходил в себя от пережитого шока и причитал.

Леди Лукреция пристально, не мигая, уставилась на своего двойника, будто тот совершил самое тяжкое в мире преступление. Другой бы давно осознал всю неотвратимость грозящей ему опасности, но не Вольга.

– Мои обормоты подумали, что едва не убили старушку, – жизнеутверждающе закончил он.

При слове «старушка» баронесса поморщилась – только тут волшебник понял, что сморозил лишнего, и поспешил переменить тему.

– Ну и как вам первая демонстрация волшебства?

– Жутковато, – Лукреция замялась, – и одновременно…

– Вы видели, какими последствиями чреваты упражнения моих подопечных. Как думаете, почему, несмотря на это, чуть ли не каждый день у нас на крыльце появляется по просителю?

– Потому что вы успеваете вовремя все исправить?– предположила баронесса, хотя интуитивно уже угадала правильный ответ.

– Не всегда, – улыбнулся польщенный Вольга. – Просто волшебство, настоящее волшебство, оставляет определенный отпечаток на человеке, даже если не было направлено на него. Что-то схожее с ностальгией или сожалением о несбывшемся. Это одновременно грустно и прекрасно. Вы почувствовали что-то подобное?

Баронесса вспомнила хищные растения, тянущие к ней свои плети, напряженное лицо Белоники и деликатно покачала головой:

– Не уверена. Скорее, мне показалось это глупым и опасным.

Северянин явно остался недоволен ответом. И губы лже-Лукреции сжались в узкую твердую линию. Баронесса с неприязнью подумала, что сама частенько повторяет это движение.

– Вольга, будьте добры, снимите мой облик: совершенно недопустимо, чтобы по дому разгуливали две баронессы одновременно!

– Составим график? – тут же оживился волшебник.

– Никаких графиков! Если бы я знала, что вы собираетесь эксплуатировать мою личность подобным образом, то никогда бы не согласилась. От вас требуется лишь изредка появляться вместе с Ланой – и никакой посторонней деятельности у меня за спиной!

– Просто у вас выдалось трудное утро, – заметил Вольга.

– Благодаря кому? – с восхитительным спокойствием спросила Лукреция.

– Отвернитесь, мне надо переодеться, – еще раз перевел тему лицемер, – если вы не против. Я оставил здесь свою одежду. И как только вы справляетесь со всеми этими юбками и панталонами?

– Как часто вы обсуждаете с посторонними собственные панталоны? – Баронесса отошла от первого шока и выбрала нужный тон для столь щекотливой ситуации.

– По правде сказать, не часто. Видите ли…

– Тогда я попрошу вас относиться с таким же уважением к моим, – перебила его Лукреция.

На самом деле Вольга всего лишь хотел заметить, что вовсе не носит панталон, поэтому испытывает неподдельный интерес к иностранному женскому туалету. Благоразумно решив не углубляться в тему, северянин скрылся за дверцей распахнутого шкафа.

Баронесса тем временем успокоилась и даже стала размышлять над способами, какими хозяин дома надевает ее корсет. Ведь делать это самостоятельно можно только после долгих и упорных тренировок. Лукреция уже почти решилась спросить, но Вольга опередил ее.

– А этот корсет… Вы только подумайте – мне приходится использовать волшебство, чтобы оказаться в нем! Волшебство, черт побери!

Послышался шорох падающей на пол ткани, недовольное бормотание, снова шуршание одежды, позвякивание металлических пряжек, и, наконец, Вольга предстал перед Лукрецией в собственном облике. На процесс перевоплощения у него ушло около пяти минут.

«В случае кризисной ситуации это может стать проблемой», – подумала баронесса.

– Вольга, а нельзя придумать какое-нибудь заклинание, чтобы превращаться сразу с одеждой?

– Мы не используем заклинаний, – немного обиженно сказал северянин. – Но я работаю над этим. Перевоплощения не моя область волшебства – поэтому мне трудно с ней освоиться.

– Я выйду первой, осмотрюсь и, если в коридоре никого нет, подам вам знак, – решила Лукреция.

– Зачем?

– Подумайте только, как неприлично это будет выглядеть! Вы выходите из комнаты женщины!

– Да неужели? – Вольга фыркнул и прошел мимо баронессы.

Лукреция только вздохнула и последовала за ним.

– Спасибо за заботу о моей репутации.

– Поверьте, уж вашей-то репутации ничего не грозит, – весьма двусмысленно ответил волшебник. – Куда вы направлялись?

– В хранилище. И, несмотря на все ваши попытки меня уязвить, буду благодарна, если вы мне его покажете.

– С удовольствием. Я даже буду обходителен. – Вольга предложил ей локоть, но галантность была наигранной.

Встреченные на первом этаже Надира и Морошка с таким видом покосились на баронессу, что та уже не сомневалась: Вольга в ее облике имитировал перелом обеих ног и сердечный приступ одновременно. Мысль о том, что теперь надо бороться за право пользоваться собственной внешностью, не вдохновляла.

Лукреция замерла на середине шага, застигнутая врасплох неожиданным озарением. Ей завтра придется сильно постараться, чтобы первой явиться на завтрак, – иначе определять очередность испытания для воспитанников снова будет северянин. А с него станется поступиться интересами расследования ради достижения каких-то своих личных целей. Опираясь на мнение Белоники, баронесса собиралась до последнего избегать близкого знакомства с Весенем и Лелем. Можно было попробовать договориться с Вольгой напрямую, но она сомневалась, что это хоть как-то повлияет на результат. Варвар был непредсказуем и абсолютно неуправляем.

Будто почувствовав, что мысли спутницы коснулись его персоны, Вольга тоже остановился и вопросительно оглянулся на Лукрецию.

В эту секунду баронесса все же решила попытать счастья:

– Вольга, вы разрешите мне завтра самой выбрать, с кем из ребят провести день?

– Ни в коем случае!

– Но позвольте, это мое…

– Не позволяю, – безапелляционно отрезал волшебник. – Мне лучше, чем кому бы то ни было, знакомы мои подопечные. Я хорошо представляю их возможности, поэтому буду выбирать таким образом, чтобы ваше расследование не растянулось надолго.

Пожилая дама не стала отвечать, но выразила свое мнение движением бровей. Если бы Вольга настолько хорошо знал своих подопечных, насколько утверждает, ее услуги бы не понадобились.

Хранилище напомнило Лукреции ломбард. Откуда пожилая аристократка знала, как выглядит ломбард изнутри? Нет-нет, не подумайте, что однажды расстроенные финансы заставили баронессу Зоненштадскую искать там спасения. Все гораздо интереснее: ей приходилось его грабить – по долгу службы, конечно.

Перед пожилой дамой предстало большое помещение, буквально заваленное различного рода предметами. Здесь были плащи и шляпы, посохи и трости, кольца и браслеты, даже диковатого вида рогатый шлем в дальнем углу, а уж поясов, башмаков, ожерелий и лент было просто не счесть. Стол в центре помещения загромождали блюда, плошки и ступки, вторым слоем на них лежали ложки, ножи, пестики, скалки и прочая столовая утварь. Шкаф у дальней стены был до отказа заполнен оружием всех видов и степеней проржавелости. Правая стена полностью скрывалась под зеркалами и портретами. Книгам даже не нашлось особого места, и они кипами валялись по углам. Все это было лишь малой частью волшебных «сокровищ», которые Лукреция успела заметить.

– Если бы я не знала, что часть из этих вещей волшебные, то посоветовала бы вам отдать их на благотворительность, – сухо заметила она, чтобы скрыть свое потрясение.

– И стать причиной катастрофы?– немного нервно усмехнулся Вольга. – Здесь их держат именно затем, чтобы они не попали в руки обычных людей.

– Но вы говорили, что другие волшебники могут брать любые предметы с вашего разрешения, – уточнила баронесса, профессиональная память которой успела зацепить этот факт.

– Совершенно верно.

– И часто к вам обращаются с подобными просьбами?

– Не очень.

– А когда вы в последний раз отказывались отдать что-либо?

– Не припомню такого.

– Печально, – пробормотала Лукреция, опасливо трогая край щита, прибитого рядом со шкафом для оружия. – Что делает этот щит?

Волшебник с сомнением посмотрел на покрытую зеленоватым налетом поверхность.

– Скорее всего, рассеивает внимание врага.

– Значит, этот щит делает неуязвимым любого человека, который держит его в руках?

– Если кто-то показал ему, как им пользоваться, – уточнил Вольга.

– А каждый маг сможет понять, как им пользоваться?

– Волшебник, леди Лукреция, волшебник. Скорее наоборот: практически любая волшебная вещь среагирует на присутствие волшебника рядом, а уж разобраться, как она работает, не составит особого труда.

– Хотите сказать, что обычные люди могут годами владеть волшебными предметами и не знать об этом?

– Именно.

– Хах, – издала возглас Лукреция, на секунду представив, сколько подобных вещей может быть в ее фамильном замке, куда усердные предки годами стаскивали различное барахло из военных походов. – Почему же они сейчас не работают? Вы же волшебник! Этот дом кишит волшебниками!

– Спасибо за меткое слово «кишит».

– Ваш язык мне не родной, – отбилась Лукреция, хотя сказала именно то, что подумала.

– Я все хотел спросить, почему у вас нет акцента? – внезапно перевел тему Вольга.

– Моя бабка была с севера, она и учила меня в детстве.

– Понятно. Возвращаясь к теме…это специальное хранилище для специальных вещей.

– Скорее специальная свалка. Неужели никому в голову не приходило составить каталог?

– Разве вы не заметили, что волшебники не очень организованный народ? То, что все предметы собраны в одном месте,– уже большое достижение.

– Заведите неволшебника— что может быть проще?

– Обязательно, – усмехнулся Вольга. – Но пока у нас есть только вы. Распоряжайтесь.

– Да, пожалуй, – согласилась Лукреция, еще раз оглядывая помещение. – Сделаю вид, что я тут именно за этим. Но мне нужен помощник, иначе никак. Вот, к примеру, этот ремень – можно представить, что он превращается в змею и защищает своего хозяина, а на самом деле окажется, что просто создает иллюзию тонкой талии.

– Почти угадали, – присвистнул волшебник, – еще и осанку выправляет.

Баронесса посмотрела на него с сомнением (не шутит ли?) и продолжила:

– Предложите своим подопечным пойти ко мне в помощники. Посмотрим, что из этого выйдет.

– А госпожа баронесса – провокатор, – едва ли не промурлыкал Вольга. – Проблема в том, что все здесь знают, что вы провокатор.

– Вы удивитесь, какие глупости иногда совершают люди, которые думают, что все знают.

Провокация состоялась прямо за обедом. Баронесса задумчиво гоняла ложкой по тарелке какой-то стебелек, гадая, не подсыпали ли ей и на этот раз в суп немного волшебства.

– А где Мелания? – спросила Морошка, которой пришлось с коленками залезть на табурет, чтобы налить всем супа. Лукреция хотела ей помочь, но на нее посмотрели так, будто она посягает на святое.

– Я сам отнесу ей обед попозже, – моментально нашелся Вольга. – Наши изборубительницы-домостроительницы несколько напугали девочку.

– Белка, что ты с ней сделала? – с ленивым любопытством поинтересовался Лель.

– Да, Белочка, скажи, как ты ее расколдовывала? – заискивающе прошептал Буреслав.

– Это не я, это Нина, – беспечно ответила красавица.

Теперь уже интерес появился на лицах у всех.

– Что на этот раз? – простонал Ждан.

– Лес посреди города вместо дома купца, – пояснила Белоника, будто это было в порядке вещей.

– Зачем ты ее вообще с собой брала? – негодовал Ждан, будто это дело касалось его лично.

Белка пожала плечами, не желая углубляться в тему.

Предложение помочь баронессе с хранилищем, высказанное Вольгой как раз вовремя, чтобы увести обсуждение подальше от Ланы, вызвало неожиданный прилив энтузиазма у детей.

– Я могу, – поднял голову Буреслав, до этого уминавший суп с такой скоростью, что было непонятно, как он умудряется оставаться таким худым.

– И я, – поднял руку Ждан, – ради баронессушки ничего не жалко. Заодно найду то, что мне надо.

Лицо Лукреции вытянулось: еще никто не называл ее так, тем более в глаза. Что еще за баронесса-несушка?

– Да и я не против, – как бы с ленцой протянула Надира, придирчиво рассматривая кончики своих длинных кос.

– О, неужели? – протянул Ждан. – Разве мы достойны одолжения с твоей стороны? Ты не перетрудишься?

Смуглая волшебница даже не повернулась в его сторону:

– Конечно, перетружусь. Вы же вдвоем не сможете опознать волшебную вещь, даже если она превратит вас в двух дворняжек.

Леди Лукреция выразительно посмотрела на Вольгу, уже представляя, как все эти волонтеры переругаются при ней в хранилище.

После обеда Лукреции в голову пришла гениальная по своей простоте мысль, и она решила вернуться в хранилище. Весьма маловероятно, что большая часть находящихся там вещей была создана просто от скуки. С их помощью волшебники решали свои насущные проблемы, и вряд ли каждый раз это было спасение мира или ловля единорогов в лесу. Промокающие ботики в равной степени выведут из себя и волшебника, и простого смертного. А поскольку половина волшебников, несомненно, была волшебницами, то уж наверняка хотя бы одна из них озаботилась проблемой быстрой смены гардероба.

Зацепив на выходе из столовой Ждана под локоток, баронесса ласково проворковала:

– Не поможешь мне спуститься в хранилище? Уж больно там крутая лестница.

– Конечно! – с энтузиазмом воскликнул Ждан. – Я вообще удивляюсь, как вы ходите после сегодняшнего падения! Ох и криков-то было!

Лукреция хотела расспросить своего спутника, что же такого натворил в ее отсутствие Вольга, но тут они подошли к лестнице, ведущей вниз в хранилище.

– Не будем рисковать! – решительно заявил паренек и, прежде чем пожилая дама успела уточнить, чем именно, присел, подхватил ее под коленки и поднял на руки.

Баронесса едва удержалась от того, чтобы взвизгнуть, забыв обо всех приличиях. Она бы непременно потребовала поставить ее на пол, если бы Ждан, полностью игнорируя потрясенное выражение лица аристократки, не начал невозмутимо спускаться по лестнице. Лукреция была слишком предусмотрительна, чтобы качать свои права, когда положение и так шаткое.

– У вас, северян, очень странное понятие о риске, – сдавленным голосом заметила она и перекинула свою руку мальчику за шею, чтобы тому было удобнее нести.

Ее самообладание тут же было оценено по достоинству.

– Все-таки вы потрясающая женщина! – в который раз восхитился Ждан и поставил Лукрецию на пол прямо перед хранилищем.

Баронесса прикрыла улыбку рукой и тихонько засмеялась, так что, если бы не возраст, можно было подумать, что леди флиртует.

– Просто рыцарь на страже перелома шейки бедра! Премного благодарна.

– Всегда к вашим услугам! – Ждан потешно поклонился. – Могу внести вас к ужину!

Настроение у Лукреции совсем приподнялось: поклонник – это всегда приятно, а уж в преклонном возрасте – вдвойне. Пусть все это не более чем шутка. Она достала из кармана веер и игриво стукнула паренька по руке:

– Какой ты шустрый! Раз так, не мог бы ты мне помочь еще кое в чем? – И баронесса, не дожидаясь ответа, втолкнула Ждана внутрь хранилища.

Зимний день уже перевалил за середину, и света, лившегося из окон под самым потолком, становилось мало. Лукреция только начала жалеть, что не взяла с собой спичек, как Ждан уже зажег один из светильников. Вот только пожилая дама не успела заметить: с помощью спичек или как-то по-другому? Действительно рыцарь, но без доспехов и манер.

– Только не просите протирать здесь пыль, – страдальчески протянул рыцарь.

– Я не настолько бессердечна, чтобы подвергать кого бы то ни было такому страшному испытанию, – серьезно ответствовала баронесса. – Просто помоги найти какую-нибудь вещь, которая решила бы мою проблему с переодеванием.