Полная версия
Безумен не мечт'атель, а…
Дир – Дирнахеил?
Чувствительный глаз оленя видел, что Лонар добрался до меча и замер.
Как бы поступил Дирнахеил? Слёзы пели о томлении. Томлении в сердце.
Ветер заревел вокруг оленя.
Лонар достал меч, и округу заполонил крик боли. Многовековой боли меча.
Стражи снизу подскочили и побежали на холм.
Лонар, мучаясь от боли в ушах, хромал вниз по склону. Воины нагоняли.
Тот, кто дарит подмогу гонимым, как бы поступил?
Ветер великим потоком направился к Лонару, подхватил его и поднял в воздух. Он по привычке двигал ногами, но и без этого летел в сторону Дира.
Пролетел над головами стражей. Они пытались попасть копьями, но не доставали.
И Дир столкнулся с сомнениями. Он не понимал: правильно ли это. Если поступок не чувствуется добром…
И ветер стих.
Лонар упал в дюжине локтей от солдат. Они подбежали и стали пинать мужчину.
Дир чувствовал боль. Почему люди делают другим больно?
Чувствовал ярость. Почему люди так могут ненавидеть других?
Чувствовал вину. Не только перед Лонаром, но перед Дирнахеилом10.
Из шахты выбежала еще пара стражей. Они попытались забрать меч, но рука Лонара взмахнула, ведомая болью. Памятью клинка. Страж, ровесник Лонара, упал без головы.
Остальные воины выбили меч. Один забрал его.
Двое других избили Лонара яростнее. Подняли полубессознательное тело и потащили в сторону города.
Когда они проходили мимо леса, один, юный, со шрамом от когтей на скуле, заметил Дира.
Бирюзовые слёзы оленя пели об утрате. Не столько об утрате спутника, поскольку он был жив, сколько об утрате чего-то другого11.
Слеза проступила у чувственного глаза.
Юный страж что-то сказал своему седому товарищу, но тот отмахнулся: повидал многое, чтобы дивиться.
Что же делать Диру? Что же будет правильно? Прощение… Дар, которого достоин каждый.
Воины отдалились, и олень последовал за ними в город.
Глава 6
Е
Логерман резко встал. Его глаза сжигали ‘Идиома, которому и без них было душно. Странный ненавистник что-то пробубнил и вышел первым из клуба.
– Он на тебя так смотрел, будто ты его жену украл, – немысль посмеялась, но засомневалась: слишком Логерман выглядел яростным. – Ты же не крал?
«Не думаю. Я его впервые вижу. Как он может так ненавидеть меня?»
– Может, ты его место занял? Поди разбери, что в головах у людей на самом деле творится…
Остальные члены клубы вышли за дверь, и в маленькой комнатушке с запахом винтажно-новой бумаги остались только Мин, ‘Идиом и человек-спичка, который что-то изучал в дипломате в углу.
Девушка схватила руку парня, но в тот же момент отпустила и просто поманила к…
– Мистер Фаст.
– Да, миледи? – спросил мужчина через плечо.
– Может ли в клуб вступить ‘Идиом?
Парня пронзило стрелой в самое сердце. И пусть в комнате стало просторнее, духота вновь ощутилась сильнее. ‘Идиом боялся, что Мин заметит, как он потеет от нервов. Сглотнул.
Мужчина в клетчатом пиджаке энергично развернулся, поднял брови, улыбнулся и обратился напрямую к Хатен’’’-Риду:
– Ого, милорд, я очень рад, что Вы хотите присоединиться к нам. Боюсь, мы не представлены должным образом, – он протянул аристократичную руку. – Хиран Фаст, литературный критик, редактор «Книжного змея», блогер и основатель этого скромного клуба молодых дарований!
Тяжесть тянула руку ‘Идиома к полу. Пустой живот отяжелел бременем. Если он вступит в клуб – это новые обязанности и новые встречи с людьми, не всегда приятными, но…
Мин явно увлечена этим местом, было бы здорово иметь повод видеться с ней чаще.
– Посмотри, какой весь из себя ярл! Интересно, можно с него что-то поиметь? – подумала про себя немысль
Парень сглотнул и пожал неуверенно руку, забыв вытереть о серые брюки.
– ‘И-и-идиом Хатен’’’-Рид… – спустя паузу сомнений, что следует делать и говорить, он добавил: – Безработный.
– Безработный? – Хиран вытер руку о пиджак, сделав вид, что поправляет, и озадачено посмотрел парню прямо в глаза. – Похоже, в нынешнюю эпоху это стало нормой. Прискорбно.
‘Идиому показалось, что и Мин посмотрела на него с разочарованием, поглаживая крылья бабочки.
«Идиот… Зачем я это сказал?»
– Пустоголовый, зачем ты это сказал?
«Мне было стыдно… »
– О боги, опять… Стыдно выглядеть достойным?
«Назваться писателем.»
‘Идиом не знал, что услышала бы Мин в этом слове. Что он бездельник? Безнадежный? Такой, как все?
– Может, Вы писатель? – неожиданно спросил человек-спичка.
Парень аж поперхнулся, покашлял в кулак и увидел заинтересованность Мин.
– Д-да. Как?..
– Как я догадался? Скажем, у меня талант распознавать таланты, – мистер Фаст оживился. – И, конечно же, Вы можете вступить в наш клуб. Собрания каждую пятницу в шесть о’клок.
Он тепло посмеялся, и заразительный смех разрядил обстановку. Затем Хиран постучал по запястью выпровождая, поблагодарил Мин и уточнил на прощание, что имеет свои соц. сети и что ‘Идиом волен писать ему за советами.
Это воодушевило парня, и они с Мин вышли наконец на свежий воздух.
На улице было всё равно жарко. Мин укуталась в куртку и высокими ботинками сломала ледяную пленку на вечерней луже.
– Спасибо, – сказал ‘Идиом, когда они шли по тротуару в сторону моста.
– Оу… Да я ничего и не сделала… – ответила девушка и стала гладить крылья бабочки.
– Ты не сделала больше, чем ты думаешь…
Пара вышла на одинокую мостовую. Эхо их шагов оживило капли на поручнях: они стекали сверху, вытягивались и пропадали на темном небе реки.
Мин перелила прядь за ухо. Ее лаймовые глаза потерянного котенка повернулись к единственной звезде за ‘Идиомом, на фоне которой парень выглядел, должно быть, еще более неземным.
Они встретились глазами, но парень не мог выдержать напора. Живот скрутило. И он отвернулся к воде.
Холодный блик пробежал по серебристому пирсингу на брови, от чего Мин заметила шрам.
– Откуда он у тебя?
– Пирсинг? Я…
– Нет, я про шрам, – она улыбнулась.
– А… – он сжался, скорее из-за неловкости, чем от воспоминаний. – Я плохо помню… Он детский. Камень, вроде бы.
‘Идиом случайно коснулся брови, ощутил холод и быстро перевел руку к сиреневой пряди, которая коснулась молочных губ.
Пара остановилась в центре моста и облокотилась на забор. Влажные железные стебли сковывало одинокое красное сердце, чудом уцелевшее.
– Камень? – спросила Мин и по-кошачьи подняла уголки бровей.
– Да… Я… Хотел привлечь внимание матери. Она работала, везде таскала тетрадки, даже на прогулке… Но я перестарался, – ‘Идиом грустно улыбнулся.
– Оу… Хорошо, что ты в порядке, – девушка перевела взгляд на воду. – Мне знакомо… – она замялась. – Отец тоже вечно был занят. Бизнесом… – девушка не заметила, как молния на ее куртке, у самого сердца, расстегнулась. – К счастью, у меня есть брат.
– Это он тебя привел в клуб? Ты не похожа на писательницу, – сказал ‘Идиом, но после подумал, что это могло звучать грубо.
– Рили? И что же меня выдает? – Мин рассмеялась, облачко с нотой “ди” сорвалось с ее губ.
– Э-э, я не знаю… Ты слишком красивая для этого?
– А красивые не могут заниматься чем-то, кроме тусовок? Быть теми, кем хотят сами? – голос приобрел грубый оттенок; она тяжело посмотрела на парня.
– Н-нет-нет, я не это имел в виду… Прости…
– Итс окей. Просто шучу… – девушка меланхолично подняла голову к звезде. – Да, меня брат привел, а его – Логерман. Они оба любят мангу и, так не скажешь, но Логерман здорово рисует. Он, на самом деле, не плохой. Просто… Летс сей, неудовлетворенный.
– Поэтому он портит настроение другим? – ‘Идиом вспомнил гнев, и его отголосок вернулся.
– Ах… «Иногда нужно смотреть через тьму, чтобы увидеть свет».
‘Идиом удивленно посмотрел на девушку. Он вспомнил, откуда эта фраза. Пару лет назад Мин стримила рпг «Меч Паладин», которая стала любимой не только для нее, несмотря на клишированность. Хотя парень не думал, что запомнил что-то из диалогов.
Он открыл от озарения рот.
Фонарь мягко освещал крылья на кисти Мин. Она повернулась. Тепло улыбнулась.
Как же душно на улице! Живот скрутило. Живот заурчал.
– Ты голодный? – спросила она, ‘Идиом кивнул. – Ми ту! Пойдем, тут недалеко есть ресторанчик фастфуда. Кстати, ты знал, что скоро выходит вторая часть?..
Б
Капли падали на каменный пол. Дверь в тюрьму открылась, но свет факела из-за двери не доставал до камер. Два стража завело Лонара во тьму.
– Так-так! У нас пополнение! – сказал мужчина с легким неместным, для Лироиса, акцентом.
Лонара бросили в клетку напротив него. Солдаты вышли за дверь, а надзиратель что-то рыкнул и постучал дубинкой по решетке говорливого заключенного.
– Я тебе эту дубинку засуну в одно место. Угадаешь в какое? – голос его был невероятно низким, но очень звонким.
И так же звонко он рассмеялся наблюдая, как тюремщик с безвольным оскалом спрятался за дверью.
– Вот же ж люди. Лишь бы до власти дорваться… При этом сами же власть и отдают, – мужчина бросил что-то маленькое в Лонара, который лежал на влажном камне лицом вниз. – Эй, герой, ты там живой?
Лонар приподнялся. Всё тело, должно быть, ломило. Он поднял голову.
Перед ним витало в воздухе несколько облачных причесок, несколько кровавых глаз с безумной чернотой и несколько бледных лиц с закрученными бесцветными усами.
Силуэты беззаботно помахали и слились в жизнерадостную фигуру. Воздух вокруг фигуры напоминал горный, вольный, и можно было подумать, что решетки вовсе не отделяли мужчину от мира, а след от кандалов на шее он и не замечал.
Человек снял с себя толстую меховую накидку и каким-то чудом перебросил сквозь прутья в камеру Лонара, которого больше удивила сила мужчины, поскольку их отделяло добрых локтей двадцать. Мех укрыл дрожащее тело, и Лонар почувствовал подобие умиротворения. Он закрыл глаза.
– О-о-о, лучше, да? Я, к слову, ненавижу холод.
– Как?.. – скулы свело болью, и Лонар не договорил.
– Ваши, лиройские, килты везде узнаешь. Я пару раз бывал там. Неплохо, но слишком высокомерно, – но мужчина понял его.
Лонар открыл глаза и удивился, что посеребренную сорочку человека накрывала такая же меховая накидка, которую он только что бросил.
– Фокусы, – сказал мужчина и развел руками. – Уверен, ты слышал обо мне. Я Жолондек, безумный менестрель. Спросишь почему безумный? – его бесцветная иноземная улыбка сказала Лонару многое. – Потому что я без ума от жизни, друг! Ну а вообще, это завистники придумали, ведь я – величайший менестрель всего континента. К твоим услугам, – мужчина поклонился, и в свете луны за маленьким окном позади он казался тем еще фантазером.
Лонар помотал головой.
– Как же? А выступление в Лироисе с балладой «Он был, как Солнце, недалек»? Тогда еще молодой царь скончался, и меня пригласил его дальний-дальний родственник, чтобы поднять имидж.
Лонар помотал головой с полным непониманием, поскольку, наверное, не мог припомнить мертвых молодых царей.
– Так… – он закрутил в задумчивости усы, – это было во сне? Эх… Я лучше пойду тогда продолжу его. И тебе советую.
Менестрель разложил меховую накидку на полу, достал пирожное из-за пояса, упал на покрывало и стал жевать засыпая. «Странный человек», – подумал, видимо, Лонар и последовал его примеру.
…
Боль в теле не давала уснуть. Лонар ворочался всю ночь. Но открыл глаза – уже рассвет опускается. В соседней камере никого нет. Должно быть, безумный менестрель всё-таки воспользуется дубинкой.
Лонар поднимает стонущее тело и ставит ладонь на сырой камень. Холодный пол встречает сколами. Меховой накидки нет. Менестрель приснился?
Мужчина вновь заглядывает в камеру напротив – девственная пустота, но в самом углу за мгновение, едва заметно, зазияет бездна. Камень осыплется с потолка. Бездна расширится. Заполнит всю камеру. Примет облик глаза. Веки, усеянные язвами, как грибами, поднимутся, и жгучий яд хлынет из глаза, как из сосуда, сосущего под сердцем страхом.
Лонар в панике поднимает с пола камень: ему нельзя умирать. Бросает в титанический глаз. Камень отскакивает не задев. Яд черным морем накрывает героя. Яд разъедает кожу.
В подземной тьме показывается сердце величиной с армию демонов. Нити опоясывают его кандалами.
Нельзя победить смерть. Нельзя победить бессмертного. Нужен тот, кто обманул жизнь.
Метла. Изба. Лапы курицы. Лес, покрытый пряжей. Пряжа-паутина ползет к Лонару и сматывает в кокон. Снова тьма.
…
Дир прошел в город, едва успев под закрытие ворот на ночь. Никто не замечал его. А те горожане, кто замечал, возносили молитву богам – Дир исчезал.
Люди почему-то чувствовали страх: атмосфера на улицах была мрачнее ночи. В глаза оленя бросалось бо́льшее количество людей с оружием, чем в Лироисе. Вернее, все жители носили с собой хотя бы что-то заостренное или тяжелое. Была даже женщина с наточенными спицами в обеих руках.
Сами же улицы подготовились к бою. Через иную сотню шагов располагались баррикады из камней. Жилые дома, низкие, каменные, с усиленным фундаментом, оборонялись старой мебелью. Дир не понимал, кто наводил такой ужас, неужели он?
Дир чувствовал боль Лонара в замке у самой горы, поэтому направился туда. Основная башня замка был обнесен стеной, которая словно прорастала из камня, но сам донжон не касался хребта. Стяги свисали с зубцов и вырисовывали молот со щитом на желтом фоне.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Но что? Что есть утрата?
2
Что есть добро, что есть зло?
3
Чем он тут питался? Даже мухи мертвы. Даже пыль мертва.
4
Пусть у безымянного пока что не было дома, но он бежал свободой и верил, что скоро всё кончится.
5
Он не чувствовал чего-то уникального в себе.
6
Как он мог бы надеяться.
7
«Бежать.»
8
Он истинно считал?
9
«Мне…» – он хотел добавить, но не решился.
10
Вина, сомнения делают слабее?
11
Быть может, себя?
