Ветшающий мир

Он откликнулся после тридцатисекундной паузы:

– Ты что-то спросила?

– Мне надо…

– Ну, говори же, – чуть повернув назад голову, чтобы не отвлекаться, коротко бросил Андрей.

– Ты не догадываешься? Я должна это сказать при всех?

– Мы только отъехали, остановка через час. Да и местность неподходящая. На этой новой дороге ограждения тянутся на несколько километров.

– Но зато есть ступеньки вниз. Я видела.

Вместо ответа Андрей кинул через плечо:

– Игорь, у вас там все в порядке?

А причем здесь Игорь? Если она не заставит водителя остановиться прямо сейчас, то дальше будет еще печальнее. Это Наде было уже ясно. Она должна затормозить пикап.

Игорь

Он почувствовал неприязнь к незнакомцу с самой первой минуты. Как только бродяга приблизился к Андрею, Игоря кольнуло в самое сердце. Видя, что они с Надей направляются к нему, парень прошел мимо, не удостоив их вниманием, будто проник сквозь них. А потом Игорь услышал, как тот назвал себя. Кличка или, выражаясь не совсем интеллигентным языком, – погоняло? Наверняка, обыкновенный побирушка, просящий на улице. Просто аскет? Бездомный? Женька, услышавший знаковое для себя имя, тут же подобрал страннику фамилию. Незнакомец оказался не из обидчивых и не обратил внимания на шутку. Это, несомненно, была шутка. У Женьки иногда трудно различить, где он серьезен, а где так, лишь бы что сказать.

На протяжении суток Игоря съедала ревность. Казалось, он уже почти контролирует все, что происходит в группе. Он единственный, кто мог сказать Андрею то, что думает. Андрей прислушивался к тому, что говорит друг. И вот появился этот… Игорь до сих пор не мог подобрать ему образ, ну пусть будет бродяга. Блаженный бродяга. Так вот, когда этот странный парень так неожиданно прибился к ним, Игорь стал сам не свой. Ну что особенного в этом замухрышке, чтобы он, весь такой умный и начитанный, умеющий, как ему казалось, разбираться в людях, вдруг потерял внутреннее равновесие. То самое устойчивое состояние, которое Игорь так долго взращивал в себе, все-таки добился, и благодаря которому занял более-менее достойное место в этой необычной компании, очень скоро ставшей ему дружеской. И вот теперь все труды коту под хвост. Человек со стороны враз понизил его статус думающего умника и почти второго лица в иерархии небольшой группы до обиженного ревнивца. Разумеется, никто этого не сказал вновь прибывшему в открытую. Но новая роль прочно закрепилась за ним.

Игорь ни в какую не хотел мириться с ней, но как бывший умник отчетливо осознавал: новый статус слился с ним если не намертво, то прочно. И должно было произойти что-то экстраординарное, чтобы вернуться на прежнее место. Теперь Игорь мучительно и напряженно думал: а что больше стало тяготить? Внутренний дисбаланс, связанный с появлением незнакомца, или потеря имиджа в глазах Нади? Пусть некрасивой, пусть нисколько не соблазнительной. Но даже такую Игорь не хотел выпускать из своей обоймы. Он только затем и привел ее, чтобы обеспечить небольшое, но очень необходимое дополнение к своему авторитету всезнающего книгочея. Все обрушилось разом, на фоне Иисуса Игорь потерялся, и Надя первой почувствовала это. «Интуиция у них работает на животном уровне». Теперь он сидел слева от девушки и видел, как она морщится и отталкивает его правую руку на резких поворотах, когда парень случайно касался ее. «Вот цена женской дружбы, – уныло думал Игорь и уже вслух хотел добавить, – да не нужна ты мне». А кто нужен? Женька? Пустой болтун, использующий Библию как цитатник Мао. Или этот блаженный? Игорь отчетливо понимал, что сидящий по ту сторону Надежды никогда не позволит ему обрести прежнюю гармонию внутри себя, и не потому, что будет делать что-то назло. Просто у того совершенно другие планы. И он сильнее. Игорь понял это, когда незнакомец прошел мимо них с Надей. Вся надежда была на Андрея. Игорь все еще верил, что сохранил на него влияние, хоть какое-то, совсем небольшое.

И конечно, не мог не думать о том, что вывалил на них Иисус. Какие-то страшилки, не более того. Особенно про апокалипсис, от которого надо было срочно куда-то мчаться. Все это звучало нелепо. Игорю показалось, что всерьез эти россказни никто не воспринял, разве что Андрей… Игорь слушал эту нелепицу вполуха и даже поцапался с Андреем. Но сейчас уже оправдывался перед самим собой и убеждал себя. Внутренний голос нашептывал: «Такое невозможно сначала выдумать, а потом озвучить с твердой уверенностью в своей правоте». Значит, Иисус говорил чистую правду? Уже от одной этой мысли у Игоря поднимались волосы на затылке, а тело покрывалось гусиной кожей. И теперь он, самый неверующий из всех, был в предвкушении того, что уже завтра во всем, о чем им рассказал Иисус, сможет убедиться лично. Но только что это даст? Он извинится перед Андреем, согласится с Иисусом? И если к Андрею он подойдет тет-а-тет, то соглашаться придется при всех, иначе его авторитету, а точнее остаткам авторитета, крышка. Ворваться в их компанию с идеями липового апокалипсиса сможет не каждый. Для этого нужно всех убедить. Вот только попробуй убедить таких, как они. А дальше нужны дополнительные усилия, чтобы внедрить в головы идею вознесения на небеса. Она так себе, для блаженных, но таких среди товарищей нет. Даже Женьку, толкающего постулаты Библии, как беляши на рынке по сходной цене, блаженным никак не назовешь. К тому же этот их новоиспеченный друг мнит себя новым мессией. Нет уж, если и предстоит гибель всему человечеству, то предъяви доказательства. И черт с ним, с человечеством, в конце концов. Сдохнуть под осколками мира – нам не привыкать. На миру и смерть красна, если верить фольклору. Как бы там ни было, о сказанном вчера мы обязательно спросим нашего умника завтра. Мы всегда сможем предъявить ему счет. А пока пусть кидает свои предсказания. Поверить в них – себя насмешить, но объяснения, почему не сбылись, должны быть интересны. Посмотрим, какие доводы он приведет. Но с этим умник пусть справляется сам. Как оправдаться потом – его проблемы, и они никого не волнуют.

Женька

Наконец-то едем, думал Женька, беззаботно глядя на дорогу. Поездом было бы намного интереснее. На худой конец автостопом. Против выступили двое. Таскать тяжелые рюкзаки за спиной отказались наотрез. Чужие машины и разговоры Надя и Игорь считали в столь интимном путешествии, которое они затеяли, противоестественным. Такой чудный дорожный замысел, по их мнению, обязательно полетит ко всем чертям, а еще один посторонний взорвет их изнутри окончательно. Как же надоели ему эти чертовы философы. Хоть бы раз сказали что-то умное. Одни цитаты. А еще насмехаются над ним. Надя и Игорь были, конечно, неплохими ребятами, но иногда их рассуждения несносны. Они никогда не спорили по существу. Препирания с ними утомляли Женьку. А вот Андрей… Дискутировать с ним куда интереснее, чем с умниками. Даже несмотря на то, что в спорах всегда побеждал Андрей. У него все время были неоспоримые доводы, а не какие-нибудь малопонятные цитаты Гете. Андрей убедил их передвигаться на автомобиле. Сказал, что из него лучше обзор. И Женька тут же уступил, впрочем, как и всегда. Даже в спортзале он тушевался, как будто Андрей был инструктором, а не наоборот.

А все-таки Андрей молодец, как быстро и ловко все организовал. И подогнал такой роскошный пикап. Собрались за какие-то сутки. Ну, может, чуть больше: чего он так огорчился? Что такого увидел Андрей в словах Иисуса, чего не увидели или не поняли все? А если так, то неужели безоговорочно поверил? И это такой скептик как Андрей. Но вообще-то, этот парень в белых льняных штанах и такой же рубахе, каких навалом на вещевых рынках Таиланда, вполне прикольный. И настоящий. Запросто подошел к ним. Женьке показалось, что он представился полным именем. Потому и уточнил.

– Просто Иисус, – ответил тот. Сказал как отрезал. Женька понял, что разговор на эту тему больше неуместен. За кажущейся простотой – и во внешности, и в поведении – этот Иисус на самом деле совсем другой. Женька чувствовал в нем скрытую силу, спрессованную в плотный брикет, но способную в любую минуту выйти наружу.

А парочка-то обиделась. Особенно Игорь. Ему явно не понравился новый участник. Да и пускай позлится, ему полезно. И Надя туда же. Ее привел Игорь, и первое время они пели в унисон, дружили против Женьки. Он ничего не мог противопоставить им в группе, отчего иногда хотелось врезать этому типа философу. Хорошо, что Андрей сглаживал вспыхивающие мелкие стычки. Женька не ревновал Андрея, когда тот спрашивал совета у Игоря чаще, чем у Женьки. Но с появлением Иисуса Игорь сдулся, это Женька сразу же почувствовал на себе. Шутки друга стали злее, и он все меньше пускался в споры. Во время спринтерского сбора Женькин вклад от продажи спортивной амуниции был вторым после внушительного денежного пресса, брошенного на капот пикапа Андреем. Женька знал, что у отца Андрея водились деньжата, а еще, что однажды товарищ чуть не отправил на тот свет своего папашу.

Именно поэтому Женьку не удивило предложение Андрея:

– Может, прошвырнемся по стране?

Он тогда ответил коротко:

– Идет.

Он почему-то решил, что Андрей предложил поездку вдвоем. «Святая простота», – посмеялся над собой Женька, когда Андрей, хмыкнув, с ходу отверг эту идею. Сказал, что в двойке исход всегда один. Кто-то обязательно одерживает верх, как бы все красиво и благородно не начиналось. И тогда конец любой дружбе.

– Это почему?

– Закон малой замкнутой группы…

Через полчаса езды Надя отвлекла от дороги. Скучно им там, что ли? Разве сложно занять девчонку разговором? С Иисусом понятно. Тот немногословен с самого знакомства, если не считать его короткого напутствия. Женьку удивили эти слова. Что попутчик имел в виду насчет интересного в пути? Такое впечатление, что он сказал Андрею больше, чем всем остальным. «И когда успел? Или мне это кажется?»

Игорь все-таки оказался обидчивым. Обиженный ревнивец. Только слепой не смог бы разглядеть выражение его лица. Такая штука, братец. Если ты не настоящий, вся шелуха слетает в один миг. Игорь и был таким – ненастоящим, претендующим на второе место в группе. Но после появления Иисуса, по мнению Женьки, он стал жалок, изображая отверженного. Даже Надя поменяла отношение к нему. И не поддерживала его. Уже сутки как на его выпады-уколы из Библии эта парочка интеллигентов не могла найти ничего подходящего из классики.

Размышления Женьки прервала Надя. Похоже, она решила сделать остановку, невзирая на доводы Андрея, что они только отъехали и здесь негде тормозить для тех нужд, которые не хотела озвучивать вслух девушка.

– Останови, – просьба Нади прозвучала нетерпеливо, почти как беспрекословное требование, тон был скорее капризным, нежели вежливо-просящим.

Андрей

Никому не верь, – это его кредо. Его отношение к окружающему миру, выстраданное всей, пусть и недолгой, но насыщенной жизнью, было именно таким. С детства он был дистрофиком – не в буквальном, медицинском смысле, а по расхожему мнению окружающих, которое точно отражало внешний вид ребенка – отчего мать высказывала отцу каждый раз, когда ей нечего было приготовить на обед. То же с завтраком и ужином. Тогда отец почти не зарабатывал денег. Сколько Андрей помнил себя, родитель обещал устроить им с сестрой праздник. Говорил, что скоро они отправятся в путешествие. Из одной точки страны в другую – ого себе планы, тем более для детей, которые до этого не ездили даже из одного конца города в другой! «Это так здорово», – разжигал папа их воображение. После детских вопросов: «А мы возьмем с собой маму?» – отец замолкал, делал паузу, во время которой искал глазами жену, а увидев ее недовольный взгляд, отвечал, что она останется охранять их скромное жилище.

Идея путешествия по стране оказалась подвешена в воздухе на несколько лет и поддерживалась только детскими надеждами, подогреваемыми пустыми обещаниями отца, которые становились все более неуверенными. В это же время мать все сильнее погружалась в безденежье, отчего характер ее портился, что отражалось на отношении к семье и детям, особенно к сыну. Женщина считала его полной копией отца во всем и, значит, таким же неумехой. Со временем ее глухое недовольство перешло в открытую неприязнь, и не было месяца, в котором отец не выгонялся бы из дома.

Ее игра в «уходи навсегда» однажды была дополнена. К «уходи» добавилось «стой, куда пошел», и заканчивалось все «и купи хлеба на ужин». Отец демонстративно хлопал дверью, но неизменно возвращался. Это событие всякий раз обставлялось семейным застольем, бутылкой шампанского и разными вкусностями, которые готовила мать к этому событию. Отец появлялся иногда в тот же день, иногда через день, но редко отсутствовал больше трех дней подряд. А возвращаясь, обязательно приносил то, что от него требовалось.

Может, именно с тех времен у Андрея сформировалось отвращение к хлебу? Он не ел его уже несколько лет.

И все-таки однажды это произошло. Впервые мать ушла от них сама и забрала с собой дочь. В 14 лет Андрей осознал, что ни матери, ни другой женщины, которая бы заменила ее, в их семье никогда не будет.

– Запомни, сынок. Женщина никогда не уйдет, пока ты подогреваешь ее интерес к себе. Будь загадочным, будь графом Монте-Кристо, даже если ты полный ноль. Но учти, – как только она раскусит тебя, ты ее больше никогда не увидишь. Именно поэтому загадка не женщина, а мужское поведение. Ничего непонятного в женщине нет. Тебе всего лишь надо это хорошо уяснить.

Отец становился нелюдимым, мрачным и все чаще стал поднимать на сына руку. Взрослея, Андрей начал задумываться о месте родителя в мире, своем, да и всех остальных людей. В чем был смысл встречи их родителей? Только в том, чтобы родить двух детей и разбежаться в разные стороны, толком не вырастив их? Размножение ради чего?

Андрей постепенно склонялся к простому варианту – размножение ради самого размножения. Ничего другого на ум ему не приходило. Женька бы давно нашел ответ, вытащив из Библии нужный псалом. Если бы все было так просто.

Возможно, он чего-то не знает, может быть, есть какой-то смысл в том, чтобы плодить себе подобных. Желая это понять, Андрей решил поступать на исторический факультет. Изучая то, как появилось человечество на планете и почему именно на этой, как развивалось и как стало тем, чем оно есть сейчас, Андрей думал, что решит свои личные вопросы, которые не давали ему покоя – ведь для чего-то он появился на свет. Не может быть, чтобы не было никакой цели, ради которой он испытал лишения детства, уход матери от них с отцом, с которым так и не проехал по стране из конца в конец. Особенно Андрей увлекся историей путешествий. Здесь он нашел для себя множество открытий, а еще решил, чтобы уйти от себя, от рутины и скуки, человек отправлялся куда-нибудь за три моря-океана, в далекие пустыни, тропики или горы. Что искали для себя Николай и Святослав Рерихи в Индии и чем их манил Тибет? Нашли ли они загадочную Шамбалу? А наткнувшись однажды на дневники Толстого, Андрей прочно подсел на его идеи. Как оказалось, они и легли у него внутри, в его душу как масло на хлеб, став основой жизненной позиции. И сейчас он с некоторой усмешкой посматривал на Женьку, когда тот вытаскивал из Библии цитаты. Женька вообразил себя монополистом и старался никому не уступать первенство идеолога, как только друзья разводили философские споры. У Андрея была своя Библия. Дневники знаменитого Льва – источник знаний для любого, кто ищет ответы на вопросы мироздания. И особенно «Исповедь». Зачем и для чего дана жизнь, если смерть неизбежна? Плыть по течению и сопротивляться ему? И какой результат этого сопротивления? Ради чего прожил отец свою жизнь – чтобы на склоне лет остаться один на один с сыном и, напиваясь, поколачивать его?

Чтобы уберечься от побоев отца, Андрей клал под подушку молоток. Наверно, родитель узнал об этом. Во всяком случае, в какой-то момент он перестал распускать руки и старался сдерживаться. После ухода матери у отца вдруг что-то стало получаться, будто ему бросили вызов. Он заработал денег и вернулся к своей старой идее о путешествии. А через год купил пикап.

Как и много лет назад отец долго и длинно расписывал все подробности предстоящего приключения, но никакого воображения у Андрея эти истории уже не вызывали. И даже наоборот, парень относился к ним все с бо́льшим недоверием.

Может быть, в силу этого или по какой-то другой причине, Андрей превратился в скептика, перестал верить в мечты, верить людям и даже самому себе. Слишком часто он оказывался обманутым, чтобы превратиться в восторженного романтика, наподобие Женьки. Если этот здоровяк и загорался какой-нибудь идеей, то тут же пытался убедить всех в ее уникальности и старался склонить на свою сторону друзей. Андрей не мог позволить себе такую роскошь, как доверчивость, которую считал абсолютно неприемлемой чертой для зрелого мужчины и всегда подсмеивался над таким детским, как он говорил, атавизмом.

Ни в какое «автотурне» с отцом, с сестрой, да и мамой в придачу Андрей так и не съездил, пикап несколько лет простоял в купленном задолго до этого гараже. И вот теперь, когда мечта, казалось бы, могла воплотиться в жизнь, Андрей долго не мог принять решение.

Идея отца вдруг заиграла свежими красками, он поделился ею с ним. Родитель отреагировал вяло. Езжай, сказал он. Ты теперь принимаешь решения, а я уже не властен над тобой. И тихо добавил – и не попутчик.

Андрей стал лихорадочно собирать команду. Женька, который тренировал его в зале уже год и пообещал сделать из дистрофика настоящего ковбоя, был внесен в мысленный список без всяких сомнений. С остальными пришлось напрячь мозги. Как ни крути, а подбор попутчиков в такой длительный автомарафон всегда чреват ошибкой выбрать того, с кем можно проделать весь путь с постоянным желанием перегрызть друг другу глотки. Примеров тому в истории путешествий не счесть.

В читальном зале его внимание привлек брюнет, который как будто не интересовался заказанной книгой. Андрей заметил, что парень настойчиво ищет внимания рыженькой дурнушки. Особа, однако, была занята другим. Ее интерес был направлен на красавчика, который с равнодушным видом слушал девушку, зевал, изредка кивал ей, очевидно, в знак согласия. Брюнет был здесь явно лишний, Андрей не мог отказать себе в удовольствии увидеть, чем закончится эта игра в третьего лишнего.

Как и ожидалось, зевающий спутник дурнушки через месяц исчез, и его позицию занял брюнет. Все то же самое продолжилось с ним, но брюнет уже не зевал, а слушал внимательно и иногда что-то записывал. Забавная девушка и ее забавные парни. Если первый испарился, не оставив никакого интереса к себе, то второй Андрею показался тем, кого можно взять в команду, если тот терпеливо и ненавязчиво дождется своего часа. С таким можно ехать хоть куда, такой не сдаст позиции легко и сразу. «Ну, значит, запишем его в свой мысленный блокнот». Фул-контакт с брюнетом не заставил себя ждать, он был предопределен. Недаром Андрей сидел на лекциях по психологии, считавшихся факультативными. После незначительного вопроса, который Андрей задал брюнету, проходя мимо стола, где тот внимал то, что лепетала рыженькая, Андрей уже знал имя парня, его увлечения, и, главное, что он готов хоть сейчас броситься в путь, но лучше после экзаменов. Что до них, то Андрей был только «за» – дипломированный спец с филологического был в самый раз. Он станет отличным противовесом библеисту-миссионеру.

Неожиданно для Андрея брюнет привел с собой ту самую рыжую «красавицу». Убедил, что она станет амортизатором в случае конфликта среди парней. Или стабилизатором. Амортизатор-стабилизатор для противовеса – это забавно, подумал Андрей. Ну, если учесть физические параметры, то спортсмен вполне сойдет за двоих. Габариты одного против габаритов веселой Нади и брюнета Игоря. Итак, команда готова. Осталось обсудить с ними способ передвижения. Два дня на скамейке в парке ушло на то, чтобы обсудить этот вопрос. Андрею даже показалось, что за ними внимательно наблюдают.

Андрей для себя уже все решил, он всего лишь хотел соблюсти приличия. Его новые друзья по увлекательному шоу под названием «Тур де Родина» не должны чувствовать себя ни в чем ущербными и кем-то вроде второго сорта. У каждого должно остаться ощущение сопричастности и совместно принятого решения. Игорь позволяет себе больше, чем Женька и Надя. Хорошо, пусть умничает. А вот каков он в деле – это всегда эксперимент с непредсказуемым результатом. Это интереснее, чем зубрить про Пунические войны, эпохи Великих открытий или разбираться, чем отличается морфология от синтаксиса. На самом деле открытия ждут их здесь и сейчас, и, конечно, никаких поездов. А что касается конечной точки, то все может быть, и Калининград всегда в запасе. А пока до Москвы. Пикап застоялся в гараже и давно бьет копытом. Пусть отец знает, что мечты не умирают. Как мертвые души они переселяются из одного тела в другое. И вот теперь мечта отца переселилась в сына…

– Иисус.

Андрей удивился тому, как просто подошел к ним этот странноватый паренек. С виду он обыкновенный бездомный, со следами былого лоска – умное лицо, осанка, походка.

Андрей уже хотел назвать себя, но бродяга опередил его:

– Твое имя я знаю. Я наблюдаю за вами уже два дня.

– Ну, тогда тебе наверняка известны наши планы. Если хочешь присоединиться к нам, то скажу сразу – все решения мы принимаем только после общего обсуждения и на основе полного консенсуса, – Андрей постарался тут же очертить рамки.

На лице Иисуса ничего не отразилось, и Андрей спросил:

– Надеюсь, ты знаешь, что такое консенсус.

– Знаю.

– Ну, тогда… – Андрей повернулся к Женьке, стоявшему сбоку, и представил его незнакомцу.

Еще через минуту представил Игоря и Надю, назвал Игоря своим постоянным оппонентом, добавив, что это не мешает. Наоборот, иногда скрестить словесные шпаги бывает полезно. Да и скучать в дороге не придется, драйв обеспечен.

По поводу драйва Иисус коротко обронил – его будет достаточно и без устных баталий. Андрей выслушал Иисуса так, будто давно ждал какого-то напутствия, отмашки бокового судьи, разрешающего старт, объявить который никак не поворачивался язык. Одно дело предложить идею совместного путешествия, найти для этого средства. И совсем другое взять на себя ответственность, обеспечить безопасность в дороге, остановки, ночевки. Андрей никогда не думал, что простая, на первый взгляд, затея может выстрелить кучей вопросов. Их надо решить сейчас. Да и потом, в пути, тоже не отвертеться. Он не мог сказать друзьям, что идея его, а реализация их. Заявить так, значит угробить идею на корню. И тогда полный швах, все перегрызутся за право быть первым. Закон малых замкнутых групп. Лекция по психологии номер пять.

Если бы не Иисус, они собирались бы не два дня, а три и даже больше. Иисус тихо, но твердо сократил процесс до минимума. Они почти уложились. Но даже если сборы заняли бы больше, чем сутки или двое, Андрея не сильно бы это огорчило. Что-то промелькнуло в голосе Иисуса такое, что насторожило Андрея. Смутная, пока еще легкая тревога. И больше ничего, что заставило бы расспросить Иисуса подробнее – что ждет их? Что он имел в виду, когда говорил, что следует включить форсаж? И почему сказал это только ему?

Ответы Иисуса были слишком туманны. Если он делал это умышленно, то он ловкий манипулятор, от таких Андрей всегда держался подальше. Но если этот парень и сам смутно представлял себе все, о чем говорил и о чем предостерегал других, то следовало быть настороже. Похоже, второе. Тогда предупреждения Иисуса странным образом ложились на его собственные ожидания чего-то необычного, каких-то глобальных перемен. Их он определил для себя как сигнал, который боялся пропустить. Красивые выражения придумали эзотерики – откройся Вселенной и получишь то, что выбрал внутри себя. И все же путанные объяснения Иисуса вносили хаос в мысли – какой конец мира? Срочно куда-то ехать, но зачем? Разве можно убежать от надвигающегося конца? Можно, но только если он будет с ними? Какой-то бред или блеф. Поверить во все это – быстрое перемещение, нигде не останавливаться подолгу, успеть поучаствовать в зарождении нового мира? К этому трудно отнестись серьезно, если бы не его собственные внутренние ощущения перемен. Допустим, Иисус прав, и надо срочно выдвигаться, но откуда ему все это известно? Не принимать же, в самом деле, за правду слова Иисуса о некоем высшем разуме? «Если я верю ему, то надо это как-то объяснить всей команде». А вот поверят ли они? Андрей был в больших сомнениях. Наверняка услышит от товарищей, тут Андрей подумал об Игоре, что этот хитрец смог узнать про их планы и решил прибиться. Легче выжить. Не исключено, что преследует какие-то свои цели. Ну что ж, скажет он друзьям, объяснение вполне разумное. Хотя лично он был другого мнения – это совпадения, которые давно преследовали его. Это явление имело свое название – «синхроничность, синхронизация», как не скажи, смысл один и тот же. Недаром его всерьез принялись изучать ученые, философы, социологи, а после сошлись в одном – такие совпадения в жизни не случайны. Затем все это подхватили эзотерики – замечаешь в своей жизни такое, значит Вселенная (ни много ни мало) посылает сигнал, который нельзя игнорировать, нужно следовать ему беспрекословно. Короче, это знаки судьбы и точка. По крайней мере, против эзотериков молчит даже церковь. А раз так, то остается им только верить. Ведь не просто так прибился к ним этот шальной. Тем более, парень был очень убедителен. Только проверить его слова они смогут лишь в дороге. А пока поверят. Следует убедить в этом всех.