Pasta per amore, или Макароны для Любы

– Да, там непростая семейка… Я попытался ухаживать, но мне дали понять, что я их девочке не пара. Куда ж мне своим деревенским рылом в калашный ряд!

Васёк уже изрядно охмелел, и я понял, что пора дожимать – лучше шанса всё разузнать про Любу у меня может и не быть.

– А девушка-то сама что думает? Или она несовершеннолетняя, не решает ничего?

– Типун тебе на язык! Конечно, сошеверно… сровен… в общем, взрослая она. Двадцать лет! Да только дед у неё вредный! Даже батя по сравнению с ним ангел во полти… во лопти… тьфу!

– И что же ты делать собираешься? Как будешь завоевывать Любочку?

– Откуда ты знаешь, что её Любой зовут? – вдруг встрепенулся и подозрительно посмотрел на меня. – Или ты сам на неё виды имеешь?

Вот только пьяной драки мне не хватало для улучшения своей репутации!

– Да ты что! Я даже не знаю, о ком ты говоришь, – наглая, но, надеюсь, правдоподобная ложь. – Ты сам сказал, что встретил Любовь, вот я и подумал, что это имя.

– Аааа! – Васёк весело расхохотался, безусловно поверив моим «честным» глазам. – Моя Любочка самая лучшая. В лепешку расшибусь, но добьюсь её!

Дальнейший разговор был совершенно неинформативным, поскольку началась лекция на тему: «Каким крутым парнем очень скоро станет Васёк, и как будут им восхищаться родственники Любы, ползая перед ним на коленях и умоляя жениться на их Любочке».

На следующий день я «совершенно случайно» вспомнил, что у меня дома завалялись книги по органической химии, которые нам без надобности, а вот Ваську, вернее Василию Геннадьевичу, могут пригодиться в работе. Таким образом, я решил сразу несколько задач: узнал, где находится нужная мне лаборатория, посмотрел расписание факультативов на стенде объявлений и самое главное – завязал более тесное общение с потенциальным конкурентом. Конечно, Василий – мне не соперник, но держать его на виду, знать, что у них происходит с Любой, мне очень даже пригодится.

И вот теперь, зная, что факультатив по химии начнется через двадцать минут, я готовлю реквизит для своего запланированного представления.

Еще в первый раз, проследив за парочкой «Люба и Вася», я запомнил траекторию их подхода к зданию пятого корпуса. Они шли через двор жилого дома, сокращая маршрут. Там, в самом конце двора, есть узкий тротуарчик, который отгорожен от двора деревьями и кустарниками, а с другой стороны упирается в стену университетского корпуса. Буквально двадцать метров укромного местечка, сменяются поворотом, за которым уже начинается широкая площадь с центральным входом в учебное здание. Этот-то укромный участок мне сегодня и нужен.

Достаю из сумки пакетик с заранее заготовленными битыми стеклами. Рассыпаю их на дорожке. Тут же капаю несколько капель искусственной крови. Основную часть наношу себе на голову, остатками мажу щеку, к которой сегодня по-дружески приложился Чацкий. Выглядываю из-за кустов, поджидая Любу.

До начала занятий остаётся десять минут. Девять. Восемь.

Неужели она из тех, кто опаздывает? Семь…

ИДЁТ! Завидев в сумерках приближающийся силуэт, быстро распластываюсь на дорожке лицом вверх – должна же она меня узнать, чтобы проявить участие, а то, того и гляди, примет за пьяного и пройдет мимо.

Шаги приближаются. Я в предвкушении и готов к самым эмоциональным реакциям на мой перфоманс.

И тут что-то пошло не так. Вернее – всю пошло через ж… женщино-подобную тушу, которая свалилась на меня изниоткуда. Вот реально – меня просто расплющило и вдавило в асфальт ровно в тот момент, когда из обрушивающегося на меня громкоговорителя раздалась сирена. Дикий ор поднял бы и мертвеца, поэтому я решил больше не играть бессознательное тело, и открыл глаза.

Етишкин-коротышкин! Люба!

Баба Люба…

Глава 4.

– Етишкин-коротышкин! – орёт баба Люба. Фууух, оказывается, это были не мои мысли… – Ты чего тут валяешься?!

Нет, ну как можно так сразу, а? Неужели я даже немного не похож на жертву несчастного случая???

– У-упал… – мямлю, растерявшись от такого вопроса, и всё-таки надеюсь, что она с меня когда-нибудь встанет.

И она начинает пытаться… Лучше убеееейте меняяяя… Оннна же ммменяяя разззздавит! Просто тяжелая ноша начинает искать точку опоры и, найдя её почему-то на моей груди, становится катастрофически неподъемной. Эффект домкрата, ё-маё!

Собираюсь с силами, которых, к слову, почти не осталось, и сбрасываю с себя этот груз. Ну как сбрасываю – скорее скатываю. Вдохнув полной грудью, планирую встать, как вдруг вижу застывшую прямо напротив Любу. Настоящую! Ту, которая должна была пройти здесь двумя минутами ранее.

– У вас всё в порядке? – слышится её писк, когда я задерживаюсь на асфальте и старательно корчу мученическую физиономию.

В ответ я издаю лишь стон, который должен красноречиво рассказать девушке, о том, что произошло и дать возможность самой придумать историю.

– Да это я его слегка помяла, – чуть не портит всё баба Люба, нарушая наш спланированный тет-а-тет. – Иду на вечернюю мойку, а он тут валяется!

Убийца романтики! Сгинь!

– Боже, Марио, у тебя кровь везде! На вас что – напали?! – Люба, наконец, смогла разглядеть в темноте мою разукрашенную физиономию, и теперь бросается ко мне, практически садясь на колени.

Тонкие пальчики прикасаются к щеке, так странно щекоча её, что мне почему-то становится не по себе.

– Парень, ты идти-то сможешь? Может, скорую вызвать? – снова встревает бабка.

А вот этого точно не надо – ведь тогда не только раскроется мой обман, но и я снова не смогу завладеть вниманием этой заучки.

– Не думаю, что стоит их отрывать от других пациентов, – страдальчески завывая, надавливая не только на жалость, но и зарабатывая дополнительные бонусы, как человек, думающий о других. – Вы тоже, – будто между делом бросаю бабе Любе, – идите на вечернюю дойку… Ой, простите, мойку. В общем, вы итак достаточно помогли мне…

Стараюсь изо всех сил говорить жалостливо, но желание поскорее спровадить бабку настолько сильное, что, вероятно, нотки раздражения всё-таки просочились в мою речь и у бабы Любы на меня скептически поднялась бровь.

– Когда вы упали на меня, я был без сознания, поэтому спасибо, что вернули в чувство, – бровь опустилась и перетекла в самодовольную улыбку.

– Ну ладно, если всё хорошо, то я пойду. Полы окромя меня мыть некому. Небось опять понатоптали, ироды…

Бабка продолжала предвкушать грядущий фронт работ, но с каждой секундой мы всё более смутно слышали о её планах на вечер, и удаляющаяся фигура (слово, которое ей совсем не подходит) уносила с собой и особо ценное мнение о «нонешней молодёжи».

– Ты уверен, что тебе не нужна помощь? – как-то слишком спокойно поинтересовалась Люба, как только мы остались одни. Мне этот тон пахнул равнодушием, а я не для того столько готовился и терпел на себе нашу уборщицу, чтобы вот так безэмоционально на меня смотрели.

– Как это не нужна?! Я не говорил этого, – спешу дать отрицательный ответ, пока девчонка не ускакала к Ваську. Сегодня я возьму эту крепость, чего бы мне это ни стоило. – У меня голова кружится, боюсь, не смогу дойти до дома…

Говорю, специально подкатывая глаза. Должно же сработать! Сегодня мы обязательно прогуляемся вместе и …

– Я всё-таки вызову скорую! – Люба хватается за телефон и начинает тыкать в нём какие-то кнопки.

Шта? У неё кнопочный телефон?! Разве такие еще остались у кого-то?

Я настолько офигел от увиденного, что даже не успел сообразить, что она делает.

– Алло. Здравствуйте, я хотела бы вызвать врача. Тут человеку плохо…

Эти слова моментально приводят в чувство. Только врача мне и не хватало! Подскакиваю к девчонке и быстро выхватываю у неё телефон, нажимая на отбой.

– Люба, мне нельзя вызывать скорую! – ляпаю первое, что приходит на ум. Вот прям одним местом чую, что она сейчас спросит «почему?» и пытаюсь лихорадочно сообразить, что буду на это отвечать.

– Почему? – да, это место меня никогда не подводило…

– Понимаешь… – чудесное слово, его можно протянуть так долго и многозначительно, что пока оно длится, мозг словно сачком успевает выловить пролетающую мимо мысль. – Моя мама работает фельдшером на скорой. Если она увидит меня в таком состоянии, её саму придётся откачивать. А я не умею оказывать первую помощь при сердечном приступе.

Да, знаю, чушь какая-то получилась. Но главное – Люба вроде бы прониклась.

– А вдруг у тебя действительно всё серьёзно? Может, сотрясение мозга. Или того хуже – черепно-мозговая травма!

– Нет, что ты! Я же сын доктора, поэтому знаю, что при сотрясении мозга человека тошнит, а у меня такого нет, – помню, что нам рассказывали об этом еще в школе.

– Тошнота может появиться не сразу, а спустя время…

– Вот поэтому я и прошу тебя – проводи меня до дома, чтобы я не упал где-нибудь, если вдруг мне станет плохо.

– Проводить? – будто испугавшись, переспрашивает Люба. – Может, лучше вызвать такси?..

– Ну, если тебе не хочется немного прогуляться… Что ж, давай вызовем машину. Надеюсь, меня не укачает в салоне…

Девчонка окидывает меня обреченным взглядом, но всё же соглашается.

– Хорошо, я провожу тебя до дома. Только давай я хотя бы рану сначала обработаю. У меня в сумочке есть антисептик.

Глава 5.

Нужно срочно придумать что-то, чтобы не дать Любе возможность раскрыть мою тайну. Но я понятия не имею, как это сделать.

– Пойдём, вон туда, – говорит тем временем девушка, указывая на хорошо освещенную скамейку. – Под фонарем будет лучше видно.

Мысль созревает моментально. Точнее я даже не успеваю её прокрутить в голове как следует и понимаю, что где-то недозрелый бочок всё же остаётся, но главное сейчас – выиграть время.

– Нет, под фонарь нельзя! Там могут ведь увидеть… Представь, если кто-то из преподавателей заметит!?

– И что? – непонимающе смотрит Люба.

– Как что? Разбирательства начнутся… Затаскают меня по следствиям, прокуратурам. А у меня диплом на носу, мне пропускать занятия никак нельзя.

Скептический взгляд медленно сменяется на понимающий, под давлением убедительных аргументов.

– Ну ладно, – со вздохом Люба раскрывает сумочку и начинает выуживать оттуда какие-то предметы.

Конечно же, я волнуюсь… Вся надежда сейчас на то, что в этой темноте она не сможет разглядеть в моей кудрявой шевелюре отсутствие раны на голове.

– Наклонись, – просит довольно мягко, но для меня эти слова звучат, как приговор. – Ничего не видно, – расстроенно произносит над моей макушкой, и от сердца отлегает. – Сейчас я фонариком на телефоне подсвечу…

Это конец… Тушите свет. Вот прям каламбуров в голове только и не хватало!

– Телефон сел, – вдруг снова звучит разочарованный голосок.

Какой же я всё-таки везучий засранец!

Стараясь не подпрыгнуть от радости, и не закричать от восторга, просто сжимаю кулаки.

– Что с тобой? – испуганно наклоняется к моему лицу, и мне приходится быстро прятать торжествующую улыбку. – Тебе больно?

– Да, что-то голова закружилась, – снова вру, понимая, что девушка увидела мою искривленную физиономию и теперь смотрит испуганно. – Наверное, от того, что наклонился.

– Ладно, не наклоняйся, тогда, – растерянно проговаривает Люба. – Может, дашь свой телефон?

– Он тоже сел. Вернее, я его забыл дома, – от радости путаюсь в словах. – То есть он сел, и я его нарочно оставил, так как смысла брать разряженный телефон не было никакого, – теперь остаётся молиться, чтобы никто не вздумал мне позвонить и, улучив минутку, незаметно выключить звук.

– Жаль… Ну, тогда я только влажными салфетками тебе кровь с лица сотру и пойдём.

С лица – можно. Там красивейшая ссадина. А кровь можно объяснить тем, что с головы натекло.

Довольный тем, что всё идёт по плану, я покорно жду, когда Люба увидит старания Чацкого и охнет от трепетной жалости к бедному Марио. А дальше девчонка сто процентов поплывёт и мне останется только заманить её поглубже в океан моего обаяния.

Отвлекшись на свои мысли в предвкушении быстрой победы, я не заметил, как залип на совершенно обычных действиях девушки.

Вот я вижу, как она достаёт своими тонкими пальчиками упаковку салфеток… Пытается её открыть, а я как в замедленной съёмке слежу за движениями рук. Они словно фарфоровые. Хрупкие и изящные. Она достаёт салфетку, а пальчики словно танцуют сложные балетные па – большой и указательный составляют па-де-де, средний и безымянный задействованы в кордебалете, а миниатюрный мизинчик выдаёт самые настоящие сольные вариации*.

Откуда у меня такие познания в балете? Просто моя мама – никакая не медсестра на скорой, а самая настоящая балерина! И неважно, что она уже давно не танцует – бывших балерин не бывает.

Всё детство я провёл либо в зрительном, либо в репетиционном зале. Знал все байки закулисья и играл в ладушки с примами. И, то ли потому что с детства варился в этом балетном котле, то ли гены мамы сыграли свою роль, но даже повзрослев, я всё равно с удовольствием составляю маме компанию для похода в театр стабильно несколько раз в год. Однако из моих друзей только Чацкий в курсе этой стороны моей жизни. В мужской компании обсуждать балет не принято, поэтому никто не знает, что больше всех, я люблю «Лебединое озеро». Ну, может быть, мама догадывается – ведь я стабильно раз в год прошу у неё контрамарку именно на эту постановку.

Люба начинает водить руками по моей щеке, а у меня в голове звучит Andante – Allegro** из первого действия. Нежные пальчики, точно балерины, порхают по моей коже и внутри словно что-то переворачивается. Воздух внезапно закончился в лёгких. Я планировал театрально застонать для пущего эффекта, но сейчас меня будто парализовало. Хочется сбросить с себя эти руки, чтобы нормально вдохнуть, но тут я натыкаюсь на устремленные на меня большие серые глаза. Люба как раз в этот момент отвела их от моей щеки, которую протирала, и наши взгляды встретились.

Её лицо, оказывается, было так близко всё это время. Спустя несколько часов, лежа в своей кровати, я буду анализировать этот момент и задавать себе один-единственный вопрос: почему я её не поцеловал? Я ведь затевал всё это ради того, чтобы девчонка в меня влюбилась, а поцелуи действуют в этом деле почти со стопроцентным эффектом. Но в данную секунду я даже не подумал об этом. Меня вдруг охватил какой-то необъяснимый страх. Захотелось даже убежать и спрятаться. И самое глупое во всей этой ситуации то, что я совершенно не мог себе объяснить причину своего состояния.

– Давай уже пойдём потихоньку? Я чувствую, что свежий воздух мне будет полезен.

Я смог пролепетать только это и в данном случае говорил (наверное в первый раз за весь вечер) абсолютно искренне. На самом деле мне хотелось бы сейчас последовать совету Любы и взять такси. Наверное, это было бы лучшим решением, чем идти рядом с девушкой и, как умственно отсталый, только мычать и отвечать что-то невпопад на её попытки занять неловкую тишину.

– Спасибо, что проводила меня, – говорю, когда мы подходим к воротам моего дома.

И тут до меня, наконец, доходит вся абсурдность ситуации – меня проводила девушка и я говорю сейчас ровно то, что обычно в таких случаях говорят те, кого провожают. Докатился! И вот только не надо теперь шутить про балет.

– Подожди, – машинально хватаю Любу за руку, но меня словно прошибает током, и я одергиваю ладонь. Несколько секунд смотрю на неё, пытаясь понять, что со мной творится. Девчонка непонимающе бегает глазами от моего лица к руке, которую я зачем-то спрятал за спину. Дурацкая реакция! Глупейший момент.

Хочется надавать себе по щекам, чтобы привести в чувство. Марио! Очнись ты, наконец! Кто здесь мужчина – ты или кто?

– Я вызову тебе такси, – о том, чтобы самому её отвезти даже думать не хочу и мелькнувшую мысль я отгоняю уже наподлёте.

– Спасибо, – просто отвечает Люба.

Я ждал, что она будет ломаться, набивать себе цену или наоборот строить из себя мисс независимость. Но Люба снова ломает стереотип.

«Может быть, дело в том, что ей, в отличие от других девушек, которые раньше были у тебя, не интересен Марио Гардиани?» – ехидно подсказывает внутренний голос, и эта мысль как-то неприятно отзывается где-то в районе лопаток.

«А почему это, собственно, должно меня волновать?» – спорю сам с собой.

«Как минимум потому, что это твоя цель – понравиться Любе», – какой проницательный этот внутренний голос. Я ведь и правда почти забыл, для чего устроил весь сегодняшний фарс.

Люба уехала спустя десять минут. А я даже не знаю, сколько времени уже лежу, уперевшись взглядом в одну точку на потолке. Мыслей нет. В голове только музыка – «Танцы лебедей»** Чайковского.

_________________________

*Па – танцевальный шаг

па-де-де – парный танец в балете

кордебалет – групповой танец

вариации – короткий, но законченный виртуозный танец для одного или нескольких исполнителей.

** Andante – Allegro из первого действия балета «Лебединое озеро» – танец-песня, один из самых лирических эпизодов «Лебединого озера», исполнен мягкой меланхоличности.

«Танец лебедей» – фрагмент музыки балета «Лебединое озеро» из второго действия.

Глава 6.

– И что, она не заметила, что кровь ненастоящая? – удивлялся Чацкий.

– Да как бы она смогла в такой темноте!? Тем более, там реально не отличишь – ты бы видел, как качественно сделано!

– И всё-таки я не пойму, как ты сможешь просто так её бросить после всего, что заставил её пережить? Девчонка ведь наверняка испугалась… Потом пожалела тебя, волновалась, заботилась… И ты сможешь ей в глаза сказать, что это просто была шутка? Или признаешься, что использовал её для своих мелочных целей?

– Ничего себе мелочных! – не соглашаюсь с другом. – На кону, между прочим, не стакан семок, а мой диплом!

– Даже если так, – не унимается этот моралист. – Неужели это стОит того, чтобы обидеть невинную девушку?

– Почему сразу обидеть? Я не собираюсь раскрывать ей правду. Пусть думает, что у нас любовь. А как только диплом будет у меня в руках, я просто тихонько «сольюсь».

– И как ты себе это представляешь?

– Элементарно! У меня, если ты помнишь, летом стажировка в департаменте по делам молодёжи. Я на всё лето уеду!

– Ну и что?

– Да она первая меня бросит, вот увидишь! – я нисколько не сомневаюсь в своих словах. – Девушки все одинаковые – ни одна не будет ждать три месяца!

– Вообще-то и дольше ждут, – спорит со мной Чацкий. – Если она влюбится в тебя, как ты планируешь, то время не вылечит, и ей будет только больнее.

– Ты что на мыло подсел со своей Вероникой? Все эти любови и страдания придуманы теми, кому скучно жить. Хотят люди помучаться и придумывают себе всякую фигню типа любви… И вообще, девушка будет ждать парня только в одном случае – если к ней никто не подкатит во время его отсутствия. А стоит нарисоваться интересному вариантику – они бегут сверкая пятками…

Я знаю, о чём говорю… Неприятные воспоминания против моей воли рисуют перед глазами образ той, кого хотел бы забыть и навсегда выжечь из памяти. За шесть лет я должен был это сделать, но не получается – как на зло, помню всё до мельчайших подробностей – даже цвет пуговиц на кофте, что была на ней в тот день…

– Так, всё, мне пора, – обрываю свои же мысли. – Люба скоро выйдет из института, а я еще не подготовился к встрече.

– Неужто за цветами побежишь? – ехидничает Чацкий мне вслед.

Я не отвечаю, да ему и не нужен ответ. Он знает, что цветов я принципиально никому не дарю, кроме матери. Но даже мой лучший друг не знает причину. И снова меня, как в мазут, затягивают воспоминания… Что-то слишком много их в последнее время стало. Нужно срочно переключиться.

Лучшей темой, отвлекающей от навязчивых флэшбеков, является мой многострадальный диплом. Утром именно он заставил меня прийти в норму, когда я проснулся и первой картинкой перед глазами появились руки Любы. Думать о девчонке в свободное время я должен только в рамках выполнения плана. Позволять себе любоваться ею в целом или какими-либо частями я больше не буду. Проанализировав вчерашний вечер, даже пришёл к вполне логичному выводу, что странная реакция на девушку – это просто осечка организма. Ну, бывает же иногда такое, что пьёшь какое-нибудь лекарство, и тебе постепенно начинает нравиться его вкус. Нет, ты не будешь специально пить его ради удовольствия, для этого есть другие напитки, но просто во время употребления по назначенному врачом рецепту уже не испытываешь отвращения. В общем, приятный бонус в неприятном деле.

Рассуждая сам с собой, я подошёл к кофейне, где всегда беру себе стаканчик на вынос.

– Привет, Марио! Тебе как обычно? – счастливо улыбается официантка Вика, стоит мне переступить порог кафе. Она всегда встречает меня, как верная болонка своего хозяина. Смотрит щенячьими глазами, пускает слюни и виляет хвостом. Конечно эта собачка бесхвостая, но тоже зачётно виляет. В общем, вы поняли, почему я каждое утро захожу именно сюда. Поднимаю самооценку и настроение.

– Нет, солнышко, сегодня сделай мне два капучино. Один с сахаром, другой – без, – взгляд Вики вмиг гаснет. – И еще один сделай для себя, красавица, – подмигиваю своим коронным жестом. Терять поклонниц, да еще и в таком заведении, мне совсем не выгодно. К тому же Вика еще «не изученный материал», а значит, представляет для меня какой-никакой интерес.

Девушка снова расплывается в улыбке и «плывёт» к кофе-машине. Принимает эффектную позу, выгодно выставив декольте и одновременно оттопырив вполне себе неплохую попку.

– Викуль, это что за безобразие? – строго выговариваю ей. Девушка пугается и вытягивается по струнке, «подбирая» свои прелести, и растерянно смотрит на меня. – Почему у меня до сих пор нет твоего номера телефона? – уже совсем другим тоном говорю, слегка подаваясь вперед, чтобы слышала меня только она.

Шутка возымела эффект и девушка растаяла окончательно.

Спустя пять минут я уже выходил из заведения с двумя стаканчиками горячего кофе и номером горячей официантки в телефонной книге.

И, надо признать, что вышел из кофейни я как раз вовремя. Вот прям секунда в секунду, ибо только завернув за угол к универу, сразу увидел выходящую из корпуса Любу.

Еще утром, зайдя на сайт проверил её расписание и выяснил, что первая и вторая пары у девушки будут в разных корпусах, а, значит, смогу перехватить её в перерыве.

– Привет, – лучезарно улыбаясь, подхожу к двум девушкам, которые были вынуждены остановиться, встретив преграду в виде меня. Здороваюсь только с Любой, её подружке сдержанно киваю, вкладывая в быстрый взгляд просьбу оставить нас наедине.

– Люб, я пойду, место тебе займу в аудитории, – понятливая какая! Плюсик ей в карму.

– Привет, Марио, – спокойно отвечает девчонка, чем опять меня напрягает. Ну не разговаривают со мной девушки так! – У тебя что-то опять случилось? – это что сейчас было? Ирония в голосе? С какой стати?

– Да, – проглатываю возмущение, ведь оно мне совсем невыгодно. – У меня случился лишний стаканчик кофе, – применяю одну из милейших своих улыбок и протягиваю девушке стакан. Только собираюсь открыть рот, чтобы сказать, что специально взял с сахаром и без, чтобы она могла выбрать, но тупо не успеваю.

– Я рада за тебя, – она демонстративно пытается меня обойти. И таки у неё это получается, ибо я шокирован дерзким ответом и в принципе – тоном девушки.

– Подожди, Люба! Я для тебя купил капучино, специально заказал один сладкий, другой…

– Слушай, давай начистоту! Что тебе надо? – Люба остановилась и развернулась ко мне всем корпусом. Однако, несмотря на её невысокий рост и хрупкое телосложение, выглядела она угрожающе. На миг даже почувствовал себя загнанным в угол кроликом, который трепещет, глядя в серые глаза удава Любы.

– Хотел кофе тебя угостить… – растерянно, чуть не заикаясь, бормочу. Девчонка выбила меня из колеи своим неожиданным напором.

– Зачем? – девушка сложила руки на груди, и я отчётливо понял, что что-то здесь происходит не то.

– Поблагодарить. Ты меня вчера можно сказать спасла…

– От искусственной крови? Так она неопасна.

Шах и мат.

Сказать мне нечего, слова и хоть немного логичные мысли покинули голову. Я смотрю на Любу, ожидая, что она сама всё объяснит или хотя бы что-то спросит, идут прахом, когда она прищуривается, показывая, что помогать мне оправдываться она не будет.

– Прости…

– Я повторю свой вопрос, – словно следователь на допросе чеканит Люба. – Что. Тебе. Надо. От меня.

– Ты мне нравишься, – выпаливаю, хватаясь за последнюю соломинку.

– Еще попытка, – я уже боюсь эту девушку. Куда девалась серая мышка, которая казалась мне легкой добычей?

– Почему ты мне не веришь? Ты мне сразу понравилась, еще в деканате…

– Марио, пожалуйста, прекрати, – Люба закатывает глаза. – Я видела, какие девушки тебе нравятся, и могу точно сказать, что я совсем не в твоём вкусе.