Завод: Назад в СССР. Книга 3

– Кстати, я же вас друг дружке не представил, – вставил я, чтобы снять повисшее в воздухе напряжение. – Кира – это Люба, Люба – это Кира, знакомьтесь.

– Очень приятно, – улыбнулась совсем не дружелюбно Кира.

– Взаимно, – тоже весьма натянуто ответила моя бывшая жена.

– Ну, тогда предлагаю не терять время, пойдёмте к аптечке, это сейчас главное, – я позвал обеих девчат.

– Вы куда? – послышался голос следовательницы. – Мы же ещё не все процессуальные действия закончили!

Курочкина выросла перед нами, держа в руках планшетку с документами.

– Да мы вот с девчонками решили в «стекляшке» посидеть, мороженое покушать. Если хочешь – присоединяйся, а оттуда можем и в отдел наведаться, раз нужно. Может, ты какое кафе недалеко от отдела знаешь? – я подмигнул следовательнице.

Она сначала взглянула на свой планшет, затем перевела взгляд на ручку и, наконец, решилась.

– Хорошая идея, поддерживаю! Да, знаю одну хорошую кафешку сразу за отделом, можем пойти туда. Ну а бумажки действительно подождут, тем более, Александр Игоревич меня на сегодня отпустил.

– Идет, – сказал я.

– Договорились, сейчас только схожу к вашему Роману, выдам повестку. Вы же, как я понимаю, не торопитесь? – Курочкина покосилась на Любу, видимо, слышала, что та говорила про перевязки.

– Нет, – подтвердил я. – Предлагаю встретиться здесь же через полчаса, успеешь?

– Конечно!

И следовательница пошла в цех, где действительно остался Рома, о котором я в суматохе слегка запамятовал. Вот для него удар будет, когда узнает, что начальника арестовали.

Я проводил следовательницу взглядом и повернулся к своим девчатам.

– Пойдемте.

– Егор, я, пожалуй, здесь подожду, – заявила Кира. – С щенками поиграюсь, вы же недолго? Вон они испуганные какие.

Хитрая лиса, заметила, как я с Мухтаром возился, и решила на этом сыграть. Через зверушек зайти.

На том и договорились. Мы с Любой пошли в цех, искать аптечку, а Кира осталась возиться с щенками, мелкие тут же оживились и облепили её со всех сторон.

– Потом собаками будет вонять в кафе, – не удержалась от шпильки Люба.

Про её «нежные чувства» к животным мне было хорошо известно – бывшая жёнушка всю жизнь страдала от аллергии на собачью и кошачью шерсть. По этой причине у нас никогда не было домашних животных.

Мы прошли в цех, я нашел аптечку и вытащил из неё вату и зелёнку. Люба при виде зеленки сразу напряглась и поежилась.

– Ты что, мне зеленкой шею собрался мазать? А как я в таком виде в «стекляшку» пойду? – начала отнекиваться она.

– Ну так и пойдёшь, рану-то надо обработать, – ответил я, про себя усмехаясь, что у меня в компании будут две красивые девчонки, только одна будет пахнуть псиной, вторая – зеленкой измазана. Зато обеим не обидно будет.

– Может, лучше не зелёнкой, а перекисью? У меня есть!

Люба подошла к своему рабочему месту, там выдвинула ящик шкафчика и достала перекись.

– Работа швеи, она ведь такая – все время то пальцы колешь иголками, то раскройными ножницами порежешься! – забухтела она. – Представляешь, если бы я каждый раз обрабатывала зеленкой? Вся ходила бы зелёная в крапинку!

Она протянула мне стеклянную бутылочку с перекисью, обольстительно улыбаясь.

– Зато тебя точно бы запомнили, девчонку в зелёную крапинку никто бы с другой не перепутал, – я взял перекись из ее рук.

Порез был неглубокий, и перекисью вполне можно было обойтись. Да и звала меня Люба отнюдь не для того, чтобы обработать рану.

– Замри, – велел я, смочив ватку средством.

– Замерла. Щипать будет.

– Нет, щиплет только йод.

– Ладно, – Люба подняла подбородок, чтобы мне было удобнее мазать, и зажмурила глаза. – Я готова, можешь приступать.

– Только не дёргайся, а то я тебя знаю, – вырвалось у меня.

Люба действительно боялась любых манипуляций, связанных с медициной. А от вида крови могла вовсе упасть в обморок, что не раз случалось во время нашей совместной жизни.

Бывшая после этих слов посмотрела на меня пристальнее и прошептала:

– Егор, а ты можешь взять меня за руку?

– Надо? – я изогнул бровь.

– Надо, – подтвердила Люба.

Девушке лучше стараться не отказывать. Я взял её за руку, почувствовав, что ладони у неё влажные – нервничает, У Любы всегда потели ладони, когда она переживала, и моя бывшая жена всегда смущалась этому факту. Так и сейчас, она выдернула у меня руку и принялась тереть ладонь о свою рабочку.

– Все нормально, – заверил я и взял её руку обратно.

– Я нервничаю просто, – мило улыбнулась она и снова зажмурилась, чтобы я мог обработать рану. – Теперь я точно готова, Егор.

Я аккуратно промокнул ваткой место пореза.

Перекись зашипела, дезинфицируя ранку.

– Все, – объявил я. – Жить будешь.

– Ай-ай. Правда всё? – Люба боязливо открыла глаза и крепче сжала мою руку. – Спасибо тебе большое, – она подалась вперёд и чмокнула меня в щеку.

Я автоматически, по старой памяти обнял её за талию и потянул к себе. Но не успел впиться в её губы своими, как она высвободилась из объятий. Я не стал её удерживать, спохватившись в последний момент, что не нужно этого делать. Она прошмыгнула мне за спину, там у окна располагалась раздевалка. Отдельного места для переодевания в цеху не было, и швеи переодевались за шторкой, где были их ящики.

– Я быстро, не уходи, – бросила она.

– Хорошо.

Прежде чем задёрнуть шторку, Люба остановилась, обернулась и внимательно на меня посмотрела.

– Егор, я хочу у тебя кое-что спросить. Обещаешь ответить честно?

– Спрашивай, – согласился я.

– У тебя что-то есть с ней? – слышно спросила Люба.

– С Кирой?

Бывшая в ответ коротко кивнула.

Я задумался, как правильно ответить на вопрос, всё-таки девчонка ждала честного ответа. С одной стороны, у нас с Кирой была близость, с другой – мы ничего друг другу не обещали и ни на что не рассчитывали.

– Нет, ничего серьезного, – наконец, сказал я.

Лицо Любы посветлело.

– Я быстро, – повторила она и задёрнула шторку.

Я остался стоять у её рабочего места. Растёр свою щеку, до сих пор ощущая прикосновение губ бывшей супруги. Мысли в голове появились разные, но я их быстро отбросил.

Шторка отдёрнулась, и Люба, светясь улыбкой, крутанулась вокруг себя, демонстрируя мне свой наряд. Она была одета в хорошо знакомую мне юбку чуть выше колена и кофточку с рюшками. Когда она крутилась, юбка приподнялась, обнажая её стройные ножки. Такой я помнил ее на первом свидании. Мы гуляли в парке Горького и решили сделать фотографию на память о том дне. Тот снимок сохранился у меня на всю жизнь – прошлую жизнь…

– Ты ведь никогда не видел меня без этой дурацкой спецовки, да, Егор? Ну как я тебе? – спросила она.

– Тебе очень идёт.

Повисло молчание, Люба явно что-то хотела сказать, но не решалась. Я же поймал себя на мысли, что хочу её – здесь и сейчас. Пришлось эту мысль из головы выкорчевывать, как заразу. Было непросто. Жёнушка, впрочем, у меня была резвая – палец в рот не клади. И, думая, что я стесняюсь, приблизилась сама и попыталась меня поцеловать. Я прикоснулся пальцами к ее губам, останавливая порыв.

– Не стоит, Люб.

– Почему? Я тебе не нравлюсь? – насторожилась она.

– Нравишься, женщин красивее, чем ты, я не встречал. Просто… поверь мне, нам не стоит что-либо начинать.

Я думал, что Люба расстроится, но нет. Скорее, напротив, едва она услышала отказ, её глаза блеснули огоньком.

– Пойдем уже! Хочу мороженого! – она решительно двинулась к выходу.

* * *

Курочкина повела нас в ту самую «стекляшку», куда любил наведываться мой сосед. По рассказам Валентина, здесь подавали мороженое сорта «пальчики оближешь», и всего за несколько рублей можно было наесться до отвалу. Мне с голодухи хотелось съесть все виды мороженого, которые тут только были.

Внутри нас ожидало уютно обставленное пространство с круглыми столиками. Рядом с каждым столиком было по три стула, поэтому мне нужно было притащить ещё один. Посетителей в кафе всегда было много, но свободные места всё-таки нашлись, да ещё и моё любимое – у окна.

– Предлагаю располагаться здесь, – я кивнул на свободный столик.

– Отличное место, обожаю сидеть у окна! – тут же прокомментировала Люба, которая включила режим «вижу цель – не вижу препятствий».

– Кто что будет?

Девчонки растерялись, пытаясь понять, куда сяду я, и устроиться рядом. Я решил вопрос просто – сказал, что, пока они будут располагаться, схожу за мороженым.

– Я буду «Москву» и кофе с лимоном, – сказала Кира.

– А я «Московское» и просто черный кофе, – сказала следовательница.

– Тебе «Мечту»? – я посмотрел на Любу.

– Да… это мое любимое! – с придыханием ответила она. – И еще хочу трубочку с кремом!

– Хорошо, запомнил, всем всё принесу, а вы присаживайтесь, – заверил я.

Интересно, это вкусы у них так отличаются, или девчата специально заказали всё разное?

– Договорились, я пока уберу пепельницу, – следовательница взяла со стола полную окурков пепельницу, которую никто не убрал.

Заодно пошла на хитрость:

– Я здесь сяду, а здесь, – она положила на один соседний стул свою сумку-папку. – Сядешь ты, Егор, пусть сумка полежит, чтобы никто стул не забрал.

– Не вопрос, – ответил я, наблюдая, как наливаются румянцем Кира и Люба.

В «стекляшке» было самообслуживание, поэтому я взял железные креманки, выполнил заказ каждой девушки и с подносом вернулся к столу. Кира и Люба всё же сели с одной стороны стола, а Курочкина с другой.

– Пожалуйста! – я поставил на стол поднос, а следователь убрала свою сумку со стула, приглашая меня присесть.

– Ну, за встречу, девчата! Без алкоголя не чокаются, но все же, – я поднял свой кофе, чтобы поочередно стукнуться чашками с каждой.

Следующие полчаса мы разговаривали о том о сем, сначала, естественно, обсудив всё то, что случилось на заводе. Но затем темы стали самыми разнообразными.

Я вскоре почувствовал, как кто-то гладит меня под столом ногой. Кто это? А вот тут не поймёшь, делать это могла каждая из девчат. Я не стал убирать ногу, но обвёл девушек взглядом, наткнувшись на взгляд хищницы в исполнении Киры.

– Егор, спасибо, всё очень вкусно, мне нравится, – она улыбнулась кончиками губ.

– Хочешь попробовать мое мороженое? – подключилась Люба.

– Спасибо, не откажусь, – я подвинул поближе к бывшей свою креманку, показывая, что можно переложить немного туда, но та решила покормить меня с ложечки.

Я не отказался, тогда Курочкина, понимая, что осталась на третьем плане, тоже решила проявить себя. Подняла руку с наручными часами и как бы совершенно случайно перевернула на Любу чашку с кофе, уже немножечко остывшим.

– Ой, извини, ппожалуйста! – сделала изумлённый вид следовательница, хотя я был уверен, что чашка с кофе перевернулась не просто так.

План покормить меня с треском провалился. Кофе разлился по юбке, повезло, что она была чёрного цвета и не испортилась. Но как ни крути, бывшая была вынуждена ретироваться в туалет.

– Нельзя аккуратнее? – обиженно всплеснула она руками.

– Извини, я правда не специально, – пропела следовательница медовым голоском.

Мне было интересно посмотреть, как будут развиваться события дальше. Я расчитывал, что и Курочкина, и Кира воспользуются временным устранением конкурентки и попытаются переключить все внимание на себя. Но Курочкина вдруг посмотрела мне за спину, как-то сразу перестала улыбаться и ни с того ни с сего засобиралась.

– Вы знаете, ребят, мне пора.

– Почему уходишь? – поинтересовался я.

– Да поздно уже, завтра на работу рано, может быть, увидимся в следующий раз…

– А в отдел, получается, не пойдем? – уточнил я.

– Не сегодня.

И следовательница пошла быстрым шагом прочь от нашего столика, но вдруг резко сменила траекторию и свернула в уборную.

– Что это с ней? – Кира проводила её взглядом, а потом, оглянувшись, тише добавила. – Понятно, кажется, её мужик нарисовался.

Я обернулся, чтобы понять, о чем говорит Кира, и увидел, что через пару столиков от нашего рассаживается компания из двух молодых человек. Один из них действительно проводил следовательницу взглядом, а потом пошёл к нашему столику.

– Не помешаю? – он, не дожидаясь ответа, присел на Любин стул.

Кира, понимая, что тут, скорее всего, предстоит мужской разговор, встала из-за стола и сказала, что пойдёт закажет себе ещё кофе. Правильно сделала, потому что я не взялся бы гадать, чего хочет от меня этот наглый парень, а когда я чего-то не понимаю, настроение резко портится.

Впрочем, чего он хочет, стало понятно уже по его следующему вопросу:

– Твои все бабы? – спросил он, ехидно улыбаясь и по-хозяйски сложив руки на столешницу.

Глава 5

– А тебе какая разница? – отрезал я, рассматривая подсевшего незнакомца, ну и добавил, чтобы вопросов не возникло: – Гуляй, Вася, без тебя разберёмся.

– Ты не так понял, – сбавив сразу обороты заявил он.

– Намекаешь, что я непонятливый?

– Да нет, – с секунду подумав, отмахнулся он. – Я вообще не про это. Просто говорю, что ты действительно не так понял.

– Вали, паря, – ответил я. – А вообще, если ты не заметил, я не один сижу и с девушками вечер провожу. Тебя сюда никто не назвал, надеюсь, я-то так тебе доступно объясняю?

– Вот про это я и хотел у тебя спросить, – пояснил паренёк, взял со стола чистую салфетку, потеребил и, собравшись с мыслями, продолжил. – Короче, Машка Курочкина, ну брюнетка, следачка, красивая такая – она что, с тобой сюда пришла?

– Со мной, – подтвердил я, поглядывая в сторону уборной, когда Курочкина отлучилась.

Тут же поймал себя на мысли, что все время до этого я обращался к следачке по фамилии. Хотя у неё, вон, имя есть – Маша, которого я, правда, не знал. Так бывает, подходит человеку фамилия, даже больше, чем имя, и само собой так выходит, что ты его все время по фамилии называешь.

Я заметил, как после моего утвердительного ответа, собеседник недовольно нахмурился. Пора, однако, было выводить разговор в более или менее конкретную плоскость.

– Вопрос то в чем? Девчонка тебе понравилась и в кино позвать хочешь? – поторопил я мысли паренька.

Но тот почему-то усмехнулся.

– Не хочу, я с ней уже пять лет знаком. Чтобы ты понимал, Маша – моя женщина… – он запнулся и добавил нехотя: – Бывшая.

Вон оно что! По крайней мере, стало понятно, чего его так заинтересовал досуг следовательницы. Он её бывший, увидел свою несостоявшуюся суженую-ряженую и, скорее всего, приревновал. Знал бы он, что я помимо Маши со своей бывшей женой тут сижу… на которой женился бы года через три в той жизни, так, наверное, относился бы ко всему проще.

– И я тут при чём? Мне эта информация по барабану, – ответил я.

Я немного расслабился, откинулся на спинку стула. Если он без наездов, так и я пока спокоен, но начеку.

Собеседник принялся рвать салфетку на длинные полоски.

– Как тебя зовут? – спросил он, не поднимая глаз от стола, и сам представился. – Меня Артём.

– Меня Егор зовут, – в ответ назвался я. – Тебя твой друг там не заждался?

Артём поднял взгляд и впился в меня глазами.

– Короче, Егор, как есть скажи, ты на мою Машку какие-то виды имеешь? Как женщину её рассматриваешь? – он даже стиснул салфетку в кулак, видимо, одна только мысль об этом вызывала у него негодование.

Остались у него к Курочкиной чувства, имеет на них полное право, только отчитываться перед ревнивцем я не собирался. С другой стороны, к гадалке не надо ходить, невооруженным взглядом было видно, что Курочкина Артему небезразлична. Так эмоционально на бывших не реагируют.

– Слушай, Артем, все понимаю – не долюбил, не разлюбил, все бывает, такова жизнь. Но ты же сам говоришь, что Курочкина для тебя – бывшая? Дам тебе совет, как мужик мужику, а прислушиваться или нет – твоё право. Хочешь перестать мучиться и себя изводить – просто вычеркни Машу из своей жизни. Ты не убогий, другую себе найдёшь, а про Машу забудешь и даже не будешь вспоминать.

Артём мой совет внимательно выслушал. Поерзал на стуле, не находя себе места, а потом, сжав руку в кулак так, что она побелела, выдал:

– Никто кроме нее мне не нужен, я ее муж, и развод ей давать не собираюсь!

– В смысле – муж? – удивился я.

– В коромысле! Машка – моя жена! Я за ней со школьной парты ухаживал, вместе сидели, предложение делал двенадцать раз, и только на тринадцатый она согласилась! – в сердцах поведал свою историю Артём. – И теперь – ты что, думаешь, Егор, я её просто так отпущу?

– Ни фига, какие у вас напряженные отношения, – только и нашелся я.

А вообще хорошо, что я ему нос не стал ломать сразу – у Артёма, оказывается, все права есть на то, чтобы про Курочкину вопросы задавать.

– Она от меня ушла! – обиженно выдал мой собеседник.

– Раз ушла, значит, была причина? Просто так люди не уходят. И что, ты за ней теперь следишь, я правильно понимаю?

Парень казался адекватным, девчонки пока не возвращались (это не мужики, которые в уборную заходят на пару минут по непосредственной надобности, женщинам-то надо подкраситься, кудри поправить), поэтому можно было немножечко почесать языком – время занять. Да и что говорить, любопытно мне было побольше узнать про Курочкину. Говорить я Артёму ничего не буду, но сам-то я видел, что следовательница проявляет ко мне интерес, как к мужчине. А тут, оказывается, вон какие страждущие имеются.

– Может, слежу, а может, и не слежу, это уже не твоё дело, – он ни с того ни с сего хлопнул ладонью по столешнице. – Так ты с ней или не с ней?! Чего ты вокруг да около ходишь, не можешь, что ли, прямо сказать, как мужик?

У этого Артёма, похоже, от неразделенной любви сорвало крышу, иначе объяснить его перепады настроенияя не мог. Вот только такие эмоциональные выступления ему точно не со мной устраивать. Я подобрался, положил руки на столешницу и чуть подался вперёд, чтобы Артёму было лучше меня слышно.

– Пока нет, но всё может быть. Ещё есть вопросы?

Артём снова вгрызся в меня взглядом.

– Если появятся – задам, – ответил он.

– Тогда вернись на свое место и не докучай нам, – спокойно, но настойчиво сказал я.

Он промолчал, выбросил обрывки салфетки в пепельницу, которую недавно чистила Курочкина, и поднялся. Медленно пошаркал в сторону своего стола, где его действительно заждался друг, всё время нашего разговора не сводивший взгляд с моего столика. Друг, видимо, хорошо знал состояние Артёма и опасался, как бы тот не натворил дел. Правильно делал, что присматривал – вид у Артёма был неадекватный.

А вообще странный он персонаж – непонятно, чего хотел. Убедиться, что я не с Курочкиной? Так если он на самом деле муж, бывший или нынешний, то мог бы подойти к самой следовательнице и спросить у неё напрямую. Причём я бы понял, если бы Артем и пришел мне бить морду, а тут… Ладно, бог с ним, дураков кругом хватает. Как пришел, так и ушел. Чтобы не терять время, я решил повторить нам с девчатами заказ – мороженое быстро съели, да и кофе уже не осталось – частью выпили, а частью разлили. Так что я взял поднос и пошел самообслуживаться.

По пути покосился на стол, откуда ко мне подрулил Артём, и обратил внимание, что он туда так и не вернулся. Друг ждать его не стал и лопал свое мороженое за обе щеки, а забытое мороженое на другой половине стола, не дождавшись своего хозяина, начало таять. У кассы Артёма тоже не нашлось. Уйти он вряд ли мог, поэтому я предположил, что он отлучился в уборную. Может, на нервной почве прихватило? Всякое бывает, если так себя изводить. Я решил не заморачиваться поисками, но тут из уборной выбежали Кира и Люба одновременно.

– Егор, Егор! – бросились они ко мне, и начали меня наперебой звать, явно взволнованные.

– Чего, девчонки? Я тут решил нам ещё мороженого заказать, – отозвался я.

– Егор, да какое мороженое – там в туалете к нашей следовательнице кто-то пристает!

– Кто? – спросил я, хотя мне было уже все понятно.

– Да тот самый урод, который к нам за столик подсаживался, – ответила Кира, подтверждая мои мысли.

– Он к нам подсаживался? – удивилась Люба. – А что ему было надо?

Конечно, она-то из-за пролитого кофе ушла раньше и не видела Артёма.

– Подсаживался, говорит, бывший муж Маши, – пояснил я, переводя взгляд на дверь с фигурками мальчика и девочки.

Люди часто склонны совершать глупости, идя на поводу эмоций. Тут еще и Кира сгустила краски.

– Егор, ты пойди посмотри, а то он её убить обещает…

Я вздохнул, если Курочкина и этот оболтус действительно были мужем и женой, то мне нечего туда лезть – как говорится, милые бранятся, только тешатся. Да и вообще, у мужа с женой как бывает – сегодня вместе, а завтра злейшие враги. Но имеется нюанс – если в эти разборки влезть, то ничего хорошего не выйдет априори, ещё и крайним останешься. Я побарабанил пальцем по подносу, взвешивая всё, и, видя, как на меня смотрят перепуганные девочки, решил сходить посмотреть, что там да как.

– Сейчас схожу, а вы пока выберите, что будем брать, – сказал я и двинулся в сторону уборной.

Уже шагая к двери, я обратил внимание, что люди, оттуда выходящие, в том числе мужики, то и дело оглядываются. А подойдя ближе, услышал вопли, но не Видоплясова, а Артема, который истерил хуже любой бабы.

– Ты что, думала, вот так просто захочешь – и уйдёшь, на все наплюёшь? – верещал он.

Артем стоял в коридоре, зажав Курочкину в углу и не давая ей выйти. Нет, трогать он её не трогал, но своим ором явно уже достал девушку и взбаламутил всех вокруг.

– Вам помощь нужна? – спросил, проходя мимо, низкорослый мужичок с аккуратно стриженной бородкой.

– Нет, спасибо, – ответила следовательница – а потом повернулась к своему супругу и удивительно ровно произнесла: – Артем, ты, пожалуйста, успокойся и не устраивай на людях цирк. Если бы я знала, что ты будешь тут, я бы сюда не пришла!

Видя, что ситуация у Маши, вроде как, под контролем, я тоже не торопился вмешиваться. Зачем ставить бывших или нынешних супругов (деталей их матримониального статуса я так и не понял) в неловкое положение? Оперевшись о стенку и сунув руки карманы брюк, я всё-таки решил понаблюдать за тем, как будет разворачиваться ситуация. Тем более, Кира и Люба, которых я видел с занятоой позиции, всё ещё изучали меню, поглядывая на меня. Чтобы их успокоить, я показал большой палец, мол, ничего страшного тут не происходит, а если что – я за всем слежу.

– Артём, ведь мы все выяснили – я больше не твоя жена, – продолжила говорить Курочкина.

Интересно, а фамилия у неё от мужа или девичья?

– Я не дам тебе развод, даже не мечтай, – Артём, несмотря на просьбу, успокаиваться не спешил.

– Так я тебя и не спрашиваю, когда ты под чужую юбку лез, надо было думать! Теперь не давать развод ты не имеешь никакого морального права! – выдала Курочкина вмиг зазвеневшим металлом голосом.

– Прости меня, Маша! Прости, хочешь, я перед тобой на колени стану? – изо всех сил пытался исправить ситуацию Артём.

Мне же все стало понятно. Как я и предполагал – это обычные семейные склоки с подозрением измены. Все в лучшем духе, интриги, расследования. Правда, для замужней-то барышни у следовательницы действительно был ко мне повышенный интерес. Так тоже бывает, когда один партнёр набедокурил, второй пытается сделать то же самое, но побольнее. Теперь стоило оставить их выяснять отношения наедине —, становиться разменной монетой в этой игре между Артемом и Машей желания не было совсем. Пусть сами решают, кому что подходит и как дальше жить.

Я уже собирался возвращаться, теряя интерес к этой Санта-Барбаре, как вдруг горемуженёк со всей дури въехал кулаком в стенку. Сделал он это после того, как Маша не приняла новую порцию его извинений.

– Дай я уйду, – потребовала та.

Курочкина попыталась проскользнуть мимо Артёма, но тот схватил её за плечо и с силой прижал обратно к стенке.

– Ты никуда не пойдёшь, пока мы не договорим, – зарычал он.

Вот это уже перебор, я не сторонник распространённой теории – если бьёт, значит любит. Пусть бьёт грушу, или есть риск стать грушей самому.

– Полегче, дружок, – я оттолкнулся от стенки и, демонстративно держа руки в карманах, подошел ближе. – Руки при себе держи, будь так добр.

Спрашивать у следовательницы, нужна ли ей помощь, я ее стал. Девчонка она упрямая и независимая, может отказаться, а потом пожалеет.

Артём медленно обернулся, увидел меня и, скрипнув зубами, спросил:

– Это твой хахаль?

– Мой, да! – выпалила следачка.

Неожиданно, ну и ладно. Отнекиваться от своего нового статуса я не стал – не тот момент. Если девчонке так нужно, можно и подыграть, с меня не обломится.

– Ты чего к ней прикопался, она, вроде, тебе все доступно объяснила, – спокойно пояснил я.