Сделка на любовь

– Да, на самое дно, – хриплю я, запахивая пальто, пытаюсь прикрыть грязь.

– Все плохо? Да? – Мотаю головой, не в силах ничего сказать. – Ладно, поехали, – хватает меня за руку. – Ты деньги выронила? – Таня присаживается, пытаясь собрать купюры.

– Не трогай их! – кричу как ненормальная. Мне кажется, я и правда рехнулась.

– Хорошо, ладно, – спокойно отвечает подруга, снова берет меня за руку и ведет к своей машине, как ребенка.

***

– То есть на работу ты вернуться не можешь? – спрашивает Таня, подливая мне еще вина. Я не пью, но сегодня глотаю вино как воду, оправдывая статус алкоголички и показания в суде.

– Я не то, что не могу вернуться на свое место, я вообще никуда не могу устроиться. Везде отказывают, услышав фамилию. Или берут, но через пару дней вежливо просят уйти. Он следит за мной, за каждым шагом. И душит, душит, душит… – выдыхаю. – Последние деньги отдала адвокату, продавать мне больше нечего. За квартиру платить тоже нечем.

– Может, лучше в родной город вернуться?

– Нет, не лучше, – отрезаю, допивая вино залпом. Опьянение вообще не чувствую. Тело потеряло чувствительность еще в суде. – Здесь Маша. Я не могу уехать.

Запускаю ладони в волосы и сильно их сжимаю.

– Мне деньги нужны, много денег, чтобы забрать Машу и уехать подальше, в другой город, в другую страну, и потеряться. Я на все готова: убить, предать, украсть, на панель пойти!

– Яна, ну что ты говоришь! – всхлипывает Таня, поглаживая меня по плечу.

– Я серьезно, мне уже все равно. Тарас жизни не даст.

– Может, в полицию? Ну должны же они хоть что-то с этим сделать! – взрывается Таня, хлопая ладонью по столу. – Ты знаешь, у Вани друг в прокуратуре работает, давай мы с ним поговорим.

Такая наивная. Нет, я всё-таки пьяна. Вдрызг. Начинаю истерично смеяться.

– Думаешь, я не пробовала? Все продажные, трусливые твари! – продолжаю смеяться. – Суд сегодня это доказал.

– Ох, Янка, – Таня уже плачет. – Я думала, ты самая счастливая из нас. Так повезло… – качает головой.

– Ага, повезло… Сама виновата, купилась на красивую жизнь. Очень дорого она стоит, Таня.

Подставляю подруге еще бокал.

– Я могу устроить тебя к себе. Сейчас как раз есть срочная заявка на горничную в особняк, с проживанием. Но тебя, наверное, это не устроит…

– Почему не устроит? – немного трезвею.

– Ну там работать надо, полы мыть, комнаты убирать, ванную, готовить… Из зама директора по маркетингу да в уборщицы.

– Танечка, мне уже все равно, слышишь! Полы мыть я умею, я аккуратная, готовить тоже могу. Тарас настаивал, любил, когда я готовлю. Я курсы проходила у лучшего шеф-повара. Там большой дом? Богатый?

– Очень. Люди состоятельные. Хозяин – иностранец, владеет крупной компанией. Платят хорошо. Проживание в специальном домике для прислуги. Я могу и документы оформить не на твою фамилию, чтобы Тарас не нашел. Жилье будет, деньги какие-никакие, а там, может, что решится. И Машка твоя рядом.

– Я согласна, Танечка. Спасибо.

На самом деле это не только жилье и работа, которой я не боюсь. Богатый дом – это мой шанс на преступление. Я так низко пала, что если со дна постучат, я не испугаюсь…

Глава 3

Леван

Всегда полагал, что я бессмертный. Оказалось, что нет. Слишком самоуверенный, сукин сын. Меня подстрелили. Не то чтобы я привык умирать, но выдалась слишком напряженная потасовка. Нет, мы не бандиты. Криминал обходим стороной, все в рамках закона или в рамках того, как грамотно можно этот закон обойти законным путем. Но большой бизнес – это тоже опасно, идут битвы похлеще криминальных. Везде, где крутятся большие деньги, безопасно быть не может. Люди убивают и калечат и за меньшие суммы. Самое большое зло на нашей земле – это деньги. Мы их рабы. И чем их больше, тем опаснее твоя жизнь.

Один из конкурентов не смог смириться в проигрыше в тендере. Могу понять, он вложил в этот тендер все. Все поставил на карту. Но мы с Эмином грамотно его увели. Нервы сдали у мужика. И меня зацепило. Не сильно. Жить буду. Даже полноценно. Но пока очень дискомфортно. Пуля задела мышцы и нервы плеча. От этого постоянно ноет вся рука. Даже под обезболивающим не могу сделать ни одного движения рукой без боли. От малейшего взмаха кажется, что эта чертова пуля влетает в меня вновь и вновь. Простреливая жалящей болью, разрывая кожу, мясо, мышцы.

Меня залатали. Доктора говорят, все будет хорошо. Подвижность восстановится, боль уйдет. Рука в специальном фиксаторе. Но спать я не могу. Во сне забываюсь, задеваю ранение, и «доброе утро» наступает очень рано.

Встаю с кровати. Не выспался. Последние несколько дней у меня хронический недосып. Но, несмотря на это, устал бесполезно валяться в кровати. Мышцы затекли. Хочется привести себя форму. Я люблю спорт и силовые нагрузки. Но, сука, с раненой рукой не могу ровным счетом ничего. Раздражает временное бессилие и неполноценность. Благо плечо задето левое.

Иду в ванную, рассматриваю себя в зеркало. Помят, легкая аккуратная щетина отросла. Бледный, глаза красные. «Красавчик», мать вашу. Кстати, о матери. Она не знает, что меня ранили. И, надеюсь, никогда не узнает. Не могу пока ее навестить. Не нужны ей эти переживания. Я давно вышел из-под ее опеки, но для нее я по-прежнему ребенок. Переживает за меня. Я бы даже сказал, чересчур. Но я давлю в себе психи, связанные с ее гиперопекой. Мать можно понять – я один у нее остался. Сестренка погибла в аварии еще десять лет назад. Все банально – машину занесло на скользкой дороге. Виноват водитель такси, но спрашивать за смерть сестры не с кого. Водитель тоже погиб. Если только к Богу предъявлять претензии. Но что-то мне подсказывает, что он мне все обоснует.

От этого я безбожно лгу матери. Но эта ложь во благо. Ради ее душевного спокойствия. Она очень много не знает о моей жизни. Вот и сейчас, чтобы избежать встреч и не портить её нервы, я снова солгал, что уехал в командировку. Она писала мне вчера вечером, просила позвонить.

Набираю мать. Разговариваю около получаса. Мне совсем неинтересно, что делает ее соседка и какой непутёвый у нее сын, но я выслушиваю, ибо мама хочет поговорить. Снова лгу о том, что у меня все хорошо, о срочных делах, прощаюсь. Заказываю ей на дом доставку цветов, фруктов и дорогих лекарств. Мама будет недовольна. Она любит сама ходить в магазин, но никогда не позволит себе что-то, что в ее реальности дорого. Такой у нее характер. Я могу себе позволить, но не могу внушить это ей. С трудом переселил ее в дом, который построил для нее. Она привыкла отдавать все мне, а принимать мою безграничную благодарность и то, что пришло время отдавать мне, не научилась.

Чтобы принять душ, избавляюсь от фиксатора и бинтов. Быть одноруким сложно, но я справляюсь. Принимаю душ, немного освежаюсь, глотаю очередную порцию обезболивающего. Голова тяжёлая. Чтобы начать соображать, мне нужно просто выспаться. Но пока это нереальная мечта. Сделать полноценную обработку и перебинтовку одной рукой сложно. Просто клею пластырь. Обычно моей раной занималась Эсма. Та еще ведьма. Что-то нашепчет, и сразу клонит в сон.

Натягиваю штаны, белый свитер, провожу рукой еще по влажным волосам и спускаюсь вниз.

Я в доме своего компаньона Эмина. Мы больше, чем компаньоны, мы друзья, почти братья. Из всего своего окружения я доверяю только матери и Эмину. После моего ранения Эмин настоял, чтобы я пожил у него. Во-первых, я временно не совсем дееспособен, а в моей квартире нет прислуги. Не терплю посторонних в своем логове. Мне не нужна чужая энергетика в доме. Это мое убежище, где я отдыхаю и набираюсь сил, лишние там не нужны. Клининга раз в неделю хватает. Во-вторых, Эмин считает, что мне пока небезопасно выходить в люди. Я не белый и пушистый, тоже нажестил, подставив себя под пулю. А дом Эмина – это охраняемая крепость.

Рано еще, только светает. В доме абсолютная тишина. Иду в спортзал, с сожалением смотрю на штангу, силовые тренажёры и турник. Хотя…

Запрыгиваю на турник, хватаясь одной рукой, подтягиваюсь пару раз и спрыгиваю, шипя от боли. Мышцы напрягаются везде и в больном плече тоже.

Сука… В глазах темнеет.

Сажусь на маты, дышу. Нужно быстрее восстановиться. Ненавижу бессилие, мне нужен контроль над телом.

Поднимаюсь, иду на кухню. Кофе хочется покрепче и сигарету. Я ожидаю увидеть на кухне домработницу, супругу Эмина, да кого угодно, но не ту, которую там нахожу.

Блондинка стоит ко мне спиной, моет фрукты. Строгое черное платье ниже колен, ворот под горло, плотные колготки, волосы собраны в тугой пучок – это антисекс, но мое сердце пропускает несколько ударов. Качаю головой.

Сколько мое воображение может искать в каждой блондинке ее?! Ту самую, которая въелась мне в кровь и не дает покоя уже год.

«Может, хватит уже?!» – внутренне кричу своему разуму.

Втягиваю носом воздух.

Но, черт побери. Этот аромат горького меда, очертание фигуры, талия, бедра, ноги.

– Доброе утро, – привлекаю к себе внимание, чтобы девушка обернулась и в сотый раз обломала мой мозг тем, что это не она.

– Доброе, – разворачивается девушка, натягивая улыбку. И ее улыбка медленно сползает с лица, а я вообще впадаю в ступор, жадно рассматривая.

Это она!

Захлопываю глаза, не доверяя своему больному воображению. Вновь открываю…

Это она, мать вашу!

Этого не может быть, но это моя королева. Кошка. Я не спутаю ее ни с кем.

Да, без косметики, прически и дорогих тряпок. Но это она. Моя кошка, которая сбежала от меня, заявив, что я ее недостоин.

Она не должна здесь быть. Не может оказаться домработницей, горничной, прислугой.

Но это она, и она здесь. Мой свихнувшийся по ней мозг сфотографировал до точности ее глаза, губы, родинку на щеке, молочную кожу, фигуру, ее стать, ее аристократизм и транслировал мне эти картинки почти каждую ночь. Кровь закипает моментально, крышу сносит.

– Какая встреча, – агрессивно оскаливаюсь. Мне, бл*ть, хочется схватить ее и наказать за то, что кинула меня, как мальчишку, за то, что снилась и не давала покоя, за то, что въелась в голову, в кровь и не отпускала все это время. А потом воплотить с ней все, что хотел, и даже больше. Разорвать это чертово платье – оно ей не идет, она достойна самого лучшего и дорогого; дернуть заколку, чтобы распустила волосы, искусать эти манящие губы, и чтобы смотрела только мне глаза, а не как сейчас – прятала от меня взгляд. – Неожиданно. Новая горничная? Как ты здесь оказалась? – медленно наступаю на нее. Ну не могу я сдержаться, когда рядом та, что не давала покоя.

– Не понимаю, о чем вы? Вы, наверное, с кем-то меня путаете, – уверенно отвечает она, но вжимается в столешницу от каждого моего шага, продолжая прятать от меня свои зеленые глаза.

Она сейчас серьезно? Я не могу ничего путать. Я слишком помешан на ней.

– Имя?! – голос требовательный, почти рычащий, меня разрывает от эмоций.

– Меня зовут Яна. Да, я новая горничная, – уже не так уверенно произносит она и в страхе отшатывается от меня, закрывая глаза, когда я подхожу вплотную, вдыхая в ее дурманящий запах. – Пожалуйста, держите дистанцию, – в ее глазах просто ужас, словно я чудовище.

Ну что ты, детка, я же ничего плохого тебе не сделал.

Меня приводит в ступор такая реакция, в ее глазах нет пренебрежения и высокомерности, как раньше, там ужас, словно я маньяк. Отхожу от нее на расстояние.

Это что сейчас было?

Я не настолько ужасен.

Глава 4

Леван

– Что вы хотите на завтрак? – спрашивает меня блондинка, приходя в себя. Строгая, сдержанная, официальная, даже я бы сказал.

Что она там сказала?

Держать дистанцию?

Реально не помнит меня?

В ее жизни много маньяков, которые подкатывают?

И меня начинает это злить. Выводит из себя тот факт, что я голову потерял, а она не помнит. Я очередной проходящий в ее жизни, который даже не стоит запоминать, а она – та, которая отпечаталась у меня в памяти.

– Да, приготовь тосты с яйцом и кофе. Покрепче, – зеркалю ее тон, включая высокомерие. Сейчас мы в других вводных, и я даже не знаю, хорошо это или плохо.

– Хорошо, – послушно кивает и быстро отворачивается к холодильнику.

– И подай все на террасу! – кидаю ей, разворачиваюсь и ухожу на улицу.

Яна, значит.

Ее зовут Яна.

Прокручиваю в голове это имя, пробуя на вкус. Мне нравится. Мне, мать ее, все в ней нравится, за исключением непринятия меня. И вот, несмотря на то, что мы теперь в разных положениях, она снова транслирует мне, что я недостоин.

Выхожу на террасу, глотаю воздух. На эмоциях забываю про раненую руку и машинально дёргаю ей. Боль простреливает, отрезвляя. Сдалась мне это баба? Ну женщина, ну красивая, эффектная, дорогая, хоть и в дешёвых тряпках, в форме прислуги. Но таких женщин полно. А я запал, как мальчишка.

Замечаю на террасе Алину, жену Эмина. Хорошая девочка, кукольная, приятная. Даже рад, что Эмин на ней женился. Всегда считал, что ему нужна именно такая супруга, а по расчету или по любви – сами разберутся.

(Кому интересна история Эмина и Алины, переходим в роман «(Не) твоя жена»).

– Не спится? – привлекаю к себе внимание, присаживаюсь рядом с ней в плетеное кресло.

Девочка кивает, отпивая кофе, она вообще молчаливая, всегда скованная. Жизнь с Эмином – это тот еще подвиг. Но Алина не знает одного: ее муж надежен, как скала. Что сейчас немаловажно. Если уж он взял ее в жены, то это не просто так, развод не предусмотрен ни при каких обстоятельствах. Я не такой. Нет, в плане бытовых вопросов, помощи, не откажу, в плане верности… Вот поэтому брак исключен из моей реальности. Может, когда-нибудь потом, когда мне стукнет лет пятьдесят и я нахаваюсь вольной жизни.

– Не против, если я закурю? – вынимаю сигарету, зажигалку.

– Нет, не против, – ежится девушка, некомфортно ей со мной. Мне кажется, даже если она против, никогда не скажет «нет». Воспитанная девочка. Вот чем меня такие цветочки не устраивают? Из таких же выходят идеальные жены, матери. Но… мой вкус избалован в сторону пороков.

– Не холодно? – спрашиваю у Алины, чтобы исключить неловкость с ее стороны. Прикуриваю сигарету одной рукой, выдыхаю дым через нос, не выпуская сигарету изо рта. Девушка качает головой. – Эмин спит?

– Да. Как ваше здоровье? – интересуется она.

– Нормально. Жить буду, – усмехаюсь. – Ноет, – морщусь. – Спать не могу.

– Мне очень жаль, что так вышло, – сочувственно улыбается она.

– Да ну брось, – отмахиваюсь, краем глаза замечая, как выходит Яна с подносом в руках.

– Ваш завтрак, – сообщает она мне и составляет чашку кофе и тост на столик рядом. Наклоняется, очень близко ко мне. Ее тяжёлая грудь нависает надо мной. Еще раз вдыхаю этот сумасшедший медовый запах. Сука! Хочу и все. Вроде не пацан. Пубертатный период давно позади, но на эту женщину реагирую, как голодный самец. Словно вечность никого не трахал. Хоть волком вой. Она будит во мне одержимое животное.

– Спасибо, Яночка, – ухмыляюсь. Сдержанно кивает, спешит уйти, но я хватаю ее за руку. Сжимаю, не отпуская. Отдайся мне, кошка. Но снова получаю пренебрежение. Ее брови взлетают вверх, а губы сжимаются. Какие упрямые губы, мне хочется их наказать. Нет, я не садист, наказывать буду сладко, тебе понравится. – Эсмы нет, – сообщаю я ей. – Поможешь с перевязкой?

Полечи меня, кошка. Мне, правда, станет легче. Сними это напряжение. Заглядываю в ее строгие зеленые глаза. Боже, эти глаза колдовские, нереальные, как весенняя листва – яркие, манящие, глубокие. Хочу смотреть в эти глаза, когда буду иметь ее сильно, жёстко, больно.

– Извините, я ничего не понимаю в медицине, – снова отшивает меня. Слава богу, уже без ужаса в глазах, но все равно холодно. Слишком холодно. Дергает рукой, но я не отпускаю, сжимая ее теплую ладонь.

– Не нужно ничего знать, я покажу, что делать, Яночка, – смакую ее имя. – Неужели откажешь больному человеку? – кошу под неполноценного. Но я докажу тебе, моя королева, что я на многое способен, только позволь.

– Думаю, вам стоит вызывать врача или медсестру, – отрезает она.

Да ну, жалко тебе, что ли, немножко внимания и заботы в мою сторону? Что такая непреклонная? Я же по факту не обижу. Тебе понравится.

Отпускаю Яну. Уходит, торопливо скрываясь от меня.

– Ух, какая! – усмехаюсь, провожая взглядом.

– Я могу помочь с перевязкой, – предлагает Алина. Ой, девочка, не ты мне нужна.

– Спасибо тебе, добрая девочка, но, боюсь, тогда Эмин реально сделает меня инвалидом, – наигранно хмурю лицо.

– Да, и правда, не стоит, – смущается Алина, берет свою чашку и убегает в дом.

Смеюсь. Пробую тост с яйцом. Вкусно. Моя королева еще и готовит. Я надеюсь, ты меня не отравила. И меня вставляет мысль, что я ем ее еду, словно прикоснулся к этой женщине.

Девку, что ли, вызвать, напряжение снять, чтобы так не ломало по этой кошке. Только вот я не хочу никого сейчас, кроме нее. Никто не будет есть помои, когда рядом изысканное блюдо. И я хочу свое блюдо.

Допиваю кофе, вынимаю из кармана телефон.

Кто ты такая, Яна?

Реально горничная?

Отчего-то не вертится. У нее руки нежные, кожа лощёная, не может быть она обслуживающим персоналом. От этой женщины веет аристократизмом. Если ее взяли на работу, значит, должны быть документы с данными. Набираю Эсму – она занимается персоналом, узнаю у нее, из какого агентства прислали Яну. Передаю своим людям, чтобы запросили документы. Выкуриваю еще сигарету, крутя от нетерпения телефон в руках.

Кажется, мне не будет скучно на больничном. Я съем свой деликатес. Это уже дело принципа, азарт. Я обязан ее уломать. Или я не буду считать себя полноценным мужиком.

Иду на пост к охране на входе.

Здороваюсь с ребятами.

– У нас есть камеры в комнатах прислуги? – интересуюсь я. В доме камер нет, только по периметру двора. Эмин не делает из своего дома реалити-шоу.

– Есть, но они отключены.

– А какого хера они отключены? – интересуюсь я.

– Так все проверенные, инцидентов не было.

– Новенькая горничная не вызывает доверия. Выведите мне программу по слежению на телефон.

Согласен, некрасиво следить за женщиной. Это личное. Но я повернутый на ней маньяк. Побуду сталкером. Хочу ее личное. Ой, не простит меня королева, если узнает, но она же не узнает – я профессиональный лжец. Хочу знать о ней все: имя, биографию, цвет белья и какая она без белья, что делает, о ком думает. Все. Похоже на болезнь.

Мне заливают программу, активирую камеру в ее спальне. Рассматриваю, с сожалением отмечая, что Яны там нет. Комната как комната. Кровать, шкаф, стол возле окна. Чемодан ещё не разобран.

Прячу телефон в карман, иду в дом.

Алина и Эмин завтракают в столовой, на кухне никого. Поднимаюсь наверх, замечаю приоткрытую дверь в спальню Эмина, заглядываю туда. Яна меняет белье. Останавливаюсь в дверях, облокачиваясь на косяк, наблюдаю. Старательная. Тщательно разглаживает свежие простыни, не оставляя ни одной складочки. Наклоняется, демонстрируя мне свои шикарные бедра. Прикрываю глаза. Не было в моей жизни еще такого испытания, чтобы хотел женщину и не мог взять. Обычно все давалось легко.

Мне очень неприятен то факт, что она горничная. Ну не вяжется у меня эта женщина с обслугой. А даже если так и в элитный клуб она попала случайно, то Яна достойна лучшего, а не мыть унитазы.

– Ой! – Яна оборачивается, вздрагивая, увидев меня, а я продолжаю смотреть, внаглую. – Вы что-то хотели?

– Реально меня не помнишь?

– Извините, но нет, – убедительно отвечает она, но в глаза не смотрит.

– В комнате у меня убери! – кидаю ей, разворачиваюсь и ухожу.

Не помнит… Задевает.

Прохожу в свою спальню. Отвечаю на звонок.

– Ты просил данные по персоналу?

– Да.

– Девушку зовут Яна Старина. Адрес прописки: Лесная, пятнадцать, квартира восемь. В агентстве новенькая. Это пока все.

– В смысле все? Документы мне ее скинь.

– А вот это самое интересное. Нет документов. Копии потерялись. Не могут найти.

– Думаешь, неслучайно потерялись?

– Не знаю, может, и правда. Надавить? Узнать?

– Надави!

Все интереснее и интереснее.

Стук в дверь, а вот и моя фея чистоты.

– Войдите.

У меня, конечно, чисто, но я задержу ее здесь надолго.

Глава 5

Яна

Конечно, я его запомнила. Такого настойчивого, наглого, не понимающего слово «нет» и личных границ, невозможно забыть. Высокий, накаченный, широкоплечий. Брюнет. Глаза черные, как бездна. Брутальный, по-мужски красивый и избалован вседозволенностью. Нет, Леван не похож на моего мужа, но деньги и власть портят всех мужчин. Они считают, что им все можно и я должна стелиться под них по щелчку пальцев.

Нет, не должна!

Я никому ничего не должна, кроме своей дочери!

Боюсь таких мужчин. Я в общем не хочу больше никаких связей. Все мужчины для меня звери. Мне никто не нужен. Тарас научил не вестись на красивые слова и деньги. Преподал самый жестокий урок, который вбил в меня силой.

Но я узнала Левана. Сразу, с первого взгляда. Если честно, в глубине души я жалела, что тогда, в клубе на девичнике, не отдалась Левану. Нет, я не шлюха и никогда не изменяла мужу. Но спустя время, сотни унижений и оскорблений, мне хотелось сделать то, в чем меня безосновательно обвиняют изо дня в день. Тарас считал меня шлюхой. Надо было ей стать, получить удовольствие с харизматичным, наглым незнакомцем, чтобы потом меня избивали и оскорбляли за дело. Но тогда я была слишком правильной и еще верила, что все изменится и муж поймет, что я верна и преданна, как собака, которую бьют, а она все рано ждет любви и ласки от хозяина.

Мое новое место работы. Я горничная, обслуга, убираю, готовлю, мою полы, и мне не стыдно и не унизительно. Нет, это не работа моей мечты. Но мне здесь спокойно. Я спряталась в этом большом, чужом доме, как серая мышка, только ради того, чтобы выдохнуть и принять решение. Решиться на преступление во имя дочери. Ну нет у меня выбора и другого варианта. Тарас не оставил мне ничего!

Дом большой, но спокойный. Тихо здесь, уютно, тепло, красиво, дорого. Я жила так же, в роскоши, но в вечном страхе. Хозяин дома очень строгий и властный мужчина, мне заведомо жалко его молодую жену. Она тоже под гнетом и давлением. Может, в их жизни все не так и это самая счастливая пара. У меня теперь психическая деформация. Рассматриваю пары через призму негатива.

Работы не боюсь. Я даже отвлекаюсь за многочисленными делами, напрягает только Леван. Еще не поняла, кем он приходится хозяевам дома, но это неважно. Важно то, что он ходит за мной по пятам. Глаз не сводит, рассматривает пронзительным черным взглядом. А мне хочется скинуть с себя его внимание. Даже когда этого мужчины нет рядом, оглядываюсь. Мне дискомфортно. Я не ищу мужчину и отношения. Я уже наелась этого сполна. Мне не нужны даже серьёзные отношения. Я вычеркнула мужчин из своей реальности.

В напряжении иду убрать в его спальне. Стучу. Получаю разрешение войти. Заношу коробку с бытовой химией. Мужчина в комнате. Сидит в большом кожаном кресле с высокой спинкой. Снова рассматривает меня.

Боже, ну зачем так на меня смотреть, словно трогает меня взглядом. Не просто трогает, а пошло лапает.

Обычно я убираю, когда хозяева покидают комнату. Таня так учила. Быть как можно незаметнее. Прислуга в доме Тараса делала так же. Но Леван не собирается уходить.

– Начну с ванной, – предупреждаю я и топливо скрываюсь за дверями. Глубоко вдыхаю, принимаясь мыть душевую кабину. Очень надеюсь, что мужчина покинет комнату. Но нет, минут через двадцать дверь в ванную открывается. Леван проходит внутрь. Ванная небольшая, и становится тесно.

Натираю створки кабинки, слыша, как мужчина открывает шкафчик, останавливаясь возле раковины; слава богу, быстро выходит, но оставляет дверь настежь открытой. Мою раковину, полы и снова ощущаю его взгляд. Ладно, это можно пережить.

Ванная убрана, нужно выходить, у меня много дел и нет времени прятаться. Чем быстрее я справлюсь с комнатой, тем быстрее избавлюсь от внимания этого мужчины.

Начинаю протирать пыль, которой, в принципе, нет. Освежаю поверхности. Резко отворачиваюсь, когда мужчина снимает свитер.

Ну зачем он это делает?!

– Помоги, – раздаётся его голос. – Пожалуйста, – добавляет, выдыхая.

Разворачиваюсь. Тело у Левана объективно красивое, подтянутое, в меру накаченное, фактурное. Большой мужчина. Взгляд цепляется за татуировку. Большой черный дракон, его голова покоится на плече, чешуйчатое тело тянется через всю правую сторону торса, а хвост уходит вниз под резинку штанов. Красиво, хорошая реалистичная работа, но агрессивная. Левая рука в фиксаторе, плечо заклеено большим специальным пластырем.