Волшебство обмана

Вольга обнаружил баронессу в спешке пакующей свои сундуки.

– Вы уже покидаете нас? А как же уговор?

– Наш уговор теперь не имеет смысла, – холодно ответила Лукреция. – Они все обо мне знают. Не понимаю, как вам вообще пришло в голову пригласить для решения своей проблемы обычного человека? Все расходы на проезд, а также компенсация за причиненное беспокойство остаются за вами. Я напишу вам адрес своего банкира.

– Леди Лукреция, погодите хоть секунду! Ничего катастрофического не произошло! – Вольга попытался отрезать ей путь к сундуку.

– Как это не произошло? Они все знают! Ваши дети лишили меня единственного преимущества!

– Это позволит нам создать вам такое преимущество, о котором вы и не мечтали!

Баронесса придержала готовые сорваться с языка слова и посмотрела на Вольгу новыми глазами:

– Вы все это спланировали.

– Просто я знаю своих воспитанников лучше, чем кто бы то ни было. С одного хода их не обведешь.

– И что же вы задумали?

– Сейчас, когда их внимание отвлечено на матерую шпионку, баронессу Зоненштадскую, мы создадим другого персонажа, который не вызовет таких подозрений. – Вольга улыбнулся сладкой улыбкой, от которой у Лукреции по спине побежали мурашки. Сорок лет назад, возможно, эти мурашки были бы от восхищения и трепета, но, когда тебе минуло семьдесят, видишь истинную сущность людей. Мурашки были от недобрых предчувствий.

– Что значит «создадим»?

– Не забывайте, что я волшебник.

Вольга поставил баронессу перед зеркалом и заставил закрыть глаза.

– Вы помните себя в юности? До всех этих браков, детей и внуков? – внезапно спросил он. – Не надо открывать глаза. Представьте свое отражение таким, каким оно было тогда. Что вы видите?

– Я худая, – начала припоминать Лукреция, перед мысленным взором которой вдруг предстал давно забытый облик, – и кажусь младше своего возраста. У меня острые колени, ключицы, нос – да практически все.

– А волосы? – подсказал Вольга, вдруг фамильярно, но очень нежно погладив ее по голове.

– Они были цвета ореха. У вас это, кажется, называется светло-русые.

– Глаза?

– Карие – уж явно поярче, чем сейчас.

Волшебник положил ей руки на плечи:

– И ты была такой же строгой и суровой, как сейчас?

– Нет… я была легкой и беспечной… я еще не знала, что меня ждет…

– Открывай глаза.

***

И я открыла глаза.

Голова тут же закружилась: мир вокруг стал резче, четче. Все предметы приобрели объемы и краски. Боже мой!

Что это?!

В зеркале отражалась я и не я одновременно. Я знала, что мне семнадцать и что я выгляжу именно так. Но при этом помнила, что все это ложь и у меня еще есть целый ворох воспоминаний. Хотя сейчас казалось, что все они мне не подходят, как это жуткое старушечье платье из дорогой материи, бесформенным мешком свисающее с моих худых плеч.

Плеч… почувствовав на своих плечах чужие руки, я поняла, что Вольга все еще держит меня, и только благодаря этому я не оседаю на пол. Выпрямившись, я повернулась к нему и…

О господи!

Да он, оказывается, старый! Сколько ему? Тридцать – не меньше!

Глава 2. Темная личность

Я замерла перед зеркалом, не в силах отвести взгляд от своего отражения: рассматривала гладкую кожу, волосы, руки. Затем начала крутиться, приседать и даже прыгать! Это было обалденно! Я могла двигаться так, как хочу: свободно и без оглядки на голос собственных суставов. Правда, немного смущало, что я стала думать такими категориями, как «обалденно». Если Вольга отмотал назад не только возраст моего тела, но и разума, то у нас намечается катастрофа. Не подумайте, в семнадцать лет я тоже была весьма сообразительна, но совсем не в тех ситуациях, в которых надо.

– А это надолго?

– Сможешь превращаться обратно, когда пожелаешь, главное, чтобы под рукой было зеркало. – Вольга рассматривал меня слишком пристально, с какой-то непонятной заинтересованностью.

– Если бы навсегда, то у вашей двери стояла бы очередь жаждущих немедленного омоложения. – Я внезапно замерла и нахмурилась, наконец осознав, что поменялось в общении с волшебником. – Кстати, а почему вы обращаетесь ко мне на «ты»?

Руки сами нащупали клюку, и я требовательно ей пристукнула. Нет, все же баронесса Зоненштадская вполне себе жила во мне, и даже более того – здравствовала.

– Было бы странно обращаться к несовершеннолетней девочке на «вы», – разумно заметил Вольга. – И устраивать путаницу с этими обращениями не стоит.

– Только не говорите, что собираетесь ввести меня в свою школу в качестве новой ученицы!

Это было бы самым нелепым шагом, который только можно себе вообразить. Второго провала на одном задании я не потерплю!

– Обижаешь, я придумал совсем другую роль. Тебе даже не придется втираться в доверие к моим подопечным: они сами будут рвать тебя на части, еще запросишь пощады.

– Может быть, мне все же стоит о ней знать? Это не игрушки – нужно основательно проработать свою легенду, чтобы не провалиться на какой-нибудь мелочи. – Я вновь назидательно постучала клюкой.

Северянин встал с кровати, на которой все это время крайне невоспитанно восседал, любуясь своим творением, то есть мной. Я бы тоже любовалась, не будь дел поважнее. Но вместо того чтобы серьезно начать обсуждать нашу стратегию, этот фамильярный мужлан обнял меня за плечи и отобрал клюку.

– Ты провалишься не потому, что мы не продумали легенду, а потому, что не вынула отсюда, – он довольно оскорбительно постучал костяшками пальцев по моему черепу, – Лукрецию Зоненштадскую и не заменила ее маленькой беспечной девочкой.

Да за кого он меня принимает? Чтобы я и не смогла изобразить какую-то девочку?! К вашему сведению, однажды мне пришлось изображать даже мальчика! История не очень приглядная, но с тех пор я с глубоким сочувствием и щедростью отношусь к пажам.

– Как хоть звать будут девочку? – снисходительно спросила я, не опускаясь до того, чтобы оправдываться перед варваром.

– Имя Лукреция, если не ошибаюсь, означает «светлая»? – К счастью, Вольга меня отпустил, а то его прикосновения вызывали какие-то давно позабытые чувства.

– Именно.

– Ну а мы создадим тебе темную личность…Он потер подбородок. – Мелания?

– Что означает «темная»? С претензией на остроумие. Не слишком ли для девочки? – поморщилась я.

– Сокращенно – Лана.

– Сойдет.

Вопрос не принципиальный: Лана так Лана. Придумывать что-то экзотичное для моей неброской внешности было бы нелепо.

– Хорошо. С этим решили. И в чем же будет ходить Лана?

– Женщина есть женщина, – рассмеялся северянин. Похоже, только я подходила ко всей затее ответственно, – хоть в семнадцать, хоть в семьдесят.

– Не разделяю бурного веселья. Ваши подопечные показались мне весьма сообразительными. Думаю, что бархат и фамильные бриллианты на девочке заставят их задуматься.

– На чердаке есть целый шкаф оставленной одежды, я тебе принесу.

– И, Вольга, что нам делать с… баронессой? – я немного запнулась: говорить о себе в третьем лице было более чем странно.

– Олег.

– Что?

– Ребята зовут меня Олег, на местный манер.

– О господи, сколько же у вас еще имен?

– Хельге, Вольг, Вольгаст, Олько… всех и не упомнишь, накапливаются, – небрежно бросил волшебник.

Я тоже за свою жизнь пользовалась многими именами, но то были чужие имена. Мне бы и в голову не пришло их копить.

– Так что с баронессой?

– А что с баронессой? Пусть живет. Роется в хранилище и пристает к детям.

Ну что за характер! Иногда рядом с Вольгой я казалась себе беспросветной дурой, а иногда, как сейчас, белым человеком, наткнувшимся в лесу на дикаря. Вроде бы и чувствуешь свое превосходство, но дубина в руках туземца сводит его к нулю.

– Вы думаете, никто не заметит, что Лана и Лукреция никогда не появляются вместе?

– Ах, это пустяки! – Волшебник развернулся к зеркалу. Я лишь моргнуть успела, и передо мной уже стояла баронесса Зоненштадская, оставшаяся лишь в длинной мужской рубахе (штаны рослого Вольги не удержались на худых бедрах). Жалкая и нелепая до безумия – но, несомненно, это была она. Это была я!

Я схватила шаль с кресла и обернула вокруг ее бедер – поверьте, вид старушечьих ног не самое прекрасное зрелище.

– Вы совсем потеряли чувство такта?! – как змея прошипела я, оскорбленная тем, что этот варвар увидел голые ноги Лукреции, мои голые ноги… или уже не мои, а его? Таких противоречивых эмоций мне еще не доводилось испытывать.

– Хах, промашечка вышла, – вдруг сказала лжебаронесса голосом чуть ниже своего обычного. – Прости, не подумал, что выйдет такой конфуз. Я правда ничего не успел увидеть.

Тут Лукреция Зоненштадская посмотрела в зеркало и в буквальном смысле покатилась со смеху – мне только и оставалось, что успевать придерживать шаль. Ситуация была неутешительной: если Вольга и не успел увидеть ничего сейчас, то обязательно как следует рассмотрит потом, коли уж мы продолжим всю эту затею с превращениями. Не могу сказать, что для своих семидесяти лет я выглядела ужасно – извечная худоба на закате жизни обернулась неоспоримым плюсом, – но… мое тело – это мое тело! И нечего всяким там варварам его разглядывать и примерять!

– Тебе придется одолжить мне одежды, – отсмеявшись, вполне серьезно сказал волшебник. – Клятвенно обещаю переодеваться с закрытыми глазами.

Я одарила его суровым взглядом, показывая, что не верю в подобные обещания.

Думаете, для меня в новинку одалживать свою одежду мужчинам? Вовсе нет. Например, как-то раз с помощью похожего незатейливого трюка удалось вытащить одного мятежного принца из замковой тюрьмы. Но чтобы одалживать вместе с одеждой и свою внешность – такого еще не было. Тот принц в атласном платье с голубыми цветочками репутацию мне не испортил, скорее наоборот – улучшил. Не знаю, что уж там стало с его собственной. А вот Вольга вполне может выкинуть нечто по-варварски каверзное.

– Вы уверены, что способны изобразить меня и не вызвать при этом серьезных подозрений?

– Да ладно тебе, раздам пару приказаний, сосну часок-другой в кресле, книжку почитаю – никто и не заметит. Ребята все равно не успели познакомиться с баронессой как следует.

Что-то подсказывало, что позора потом не оберешься.

– Превращайтесь уже обратно! – потребовала я. Все же смотреть на себя в мужской рубашке и шали вместо порток было крайне неуютно, а уж тем более обсуждать с эдакой мадам серьезные дела.

Вольга сразу же меня послушался и, не подумав, вернулся в свой родной облик. Затем, сообразив, в чем подвох, попытался удержать на бедрах сползающую шаль. Но было поздно – теперь мы квиты.

– Уже отвернулась! – поспешно сказала я и стала глядеть в окно, главным образом для того, чтобы скрыть ухмылку. Голых мужчин на своем веку я повидала немало, но почему все они кажутся такими забавными?

Интересно, баронесса улыбалась бы также при виде Вольги без штанов? Нет, только не Лукреция Зоненштадская! Она бы приподняла брови – не слишком высоко, в рамках приличия, – а потом сухо заметила, что в помещении слишком холодно, чтобы так разоблачаться. Улыбка осталась бы где-то внутри.

– Ты по карнизам лазить умеешь? – внезапно огорошил меня вопросом волшебник.

От удивления я повернулась и, к счастью для Вольги, застала его уже в штанах.

– А что, есть шанс, что придется?

– Не просто шанс, а настойчивая необходимость. – Вольга подошел к окну и, распахнув его, выглянул наружу. В комнату тут же ворвался ледяной воздух.

Я нахмурилась, но тоже высунула голову за подоконник: вдоль всего второго этажа тянулся небольшой резной выступ. Лазать по крышам мне уже худо-бедно приходилось… но при этом они не были покрыты льдом.

– И ради чего я буду рисковать жизнью? – уточнила я. Заказчик должен в полной мере осознавать опасность своего задания – глядишь, щедрее будет на оплату.

– Я поселю тебя в соседней комнате. И так можно будет незаметно перебираться из спальни в спальню. – Вольга только слегка постучал пальцем по выступу, как лед буквально осыпался мелкими искрами. Без волшебства тут, конечно же, не обошлось. Что же он тогда не может двор от сугробов расчистить?

– А по коридору нельзя?

– Заметят. У нас тут постоянное движение.

– А я на цыпочках, – съязвила я, не дав себе труда напомнить северянину, что скрытное перемещение – одна из незыблемых основ моей профессии. Уж что-что, а быть незаметной я умела.

– И проделать дверь между комнатами я не могу, – продолжил волшебник, так и не заметив шпильки. – Белоника сразу же об этом узнает.

– Почему она и откуда?

– Она хозяйка в этом доме. – Я окончательно запуталась, и Вольге пришлось продолжить: – Не в формальном, а в волшебном смысле. Дом буквально держится на ее чарах – без этого никак, слишком уж он древний. А сейчас из всех моих подопечных именно она самый подходящий для этого человек: ее дар – это в основном волшебство пространства и материи. И сейчас ее чары буквально срослись с этими стенами. Она может их изменять по своему желанию, добавлять комнаты и даже целые этажи, но при этом обязательно почувствует, если кто-то попытается сделать то же самое.

Я выдохнула, не зная, что сказать:

– Ну нельзя проделать дверь – значит, нельзя.

Тайные свидания с карнизом, ночные прогулки под луной – оказывается, со стороны Вольги было очень предусмотрительно не убирать сугробы во дворе. Первый раз встречаю такого разумного варвара. Да еще с красивыми ногами…

Как же крепко спится в юном теле! Ни мыслей о судьбах мира, ни подсчета собственных расходов и доходов, ни раздумий о том, что неплохо бы побелить потолок и поменять матрас на кровати, ни составления списка дел на завтра, ни мучительных диалогов с самой собой. Просто смыкаешь веки – и раз! Вольга трясет тебя за плечо, а за окном занимается рассвет. Я-то думала, глаз не сомкну, размышляя о метаморфозах собственного тела.

Все опасения оправдались: мое представление юным волшебникам в исполнении Вольги превратилось в фарс. Северянин притащил пыльную длиннополую рубаху с разноцветной вышивкой по подолу и, представив эту куцую одежонку как платье, заставил в нее переодеться. Сверху пошла лохматая шуба, под весом которой у меня едва не подогнулись колени. А пахло это чудо так, будто предыдущий хозяин (то бишь медведь) был вынужден расстаться с ней не далее третьего дня. Дальше хуже: волшебник засунул меня в здоровенные валенки, в которых плохо сгибались ноги, и потихоньку вывел из дома.

– Прогуляйся пока. – Вольга добродушно хлопнул меня по плечу, отчего я едва не села в снег, и преспокойно вернулся в тепло и уют дома.

Великолепно! Северная галантность может поспорить только с северным вкусом в одежде. Почему бы не оставить меня пережидать в какой-нибудь кладовке? Обязательно надо выставить на мороз!

Чтобы не замерзнуть, я поплелась по плохо расчищенной тропке вглубь сада, через каждые три шага теряя в снегу громоздкие валенки. Добредя до хлипкой ограды, за которой начиналась опушка леса, я внезапно вспомнила рассказы Ждана о волках и медведях. Да уж, дилемма: бродить либо по протоптанным дорожкам, рискуя столкнуться с кем-то из обитателей дома, либо рядом с лесом, где можно встретить уже его обитателей. Волшебникам хоть можно что-то соврать, медведю ври не ври…

– Ты кто такая?

Я вздрогнула, услышав над собой тихий голос, похожий на шелест листьев. Надо мной в ветвях дерева, стоявшего на самой опушке леса, сидела хрупкая девочка в одной льняной рубашке. И как я только не заметила ее с самого начала? Уму непостижимо. Я бы сказала, что старею, если бы не чувствовала здоровый девичий румянец на собственных щеках.

Встреча была настолько необычной, что мне вспомнились старые детские сказки. Если верить их логике, то, отдай я сейчас шубу этой лесной фее, она в благодарность обязательно исполнит три моих желания или уж по меньшей мере озолотит. Было бы неплохо, можно было бы уйти на покой.

– Я… – Я вдруг поняла, что совершенно не помню своего нового имени. – Я просто гуляю…

– Тут редко кто гуляет утром в мороз, в шубе и под волшбой, – бесстрастно сообщила девочка.

Мне оставалось только мысленно послать Вольге привет – похоже, и эта его затея на грани провала.

– Кроме тебя? – спросила я, слишком замерзшая для того, чтобы ударяться в панику.

– Я без шубы, – так же спокойно ответила незнакомка. – Но да, тоже под волшбой.

Оно и заметно: редкие снежинки даже не таяли на ее коже. Не тот ли это ребенок, которого Вольга держит в лесу и морит голодом?

– А тебе в дом совсем не хочется? – решила спросить я, вдруг горе-воспитатель все же издевается над детьми.

– Нет, – ответила Нина. Не успела я должным образом удивиться, что вспомнила имя этой девочки, как из-за дерева выглянула волчица и посмотрела на меня внимательными желтыми глазами.

– А тебе в лес разве не хочется? – спросила волчица, широко разевая пасть.

От потрясения я только и смогла, что помотать головой. Нет, не может быть! Наверняка это сказала Нина, а мне просто померещилось.

– Почему? – переспросила девушка, и, пока я отвлеклась, волков стало уже двое. Лес как будто придвигался все ближе и ближе: вот-вот сомкнет тяжелые ветви над головой. И у этого леса было множество глаз.

Нет, позвольте, вопрос не в том, почему я не хочу жить в зимнем лесу, а в том, почему меня не волнует близкое присутствие двух опасных хищников?!

Я зачерпнула в пригоршню снега и высыпала себе за ворот шубы – лучшего средства от морока не придумаешь. Холодные комья вмиг прогнали по моему позвоночнику кавалерию из мурашек. Я встряхнулась, попрыгала и поплотнее запахнула на себе шубу. Покосилась на волков: раз до этого момента они вели себя спокойно, может, и обойдется.

– Они не укусят?

– Зависит от обстоятельств. – Нина так и не проявила ни одной эмоции. Может, ребенок просто замерз до потери чувствительности?– Кто ты такая и что тут делаешь?

Постепенно до меня стало доходить, что я нарвалась на своеобразного охранника этого дома. А Вольга, конечно, не удосужился ни о чем ее предупредить. Тем временем волки вокруг прибывали, и, судя по вечернему разговору, можно ожидать еще и появление медведя.

Позади раздался скрип тяжелых шагов. Я вздрогнула и повернулась, опасаясь увидеть все что угодно, но, к моему величайшему облегчению, это был Вольга.

– Нина, она своя, не надо ее есть.

Я инстинктивно повернулась к волкам, но волков уже не было: на плече у девочки сидела пушистая белка. Посмотрела на северянина и по его глазам поняла, что это просто неудачная шутка.

– Уже успела понавешать на нее чар, – возмущался волшебник, размахивая руками, будто отряхивал меня от снега, но при этом не касаясь даже меха на шубе.

И странно, с каждым взмахом его руки день как будто бы немного прояснялся, не такими непролазными казались заросли, не такими глубокими тени, да и чувство, что кто-то смотрит тебе в спину голодными глазами, вдруг исчезло.

– Если ты выпустил ее в сад одну – значит, хотел, чтобы я ее напугала, – бесстрастно ответила Нина, почесывая белке брюшко.

Я снова повернулась к Вольге с тем взглядом, от которого он немного покраснел и в смущении позабыл обо всей конспирации:

– Но вы же сами вчера кричали о бедном голодном ребенке, замерзающем в лесу.

– Вы меня с кем-то путаете, – с нажимом ответила я. Если уж кто и испортит этот план с превращениями, то только сам Вольга.

Волшебник покраснел еще сильнее, повернулся к нам спиной, чтобы скрыть это, и, бросив краткое: «Пойдем в дом», резво-резво зашагал по снегу. Если бы я была в своем прежнем теле, то обязательно обозвала бы его мальчишкой. Сейчас в голове крутилось «идиот». Старость определенно делает людей снисходительнее.

– Надеюсь, вы придумали способ, который позволит мне с ними общаться. Вы же знаете, какими неприветливыми могут быть к чужакам подростки.

– Не беспокойся, я придумал такое, что ты будешь молиться о равнодушии с их стороны.

Прозвучало угрожающе.

Я приготовилась выслушать очередной сумасбродный план, но волшебник подхватил меня под локоток и потащил к двери в столовую.

– Вольга, подождите, а как же моя легенда? – взмолилась я, поняв, что знакомство состоится безо всякой предварительной подготовки.

– Никому ничего не говори – вот твоя легенда, – отрезал северянин и протолкнул меня в дверь. Я довольно резво выскочила в столовую, путаясь длинными худыми ногами в подоле рубахи, и, когда уже почти справилась с неуклюжим телом отроковицы, умудрилась запнуться о чью-то непредусмотрительно выставленную ногу. Отчаянный взмах руками дела не поправил – я полетела вниз. Радовало только то, что, глядя на мои кульбиты, Вольга, возможно, передумает заставлять меня лазить по карнизам. Как ни странно, падать я не боялась: это в семьдесят любое неосторожное движение грозит переломом бедра, а в семнадцать – разве что синяк останется. Но падать и не пришлось. Чьи-то заботливые руки подхватили меня и поставили вертикально. Я тут же встретилась взглядом с глазами цвета ляпис-лазури. Как-то раз я прочла нечто подобное в одном из романов, которыми увлекается моя младшая внучка, потом долго смеялась, зачитывая цитаты вслух. Почему-то вслух эти истории звучали в три раза смешнее, чем прочитанные про себя.

И вот сейчас, когда Лель, такой красивый и неземной, смотрел на меня в ожидании обычного девичьего трепета, я не выдержала и тоже рассмеялась. Нет, конечно, девичий трепет был – молодой организм не обманешь одними саркастическими размышлениями, но ситуация показалась крайне комичной.

Красавец опешил, лицо его вытянулось, разрушив чарующий облик, и я увидала перед собой обыкновенного растерянного юнца.

– Спасибо. Извини, что засмеялась: просто, судя по твоему лицу, ты ожидал, что спас принцессу.

– Так я и спас, – тут же вернулся в роль Лель, схватил мою руку и попытался запечатлеть на ней незабываемый поцелуй.

Прежде чем я успела сообразить, что делаю, моя свободная рука ударила льстеца по лбу. Не больно, но довольно обидно. Видимо, это была мышечная память: всего месяц назад я поступала так с придворными подхалимами. Вот только если подобные действия прощались эксцентричной пожилой даме, то для молодой девушки были крайне агрессивными. Видно, с Лелем так еще никто не обращался: он покраснел до корней волос и резко отошел от меня в сторону. Мужское самолюбие – вообще штука ранимая, а уж в молодости и подавно. Ничего, пару раз потом томно вздохну в его сторону, чтобы юноша не терял веры в себя.

– Олег, если это твоя новая подопечная, то она мне уже нравится, – заявила Белоника, которая едва сдерживала смех.

Надира только презрительно хмыкнула.

– Не-не-не, – вмешался Ждан. – Наглая она какая-то. Девушки не должны быть наглыми, они должны быть…

– Нежными, кроткими и проводить все свое время на кухне? – опередила его Белоника

– Что в этом плохого?

– Лана не моя новая подопечная, – вклинился Вольга, пока не успел разгореться спор.– Она – задание вашего выпускного экзамена.

– Что?

– В смысле?

– Правда?

Круг юных волшебников вокруг меня начал медленно, но неумолимо сужаться. Ну спасибо, Вольга, удружил. Еще секунда – и они начнут, как в зверинце, тянуть ко мне руки, чтобы потрогать. Дети, никогда не тяните свои нежные мягкие конечности к незнакомому животному – мало ли, может, оно еще не обедало.

– На Лану наложено заклятье. Тот, кто сможет вернуть ей истинный облик, получит знак полноправного волшебника и будет свободен уйти отсюда, – довольно провозгласил хозяин дома. Я невольно съежилась и попыталась спрятаться за широкую спину северянина, но он неумолимо продолжал ставить под угрозу им же придуманную легенду. – Мелании запрещено рассказывать вам о себе. Если вы попытаетесь выведать что-то против ее воли, задание не только не будет засчитано, но я еще и обещаю наказание за нарушение правил задания. Помимо этого условия, вы можете использовать любые чары, которые не повредят ее телесному или умственному состоянию. У меня все – начинайте знакомиться. Белоника, подготовь для девушки комнату рядом с комнатой баронессы.

На этом Вольга закончил мое представление – и был таков. Я осталась наедине с толпой волшебников-недоучек, жаждущих испытать на мне свои силы.

– Чур, я первый, – схватил меня за рукав Лель. И на этот раз в его обращении не было и тени флирта, теперь я была для него лишь подопытным кроликом.

– Нет, это мне Олег сказал показать ей комнату, – Белоника положила руку мне на плечо.

– Пойдем, я угощу тебя пирожками, – дергала подол моей юбки Морошка.

Похоже, я и вправду зря опасалась, что меня будут игнорировать. Не разорвали бы на части.

Глава 3.Притворщица и десять волшебников

– Руки! – грозно сказала я, поняв, что как минимум четыре ладошки держат меня за одежду. И кто поручится, что все они чистые? Дети есть дети. В моих наипервейших интересах организовать эту толпу внезапно образовавшихся поклонников, иначе не будет ни одной свободной минуты. Юная поросль станет передавать меня из рук в руки не хуже опытных филеров, ведущих иностранную агентку. – Пусть все занимаются мной по очереди!