Фрагменты

Но вот дождевые капли с листа на лист перескакивающие, достигли лица красавицы и оживили голубушку. Открыла глаза Аленушка, увидала доброго молодца, и, как пойманная в силки перепелочка, вспорхнула с землицы, да легким вихрем испарилась во тьме. Долго Алексей смотрел вслед видению, да жалел, что не узнал её имени, не спросил, где живет прелестница. Глубоко запала в душу красавица, идет к речке, а сам не видит ничего, кроме глаз её черных. Так, идя, не заметил, как к костру подошел.

– Что Алешка, уж не фениста ли по пути встретил? – спросили его приятели.

– Не фениста, мужики, но девицу юную, красою своей ни с кем не сравнимую. Не знаете ли кто она такая: молода, бела, как снег, косы русые, а на лице печаль невыразимая.

– Как не знать, – молвил старшой в их компании, – красавицы этой? Знаю. Одна только может, как лань дикая, по дремучим лесам в одиночестве, да печали ходить. Аленка это, печника Васьки дочь. Немудрено, что раньше её не примечал – дичиться она людей: то дома взаперти сидит, то целыми днями по лесам бродит, – все окрестные ведьмы и лешие ей знакомые.

– А печальна так что?

– По Егору томится, оболтусу; уже бы сто раз себе лучшего мужа нашла.

Слушал Алексей речи эти диковинные и чувствовал, что влюбился в безумную.

За вечером ночь прошла, а за нею взошло утро красное. Петухи по деревне принялись петь да перекликаться, послышалось щелканье кнута и мычание выгоняемых со двора коров: жизнь в деревне рано просыпается. Вот и Аленушка милая на ногах уже рано-засветло дома принялась хозяйничать.

Родители любили дочку свою единственную, души в ней не чаяли; не обременяли работой тяжелою, но Аленка сама никогда не сидела сложа руки: изба всегда ухоженная, обед сготовлен, двор чист, да и в огороде смотреть любо – все опрятно, зелено. Другие девушки ни часу дома не засидятся, только бы посплетничать с подружками, да с парнями повеселиться, а там, глядь, и сватов пригласят, а иная, смотришь, и без сватов пополнеет; потом муж – медведь, сорванцы дети, изба, хозяйство…

Аленке бы, казалось, век в девицах вековать, ласки мужской не познав, не познав материнства. Вроде бы есть она на свете белом, а вроде и нет. И случилось-то что? Попросил Егор только раз на сенокосе крынку с молоком, да посмотрел на Аленку как-то особенно. Запылала она, заискрилась; потом целый день не сводила взора с удалого парня. Приходила после несколько раз на гуляния веселые, но была через-чур робка, плясать не хотела, не смеялась задорно, а сидела в отдалении, да на Егора поглядывала. Егор же, ничуть не смущаясь, с красавицей Ольгой любезничал, обхватил могучей рукой гибкий стан её жгуче-сладостный, да испивал с горячих уст её мед опьяняющий…

Солнце уж высоко поднялось. Жарко стало. Вот слышит Аленка, кто-то по крыльцу поднимается, и не один человек, а множество. Бросила она чугунки свои на печи и в чулан убежала.

Принимает гостей матушка, хлебом-солью угощает, да расспрашивает за чем пожаловали. Отвечают они, что за невестою (тут Аленка снова чувств лишилась, и дальнейшего уже не слышала) для Алексея, сына Никитина, который этой зимой приехал из города. Матушка и плакать хочет, и радоваться, но без хозяина дела не может справить: муж-то её в соседской деревне печку ладил. Поблагодарила она гостей, проводила, и уверила в согласии.

Когда же узнала Аленушка, кому стала суженой, пуще прежнего запечалилась, залилась слезами горючими и в лес из дома убежала к старушке-отшельнице, бабке Анисье – за советом мудрым в долгий путь отправилась. Побрела по тропинке невидимой, через лес дремучий; часто приходилось здесь ей хаживать, каждый кустик знала, каждое деревце… Вдруг слышит за спиной дыхание тяжелое, хрюканье страшное. Обернулась, видит – вепрь огромный, обезумив, мчится прямо на неё, ничего на своем пути не замечает, молодые деревца под себя подминает. В боку у него рана кровавая, рваная пузырится. Испугалась Аленушка, окаменела, ни закричать не может, ни с места сдвинуться: смотрит на клыки страшные, на зубы острые и чувствует смерть свою скорую. Вот уже совсем близко ужасное чудище, как страшны его глазки черные, круглые и свирепые. Вот-вот раздерет её на кусочки мелкие, растопчет своими копытами грязными… Но тут клинок стальной, блеснув, вонзается в горло чудовищу и падает оно замертво под ноги девичьи. Смотрит на вепря Аленушка, оторваться не может, и глазам не верится, и вздохнуть не силится, а сердечко из груди вырывается…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.