Истоки Русского Раскола. Грани и смыслы

Таким образом непонятное стремление историка Пыжикова «воскресить» интерес к старообрядцам, говоря о том, что старообрядческая тема вышла из компетенции секретных комитетов и утвердилась в публичном пространстве. В огромной мере этому способствовали писатели, одним из которых стал А. Н. Островский, который изображал социальную среду, купечество, – старообрядческое. В советский период народ воспитанный на атеистических воззрениях не придавал значения религиозной принадлежности героев произведений А. Н. Островского.

Тут надо уточнить один вопрос, когда описывая старообрядческое купечество обладающее огромными состояниями, историк Пыжиков, говорит только об одной стороне источника этих богатств, – общине, в которой состояли купцы раскольники. Но ведь был еще один стимулятор, когда можно говорить о том, что все русское купечество имеет свою основу в ключе старообрядчества. Не опускаясь в глубины старины глубокой, мы знаем о купце Афанасии Никитине, ходившем за три моря при князе Иване III. В государстве было единоверие, и все купечество, как и весь народ воспитывалось на принципах староверия, где каждый христианин живший на Руси, был старообрядцем. Реформы патриарха Никона, изменили предпринятые в 1650-х—1660-х годах в Русской Церкви и Московском государстве, вызвали раскол Русской Церкви и повлекла возникновение многочисленных старообрядческих течений. Выражение многочисленных, говорит о том, что у раскольников не было единого вероучения для богослужений, а бывший ранее единым канон стали толковать, кто во что горазд. Сильные позиции купцов раскольников на Урале возникли не сами по себе, этому способствовала сама обстановка существующая в тот момент в обществе. И та сила существующая вокруг купцов раскольников, о которой говорит Александр Пыжиков, это сила общины, на которую опиралось купечество. Купцы финансировали раскольничью церковь, которая в свою очередь держала в повиновении членов старообрядческих общин. Примером можно привести империю купцов Строгановых, Демидовых, Яковлевых на Урале. Как уже было сказано, ранее на Руси было единоверие, а после реформы Никона стало два православных религиозных течения. Купечество встало перед выбором, либо ломать бизнес и искать себе новых работников, либо закрыть глаза на их религиозную принадлежность, ведь люди то остались те же самые, и продолжают верить они в то же, во что верили отцы и деды. Царь Петр I, видимо понимая это обстоятельство, ввел двойной налог на раскольников, разрешив верить в свою старую веру. Услышав о том, что на демидовских заводах старообрядцев не преследуют, сюда со всех концов стали стекаться раскольники.

Для того, чтобы видеть полную картину на фоне чередующихся событий, надо раскрыть страшную тайну, о которой предпочитали молчать все современные историки и политические власти. Тайна эта заключается в том, что русские люди, и после Никоновской реформы, остались русскими людьми. Поэтому практически все первопроходцы завоевавшие Сибирь были староверами, часть из них пришла сюда сама, часть из них прибыла в качестве ссыльно-поселенцев. Парадокс тут заключается в том, что хотя раскольники и проиграли религиозную войну сторонникам государственной церкви, они еще долго участвовали в жизни общества. Так и случилось, когда стрельцы вели на Нерчинскую каторгу протопопа Аввакума, он был единственным священником в отряде способным выполнять религиозные службы. Творить заупокойную молитву по умершим членам отряда воеводы Афанасия Пашкова и принимать покаяние у своих охранников.

Продолжая разговор о купцах раскольниках, вспомним о том, как Московское государство расширялось на восток, когда за Уралом огромными полномочиями обладали купцы Строгановы и Демидовы. А в историографической традиции закрепилось разделение Среднего Урала на «Строгановский» и «Демидовский» регионы. Известно, что в середине XVI века Строгановы получили обширные территории на Урале по рекам Каме и Чусовой и их притокам.

Границы территорий с соседним Сибирским ханством не оформлялись, но Строгановым запрещено было вторгаться на земли принадлежащие местному населению. Было запрещено принимать у себя разбойников и беглых холопов, но во время войны Москвы с ханом Кучумом, купцы Строгановы стали принимать беглых и постепенно продвигаться на восток. Где они ставили охранные городки и открывали новые предприятия. Так образовалась торговая империя Строгановых опирающаяся на население создаваемых ими городов и деревень в которых управляющие и религиозные структуры практически входили в подчинение торгового дома. И здесь же мы видим протоптанную дорогу по которой с XVI века бежали на границы государства все кто имел нелады с законом. Беглых ловили, но тем не менее они тайными тропами пробирались за Уральский хребет. То же самое и с империей купцов Демидовых, где дети Акинфия Демидова успешно развивали огромную территорию многопрофильного вертикально интегрированного бизнеса. На Тульском заводе Прокофий, в Соликамске и на Сук-суне Григорий, в Невьянске Никита, которым помогали сотни приказчиков в большей степени раскольников.

Если вспомнить о метафизике, с ее дуализмом и двенадцаи мерном строении человеческого бытия, то старообрядцы – это невидимое кольцо силы вокруг Демидовых, Строгановых, Яковлевых и других купеческих семей.

И здесь не надо многотомных и многословных исследований доказывающих взаимовыгодное сотрудничество Демидовых и старообрядческой общины. Нужно просто расставить по своим местам все составляющие этой истории, чтобы понять лежащую на поверхности истину. Старообрядцы это те же самые люди, рядом с которыми жило и трудилось уральское купечество, и которые после реформы в одночасье стали изгоями. И перед купечеством встал вопрос, либо терять бизнес, либо не обращать внимание на вероисповедание работников, да и сами купцы часто пребывали в одной вере со своими служащими. Не маловажный фактор, здесь играет роль такое важное обстоятельство, когда Никоновские реформы пришли в Сибирь через 100 или 200 лет после их провозглашения. Не было нужного количества священников, которые совершали бы обряды по новым правилам. А религиозные воззрения отцов и дедов оказывали преимущественное значение. На этом можно было бы отметить, что Акинфий Демидов на заводах которого трудились раскольники, не был тайным старообрядцем, как это пытаются сейчас доказать. Он был умным человеком, который знал, что религия отцов и дедов не может навредить ему лично. Так финансируя раскольничьи скиты и церкви, уральское купечество получало поддержку общества состоящего из старообрядцев, которые стекались сюда из других регионов.

Еще один парадокс заключается в том, что РПЦ сохранила свои позиции в обществе благодаря раскольникам, потому что поддерживая в революционном пожаре теневую церковь, нельзя забывать и гонимую. Так руководители государства, воспитанные на староверческих традициях, сохранили такое понятие как крестный ход. И понес народ на демонстрациях, вместо крестов и хоругвей, флаги и транспоранты, а вместо икон понесли портреты «махатмы» Ленина, как назвали его экуменисты Рерихи. А вместо апостолов, сохраняя ритуал, понесли портреты членов бюро КПСС. И идеология была сходной, вместо царствия небесного, люди испытывали стремление жить при коммунизме. Надо честно сказать, что старообрядчество в большей степени сохранило принцыпы морали и нравственности в обществе, удалив на переферию разные секты пропагандирующие половые изрващения. Например, было закрыто общество «Долой стыд», когда по Москве и другим городам России стали проводить шествия и разгуливать голые люди. Откровенных нудистов заставили одеться, а тему закрыли. Но все меняется, после распада СССР, сексуальная революция продолжилась. И сегодня моральный дух и нравственные устои русского народа сохраняются только у раскольников. Староверы живут обособленно и стараются не допускать в свою среду чужих. Например в Забайкалье староверы (семейские) живут в отдаленных районах края куда, до недавнего времени, и дорог то нормальных не было. Казалось бы, что сама природа, ретроградным движением, законсервировала, одно поколение людей в котором с отставанием на 50 лет сохраняются определенные устои этнической целостности.

Может быть об этом хотел рассказать историк Александр Пыжиков, называя староверие религией народа, который в глубине своей сохраняет свою самобытность и искру русского самосознания. Что касаемо религиозных догматов староверия то сегодня о религиях известно достаточно много, и нет ни какого смысла сравнивать каноны РПЦ и РПСЦ, какой из них правильнее. Поэтому на раскол перестали смотреть как на чисто религиозное явление, когда в нем есть черты, имеющие гражданское значение, что указывает на политическую составляющую. Поэтому в России государственной церковью является РПЦ, а РПСЦ это исторически сложившаяся церковь существующая в дореформенном формате.

Здесь мы снова встречаем непонятное поведение историка Пыжикова, по отношению к вопросам религии, когда он по каким-то личным причинам отказывается признавать общеизвестную историю, и вбрасывает разные материалы, не подтвержденные историческими документами: «Как мы говорили, внимание, проявленное А. Гакстгаузеном к русскому расколу, вдохновило тогда многих. Особенно тех российских интеллектуалов, которые имели возможность лично общаться с известным немецким ученым.

Например, перешедший в католичество и живший в Европе князь Иван Гагарин [141], увидел сквозь призму раскола новые возможности для осуществления своей давнишней и невероятной мечты – воссоединения православия и католичества. Ему казалось, что старообрядцы, в отличие от никониан являющиеся хранителями древней, не испорченной греками веры, – это наиболее перспективные участники процесса объединения с латинством. Возникновение же самого раскола в русской церкви он объяснял отсутствием в ней такого мощного центра, как папа, способного оправдать перед народом религиозные перемены. Находясь в плену этих идей, Иван Гагарин доказывал каноническую правильность перехода староверов под власть римского папы. Он разъяснял: раскольники ищут Церковь, схожую с католической, дабы немедленно обратиться к ней, но не могут найти. Надо открыть глаза этим многочисленным сектам, над которыми не властен православный клир господствующей церкви. Утопичность подобных надежд мало у кого в России вызывала сомнения: все ясно осознавали, что раскол произошел как раз из-за уклонения РПЦ в латинскую веру, вследствие чего православие никониан было объявлено еретическим. Попытки же врачевания русской церкви посредством католического папы искренне удивляли. Журнал «Православный собеседник» заметил: «…Лучшее средство обратить раскольника к церкви – убедить его, что русская церковь никогда не соединялась с римскою, никогда не принимала латинских ересей». И надо признать, что это простое, но намного более здравое наблюдение».

Здесь Александр Пыжиков опять впадает в какую то прострацию и показывает отсутствие способности осознавать такое понятие как преемственность веры. Он намеренно или по не знанию делает акценты – они и мы, отдавая явное предпочтение раскольникам, на протяжении всей книги между строк видится требование обнародовать документы связанные с расколом.

Настоящие историки следуют логике и не верят ни каким историческим басням об истинной вере или князе Владимире Красно Солнышко. Потому, что до князя Владимира истинная религия на Руси была языческой.

1) Князю Владимиру не зачем было посылать какие то посольства для выбора религии (это исторический миф), поскольку он воспитывался в христианской среде при дворе княгини Ольги, которая была христианкой.

2) Князь Владимир в 988 году принял христианство по греческому обряду и сделал его государственной религией Киевской Руси, по требованию Византийского императора, главы христианской церкви, чтобы жениться на византийской принцессе Анне.

3) При жизни князя Владимира была единая христианская вера и не было ни какого католичества. Раскол церквей на православную и католическую церкви произошел в 1054 году, через 40 лет после смерти князя Владимира. И думается, что профессору от истории не нужно придумывать разные исторические сказки, когда история практически в научных кругах уже прописана. Как и о том, что крестьянство шло в ополчение к Емельяну Пугачеву и Степану Разину, не из ненависти к правителям России, а потому, что они обманывая народ выдавали себя за царя. Иосиф Виссарионович Сталин называл Пугачева и Разина «царистами», когда Емельян Пугачев сам изображал царя Петра III, а Степан Разин якобы вез царя у себя в обозе. Так что какая то часть народа поддерживала восстания поддавшись обману, а не была влекома чувственными порывами, как это пытаются показать некоторые историки.

РАССУЖДЕНИЯ

Как правило, интерес к расколу, создавшему внутри государственное напряжение, проявляется на фоне внешних противоречий, когда внешние враги ищут слабые места в социальных скрепах внутренней политики государства. Долгое время таким слабым звеном были казачьи поселения существующие на границах государства. Как правило, свои восстания казаки устраивали, во время войн, которые вело государство, не имеющее возможности оперативного подавления стихийных бунтов, возглавляемых казаками. Бунты эти впоследствии жестоко подавлялись, а зачинщики наказывались. В Сибири есть много поселений в которых проживают потомки сосланных сюда участников пугачевского восстания. Эти потомки яицких казаков стали опорой для противоборства с казачьими войсковыми соединениями во время гражданской войны в Забайкалье. Говорят, что и Наполеон в период организации своего военного похода на Россию, рассчитывал привлечь на свою сторону казаков, в качестве внутреннего союзника. Но к тому времени, наученные предательством гетмана Мазепы и сечевых казаков, русское самодержавие ликвидировало все казачьи вольности, поставив казаков под жесткое управление. Датой образования Донского казачьего Войска, по приказу царя Ивана Грозного, официально считается 1570 год. И учитывая обстоятельство, что вся история казачества полностью политизирована и правды в ней нет, говорить мы о ней не будем. Что касаемо раскольников, то со времен Екатерины II, к старообрядцам стали относиться терпимо перенаправив их на попечение Синода. И как мы видим интерес к расколу и изучение староверия как крупной и малоизвестной религиозной общности, происходит по инициативе правительства под эгидой МВД. При этом у староверческих масс нет ажиотажного спроса и заинтересованности в каких то знаниях. В результате в конце семидесятых годов XIX века наступает разочарование, охватившее энтузиастов «хождения в народ», а конфессиональные разногласия ни кого не заинтересовали. Не интересуют они ни кого и сейчас, когда религиозное противостояние не стало уделом интеллектуальных споров о догматике. Об этом будет сказано подробнее, но это обстоятельство надо зафиксировать, в качестве аксиомы: " Либеральная интеллигенций грезившая восстаниями против правительства не нашла поддержки в среде старообрячества». Эту поддержку получили революционеры представители иной религиозной группы, в борьбе против РПЦ, в которую по мнению историка Пыжикова, старообрядцы включились более охотно. Подавая таким своим поведением пример представителям молодежи вышедшей из крестьянского сословного объщества. Но тут возникает другой вопрос, в праве ли мы с положительной точки зрения, рассматривать проблему участия одной религиозной группы в уничтожении другого религиозного воззрения. Которое в свою очередь обходилось с раскольниками достаточно жестко, когда по свидетельству того же Александра Пыжикова, уже петровская администрация настойчиво пыталась воспрепятствовать повсеместному «затаению» раскола. И был разработан комплекс мер по противодействию расколу, включавших штрафы за небытие на исповеди, обязательное посещение церкви по праздничным дням. Это говорит о том, что правительством разрабатывались и применялись методы легализации раскольников, движемые не духовным смыслом, а необходимостью решать государственные задачи. Связанные с вопросами демографии и пополнения государственной казны налогами, вызванные бегством населения, в том числе и по религиозным причинам. Для возврата беглого населения появляется специальный указ Елизаветы I, в котором людям, убежавшим в Польшу и в Литву, предлагалось без всякой боязни и страха, с женами, детьми и имуществом возвращаться на родину к 1 января 1757 года. Причем тем, кто придет добровольно, обещалось прощение за все, что вынудило их покинуть отечество, и зачисление в ряды верных подданных.

Далее последовали законодательные документы, развивающие эту политическую линию, когда сроки по возвращению на родину бежавших в разное время подданных периодически продлевались: с 1 января 1757 года до 1758, 1760, и далее. Государство стремилось всех переписать, самовольно убежавших вернуть, не силой, а увещеваниями и самое главное зачислить их в подушный оклад, – введеный в 1724 году. Законодательные акты о раскольниках принимались затем указом Петра III, затем Екатериной II, которая проявляла заинтересованность в сохранении количества подданных. Решением Сената и императрицы Екатерины II в 1768 году была лишена достоинства столбовой дворянки и приговорена к смертной казни Дарья Николаевна Салтыкова, хотя позже мера наказания была изменена на пожизненное заключение в монастырской тюрьме. Богатая русская помещица, позже вошедшая в историю как изощрённая садистка и серийная убийца, в отношении которой было доказано 38 убийств подвластных ей крепостных крестьян. От таких помещиков садистов крепостные совершали побеги в казаки, так же как и расколиники, бежали от церковных реформ. Здесь исследователи указывая на то обстоятельство. что не смотря на статистику от ревизии Петра Великого 1716 года и до переписи 1897-го количество раскольников всегда оставалось на уровне не более двух процентов от населения империи. Добавляя при этом, что основная масса старообрядцев в статистику не попадала, и находилась на нелегальном положении. Простые же люди, поголовно внесенные в синодальные ведомости, состояли, в весьма сложных отношениях с РПЦ, имея староверческие приверженности. Заявление спорное, но объяснимое. До реформы патриарха Никона, все население России было староверами, как и следующее за ним поколение воспитанное на старых традициях. В 1763 году власти, демонстрируя прекращение преследований, закрыли Раскольничью контору. Староверы перешли в юрисдикцию обычных судов, к которым относились все, находящиеся в подушном окладе.

Император Николай I, к концу своего правления инициировал меры по выяснению масштабов раскольничьей общности и по переписи 1897 года раскольников официально насчитывалось около двух миллионов. Со времени правления Александра II был взят курс на включение староверия в сферу государственного влияния и на подчинение его гражданскому имперскому законодательству.

Таким образом, мы видим, что власти признавали только одну конфессию и не считали наличие в государстве двух противоборствующих ветвей православия. И умелыми действиями ограничивали количество нелегальных раскольников, сначала выявляя их через купечество, представляющее капиталы раскольничих общин. А затем создав практику, когда попасть в купеческие гильдии могли только те, кто принадлежал к синодальной церкви или единоверию. В результате все староверческое купечество оказалось перед жестким выбором: лишиться всего нажитого, или поменять веру, большинство склонялось (или делало вид, что склонялось). Из истории мы знаем, как лидеры купечества Морозовы, Рябушинские, Гучковы, Сабашниковы постепенно становились заметными деятелями революционного движения 1905 года. Некоторые исследователи, утверждают, что забастовку часто подогревали сами хозяева, приводя примером Прохоровскую мануфактуру, где рабочие получали зарплату за время остановки производства. Деньги выплачивались участникам дружин, сформированных на Пресне. Мы знаем о том, что революционеров поддерживал фабрикант Морозов, у которого некоторые предполагают родственные связи с боярыней Морозовой известным символом раскола.

Тут парадокс, когда община являлась для народа такой социальной сферой, где все ее члены, даже еще не родившиеся, были гарантированно обеспечены земельным участком пусть не лучшего, но, главное, не худшего, чем у других, качества. И в представлении русского мужика это отвечало понятию справедливости, тогда как купцы староверы своим капиталом опирались на общину, когда после смерти купца этот капитал, часто переходил не родственникам умершего, а другому купцу староверу, имеющему связь с общиной.

Объясняя заинтересованность старообрядцев в революционном движении, историк Александр Пыжиков, говорит, что главным мерилом объединившим в гражданской войне старообрядцев и крестьянские массы, это земля. Которую обещали большевики и в пользу староверческой окраски низов свидетельствуют факты невиданных гонений на иерархию РПЦ: «Новый вождь утверждался в рамках „фирменной“ беспоповской староверческой психологии, обретшей новый, теперь уже государственный, формат. В этом смысле можно говорить о том, что старообрядческий проект состоялся, но состоялся уже в исторических рамках советской России. Такая исследовательская новация совершенно не вписывается в господствующую историографическую традицию»[1618] – [1622].

С этим трудно не согласиться, глядя на разрушенные церкви в Сибири, где были поселения старообрядцев. Здесь проявляется еще одна закономерность, когда в силу задачи выживания во враждебной среде, оптимальным инструментом для этого, стали общинно-коллективистские отношения на которых строилась вся жизнь раскола. Таким образом, конфессиональные мотивы раскольников стали важным фактором в создании колхозов как «формы сельскохозяйственного производственного кооператива крестьян, которые добровольно объединяются для основной цели совместного сельскохозяйственного производства и управляются в соответствии с принципами социалистического самоуправления, демократии и открытости». Более того, провозглашенная Сталиным идея построения светлого будущего непосредственно здесь – в России, нашла у староверов горячий отклик. Историк Пыжиков считает, что коммунистическая идеология имеет сходство с новой религией, и в какой-то мере с этим можно согласиться, что старообрядческий проект состоялся, но состоялся уже в исторических рамках советской России: «…краеугольным камнем выживания старообрядцев стали отношения равенства всех членов общины – как в хозяйственном, так и в духовном смысле. Род занятий, положение в общине зависели от способностей каждого и от признания их со стороны единоверцев: простой крестьянин мог стать наставником или настоятелем. Это обеспечивала практика внутренней открытости и гласности, когда ни одно важное дело не рассматривалось тайно. Любой имел право заявить свои требования, и они выслушивались и поддерживались – в случае, если другие считали их сообразными с общей пользой. В такой атмосфере решались также и ключевые хозяйственно-экономические вопросы. Содействие внутриобщинных сил, братское доверие позволили Выговскому общежительству скопить громадные капиталы – своего рода общую кассу для различных коммерческих инициатив [380]. В результате Выговское староверческое общежитие трансформировалось в самодостаточную, независимую от властей структуру, развивающуюся по своей внутренней логике.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.