Боготворение матери

– Хорошо, пойдем сейчас к нему,– решительно, взяв за руку Галину, сказал Петр,– Я буду умолять его разрешить нам пожениться, до тех пор, пока твой отец не согласиться. Он должен согласиться,– с неуверенностью добавил он.

– Я расскажу ему о наших чувствах. Отец очень строгий, но всегда справедливый, он поймет нас, ведь я дочь его. Я скажу, что доверяю тебе, как самой себе. Он прислушается к моему мнению – выдала залпом Галина,– Пойдем! – потянув за руку Петра, скомандовала Галина.

Взявшись крепко за руки, чтобы их не смог никто разъединить, они поспешили к Галине домой поговорить с отцом. Торопились, словно боясь друг за друга, чтобы никто из них двоих не передумал, чтобы никто другой не мог им помешать.

Галина настроена была решительно: «Отец, должен нас понять, кажется, я полюбила, да и ключевое здесь «кажется». Я не знаю, что такое любовь, но эти чувства к Петру, их нельзя с чем то, до этого сравнить. Я готова на все ради того, чтобы слышать в себе эту теплую мелодию»,– думала она.

«Я готов на всё, чтобы Галя была рядом. Сделаю всё, что отец Галины скажет, хоть на голове ходить буду, ради нее я смогу. У меня всё получиться, без нее я не смогу существовать»,– думал, быстро шагая, Петр.

Глава 2

ГЛАВА 2.

В это же время, в дом деда Степана с упакованным в красочную коробку подарком пришел Николай, весь хохленный такой, разодетый, приглаженный, дедуля удивился, что тот осмелился прийти, когда он дома и его необычному образу и осторожно так, склонив голову, пошутил:

– Ого, здравствуй Николай, выглядишь так, как будто жениться надумал? Не на мне ли? Время не трать, я согласен,– смеясь, продолжал. Что у тебя там, в коробке, можешь отдавать мне приготовленный подарок.

– Здравствуй, Степан,– улыбаясь, немного смущённо проговорил Николай,– вот ничего от тебя не скроешь, угадал, надумал хорошее дело, жениться да не на тебе, а на дочери твоей Галине.

– Да-а, понятно, ну и зря, что не на мне,– парировал в ответ дедуля,– Галины, как собственно и её сестер, нет дома. Так что не на ком тебе жениться, я единственная кандидатура. Подумай, хорошо,– не унимался он,– Где они вечно пропадают? То их из дома не выгонишь, то в доме ни души, слово молвить некому, не то, что на ком то из них жениться. Вот так-то.

– Да, ладно Степан, не бурчи, скоро вернуться,– успокоил Николай, доставая из коробки чайный сервиз, продолжал говорить,– А пока давай чаю по особому рецепту твоего попьем что ли, да обсудим один вопрос.

– Ну, из такого сервиза, давай хоть с тобой чаю попьем,– задумчиво пробормотал дед Степан.

– Отдашь замуж за меня Галину? Лучшего тебе мужа для Гали и желать не надо. Будет за мной как за горой, не обижу и её сестренок, стану для них родным братом. Да что говорить мы с тобой Степан давно знаем друг друга, оставим обиды, да породнимся,– продолжал Николай.

– Ты Николай, зря не усердствуй, честность, и порядочность твою я ценю, хоть и врезал тебе за дело тогда, да не подпускал к себе, немного сердился на тебя, да недолго. Но знаю, что на тебя можно полностью положиться не понаслышке, сам с тобой прошел тернистый путь. Я только буду рад, если вы с Галиной будете вместе. Придет она, я с ней серьезно поговорю, пора вам принимать бразды правления на себя, думаю, тогда ты свои амбиции удовлетворишь в полном объёме,– ответил дедуля.

Николай, с ноткой скромности чуть склонив голову над столом, проговорил:

– Будь спокоен, Степан, тебе переживать незачем, уверен мы с Галиной справимся, тебе внуков подарим. Так чаем угостишь своим? – поинтересовался он.

– Конечно, по такому-то случаю, сейчас приготовлю чай по своему особому рецепту,– вставая из-за стола гостиной, ответил дед Степан. Обожди немного, пройди в сад, отдохни там, за чашкой чаю ещё поговорим, да и к чаю сейчас соберу угощенье,– недовольно проворчал он, показывая своим видом нежелание самому накрывать стол ввиду отсутствия Галины и её сестер.

Радостный Николай направился в окутанный пьянящими ароматами, гигантский сад вокруг дома Степана, отпустив напряжение, в котором пребывал, начиная разговор со Степаном о женитьбе на Галине. Шагая по нему, думал: «Галина выросла из хрупкой девочки, достойная кандидатура мне в жёны, величественно статная и красивая девушка. Красивая не в соответствии с эталоном красоты, такой как пухлые губки, большие глаза и длинные ресницы, четкие скулы и в соответствии с некими стандартами фигура, а грациозно элегантная красота с привкусом спокойствия и размеренности. В любом ее движении таковых как взмах руки, поворот головы, либо то походка присутствовали статность и грациозность с примесью нежности, очень похожа на Анну жену Степана. Неустанно заботится о сёстрах и отце и обустраивает их быт, если бы не Галя, они бы пережили её убийство, да не буду об этом. Сколько раз я тогда предлагал передать управление землей мне, он и слышать ничего не хотел, прогнал, злился, а я ведь во имя общего дела. Земля должна быть в надежных руках. А сейчас уже ему тяжело, ослаб. Поженимся, Галя родит нам детишек. Я окружу её надежной защитой, забот у неё еще прибавится. Будет заниматься ей привычными делами, за сёстрами присматривать, да за отцом ухаживать. Я буду за землёй неустанно следить и управлять. Аннушка, вскоре выйдет замуж, видная она, много кто ей интересуется. Тогда заботы о ней лягут на плечи мужа. Стефанию маловероятно удастся выдать замуж, увлеклась девчонка науками, спряталась в них после ухода мамы и не интересует её ничего и некто кроме сестер, отца да наук. Ничего будет с нами.

Задумку сада в ожиданиях деда Степана из долгих походов по вселенной, начала реализовывать бабушка Аня, позже вместе с дочерьми, а после неё Галина с сёстрами. С любовью высаживая, каким-то хитрым способом всё, что приносил дедуля из своих походов в дом нежные цветы, изящные цветущие кустарники, сильные молодые деревца, название которых никто не знал. План рассадки без всякого порядка, но только казалось, что они росли там всегда и сами по себе. Каких цветов там только не было, дышащих яркостью и теплом, особенно когда их коснется волшебница заря, разбрасывая на них капельки росы. Деревья, поражали своей крепостью, кронами тянулись вверх к солнцу, листья разных оттенков зеленого, попадались необычного оттенка листья розоватого, красноватого и сиреневого, такая раскраска завораживала. Птицы пели, так как нигде не поют, а соловьи никогда не смолкали, бесконечная несмолкаемая переливная трель. Аллеи плодовых деревьев одаривали сочными плодами, а хвойные деревья распространяли вокруг себя стойкую свежесть с терпкостью, вселяя спокойствие. Сила чувствовалась в этом саду.

Почти все задумки волшебства того сада воплощены руками людей уже на земле. Мне, будучи там, так этого очень хотелось. Однажды плача взахлёб так, что сбежались все, кто только и откуда мог. Никто не мог понять, что происходит, кто меня так обидел. Братья мои Гена и Володя думали, что я с ума сошла, а друг Мохамед выхватил с ножен кинжал, грозя убить моего обидчика. А я, просто наблюдая сверху за людьми на земле, что очень любила делать, не выдержала и разрыдалась.

Тогда я умоляла родителей дать людям ощутить земной мир другим, наградив их возможностью увидеть хоть часть силы нашего сада. Мне было больно за людей, которые не могли распознать прелесть мохнатой гусеницы, восхититься старательно сотканной изящной паутиной или увидеть в простых подсолнухах солнце. Дед Степан меня тогда поддержал, ведь когда-то мировоззрение людей на земле основывалось на представлении о черепахе несущей на себе часть земли с людьми, а не на том, что земля круглая и охотились друг на друга, чтобы покушать. Не то, что сейчас, правда?

В саду деда Степана можно было развеять любые печали, защититься от любых невзгод. Сколько времени я там провела, защищаясь от внутренних переживаний и страданий, которые разъедали меня, когда вышла замуж, но больше этого сада нет. В нём можно было, обняв могучий ствол дерева слиться с его мощью обретая силы, посидеть возле жимолости или черемухи вдохнуть в себя с ароматами вдохновение и целостно наполниться ярким светом.

Мама рассказывала мне об испытаниях, навалившихся на неё, когда бабушка их покинула. Силы вынести их дал ей сад. Она приходила в него, чуть передвигаясь, слёзы не давали дышать, внутри опустошённость, накрывала с головой горечь. Собирая плоды в саду, помогая кустарникам и деревцам освободиться от уставших веточек, задабривая и поливая цветущие цветы, вдыхая их ароматы, убегала в дом с ощущением наполненностью сил и света внутри себя. Светясь, торопилась передать этот свет, заботу и поддержку убитому горем отцу, который не выходил из своей комнаты, погрузившись в себя и сестренкам. Мама поняла сад это спасение, брала Аннушку с собой, которая испугавшись, что её мама бросила и больше не любит, перестала разговаривать. Она была совсем еще маленькая и не могла понять, что мамы могут безвременно уйти туда откуда не возвращаются, оставив своих маленьких детей. Расстелив покрывало сестренке под кустом роз с нежными лепестками или багряных пионов, занималась садом. Аннушка заулыбалась и заговорила, да так что до сих пор остановиться не может, болтушка редкая. Увлекла Стефанию возможностью глубокого изучения растительного мира сада для новых научных открытий, используя личное наблюдение за ним. Стеша, увлечённая, любимым делом вывела новые сорта и расширила палитру цветовой гаммы цветов и кустарников. Упорядочила плодовые деревья так, что в саде появились с помощью грамотного расположения и опыления новые, с множеством плодов огромных размеров. Вдохновленно экспериментировала и однажды чуть не сожгла сад, проводя опыление, хорошо Николай вовремя подоспел, потушили, несколько только деревьев погибло. Ох, и досталось же тетушке Стеше от мамы.

Ещё в небесном мире деревья, кустарники и цветы не болеют, как на земле, ничто их не ест и ничего не заводится, там целостный гармоничный живой мир.

Мама, воодушевлённая от сада с радостью делилась с отцом о происходящих на глазах чудесах с сестрами там. Он, молча, но заинтересованно приподнимая брови, с явным недоверием, что так может быть слушал её. Дедуля был благодарен Галине, за ее заботу и тепло которым она обогревала его и сестер. За то, что смогла внести для их семьи тот вклад ценностей, который их всех сделал счастливыми несмотря ни на что. Думал: «Откуда только силы в духе этой хрупкой чуть подросшей его Галине, так похожей манерами и поведением как две капли воды на оставившую их его Анну. У него сильный дух, а сил не хватало, чтобы дочерей обогреть от огромной потери, а галчонок…удивительной силы девочка, их с Анной дочка». Боль утраты потихоньку утихала, оставив шрам.

В доме деда Степана по истечении определённого времени всё засияло радужными красками, поселился громкий смех и спокойствие. В нем гостеприимно и тепло принимали гостей, которым были всегда рады. Младшие дочери деда выросли под неутомимой заботой мамы, как и она сама стала совсем другой Галиной, а не галчонком, как ласково её называл отец за её шустрое упорство. Сам он все так же отправлялся в походы, возвращаясь, домой радовался, что в доме все так же тепло и уютно и рядом любимые дочери.

По задумке моей мамы Галины установили в саду огромный стол со скамейками под двумя могущественными деревьями. Которые, своими пушистыми кронами, тянущимися друг к другу, создавали навес без единого просвета, укрывавший от дождя и палящего солнца. Сколько умиротворяющего душу времяпровождения за этим столом довелось провести семьёй вместе с её частыми гостями в доме деда Степана, которые в нём вереницей пребывали. Они рады были соприкоснуться и напитаться тем теплом и светом, которое там обитало.

Николай присел на скамейку около того самого стола, дожидаясь чая Степана по особому рецепту из душистых трав их сада, из каких знал только он сам. Он увидел быстро направляющуюся к дому Галину, а с ней незнакомого ему высокого молодого человека, который держал её за руку. Забеспокоившись, окликнул её:

– Галочка, вечер добрый! Куда это ты так спешишь и кто это с тобой? Решил вас навестить, но не застал тебя дома. Вот дожидаюсь. Степан Иванович любезно предложил выпить его чаю, готовит его сейчас. Попьём чайку из фарфорового сервиза для чаепития, с оригинальным декором? Его я выбрал для тебя, тебе же нравятся изящные предметы интерьера? – продолжал Николай, желая переключить на себя внимание Галины.

Галина немного смутилась, удивившись милому предложению отца выпить чаю с Николаем, вынуждено направилась к нему, выдернув свою руку из руки Петра, при этом сказав ему:

– Пойдем.

Петр пошел за ней в след, приблизившись к Николаю, Галина проговорила:

– Добрый вечер, Николай, познакомьтесь,– обернувшись к Петру,– замолчала.

– Очень приятно, рад знакомству, Николай,– протягивая Петру руку, поддержал диалог Николай.

– Добрый вечер, взаимно, Петр,– чуть наклонившись, он, протянул руку к Николаю.

– Прекрасно, вот и познакомились. Не ждали тебя Николай, но я рада тебя видеть у нас в любое время. Пожалуй, оставлю вас на некоторое время, пойду, помогу отцу с приготовлением чая для всех нас. Мы как раз с сестрёнками сегодня пирог испекли, как знали, что гости недалеко от порога, – сказала Галина и направилась в дом.

Оставшись одни, Николай сменил свой приветливо настроенный образ показав явную агрессию, развернувшись к Петру спросил:

– Позволь уточнить Геннадий, что ты здесь делаешь и что тебе надо от Галины?

– А кто ты такой, чтобы задавать мне такие вопросы?– оторопев от неожиданности, тот задал встречный вопрос.

– Я кто такой? – разъяренно прокричал Николай. Будущий муж, да будет тебе известно, мы обо всем уже договорились со Степаном. Так позволь уточнить, по какому такому праву ты держишь мою жену за руку? И не забудь уточнить, что ты вот здесь,– указывая пальцем вниз,– делаешь?

Петр оторопел еще больше, но в ответ не сдерживая эмоции, заорал:

– А Галина, об этом знает, что она твоя жена? Мы пришли к ней домой сообщить ее отцу, о нашем намерении пожениться. Часу времени не прошло, как она приняла мое предложение выйти за меня замуж, потому что любит меня. А тут оказывается дома муж?

          В разрез доброму намерению вместе попить чаю, со всего размаху Николай заехал Петру, попав чуть промахнувшись в бровь, ответ прилетел прямо в челюсть Николая. Еще несколько ударов преимущественно, пришедшие по лицам оппонентов, видимо, чтобы точно установить, кто из них краше и мил, да их раскинул по сторонам дед Степан, принёсшийся с дому в руках с чайником чаю попить. Какой тут чай? Видели бы вы лицо деда, зрелище не для слабых нервов, гром среди ясного неба.

          Вы чего это удумали собаки,– рычал дед – в моем доме на пустом месте драку устроили. А языки вам для чего? Не нужны? Проще силой свою правоту доказывать. Даже разбираться не стану, кто начал и какова причина. Оба пошли вон отсюда, чтобы я Вас больше в доме своем не видел. Чаю им моего подавайте,– сетовал он – попили чайку. Сервиз свой забери Степан, дома чаю попьешь.

          Галина, ошеломлённая молча, стояла рядом с отцом, наблюдая за разворачивающейся не лучшим образом ситуацией.

– Извините нас, Степан Иванович, не сдержались, сожалею,– прикасаясь к рассеченной брови, попытался смягчить гнев деда Геннадий.

– Степан я защищал честь Галины. Мы с тобою все обговорили, а тут он ведёт её за руку в дом. Я обязан пресекать любые притязания в сторону Галочки, ну и врезал этому хлыщу с горяча – брызгая слюной, проорал Николай.

– Степан Иванович мы с Галей шли к вам, чтобы поговорить о наших намерениях пожениться, мы любим друг друга и хотим быть вместе, поверьте,– Петра прервал возгласом дед.

– Меня не интересует, что чего хотел, и кто что обязан. Пошли вон!– отрезал он.

На крик и необычную суматоху в саду, прибежали сестры Аннушка со Стефанией, которые потеряв из виду на гуляньях Галину, обошли все что можно, но её нигде не нашли. Забеспокоились и прибежали домой, понимая, что это последнее место, где может быть Галя.

Аннушка, услышав слова Геннадия, об их намерении пожениться, бросилась к Галине, вцепившись в её густые волосы, выкрикнула:

– Как ты могла, ведь ты знаешь, ты не можешь не знать, что я его люблю, никогда не прощу тебя, ненавижу, ни дня жить не буду, – оторопев от своих слов и поступка, Аннушка бросилась прочь.

Галина, упав на колени от неожиданности услышанного, опустив голову к груди молча, заплакала, Николай и Петр, отталкивая друг друга бросились к ней, склонившись над ней по разные стороны, что-то сумбурно говорили.

– Аннушка, вернись,– в след ей крикнул дед Степан,– Стеша беги за ней, не спускай глаз и приведи домой – обернувшись, бросил он Стефании.

– Нет, да они точно глухие, слышат только себя,– схватив по одному уху одновременно у Петра и Николая, зарычал дед,– вон пошли! Моему терпению конец, близко не подходить к Галине! Ясно вам?– оттянув за уши их от Галины, поинтересовался дед, задвинув обоим по пинку.

Петр от отчаяния заплакал, а Николай, растерянно переводя взгляд с Галины на Петра и обратно, смерив, свой гнев на милость нелепо успокаивал его. Вместе они были вынуждены уйти.

Приподнимая Галину, обнимая её дедуля, успокоил:

– Все, все успокойся Галчонок, все пройдет, пойдем доченька в дом, тебе отдохнуть надо.

Глава 3

ГЛАВА 3.

Шагая нога в ногу, Николай и Петр не разговаривая, отошли от дома Галины, в который каждый пришёл с добрым намерением жениться на Галине, а ушёл в полном не понимании, как и что, произошло.

– Послушай, Николай, ну ты мог, как то не накалять обстановку своими вопросами? Смотри, все бы вышло не так как получилось,– спросил Петр у Николая.

– А что, собственно, я спросил не по делу?– заносчиво, вопрос на вопрос ответил Николай.

– Конечно, это нормально спрашивать, кто я такой и что я там делаю. Размахивать, своими руками, как и куда, попало. Как раз так себя ведут, придя в гости, что вы там со Степаном Ивановичем хотели, чаю попить?– продолжал Петр.

– Да, ладно, маханул я прямо тебе в бровь, точно в цель,– гордо констатировал Николай, закинув вверх голову.

– Николай, твоя цель достигнута, тебя выкинули, вместе с подарком, резюмировал Петр. И меня заодно под одну гребёнку. Ну, раз так вышло, пришёл ты поговорить с Галиной, так чего ты в роли хозяина дома, проявляешь интерес к моей персоне. Да не к тебе же я пришел, в конце концов,– пытался отстоять свою позицию он.

– Да ладно, погорячился немного,– ответил уже спокойно Николай. Что теперь, сделать? Не поправишь. Степана знаю с малых лет, ученик его, во всем ему помогал. Он к дому не подпустит, если сказал, меня так точно. За тот случай ещё меня не простил, сколько времени прошло. А я не виноват был. Меня подставила Людка, наговорила тогда мне. О том, что обворовали её, скоро всех Петька перережет, из домов своих все боятся выходить. Настропалила меня, а я поверил Лисе Патрикеевне,– тараторил Николай.

– Какой Лисе Патрикеевне, кто такой Петька, который всех перережет? Ты что? Умом тронулся. Ты сказал, Людка подставила. Причем тут, Лиса? Подожди, надо всё обдумать, ты меня совсем запутал,– зажав виски головы руками, проговорил в недоумении Петр.

– Так, я говорю, есть на земле в сказке героиня Лиса Патрикеевна, лгунья редкостная, сладко напевает и не слова из этого правды, так это Людка,– не унимался Николай.

– Хватит, мне сейчас не до Лисы и не до Людки,– жестко оборвал его Геннадий. Как там Галина? Как она это перенесёт? – мыслями вернулся он в произошедшее недавно событие.

– Да, история,– поддерживал диалог Николай. Может, пойдем куда-нибудь, посидим, поговорим. Сервиз не пришёлся им по вкусу. Видишь ли. Хочешь, тебе подарю?– глядя на коробку в своих руках, бурчал он.

– Да отстань, ты со своим сервизом. Не нужен он мне,– резко ответил Петр. Пойдем, ребята там ещё не разошлись.

– Какие ребята,– спросил Николай,– нет, не пойду. Ты, что удумал Петр, трое на одного? – уточнил он, полагая, что тот будет ему мстить.

– Ты с ума сошёл от недостатка чая? Кому ты нужен со своей заносчивостью и нудностью? – терял терпение Петр.

– Ладно, ладно, извини, пойдём, куда скажешь. Я сейчас один не хочу тоже оставаться. Мы сейчас, как братья по несчастью,– смиренно согласился Николай.

– Ой, откуда ты такой взялся. Брат мне нашёлся. Давай, молча, пойдём,– сдерживая себя, ответил Петр.

Вместе они подошли к компании веселившихся ребят. Они одновременно в одном месте танцевали, пели, громко смеялись, радуясь общению между собой. Уединившаяся группа ребят читала стихи, другая просто спорила о чём то. Все вокруг были заняты по своим интересам.

– Петя, кого это ты привёл, вместо Галины. Где ты её потерял? Что-то Стеши с Анной не видно нигде. А где они? – озабоченно поинтересовалась Людмила, подружка Анны.

– Девчонки, все остались дома,– немного замявшись, подбирая слова, ответил Геннадий. Этот вопрос застал его врасплох. А это, Николай, познакомься Людмила, встретились по дороге. Я пригласил его к нам,– перевел тему разговора он.

– Очень приятно, Людмила,– игриво, представилась она. Давайте Николай я вам всё расскажу и покажу. Познакомлю вас со всеми остальными. Вы вообще, чем увлекаетесь?– уводя его за собой, поинтересовалась Людмила.

– Всем. Пою, танцую, рисую, читаю. Да что хотите, Людмила. С удовольствием познакомлюсь со всеми, вижу, что многих я знаю,– оглядываясь по сторонам, видя знакомых, радостно, как ни чего и не было, ответил Николай. Не понимаю, почему я раньше не участвовал в таких сборах по интересам. Нет, мне говорили, но ввиду своей занятости, упустил видимо многое,– важно добавил он.

Николай с удовольствием ушёл с Людмилой, а Петр с облегчением присел, отстранённо наблюдая за всеми, радуясь, что избавился от неприятного ему по понятным причинам Николая. Думал он только о Галине и о том, что произошло возле её дома. От мыслей его отвлекали подходящие к нему знакомые поздороваться и из вежливости позвать присоединиться к ним. Отказываясь, он возвращался к своим мыслям вновь. Обдумывая, сказанные слова Анны, не понимал, как можно было их сказать Галине. Ведь он не проявлял серьёзного отношения к Анне, просто общались, как и с остальными. Анна оценила это по-другому. Заметив, что все на его отстранённость обращают внимание, ушёл, оставив увлечённого Людмилой Николая. «Надо же, как он быстро про Галину забыл и о том, что её муж»,– подумал он.

А в доме деда Степана всё замерло, который день он был окутан тишиной, изредка пугая его обитателей то там, чуть уловимым скрипом дверей, то тут, чуть слышным шорохом передвижений кого то. Никто из обитателей дома между собой не разговаривал, каждый заперся в своей комнате, оставшись сам с собой наедине со своими мыслями.

Один дед Степан безмолвно патрулировал как тень от двери, к двери дочерей прислушиваясь, что за ними, не решаясь постучать хоть в одну из них. Ожидая, что кого-то из них все-таки озарит благоразумие, кто-то из дочерей нарушит обет затворничества. Лицо его от переживаний почернело, он не спал, в молчаливом раздумье тихо передвигался взад-вперед, изредка останавливаясь у Галиной двери, ожидая прекращения локдауна в доме. Ему хотелось зайти к Галине и успокоить её. Он понимал, что чувствует сейчас она, но не решался, давал ей время и ждал пока она немного успокоиться. Дверь комнаты Галины была заперта изнутри, Стеша и Анна изредка украдкой выскальзывали из своих комнат по мере необходимости, не поднимая на него глаз и не разговаривая с ним. Да и он пока не знал, что им сказать. Его крепкая опора в семье Галя, не может его направить, подсказав, как урегулировать конфликт в их семье. Мысли его были о Галиных сейчас чувствах, как будто через дверь он чувствовал эту боль, разделяя её с ней. Он понимал, что то, что она услышала от Аннушки, несправедливо и неблагодарно по отношению к ней. Это больно ранило её. Галине нужно это принять, именно от неё будут зависеть дальнейшие взаимоотношения между ней и Анной. На это нужно время и силы.

Всю ночь он слышал сначала вой из-за её дверей, подобно вою стаи волков на луну, таким образом, волки поют свои песни, а для невольных слушателей этот оркестровый хор дикая жуть. Вой вначале не стихал, со временем видимо от бессилия стал тише, а позже лишь изредка прорывался, становясь все реже и реже к полудню, сменившись к вечеру на безмолвную тишину. Следующей ночью невыносимо тягостная тишина за дверью, которая беспокоила деда. «Выдержи девочка моя, всё будет хорошо, обязательно будет»,– мысленно посылая Галине поддержку, думал он.

За дверью в комнате Галины на полу между кроватью и окном скрученная, словно улитка, спрятавшаяся в панцирь, с открытыми глазами лежала Галя. Сил не было даже пальчиком руки пошевелить, голова не отрывалась от скрученного тела, как будто прилипла. Выплеснув из тела боль и горечь через горькие слёзы, она пребывала в парализованном состоянии, вместо слов неуловимый стон и практически неслышное сипение. Она хотела позвать отца, знала, что он рядом, очень хотелось, но не было сил поднять головы. Попытка заговорить проявлялась необычными практически глухими звуками, если их можно назвать звуками, их почти не было слышно даже ей самой. Галя пыталась собраться с силами, чтобы предпринять попытку встать или позвать отца, громко дышала, остановив хоровод мыслей, взорвавших её сознание.