Клинки Тангаты

И в общем-то почти не удивился, когда вечером старший оружейник – тоже дахака, с изуродованным бугристыми шрамами лицом – повёл его вглубь помещения арсенала.

Брайд не удивился, но для себя отметил вопрос, который стоит тоже изучить со временем. Беспечность и самоуверенность дахака слишком отличаличь от всей воинской дисциплины, принятой в Амеронте. Случайных людей и близко к оружейным не подпускали, не говоря уж о врагах. Тут же оружейник только спросил выдать ли армоху привычный прямой меч Амеронта или дахакский лёгкий клинок.

– Ваш, – сказал Брайд. – Буду подсматривать ваши приёмы и учиться убивать дахака.

Вроде и серьёзно сказал, специально серьёзно, но оружейник оскалил зубы в одобрительной ухмылке, словно услышал хорошую шутку.

– Учись. Может когда и пригодится.

И равнодушно отвернулся. А Брайд смотрел в его спину, сжимал в руке рукоять меча и думал, что совершенно спокойно может ударить в эту открытую спину. И его не остановит ничего внутри. Только то, что снаружи – ошейник. А так ли это?

Рука взлетела как будто сама собой, а собственное тело словно отбросило назад. Брайд оступился и едва не опрокинулся навзничь, но исхитрился удержаться на ногах. А оружейник даже не повернул головы, но Брайд услышал его смешок и вслед за этим тихий голос:

– Правильно, армох, проверять надо всегда. Оружие, слова, возможности.

И мгновенно развернувшись, дахака впечатал кулак в челюсть пленника. Не так чтобы сильно, но с душой. И повторил:

– Учись. Ну и если морды не жалко, заходи. С тобой забавно поболтать.

Рывок, удар, отход на рывке, подсмотренный у дахака. Раз за разом, десятки раз. И заново. Сила подчинялась. Немного с ленцой, неохотно, но всё же Брайд был рад и этому. Поэтому и прыгал вокруг болвана без устали, словно тот был его злейшим врагом. И даже не сумел сразу заметить как на подворье показался отряд Тени Доура.

Дахака привели с собой троих людей, руки которых были связаны, а нищенская, заскорузлая от грязи одежда выдавала их незавидное положение. Новые рабы?

Брайд опустил меч, наблюдая как пленников ведут в сторону донжона, что, конечно, выглядело странно.

Тень Доур постоял ещё немного во дворе, поговорил о чём-то с Лоттом и тоже направился к донжону. Проходя мимо Брайда, он только рассеянно глянул на него. Но вот в его лице Брайд увидел что-то ранее не виденное в нём. Предвкушение? Нетерпение? Да и походка командира была стремительной, создавалось нелепое ощущение, что дахака едва сдерживается, чтобы не перейти на бег.

– Кто это? – спросил Брайд у Лотта, когда Тень Доур скрылся из виду. – Что за люди?

– Твоё это дело? – угрюмо буркнул надзиратель. – Или думаешь, раз меч тебе дали можешь мне вопросы задавать?

Брайд резко выбросил вперёд свободную руку. Сжал пальцы под кадыком Лотта, корпусом ударил и прижал надзирателя к стене амбара.

– Думаю – да.

Он улыбнулся прямо в растерянное лицо Лотта.

– Мне сказали что ошейник не позволит причинить вред себе и дахака. Ты – не дахака.

Краем глаза Брайд приметил, что стоящие поодаль Клинки будто бы навострились шагнуть в их сторону, но отчего-то не спешили. Он улыбнулся ещё шире.

– Беда в том, Лотт, что они не успеют помешать мне. Ну выбьют потом пару зубов, может переломают рёбра. А может, и этого не будет. Я ведь собственность Великой Тени, ценный товар. А ты – мусор на дворе дахакской крепости. Так мне повторить свой вопрос или ты его запомнил?

– Доур приволок очередную пищу, – прохрипел надзиратель, отчаянно разыскивая взглядом дахака.

А они продолжали стоять там где и были.

– Что ещё за пища? – спросил Брайд брезгливо. – Доур что – жрать их станет?

– Не он… Рунова пища эти отбросы. Ритуал будет, – уже бойчее отозвался Лотт, осознав, видимо, что помощи не будет.

Брайд разжал пальцы, опустил руку и отошёл назад. Надзиратель растирал шею и опасливо поглядывал на меч в другой руке пленника.

– Жертвы?

– Жертвы, – кивнул Лотт. – Лягут на алтарь сегодня ночью.

И вдруг выпрямился, передёрнул плечами и рявкнул:

– Ты у дахака в плену, чего спрашиваешь?! Рун требует у них ритуала. Перережут их во славу Бешеного.

– Кто они?

– Бродяги, ворьё – мне-то почём знать? Иди вон у дахака спроси! – уже совсем осмелел Лотт.

Отпихнул Брайда плечом и побрёл к баракам. Клинки даже не посмотрели в его сторону, а потом и вовсе отвернулись, демонстрируя полное равнодушие к тому, чем забавляется армох. Разумеется, раздражённый совет надзирателя Брайд не принял всерьёз. Есть у кого спросить и без них.

Он хотел знать о дахака как можно больше. Раз уж он “собственность” их лидера. Изучи врага так внимательно, словно он самый близкий тебе человек – так когда-то без тени иронии говорил Серп-Легат. Интересуйся им, найди то, что ему нравится и от чего тошнит. Но от дахака скорее затошнит всех остальных…

Проходя через караульное помещение первого уровня донжона, Брайд услышал приглушённый крик откуда-то снизу. Вероятно, из подвалов, куда и отвели бродяг. Пищу безумному божеству дахака. И лучше не думать о том что именно происходит там внизу.

Он поднялся по лестнице, молча прошёл мимо Вэны, который сидел за столом и что-то писал, и устроился на своём месте, ожидая когда Оракул сам проявит интерес. Игра в вопросы и ответы имела свои правила. А вот правила поведения вполне могли и меняться. Как выяснилось сегодня. Интересно, если бы он вырвал глотку Лотту, что бы с ним сделали? И было ощущение, что ничего особенно страшного. Можно было бы и греть себя этой мыслью, если бы не другая – рано или поздно он попадёт в руки Жала. Которая уж точно будет вправе решать, что делать с пленником. Так что вся его свобода выбора только пока Брайд в Ир-Нарон.

– Что ты чувствовал, когда сражался с болваном? – с ходу спросил Вэна, зайдя в брайдову каморку.

– Удовольствие, – быстро ответил Брайд и удивился сам своему ответу.

– Почему?

– Сила. Она просыпается. Я снова могу управлять ею. Ограниченно как будто, но с каждым разом совсем чуть, но возможностей больше.

Вэна хмыкнул, потом неожиданно опустился рядом с ним на спальник и привалился спиной к стене.

– Ты страдал, когда думал, что лишён её полностью? Поэтому теперь получаешь удовольствие?

– Нет, – немного подумав, сказал Брайд. – Я получаю удовольствие оттого, что вижу в этом шанс.

– Поспешный вывод, – усмехнулся Вэна.

– Возможно. Говорю как есть. Ещё я думаю, что вам важно, чтобы я сумел воспользоваться шансом. Эксперимент, да?

Оракул покачал головой и промолчал. Ну да, не тот вопрос на который можно получить ответ от него. Собственно, на ответ Брайд и не рассчитывал, надеялся на следующий.

– Зачем Доуру те пленники? Что за ритуал? Лотт назвал их пищей.

Вэна покосился на него и вздохнул.

– Ты ничего не знаешь о дахака, так? Все дахака должны кормить своего Бога. Иначе им не получить Силу. Рун принимает только страдания и смерть жертвы. Чем больше у дахака возможностей радовать Бешеного, тем больше Силы он получает. Рядовые Клинки кормят Руна в бою, но это…

– Не так вкусно? – фыркнул Брайд.

– Можно сказать и так, – серьёзно ответил Вэна. – Поэтому влиятельные дахака проводят ритуалы. На алтарь берут разбойников, бродяг, приговорённых к смерти – дахака готовы выкупать их для себя. Ну и самые богатые и сильные могут позволить себе и самые ценные жертвы для Руна.

– Какие?

– Магов.

– И как это терпит ваш Магистратум? – язвительно спросил Брайд. – Я понимаю, что в Тангате этого добра навалом, но не думаю, что сами маги особенно радуются такому порядку.

– Дахака не спрашивают, Брайд. Если они могут брать – те кто могут – они берут.

– Выбор и последствия?

– Именно. Но не делай вид, что ты так наивен. Во всех землях сильные имеют больше прав, а выгода правит. И правитель закроет глаза на выходки сильнейших, если ему это выгодно, как Клинки Доура не остановили тебя, когда ты попытался выбить зубы Лотту.

– В Ир-Нарон мудрёная магия, – нарочито рассеянно пробормотал Брайд.

– Ты о чём?

– Быстро узнаёшь о моих поступках. Из окон-то не мог видеть.

Вэна повернул голову и уставился на него чуть озадаченно. А потом рассмеялся.

– Хорошая попытка, Брайд. Нет, я не могу следить за тобой при помощи магии. Младший конюший прибежал ко мне тут же, как только ты прижал Лотта. Тут действительно следят за каждым твоим шагом, но нет нужды тратить на это магию.

– Люди дешевле.

– И порой эффективнее, – кивнул Вэна и встал.

В эту ночь Брайд впервые за всё время после пленения увидел сон. Обычный такой, не видение и не кошмар. Ему снился его первый каструм, тренировочное поле и командор Гвинн, который наблюдал за юным лэтом, стоя у ограждения. Лицо командира было таким счастливым, он улыбался, что в реальности было большой редкостью.

Брайд отрабатывал удары с дахакским клинком, призывал Силу и она отвечала тут же…

Он проснулся от знакомого толчка изнутри. Должно быть он призвал Силу во сне, и она отозвалась в реальности. Брайд почуял едва заметные, но такие знакомые и привычные нити связки. Тайлисс. Его стрега искала своего проводника. А значит, она где-то рядом.

Глава 4 Тайлисс

Скорее всего, в это место её поместили намеренно. Из окна прекрасно просматривалась часть основного двора крепости, та его часть, где размещались казармы, а чуть левее – тренировочная площадка для дахака. Где с некоторого времени стал появляться и Брайд.

Когда Тайлисс первый раз увидела своего проводника, она тут же попыталась дотянуться до него Силой, но в ответ услышала лишь глухую тишину. Цептор был полностью закрыт. Собственный ошейник хоть и был зачарован магией, но блокировал только боевые навыки – в этом бастра уже убедилась. Неоднократно.

Но это наводило на мысль, что их похитители вовсе не против попыток стреги связаться с проводником. Они изучают. И, возможно, ждут когда это случится, поэтому Тайлисс не прекращала попыток позвать Брайда.

После того как они попали в Омут на Огрызке, Тайлисс долгое время пыталась понять, зачем всё это потребовалось Энфису. В случайности она уже давно не верила, а уж, тем более, не верила в легкомысленность и недальновидность Серп-Легата. Да, собственно, и гадала то о замыслах главы Серпов только потому, что занять себя было нечем. Гадать о его замыслах – дело бессмысленное. Энфис мыслит настолько иначе, чем другие, что и предполагать сложно, не то что угадывать.

В одном лишь была уверена точно: Брайду не грозит гибель. Серп-Легат не допустил бы окончательной потери своего избранного лэта. За долгие, очень долгие годы работы на Энфиса она убедилась в том, что он способен просчитать почти всё и всех. А значит, похищение эмиссара – не ошибка, не упущение, а часть плана. Сколько их уже было, таких планов. Кажущихся безумными и нелепыми поначалу и лишь потом показывающих всю филигранную точность тонкой игры.

То есть получается, что Энфис просто вручил Брайда в руки самого страшного человека на всём континенте. Ламаи Дивона, Великой Тени. И никогда не сделал бы этого, не будь он уверен в выигрышности такой ставки. При всех её рисках.

Но почему он не дал никаких инструкций для Тайлисс? Не предполагал, что и её оставят в живых? Или не посчитал необходимым? И то, и другое возможно. В конце-концов, Энфис всегда давал ровно столько, сколько считал нужным для текущего момента. Это его собственные слова. И это относилось не только к информации.

Тайлисс восхищалась им, Тайлисс прошла весь путь от болезненной влюблённости жертвы к своему спасителю до глубокого и зрелого чувства безграничной преданности. Любви, как она предпочитала это называть. Ну а Энфис… Всегда давал ровно столько, сколько было необходимо для текущего момента.

Брайд не первый избранный им лэт. Но когда Серп-Легат впервые заговорил о нём, Тайлисс поняла, что этот будет особенным. Тем самым, кого столько времени ждал её господин. И так ли уж странно, что и она сама преисполнилась некоторой избыточной привязанностью к этому юноше? Он ценен для Энфиса, а значит и для неё. И теперь ей тоже нужно не ошибиться.

Тайлисс смотрела как Брайд нападает на болвана и призывала связку снова и снова. Не слышит.

Заскрежетал засов на тяжёлой двери, и в комнату или камеру, как уж тут её называли, вошёл хозяин этой крепости Тень Доур и незнакомый Тайлисс маг. Ей хватило и мгновения, чтобы понять насколько силён этот маг, равно как и то, что его просто окружает дух Запретной магии. Культист Итхелу, Оракул.

Она поморщилась, маг заметил и усмехнулся.

– Бастру не допрашивали? – сухо спросил он у Доура.

– Разумеется, нет, – так же бесстрастно ответил дахака. – Тебя ждали.

Не ладят. Определённо не ладят. Но вынуждены работать вместе. Дахака, при всей нелюбви Тайлисс к служителям Руна, были ей в целом близки по духу. Они воины-маги, как и она сама. Помешанные на власти и силе, невообразимо жестокие, но достаточно понятные, если узнать их ближе. Тайлисс знала.

А вот Оракул её тревожил. И даже не тем, что пользовал Запретную магию, а именно вот этот, конкретный Оракул. В нём ощутимо читалась непробиваемая уверенность фанатика. Это не может не заставлять напрячься. И ждать беды. Все адепты Итхелу фанатичны, но если достигают высот власти, становятся вдвойне опаснее. А простому жрецу вряд ли бы доверили вести разговоры с пленниками Великой Тени.

– Встань, – приказал Оракул.

Тайлисс послушно поднялась и встала напротив, ожидая дальнейших указаний. Не время для демонстрации характера, время узнавать намерения. Информацию получает не только тот, кто задаёт вопросы, но и тот кто на них вынужден отвечать.

Она не боялась, что Оракул прочтёт её полностью, эдикты Энфиса не сломать даже опытному магу. А что сумеет прочесть – использовать не сможет. Недаром Тайлисс готовили годами, даже вон к дахака заслали, чтобы там её умения были заточены до нужной остроты тангарскими умельцами. Энфис предусматривал всё.

И, однако, она не могла избавиться от чувства тревоги. Этот Оракул её пугал. Он сам, а не его способности. Чутьё кричало об опасности, сколько бы Тайлисс не уговаривала себя.

– Мне не нужны твои тайны, бастра, – заметил Оракул небрежно.

Не читая читал. В лице, во взгляде. Чуял тревогу и неуверенность. Тайлисс фыркнула, осознав что они сейчас точно как два диких зверя принюхиваются друг к другу. Он очень опасен, этот маг. Хотя бы и тем, что допрашивать он пленницу не собирается. А значит, узнать что его интересует не получится.

Оракул снова повернулся к Тени Доуру. Заговорил отрывисто:

– Распорядись, чтобы сна ей не давали пока я не позволю. Приставь людей для этого. Иного вреда не причинять, только не давать спать. Сколько раз кормите?

– Два, – недовольно отозвался дахака.

По нему было хорошо заметно, что приказной тон мага его раздражает. Не любят Тени кабара чужой воли над собой, сильно не любят.

– Кормить раз в два дня, воды без ограничений, – продолжал Оракул.

– Как скажешь, Вэна, – процедил сквозь зубы Тень Доур. – Ты за неё в ответе.

– Бастра, я помню тебя, – Оракул снова перевёл взгляд на Тайлисс. – Видел, когда Винай Шивар сдавал тебя тинктарам. Тогда тебе удалось провести их. Удалось даже сбежать. Я читал потом отчёты.

Тайлисс молчала, перебирая в памяти события, которые она старательно пыталась забыть годами. Нет, она не помнила этого мага Вэну. Точно – нет.

– Возможно, вскоре у меня и появится шанс покопаться в тебе тщательнее, – словно прощупывая реакции, уверенно и слегка насмешливо сказал он.

– Тебе не стоит пугать меня, Оракул, – вяло отозвалась Тайлисс. – Я и так напугана, если твоя цель в этом.

– Чем же? – вроде как даже искренне удивился Вэна. – Запретная магия на бастров действует избирательно, эдикты Энфиса так запросто не сломаешь. И покопаться я смогу только лишь… Беседами. А мне, признаться, интересно было бы побеседовать с тобой откровенно. А тебе?

– Так может побеседуем сразу, маг? Я, как видишь, вполне откровенна с тобой.

– Недостаточно, – покачал головой Оракул. – Твои мысли остры, разум чист. Мне нужно, чтобы говорил твой дух. Надо дать ему возможность заглушить голос разума. Тогда мы сможем беседовать с равной степенью откровенности.

Тайлисс пожала плечами.

– Тебе виднее как вести разговоры с одуревшими от недосыпа. Тут, в Ир-Нарон только твоя воля, Оракул.

Она удовлетворённо заметила, как едва заметно скривились губы стоящего рядом дахака. Жало может и заставила работать Теней вместе с культистами Итхелу, но тёплых чувств между ними точно никогда не будет. А это возможно пригодится в будущем. Иногда лучшие планы можно загубить мелкими червоточинами изнутри.

Оракул кивнул даже с некоторым одобрением – тоже заметил. Очень опасен.

– Я зайду через пару дней, – пообещал он. – Или через пять. Посмотрим.

И вышел из камеры первым, едва не оттолкнув Доура плечом.

– Многое изменилось в Дахака Кабар, как я посмотрю, – бесстрастно бросила в спину Тени Тайлисс.

Разумеется, Доур не удостоил её ответом, но этого и не нужно. Его раздражение она чуяла и так.

***

Маг всегда знает когда спит. Но не всегда – когда не спит, особенно если применяется пытка лишения сна. Сил и выносливости у бастры побольше, чем у человека, но полностью обойтись без сна не может никто. Вся разница лишь в том, когда именно границы между реальностью и видениями уставшего разума начнут стираться.

Оракулу ли не знать, как работать с таким воздействием? Судя по тому, как вели себя приставленные к пленнице теперь дахака, Тайлисс убедилась, что да – прекрасно знает.

Охрана теперь находилась вместе с ней. Они сменяли друг друга по чёткому графику, который Тайлисс сначала отслеживала, потом – когда мыслить стало сложнее – перестала. Сопротивляться бесполезно. Пустая трата ресурса. Немногие понимают, что даже боль и страх менее эффективны по сравнению с тем, что происходит с волей при лишении сна.

Рано или поздно получившие подробные инструкции охранники увидят момент при котором воля пытаемого уже подавлена, но разум ещё не помутился окончательно. И позовут Оракула. Он, безусловно, не настолько глуп, чтобы пытаться ломать защиту, которая и вовсе не зависит от самой Тайлисс. Скорее, при такой попытке, она попросту уйдёт в видения и останется там навсегда. Ему нужен не допрос, ему нужно иное.

Без сна, когда каждая попытка закрыть глаза заканчивается пинком, толчком или умелым нажатием в определённую точку, вызывающим дикую боль, время теряет свой изначальный смысл. Его уже не замечаешь, его не существует будто. А пространство начинает меняться. Стремительно валится вниз потолок, плывут углы, проём окна слепит невыносимым световым пятном.

Голова желает прятаться в руках, в коленях, тело отползает в самый тёмный угол, но жёсткие руки вздёргивают голову за волосы наверх, тело отбрасывается пинком обратно.

И уже покорно встаёшь по приказу в центре комнаты. Просто не двигаться – тоже благо. А когда ноги начинают сами собой подкашиваться, на помощь приходят цепи и растягивают тело в нужной позиции. А потом приходят видения. Сначала редко, на краткие мгновения, но уже очень скоро реальность тоже рассыпается осколками и тонет, затягивается в омут видений калечного рассудка.

На этой грани Сила иссякает стремительно. Словно обезумевший, хаотично мечущийся зверь она пытается то спасать слабеющее тело, то ставит барьеры в разуме, защищая его от разрушения и, тем самым, тратится ещё быстрее. Воли уже почти нет, нечему управлять ею.

В становящиеся всё более редкими моменты просветлений, Тайлисс ощущала, что даже крайне выносливый паразит – шеер – уже давно спит. Забавно, но он не погибнет, если даже носитель спятит, просто будет очень глубоко спать, пока Сила не покинет мага совсем. Прекрасная смерть. Бастре такую не подарят, как не умоляй.

Чёрное чешуйчатое тело, плотное, упругое, свернувшееся тугими кольцами, казалось почти красивым. Несмотря на то, что было страшным. Многие дети боятся змей.

– Где у него голова? – спросила Тайлисс, стараясь не смотреть на пляшущие по стенам главного зала храма тени.

Теней она боялась больше, чем магического паразита, приготовленного для неё. Он был понятен, тени – нет.

– У него нет головы, – улыбнулся учитель. – Шеер – не животное. Он станет частью тебя. У вас будет одна голова на двоих. Ты готова?

– Да… Будет больно? Долго?

– Будет. Долго.

Алтарь Гоара – Хозяина Битв, владыки пламени. Просто камень с застывшими навсегда рельефными масками с ликом божества. И тени на стенах, повторяющие в каждой эти суровые в камне, но зыбкие в тенях черты. Гоар тоже тут. Будет смотреть через тени и камень на Посвящение своей новой жрицы, избранной для чести стать Бичом Битвы. Будет следить за тем, чтобы его дар – шеер – был принят с достоинством.

О достоинстве ли тут говорить? Шеер жаден, шеер желает побыстрее соединиться с Силой мага, чтобы питаться ею. Его единственное желание – быть сытым. За это паразит готов защищать и служить. И он груб. Он вторгается в плоть такой тонкой детской руки, не щадя. Шеер не знает что такое боль…

Он проникнет в ткани, он присосётся к Силе, он станет частью целого. И будет расти вместе с магом, как его часть. Много ночей после Посвящения маг будет кричать от кошмаров, снова и снова возвращающих его в миг соединения.

А потом привыкнет. Все всегда привыкают.

Кошмар, ведь это тоже сон. А сон – это благо.

– Тайлисс.

Лицо Оракула Вэны. Спасение или последний палач? Глаза воспалены, но слёз нет – бессонница иссушает гораздо сильнее жажды. Тело стремится хранить воду, даже если вода доступна.

– Госпожа может подарить тебе сон, Тайлисс. Если ты впустишь её.

Итхелу. Тайлисс куснула губы до крови, чтобы найти остатки сил для ответа. Но не смогла ответить. Только издала короткий смешок, похожий на карканье. Она готова впустить кого угодно в обмен на сон. Разве это не очевидно?

– Ты впустишь Госпожу Иллюзий, и она сможет говорить через тебя с Брайдом. Ты понимаешь меня?

Понимает ли? Пока ещё понимает слова. Но смыслы ускользают, пляшут тенями в виде лика Гоара на стенах храма на задворках империи Эльвейна.

– Я хочу, чтобы ты сказала мне, что позволяешь Госпоже войти.

Какой же всё-таки громкий у него голос. Пусть замолчит. Даже ради только этого Тайлисс позволит всё что угодно.

– Позволю…

– Скажи, что ты пропустишь Госпожу дальше, туда, где живёт связка с проводником.

– Пропущу. Что ж ты так орёшь…

Тёмные жёсткие волосы, открытая улыбка и очень цепкий и пытливый взгляд серо-синих глаз. Не свойственный обычно юношам. Таков её новый проводник, таков новый избранный лэт Энфиса. Очередной солдатик в его бесконечной войне.

Легко краснеет в ответ на улыбку. Смущён. Не ожидал эвоката-женщину, удивлён и растерян. Пытается держать лицо.

– Прочти меня, эвокат.

И серо-синие, грозовые потоки его Силы впустили касание стреги. Настороженно, чутко, но при этом готовые открыться по зову долга. Идеальный солдат. А там, чуть глубже крылось то, что и искал десятилетиями Хэдин Лэт Энфис. Серп-Легат Амеронта. Пока ещё незрелая, слабенькая, но обладающая огромным потенциалом защита. Абсолютная защита. Как же сложно игнорировать Протоколы даже по воле их создателя. Не сказать, не выдать себя…

– Тайлисс. Соберись, скоро поспишь, обещаю.

Она вскинула голову. Крупное, костистое лицо Оракула висело перед ней как нелепый светильник. Светилось.

Проморгалась больными веками, выдохнула, найдя прилагающиеся к голове остальные части – шею, с потёртостью от тугого воротника, широкие плечи под небрежно накинутой курткой. Не видение.

Соберись. Собери себя тоже, вот как Оракула до этого. Ощути и собственные плечи и найди руки, выглядящие сейчас чужими. И прикрой, наконец, глаза и тут же провались в блаженство забытья.

И впусти то, что так желает войти.

Хлестнуло, ожгло пламенем изнутри. В голове, под закрытыми веками, в лёгких, из которых как будто выбило жаром весь воздух. Шевельнулся шеер, стянул кольца, сжал привычно руку. И Сила, которой уже будто и не чуялось, рванулась в последнем усилии к связке. Не для того, чтобы впустить чужое, для того, чтобы сохранить своё.

– Брайд!

Соберись. И она собралась. Не эдикты Энфиса, не Протоколы эвоката, собственное желание, собственная воля, которая никогда не позволит нарушить связку. Почти уничтоженная воля, но, как выяснилось, не до конца, в самом последнем усилии воспротивилась приказу отдать то, что принадлежит только ему – Серп-Легату.

А потом пришла тьма и боль. Не тьма сновидения, а глухой огромный тёмный котёл до краёв полный боли. И в этой тьме Тайлисс слышала собственные крики, которые теперь было не заглушить ничем. Не остановить.

Глава 5