Сделка на любовь

Наталья Шагаева

Сделка на любовь

Пролог

Я впервые ее увидел еще год назад. И навсегда запомнил.

Есть просто женщины. Красивые, милые, сексуальные, гламурные, стервы, «хорошие девочки», вульгарные и кокетки. А есть такие, которых видишь и понимаешь, что она одна такая. Таких больше нет. Которые сразу въедаются под кожу, и кровь начинает бурлить. Недоступные, манящие, как навязчивая идея. Когда никого не замечешь, кроме нее, превращаешься в одержимого маньяка, улавливая каждое ее движение, жест, мимику.

Она сидела недалеко, в ВИП-зоне одного из клубов. В шумной компании подруг, которые что-то очень весело отмечали. Слава богу, мужчины рядом с ней не было. Я только увидел ее, и уже приревновал к тому, что у нее может быть. Это как вспышка: окинул взглядом – и по телу прошлась дрожь возбуждения. Черное платье, бретели, завязывающиеся на шее. Я, черт подери, уже рисовал в голове картину того, как дергаю за эти бретели, срывая с нее платье. Черный капрон на стройных ногах, шпильки, оголённая спина. Мысленно я кусал ее плечи, лопатки и ласкал спину.

Эта женщина отличалась от своих подруг, от сотни других вокруг. Статная, ухоженная, нежная, было в ней что-то аристократичное, словно в ее жилах течет королевская кровь.

Нет, в ней было все!

Все, что я хотел в этот вечер, все, что мне не хватало, все, что нужно.

Рядом со мной была женщина… Одна из… Одна из тысячи в моей жизни. Но в тот момент, когда я увидел незнакомку, сидящая рядом со мной стерлась. Как серое невнятное пятно. Она что-то шептала, ластилась, тем самым раздражая меня. Хотелось избавиться от спутницы, хотелось ее придушить, когда отвлекала от изучения моей загадочной блондинки.

Ее подруги пили вино, шампанское, а моя королева – только мартини со льдом и лаймом. Заказал ей еще мартини, клубнику в шоколаде и оправил вместе официантом, чтобы увидела меня, обратила внимание, посмотрела в глаза.

И она обратила…

Только мне совсем не понравились ее надменность, пренебрежение, то, как отослала официанта, не принимая мой подарок.

– Леван, ты охренел? – возмущается моя спутница. – Ничего, что я здесь? Какого ты посылаешь этим, – взмахивает рукой в сторону блондинки, – мартини?

– Напомни мне, Влада, когда мы с тобой побывали в загсе? – выгибаю брови, скидывая с себя ее руку.

– В каком смысле? – хлопает ресницами, не понимая.

– Ты слышала, – допиваю залпом джин.

– Не были мы ни в каком загсе, – фыркает Влада.

– В том-то и дело, я не давал тебе права что-то мне предъявлять.

– Так, может, я здесь лишняя?! – пренебрежительно посматривает в сторону блондинки.

– Может быть, – выдыхаю, откидываясь в кресле. Она, определенно, лишняя. Все мое внимание занимает королева.

Я, в общем, люблю женщин. Я их не обижаю. Я любвеобилен. Только моя любовь живет от силы месяц. Дальше все приедается. Когда в женщине больше нечего разгадывать, когда она отдалась тебе полностью и ты воплотил с ней все фантазии, становится скучно и пресно. Я прощаюсь с одной, заменяя ее новой. Мой формат – потребительские отношения. Последний раз со мной случалось что-то серьезное и долгое еще в юности. Потом я понял: в мире много женщин и не нужно зацикливаться на одной. Я любвеобилен, но не привязываюсь к женщинам, для тонуса мне нужно разнообразие. По этой же причине и не женюсь в свои тридцать пять.

Влада соскакивает с места, с психом хватает сумочку, одаривает меня оскорбленным взглядом и убегает из ВИП-зоны. Усмехаюсь. Признаю, был неправ. Некрасиво, выгуливая одну женщину, западать на другую. Но меня перекрыло. Простая женщина уже неинтересна, когда есть королева.

Блондинка не приняла от меня мартини, но эффект я получил. Обратила внимание. Ей неуютно под моим взглядом. Она постоянно оборачивается. Сжимает губы, хмурится.

Ну извини, я не виноват, что ты такая манящая.

Мне одновременно хочется, чтобы она спрятала свои колдовские зеленые глаза, не разжигая во мне этот пожар, и чтобы смотрела только на меня.

В какой-то момент ей кто-то звонит. В клубе шумно. Девушка берет телефон и направляется в сторону коридора. Вот и мой шанс – вдохнуть ее запах, услышать ее голос и познакомиться ближе.

Прости, королева, нет у тебя шансов сегодня уйти отсюда одной.

Дергаю ворот рубашки, растягивая верхние пуговицы, иду за ней.

Коридор освещает лишь напольная неоновая подсветка. Незнакомка стоит спиной ко мне возле небольшого окна в конце коридора, тихо разговаривая по телефону. В полумраке ее силуэт идеален. Голая спина, плавные изгибы, бедра, ноги, чертова шпилька вдавливает мягкий ковролин. Жарко. Хочу. Не привык себе отказывать. И сейчас не собираюсь.

– Да, я скоро. Уже собираюсь. Нет… Немножко. Я… Ладно. Ладно!

Оправдывается перед кем-то, повышает голос. И я уже ревную, кто бы это ни был.

– Да, десять минут… – скидывает звонок ровно тогда, когда я останавливаюсь позади нее в нескольких сантиметрах. Глубоко вдыхаю.

Да! Умопомрачительный запах. Неповторимый, эротичный, будоражащий, из тех, которым хочется отравиться. Медовая дымка с легкой горчинкой. Сексуально. Заводит.

Медовая девочка.

Наглею, наклоняюсь и вдыхаю ее запах глубже, впуская в себя.

Королева вздрагивает, отшатываясь от меня. Резко разворачивается, распахивая глаза.

– Что вы делаете?

Понимаю, что сейчас веду себя как маньяк, но в ее голосе нет страха. В ее голосе звенящее возмущение. Я посмел прикоснуться без разрешения. Блондинка пытается обойти меня, но я не выпускаю, преграждая дорогу, прижимая к подоконнику, вжимаясь в ее тело.

– Опусти! – шипит, как кошка. Агрессивная.

– Тихо, – наклоняюсь, провожу носом по ее виску, волосам и дурею. Никогда так остро не реагировал на женщину. Я не знаю, что со мной происходит, клинит и все. – Я не обижу.

Девушка застывает.

– Имя?

Хочется знать, как зовут ту, которая так околдовала меня. Мне вообще очень много хочется с ней.

– Если ты сейчас же меня не отпустишь, у тебя будут очень большие проблемы! – угрожает моя королева. Упирается в грудь, пытаясь оттолкнуть. А меня обжигает ее прикосновение.

– Еще не родился тот человек, который может устроить мне проблемы, – ухмыляюсь.

– Слишком самоуверенный, – снова шипит, злится. Горячая, темпераментная. Да. Хочу ее такую. Но я не насильник.

– Прости, не с того начал. Просто впервые так западаю на женщину. Увидел тебя и… – хриплю ей в лицо, хочется впиться в ее пухлые губы, покусать, сожрать, распробовать. – Давай просто пообщаемся, выпьем, познакомимся, расслабимся.

– Ладно, – соглашается она.

Да. Я не проигрываю Я сволочь. Но женщины меня любят. С сожалением отпускаю ее, взмахиваю рукой, пропуская вперед. Блондинка расправляет плечи и идет на выход по коридору, я за ней, любуясь шикарной попкой, рисуя в голове картинки, что я сделаю с ней этой ночью. Я умею грамотно уламывать.

Выходим в зал, блондинка ускоряет шаг и резко сворачивает к лестнице, бежит вниз.

Ах ты, кошка! Провела. Ну давай, поиграем в эту игру. Азартно бегу за ней. Блондинка спускается, мне навстречу выворачивает официант с полным подносом коктейлей. Дёргаюсь вперед, пытаясь обойти, задеваю плечом, и напитки со звоном летят на лестницу, разбиваясь вдребезги. Похрен. Отталкиваю официанта, сбегаю вниз. Блондинка в гардеробе, выхватывает пальто и выбегает на улицу.

– Стой! – догоняю ее на крыльце, хватаю за руку, сжимаю сильнее, чем надо, глотая воздух. Не могу отпустить, потому что больше не найду такую королеву. Я не знаю ни имени, ни телефона, ни ее данных.

– Ты очень навязчив, – фыркает она, пренебрежительно одергивая руку. – Я не для тебя. Отстань! – ошарашивает меня.

Ах вот ты какая, кошка.

– Что же так грубо? – оскаливаюсь.

– Разговариваю с тобой на доступном тебе языке, раз по-другому ты не понимаешь, – кидает она мне.

Я не спускаю женщинам такие вольности. И ей не собираюсь. Но возле крыльца останавливается чёрная тонированная ауди, в которую незнакомка прыгает, торопливо захлопывая дверь. Ауди срывается с места, увозя от меня королеву…

Все это произошло больше года назад. После чего я поменял несколько женщин, но эту дикую кошку не забыл. Моя совершенная память не позволяет это сделать, в каждой блондинке я подсознательно ищу ее. А когда забываюсь, то мозг подкидывает мне ее образ во сне.

У каждого мужчины есть женщина, которую он никогда не забудет. Обычно это первая любовь. В моей жизни это мимолетная встреча, которая отпечаталась внутри навсегда. Как клеймо.

Хочется найти ее. Только теперь не для того, чтобы залюбить. А для того, чтобы наказать…

Глава 1

Яна

– Суд постановил: лишить Ларину Яну Александровну родительских прав по отношению к ее дочери, Лариной Марии Тарасовне. И передать ребёнка под опеку отцу Ларину Тарасу Владимировичу. Решение может быть обжаловано в течение десяти дней!

Судья выносит вердикт, а мне хочется кричать. Но горло уже охрипло от рыданий. Голова кружится, в глазах темнеет.

Кто все эти люди?

Кто?!

Наша домработница, Тамара Сергеевна. Милейшая женщина. Я лично ее нанимала. Воспринимала как члена семьи. А сегодня она дала показания о том, что я спиваюсь. Я, которая пью только слабоалкогольные напитки пару раз в год. Я, которая никогда в жизни сильно не напивалась.

Наш водитель Дмитрий. Хороший парень. Он возил нас с Машей. Я помогала его матери, когда ей нужна была консультация хорошего эндокринолога. А сегодня он подтвердил в суде, что я неоднократно поднимала руку на дочь. На Машеньку. Я, которая ни разу даже не повысила на неё голос.

Света, моя подруга. Я знаю ее несколько лет. Мы соседи. Часто общались, ходили вместе на разные мероприятия, секретничали за чашечкой кофе после утренней пробежки. Сегодня Света подтвердила перед судом, что я неоднократно выгоняла дочь одну на улицу без одежды, тем самым за что-то наказывая. Я, которая за каждый чих Маши бежала к врачу.

Кто все эти люди?!

Я знала их совершенно другими. Я любила и уважала их. Кричу уже в себя, пытаясь погасить истерику. Я словно оказалась в другой параллели, где все мое окружение отрыло уродливые лица.

Хочется кричать: что вы творите?! За что вы так со мной?

Но я лишь хрипло дышу, глотая недостающий кислород.

Грудь сжимает спазмом. Пытаюсь встать с места, зал заседания начинает кружиться, а стены – расплываться. Меня отравило их ядом и безразличием.

Тарас поднимается с места, шумно отодвигая стул, окидывает меня высокомерным взглядом, триумфально усмехается и направляется на вход, за ним его адвокат, самый лучший в нашем городе. Адвокат, который никогда не проигрывает. Но даже если бы у моего мужа не было адвоката, он все равно забрал бы у меня ребенка. Тарас очень влиятельный человек. Человек, который может купить все и всех в этом городе, купить необязательно за деньги. За покровительство, за протекцию, за давление и за страх.

Мой адвокат тоже не из дешёвых, с большим опытом. Я отдала за его услуги все, что у меня осталось. Но мой адвокат не сделал ровным счетом ничего…

– Вы же обещали мне… – хриплю я, поднимая взгляд на мужчину. – Вы говорили, что сможете ему противостоять, что закон на моей стороне! – с каждым словом мой голос набирает силу. – Где ваш гребаный закон? За что он так со мной?! – снова накрывает истерика.

– Тихо, Яна Александровна, не кричите в суде, тем самым вы еще раз доказываете суду, что вы и правда неуравновешенная, – шипит мне мужчина, хватает за предплечье и помогает подняться с места, выводя из зала заседания. – У нас есть десять дней на апелляцию, – нашёптывает он мне. – Еще не все проиграно. Можно выбрать другую тактику. Можно поправить ваше положение и подать на восстановление прав, – монотонно внушает мне адвокат, провожая к гардеробу.

Ноги ватные, если бы не мужчина, я бы рухнула на пол. Все плывёт, словно в тумане. Все, что я сейчас хочу, – это увидеть Машу. Дочь, которую не видела и не слышала уже два месяца. Я никто без своего ребенка, я словно мёртвая. Все, что меня держало последние месяцы, – это надежда ее вернуть. И сегодня надежда рухнула.

– Почему вы ничего не сделали?!

– Доказательства с их стороны безапелляционные, с вашей – ничего… – отрезает адвокат.

– Ну вы же знаете, что это все ложные показания. В их словах не было и доли правды! Вы должны были это доказать! – снова истерю, чувствуя, как трясутся губы. – Верните мне ребенка!

– Прекратите на меня кричать. Откуда мне знать, что это все неправда? Может, вы на самом деле плохая мать и ребенок вам нужен, чтобы выжать из мужа хорошее обеспечение, – выдает он мне, приводя в шок.

– Все ясно, – истерично усмехаюсь. – Тарас вас подкупил или запугал? – выгибаю бровь, мне хочется вцепиться в лицо этой продажной, трусливой шкуре.

– Не нужно обвинять меня в вашей несостоятельности. Свое дело я сделал. И теперь не уверен, что хочу защищать ваши права дальше, – мужчина натягивает на свой тучный живот пальто.

– Верните мне мои деньги! – внутри просыпается ярость. Это новая стадия моего отчаянья, когда хочется убивать. Всех, кто смеет отобрать у меня ребенка.

– Я свою работу выполнил! – с гордостью заявляет мне эта продажная шкура.

– Ни черта вы не выполнили! Я буду жаловаться, я… – задыхаюсь, понимая, что мои угрозы не пугают этого старого козла.

– Знаете, Яночка, – качает головой, притворно улыбаясь, – среди адвокатов есть негласный черный список клиентов, сейчас вы делаете все, чтобы вас туда занесли.

А вот его угроза существенная.

– Удачи вам, – кивает мне мужчина и покидает здание суда.

Натягиваю на себя пальто, растерянно оглядываюсь, словно мне кто-то может помочь, но вокруг только бездушные, безучастные люди.

Выхожу на улицу: ветер холодный, моросит противный дождь, оставляя грязь на дорогах. Очень подходящая погода для моего душевного состояния. Нахожу глазами Тараса, он стоит на стоянке, разговаривая по телефону, и сверлит меня серыми ледяными глазами.

Семь лет назад Тарас ворвался в мою спокойную жизнь. Мне всего девятнадцать, я наивная девчонка, студентка экономического колледжа, из маленького городка. Училась, жила в общежитии, подрабатывала аниматором в агентстве по организации детских праздников. Вся жизнь впереди и большие мечты о светлом будущем. Мы встретились на детском дне рождении. Состоятельные родители заказали анимацию ребенку в один из ресторанов. Я играла заколдованную принцессу, а Тарас был среди гостей. Он старше меня на двенадцать лет, статный, статусный, брутальный. Мы из разных сословий. Он не сводил с меня глаз. Нет, в тот день Тарас не пытался контактировать. Просто смотрел. Я запомнила его серый пронзительный, заинтересованный взгляд.

Все закрутилось после. Примерно через неделю. Тарас очень красиво и долго ухаживал. Нашел меня, одаривал цветами, подарками, впечатлениями, совершенно не форсируя события. Долго, настойчиво, впечатляюще. И я, маленькая глупая девочка, не балованная мужчинами и дорогим вниманием, не устояла. Вот он, мой темный принц.

Тарас был моим первым мужчиной, моими первыми серьёзными отношениями и моей любовью. Я смотрела на него с восхищением.

Красивое предложение в ресторане, дорогое кольцо, цветы, скрипач и взрывающие аплодисменты посетителей ресторана. Шансов сказать «нет» у меня не было.

Свадьба на сотню гостей, платье от французского бренда; долгое, впечатляющее путешествие и мое безграничное счастье.

Он дал мне все: высшее образование в лучшем престижном институте, развитие и практику за рубежом, работу в самой престижной компании, положение в обществе. Он привил мне вкус, стиль и аристократизм. Он буквально слепил из меня женщину и ввел в высшее общество.

Четыре года я прожила словно в сказке, заглядывая мужу в рот. Мне хотелось соответствовать ему, хотелось отдать ему всю себя. Это только сейчас, оценивая ситуацию трезвым взглядом, я понимаю, что Тарас всегда был деспотичным тираном. Я делала все с его подачи, у меня не было выбора, никогда, он его не давал, контролируя меня во всем. Но я, дура, путала понятия любви и заботы с тотальным контролем.

Мои розовые очки разбились после рождения дочери. Послеродовая депрессия, гормоны, я посвятила себя ребенку. Тарас же продолжал прежнюю жизнь, но уже без меня. Он нанял мне помощницу, няню, психолога, заперев в золотой клетке. Тарас не ночевал дома, уезжал в долгие поездки, а когда возвращался, то игнорировал меня и ребёнка. Он очень изменился. Рождение нашей дочери все перевернуло не в лучшую сторону.

Мой муж был недоволен всем: домом, бытом, работой прислуги и самое главное – мной. Он обижал меня, унижая. Роды изменили мое тело: небольшие растяжки, немного лишнего веса, бедра раздались, грудь, живот не пришел в норму. «Это нормально, все восстановится», – говорили врачи, но Тарас этого не принимал, смотря на меня с пренебрежением, вынуждая ненавидеть себя и свое тело. А мне в тот момент дико хотелось любви, ласки, внимания, понимания, но я получала лишь обвинения, упреки и пренебрежение. Около полугода он даже не брал нашу дочь на руки. Тарас ходил к ней, как в музей: полюбовался, убедился, что все в порядке, и вышел.

Мы скандалили. Да, я закатывала истерики. Разрывало от его унижений и холода. Но все мои попытки выяснить отношения жёстко пресекались.

А дальше началась черная полоса. Полное непонимание друг друга и мои отчаянные усилия что-то изменить.

Я пыталась взять себя в руки, я работала над собой, телом, я пыталась заняться делом, но все мои попытки жёстко пресекались. Тотальный контроль и запреты. Неуместная ревность и очередной поток унижения. Все это длилось долго, но еще тогда я глупо надеялась все вернуть. Пока не узнала, что у Тараса есть любовница.

Мир рухнул окончательно, тогда я впервые заговорила о разводе, и муж впервые поднял на меня руку.

Уйти мне не позволили. На следующий день Тарас просил прощения, каялся, целовал мне руки, оправдывался, и я простила. Думала, что простила… На самом деле обманулась. Ради семьи, ради дочери, ради… не знаю, ради чего поверила. Мне казалось, что я никто без него. Было страшно остаться одной с ребёнком. Тарас стал мягче, позволил вернуться в компанию к работе, к жизни, стал более внимателен ко мне и ребёнку, замазывая свою измену.

Но я не простила.

Теперь все перевернулось во мне. Конструкция моей жизни сломалась. Я привела себя в форму, но секс с мужем не нес больше удовольствия. Полное отторжение этого мужчины. Каждая близость – насилие над собой и отвращение к мужу. Он чувствовал, злится, приходил в ярость и брал меня жёстче, грубее, больнее, словно утверждался в постели, все больше и больше отвращая.

Я не смотрела на других мужчин, не обращала на них внимания. Но Тарасу маниакально казалось, что я флиртую с каждым. Дошло до того, что простая приветственная улыбка коллеге будила в нем зверя. И снова поток угроз, оскорблений, унижений. Я боялась сказать лишнее слово даже водителю. Тарас подозревал всех. Хотя я не давала ни единого повода. Он видел во мне шлюху, что-то накручивая в своей больной голове. Маниакально навязчивые подозрения.

Каждая его вспышка ревности заканчивалась принуждением к сексу.

– Ах ты, сука, не хочешь меня?! Натрахалась уже. Кто тебя драл?! Кто?! – кричал мне в лицо, если я говорила «нет».

Тарас начал пить, много пить, приходил домой невменяемым. Поводом для очередного скандала могло послужить мое новое платье или пятиминутная задержка на работе. В какой-то момент я поняла, что ненавижу этого человека. Моя когда-то искренняя, чистая и восхищенная любовь трансформировалась в лютую ненависть. Последней точкой стали очередные побои и насилие. Тарасу вновь показалось, что я не так посмотрела на его партнёра на приёме. Он унизил меня на публике. В машине меня накрыло истерикой, припомнила ему измену, высказав, что он мне отвратителен. Из машины я уже вышла с разбитой губой, ссадиной на щеке и вывихнутой рукой.

На следующий день я ушла. Сбежала. Ушла в кризисный центр, где меня и ребёнка на время оградили от мужа-абьюзера и тирана. Я точно знала, что он везде нас найдет. Из-под земли достанет, поэтому просила помощи у государства. Мне помогли. Больше всего Тарас боялся огласки и испорченной репутации. Он пошел на уступки и на мое удивление быстро подписал все бумаги на развод.

Но я рано обрадовалась. Мой муж не изменился. Он очень жесток и изобретателен. Его кара и месть оказались очень жестоки. Тарас лишил меня всего: работы, средств к существованию, прав, а главное – дочери. И я на все готова, чтобы ее вернуть. Только я никто по сравнению с Тарасом. Он задавил меня, превратив в ничтожество. Даже когда избивал меня, выворачивая руки, я еще до конца не понимала, какой страшный человек Тарас Ларин.

Глава 2

Яна

– Отдай мне дочь! – не выдерживаю, набрасываясь на Тараса с кулаками.

Нервы сдали, колочу Тараса по груди и кричу, как ненормальная, на всю стоянку. Да, я сошла с ума. Рехнулась от горя. Я могла выдержать все: побои, унижения, оскорбления, то, что он отобрал у меня, вышвырнув на помойку. Но разлука с ребёнком невыносима.

Машенька совсем маленькая. Ей всего три года. Она боится темноты и засыпала только со мной. Она любит, когда я читаю ей сказки, лёжа с ней в кровати. У дочери аллергия на цитрусы и мед. Маше нравится, когда я плету ей косички. Она забавно щурится, когда я целую ее в нос, и целует меня в ответ. Когда я последний раз видела дочь, у нее шатался зуб и она очень боялась идти к стоматологу. Кто сейчас с ней засыпает? Кто следит за ее питанием? Целует, купает, делает хвостики? Что ей сказали про меня? Сердце разрывается, обливаясь кровью. Все внутри холодеет оттого, что меня нет с ней рядом.

– Что ты за чудовище?! За что ты так со мной?! Верни мне ее, – голос срывается. – Умоляю, – всхлипываю. – Хочешь, на колени встану? – цепляюсь за его пальто, начиная сползать на мокрый, грязный асфальт. Это не трудно. Когда падать ниже некуда, когда единственная цель – вернуть ребёнка, гордость умирает.

Коленки на брюках намокают, обтирая твёрдый асфальт. Ко мне дёргается один из охранников Тараса, пытаясь поднять, муж останавливает его взмахом руки, смотря на меня свысока и натягивая ехидную улыбочку.

– Поздно стоять на коленях, милая, – пренебрежительно одергивает мои руки от своего пальто, отряхивая его, словно я грязная. Он всегда так делает, показывая свое превосходство. – Дочь останется со мной.

– А как же я?! Тарас… – не хочу перед ним плакать, но слезы катятся сами собой. Оттого что на нас смотрит его охрана, случайные прохожие, от очередного унижения и полного отчаянья.

– Не захотела жить со мной – будешь на помойке. Все!

– А если захочу?! – медленно поднимаюсь с колен, пошатываясь. Бежевые брюки заляпаны грязью. На самом деле Тарас уже наказал меня. Очень жестоко наказал, оторвав от дочери. Я готова снова окунуться в ад, терпеть его тиранию и побои, делать все, стелиться под него, лишь бы быть рядом с дочерью.

Тарас хватает меня за скулы, больно сжимает, впиваясь пальцами, и тянет к себе.

– Поздно, Яна, надо было раньше думать. Я с помойки не подбираю! – отталкивает меня от себя, почти падаю, но заваливаюсь на машину охраны. Муж разворачивается, открывает дверь своего внедорожника, но я снова кидаюсь к нему, хватая за руку.

– Позволь мне хотя бы видеться с Машенькой! Как она?!

– Встречи с дочкой нужно заслужить, – ухмыляется, садясь в машину.

– Как заслужить? – хватаюсь за дверцу машины, не позволяя закрыть.

– Будешь отрабатывать каждую встречу. Очень долго и одарённо отрабатывать. Сходи на курсы глубокого минета, – противно усмехается. – Ах да, ты же оборванка. Последние деньги потратила на бездарного адвоката, – вынимает из бумажника несколько крупных купюр и кидает их в меня. Деньги рассыпаются по мокрому асфальту. – Позвони, как научишься, может, найду время, – дергает дверь, захлопывая ее.

Один из охранников окидывает меня насмешливым взглядом и тоже прыгает в машину. А раньше они боялись даже поднять на меня глаза. Машина уезжает, а я так и стою посреди парковки, смотря на купюры на грязном асфальте. Ветер поднимается, разнося деньги по парковке, какой-то прохожий мальчишка поднимает одну из них, оглядывается на меня и убегает. Мне все равно, я не собираюсь брать эти деньги. Хочется умереть. Прямо сейчас, выбежать на дорогу и броситься под автобус, чтобы снес меня к чертовой матери, размазав по асфальту.

– Ян! Яна! – сквозь шум в ушах слышу голос Тани. Это моя старая подруга, со времен общежития. Мы почти не встречались последние семь лет. Тарас был против. Он делит людей на сословия и брезгует всеми, кто ниже его. Мы поддерживали редкое общение в интернете. Недавно я убедилась, что такие люди, как Таня, самые искренние и надежные. Она вообще единственная, кто от меня не отвернулся. – Суд уже прошел? Ой, извини, я на работе… – замолкает, осматривает меня, распахивая глаза. – Ты упала?