Кровный чары 2. Убить оборотня

Стефани готовилась к вечеру так тщательно, как никогда прежде. День начался с принятия ванны, которую поставили в спальне. Лидия грела принесенную горничными воду в камине, из-за чего в комнате быстро стало душно. Девушка долго нежилась, попутно вымывая длинные каштановые волосы. Камеристка растерла её кожу до красна, а затем нанесла цитрусовое масло. Аромат быстро заполонил комнату.

Изабель привезла с собой из Шато несколько платьев. И Стефани долго возилась с ними, размышляя, что выбрать для ужина. Это стало настолько важно для юной девушки, что через два часа обдумывания и разглядывания нарядов она впала в отчаяние.

Лидия с любопытством наблюдала за метаниями госпожи. А Изабель веселилась, приговаривая, что в подруге наконец проснулось женское начало. Апогеем стал момент, когда Стефани принялась красить губы все той же ягодной помадой, которая принадлежала камеристке.

– Я смотрю, кто-то решил сегодня отлично провезти вечер? – Изабель лукаво улыбнулась. – А может и ночь.

– Мне хочется выглядеть хорошо, – Стефани постаралась сохранить равнодушие, но щеки предательски зарделись румянцем. Ей действительно хотелось хорошо провести время. Последнее дни она жила затворницей, занимаясь изучением бидарского языка.

Два-три часа отводились на физические упражнения. Тренировки давались легко. Места для них вполне хватало в гостиной, если сдвинут стол и стулья к стенке. Вот только шпагой не поработаешь, да и не с кем. Рассекать воздух, оттачивая технику интересно, но бесполезно в бою. Стефани скучала по урокам фехтования. Учитель остался в Шато с растянутой лодыжкой. Изабель сказала, что он повредил ногу во время учебного боя с Филиппом.

Стефани не поверила в это. Она вообще не узнавала собственного брата. После традиционной летней охоты он стал совсем не сдержан, агрессивен и груб. Девушка не собиралась ему прощать ни пощечины, ни дуэли с Эдрианом. Она вообще не хотела не разговаривать, не даже видеть Филиппа. Тот тоже не горел желанием мириться. Поэтому брат с сестрой практически не общались. Столкнувшись пару раз в коридорах, они сделали вид будто не знают друг друга.

Изабель предпринимала попытки помирить родных, но Стефани просила не вмешиваться. Она считала, что Филипп достаточно взрослый, чтобы понимать низость своих поступков и сделать первый шаг.

В половину восьмого Стефани выглянула в окно, желая всем сердцем увидеть на бульваре Эдриана. Но среди редких прохожих не заметила кремово-бежевых прядей. Несмотря на распространенное мнение, что оборотень сгинул в священном огне в церкви святого Пьера, люди осторожничали. С наступлением сумерек горожане спешили домой, а после захода солнца на бульварах можно было встретить лишь пьяниц да искателей приключений.

Сердце билось от страха, а воображение не давало покоя, подкидывая ужасные картины, где ей сообщают, что с Эдрианом случилось плохое. С ним она тоже почти не разговаривала. Интендант лишь заходил на короткое время, чтобы узнать, как обстоят дела и передать зачарованных патронов для оружия. Но душевного разговора между ними не происходило.

Ужасающие подробности из его прошлого не выходили из головы Стефани. Все встало на свои места. И почему он так разозлился, когда она, имея неосторожность, зашла к нему в квартиру. И почему вечно приговаривал, что ей не стоит ходить по улицам одной. Эдриан боялся потерять её так же сильно, как когда-то боялся потерять сестру.

Стефани решила, что отныне не будет совершать опрометчивых вылазок по городу. Ей было больно представлять лицо Эдриана, когда он узнает, что с ней что-то случилось.

Через десять минут Стефани отвлеклась от чтения и выглянула еще раз. Она снова не увидела интенданта жандармерии. Девушка не знала, что он уже пришел и вовсю разговаривал с графом.

– Я хочу отправить письмо в Церковь инкетерам и приложить к нему все материалы, – Эдриан старался говорить, как можно тише. В вестибюле гостиницы много лишних ушей, но выпадет ли ему другой шанс переговорить с графом он не знал. А письмо до столицы идет слишком долго, чтобы затягивать с отправкой.

– Несмотря на запрет суперинтенданта? – господин де Монклар изогнул бровь. Его голос прозвучал так же тихо и спокойно.

– Я сделаю это, как обычный верующий, а не как интендант жандармерии. Это мой долг.

Граф хмыкнул и задумчиво обвел потолок взглядом.

– Почему вы решили сообщить это мне? – буркнул он.

– Потому что вы губернатор провинции. От этого письма может пострадать ваша репутация, – Эдриан говорил спокойно, хотя внутри нервничал. В конце концов, он говорил с отцом девушки, на которой собирался жениться.

– Я благодарен вам за заботу, – господин де Монклар встретился взглядом с интендантом. – Пожалуй, я тоже напишу письмо. Пускай оно не будет таким мотивированным, как ваше, но так мы привлечем больше внимания.

– Рад это слышать, месье. Думаю, что ваш голос будет иметь больший вес, чем мой.

– Эх, как знать! В совете провинции мой голос ничего не весит, – он пожал плечами. – А теперь давайте подниматься наверх.

На ужин накрыли в покоях графа. С переездом Лорента из госпиталя, пришлось снять еще комнат. Теперь семья губернатора занимала весь второй этаж. Маркус переселился к младшему сыну. Филипп и Изабель делили другие комнаты, а у Стефани теперь пустовала вторая спальня.

Поднимаясь за графом, Эдриан высматривал среди снующих девушек Стефани. Те, видимо, проживали на третьем этаже, так как отойдя от лестницы интендант перестал встречать кого-либо постороннего.

Коридор был тускло освещен, что немного беспокоило мужчину. После встречи с оборотнем он не мог отделаться от чувства, что мрак наблюдает за ним. В каждой скользящей тени ему мерещилась волчья пасть с оранжево-багровыми глазами. Паранойя заставляла спать только при свете масляного фонаря и с зажженными благовониями, которые приготовил Чинвенду. Зачарованные патроны всегда были с ним, а шпагу камердинер обработал специальным раствором и заговорил. Эдриан хотел, чтобы при возможности Чинвенду сделал тоже самое с вооружением Стефани.

«Раз граф ничего о ней не сказал, значит она не передумала». Вопрос свадьбы все еще стоял остро. Эдриан сомневался, что их душевный разговор о Жизель можно было назвать примирением. Он не таил обиду за произнесенные девушкой слова, а переживал, что она не простила его. Им нужно поговорить, и сегодня интендант надеялся, что у них будет возможность.

Крошечный «повод» лежал в кармане. Чтобы приобрести его, пришлось достать из запасов золото. Обручальное кольцо, тонкое как виноградный ус, с тремя изумрудами, что идеально подходили к глазам девушки, и внутренней надписью «моей Фер де Ланс» покоилось в шкатулке на бархатной подушечке.

Эдриан приобрел кольцо в одной из ювелирных лавок, коих насчитывалось три в городе. Обрадовавшись свалившемуся на голову везению, что украшение как нельзя лучше подходит будущей хозяйке, он попросил сделать надпись. О которой потом пожалел. «Не стоило. Она вряд ли оценит такую шутку». Но было уже поздно что-то менять.

Глава 7.1

Стефани вынырнула из комнаты в коридор в тот момент, когда Эдриан проходил мимо двери. Они чуть не столкнулись.

– Добрый вечер, мадемуазель, – поприветствовал он, поклонившись. Сердце екнуло от волнения.

– Добрый, – девушка слегка замялась, взглянув на него. Потом нерешительно протянула руку. Все же формальности надо соблюдать. Его губы обожгли нежную кожу тыльной стороны ладони, а мурашки волнительно пробежали от затылка вниз вдоль позвоночника. – А я уж распереживалась, где ты.

Эдриан пожал плечами.

– Уже здесь, – он продолжал держать её за руку, не желая выпускать. Смотрел в изумрудные глаза, нервничая, что сегодня должен окончательно скрепить помолвку.

– Пойдемте. Нас ждет разговор, – мягко вмешался граф.

В столовой уже ждали Филипп и Изабель. Молодой виконт смерил уничижительным взглядом интенданта жандармерии. Тот в долгу не остался. Они еле процедили друг другу слова приветствия. Но, если сын господина де Монклар бушевал от злости, то Эдриан открыто ухмылялся. Его радовали зелено-желтые скулы незадачливого дуэлянта.

Напряжение, возникшее между мужчинами, гудело в воздухе. Стефани чувствовала это, но как смягчить ситуацию не знала. Она боялась сделать хуже. Спровоцировать на открытое противостояние. Филиппу ничего не стоит вновь выхватить шпагу, на что Эдриан непременно ответит.

Нервно крутя веер, Изабель молчала. Её взгляд в основном был направлен на супруга, лицо которого багровело от подступающего гнева.

– Присаживайтесь, – граф первым занял свое место.

По правую руку от графа де Монклар уселся Филипп, как старший сын. Рядом с ним Изабель. По левую – ближайшее место пустовала. Его должен был занять Лорент. Но из-за поврежденного бедра юноша не мог сидеть. Поэтому проводил сегодняшний вечер в своей комнате. Дальше сидела Стефани, которая ловила на себе тяжелый взгляд брата. Казалось, что от его присутствия в комнате завяли цветы, а еда безнадежно испортилась. Рядом устроился Эдриан. Он не мог сдержать улыбки, предвкушая разговор.

Беседа за столом не строилась. Говорили в основном граф и интендант жандармерии. Стефани плохо ела. Изабель вовсе не притрагивалась к пище, опасаясь ругани или новой дуэли. Эдриан спокойно ел и шутил. Он знал, что ему извиняться не за что, поэтому вел себя расслаблено и не обращал на глумливые фразы Филиппа.

– Итак, сегодня мы собрались, чтобы принести извинения друг другу, – начал граф, когда принесли третье блюдо. – В скором времени наша породнится с…

– С торгашами и служаками, – процедил Филипп, взглянув на интенданта.

Стефани закатила глаза и хотела было грубо попросить брата замолчать, но Эдриан успел высказаться первым.

– И медиками! – он театрально возвел указательным палец к потолку. – Не забывайте, месье, в моем роду еще есть врачи. Профессора медицины.

– Плевать, – скривился Филипп.

– Ведро в углу, – Эдриан постарался вложить в улыбку все очарование. Сейчас, после лечения, которое провел Чинвенду, он был готов даже к очередной дуэли. В этот раз никаких ошибок и просчетов.

– Хватит, – граф стукнул ладонью по столу, призывая к порядку. – Сегодня должно наступить примирение.

– Да, отец, – отозвался Филипп.

– Поскольку вы все не дети и требовать словесных извинений не в силе, то я решил, что в качестве приданного отдаю усадьбу со всеми землями на острове святой Марии.

– Что? – хором произнесли Филипп, Изабель и Стефани. Один Эдриан не выразил удивление воскликом.

– Я уже занялся переоформлением бумаг.

– За что ты так с нами? – Филипп схватил жену за руку и потянул к себе. Со стороны могло показаться, что они оба обращаются к графу. Но перепуганное лицо Изабель и направленный в сторону супруга боязливый взгляд ломали всю картину. – Как ты мог забрать это у нас?

– А я вам не давал усадьбу. Ты мой сын. Наследник. Ты и так получаешь все остальное. Так что не жалуйся, – граф нервно постучал пальцами по столу. – У моей единственной дочери должно быть хорошее приданного.

– Но этот… брак… навязан, – скривился Филипп.

При этих словах Стефани стиснула скатерть так сильно, что стоящая перед ней тарелка чуть не улетела на пол. Она злилась на брата. Если сейчас он вновь оскорбит её…

Эдриан прервал мысленное негодование девушки, тоже взял её за руку.

– Мы любим друг друга и собираемся поженится. У нас есть благословение отца. Чем мы вам мешаем?

Ноздри Филиппа широко раздулись. Он глубоко задышал, но не успел сказать ни слова.

– Я построил усадьбу для Беатриче. Она была бы рада, зная, что это прекрасное место досталось её дочери.

– Ну не ей конкретно, а ему, – Филипп дернул подбородком в сторону интенданта. – Он же нищий. Продадут её.

– Выкупишь обратно, – вскрикнула Стефани, вцепившись покрепче в руку Эдриана.

Брат вопросительно посмотрел на неё.

– Не твое имущество, не тебе решать, что с ним делать, – мягко добавил господин де Монклар.

– Ну вы вообще… – Филипп ударил по столу, перевернув пару бокалов с вином.

Бордовая жидкость принялась неумолимо поглощать белизну скатерти, но Стефани вновь обратила внимание на медный перстень.

«Он вернулся с летней охоты не таким, каким был раньше», – девушка всмотрелась в рисунок. Глаз, а вокруг спираль. Её взгляд метнулся к лицу брата. «На вид такой же… Но что если?». Она посмотрела на Эдриан. Тот тоже обратил внимание на громоздкое украшение.

Глава 7.2

– Филипп, прошу тебя! – взмолилась Изабель, потянув супруга за руку к себе. – Перестань злиться. Твоя сестра выходит замуж по любви. Разве это плохо? Вспомни нас, я ведь тебе не ровня. У меня из приданного был сундук поношенных чулков да набор медицинских инструментов. Почему ты не рад за Стефани?

– Уймись, – Филипп выдернул руку. Он замахнулся, чтобы ударить жену, но передумал, увидев, что Эдриан вскочил с места. – Тоже мне, нашли заступника.

Молодой виконт развернулся на каблуках и, не произнеся ни слова, покинул столовую. В помещении после его ухода стало легче дышать. Скандалист унес с собой всю злобу, агрессию и ненависть.

Эдриан вернулся на место и отпил пару глотков. Изабель потухшим взглядом следила за лакеем, который убирал упавшие бокалы с вином. Господин де Монклар задумчиво потирал ус. Стефани тоже нахмурилась. Перстень не давал ей покоя. Она отчаянно пыталась вспомнить видела ли она это украшение раньше или нет.

– Надеюсь, поведение моего сына не оскорбило вас, месье Леклерк, – с тяжким вздохом начал граф, когда лакей закончил с уборкой.

– Нет, что вы. За наше короткое знакомство я уже привык к таким вспышкам гнева, – мягко ответил Эдриан.

– Не думайте о нем плохо. Филипп не всегда таким был, – с улыбкой вмешалась Изабель.

– Что такого случилось на охоте, что он стал настолько вспыльчивым? – Стефани не хотелось ходить вокруг да около. – Я не помню, чтобы раньше он проявлял такую агрессию.

– Это вполне объяснимо братской ревностью, – отмахнулся господин де Монклар.

– Нет, папа́, давеча он заявил, что собирался продать меня подороже. Так что ни о какой ревности не может идти и речи, – категорично заявила Стефани.

– Просто он не умеет облекать свои мысли и чувства в правильную форму, – спокойно добавил Эдриан, при этом незаметно тыкнул девушку в голень носком ботинка. Интендант старался дать ей понять, что сейчас обсуждение бессмысленно. Они поговорят об этом позже.

– Простите меня, – Изабель поднялась с места. – Пойду поищу моего благоверного. Мне не спокойно, когда он уходит в такой ярости.

Стефани проводила подругу долгим мучительным взглядом. Тот кошмар, которого она боялась, думая о замужестве, тлел под боком вот уже много лет. Её единственная подруга пала жертвой тиранства родного брата. Но ведь раньше он не был настолько ужасен? Что с ним стало?

Когда дверь закрылась, девушка украдкой посмотрела на Эдриана. Может ли он стать таким же, как Филипп через месяц? Год, два или пять лет? Она не будет терпеть так, как это делает Изабель. Определенно не будет.

Господин де Монклар приказал лакеям покинуть комнату.

– Теперь, когда нас здесь только трое, мы можем обсудить предстоящую свадьбу.

От этих слов Стефани напряглась всем телом. Они еще толком не обсуждали этот вопрос.

– Что-то конкретно или в общем? – Эдриан приосанился, чувствуя, что сейчас разговор пойдет о дате, раз граф уже определился с приданным.

– Я бы хотел, чтобы вы обвенчались через два дня.

– Что? – девушка недоуменно уставилась на отца. – Почему так скоро?

– Но ведь мои письма родным еще в пути. Неужели есть веская причина спешить? – интенданту хотелось сначала купить титул, а потом жениться, чтобы Стефани стала графиней, а не женой шевалье.

– Есть две причины. Мое нездоровье и мой старший сын. Чтобы утрясти все дела нам потребуется примерно полгода. Если ваш отец задержится в плавании, то еще больше, – граф тяжко вздохнул. – Боюсь, ждать мы не можем. Если я умру, то распоряжаться судьбой Стефани станет Филипп.

– Прекратите, папа́, мы же вместе оборотня победили. Вы помогали мне шагать на одной ноге. Вы выглядели бодрым.

– Это верно, но за последние дни мне стало намного хуже. Климент увеличил дозу лекарства, а в груди постоянно тянет, – граф положил ладонь себе под жабо-воротник. – Я не могу рисковать, Стефани. Филипп не позволит тебе выйти замуж как ты хочешь. Не даст тебе и копейки. Я хочу, чтобы ты была защищена.

– Но, папа́….

– Не возражай, а выслушай до конца, – покривился граф. – Через два дня Филипп и Оберон уедут на охоту вместе с герцогом Аквитании. Их не будет несколько дней. За это время вы обвенчаетесь на берегу возле Шато. Тайно. Для всех вы будете помолвлены, но по закону уже женаты. Это нужно для твоей защиты, Стефани. Если со мной что-нибудь случится, ты уже будешь замужем. Филиппу ничего не останется, кроме как отдать тебе приданное.

– То есть мы женимся, решаем финансовые вопросы, а потом сыграем вторую свадьбу. Публичную. Для всех, – задумчиво повторил интендант.

– Да, месье. Мы заключим брачный контракт с особыми условиями. Имущество перейдет после. Но, со своей стороны, не могу утверждать, что Филипп не попытается его обыграть. Есть шанс, что вы не получите ничего, – граф умоляюще посмотрел на Эдриана. – Я прошу об этом ради дочери.

Стефани взволнованно перевела взгляд с отца на возлюбленного. Внутренняя бунтарка захотела высказаться, почему её никто не спрашивает, но девушка промолчала. Глупо бросаться такими фразами.

– Да, конечно. Так будет спокойнее нам всем, – новость об охоте озадачила Эдриана. Если Филипп и герцог проведут сколь угодно времени вместе, то точно найдут общие интересы. Одна грань у них уже имелась – жестокость. Этого уже может быть предостаточно, чтобы сблизиться. И кто знает, что придет в голову молодому виконту. Он хотел «продать» сестру подороже, и герцог вполне мог оказаться подходящей партией.

– Рад, что вы согласились, – улыбнувшись, господин де Монклар откинулся на спинку. Он выглядел ужасно бледным. – Я найду священника, который проведет обряд.

– М-да, как все быстро… – только и смогла выговорить Стефани, которая слабо верила в происходящее.

Глава 8.1

Граф убедил Эдриана заночевать в гостинице. Долго уговаривать не пришлось. Интендант и сам был не прочь остаться. Выходить на улицу после заката чревато встречей с оборотнем. Все это понимали.

Ни Филипп, ни Изабель больше не появлялись, так что остаток вечера прошел тихо. После ужина все переместились в комнату к Лоренту, чтобы провести с ним время перед сном. Юноша был только рад компании. Отложив книгу, он принялся расспрашивать обо всем на свете Эдриана. Тот живо отвечал то, что знал.

Младшего виконта графа де Монклар больше всего интересовало следствие. Поскольку он не наследовал титула и земель, то собирался идти на службу: военную или устроиться в жандармерию.

Стефани видела блеск в глазах Лорента. В компании он выглядел живым, полным сил и бодрости. Нежное сестринское сердце обливалось кровью от мысли, что брат вряд ли сможет ходить. Климент все еще не позволял ему вставать на ногу и никаких утешительных прогнозов не давал. Быть может это и правильно со стороны врача – лишний раз не обнадеживать. Но как говорится: полнейшее неведение пугает сильнее, чем правда.

Сидя в кресле по соседству с Эдрианом, девушка волновалась, что тот отпустит какую-нибудь шутку или скажет что-нибудь обидное Лоренту. Но интендант не позволял себе подобного поведения, и Стефани тихо стыдилась своих переживаний.

Оживленная беседа – единственное, что могло отвлечь Эдриана от раздумий. Жениться так скоро, без родительского согласия, без приданого, без всего. Давать священные клятвы и обещания другой, даже не известив тех, кому он был всем обязан. Мужчина чувствовал, что поступает безрассудно по отношению к родным, но ничего поделать не мог. Он любил Стефани. Всецело доверял. Не было никого, кому бы он дал ружье и позволил защищать тыл так, как ей. Конечно, жизнь состоит далеко не из одних приключений. Впереди ждет рутина, скука и святые знает что еще. Но они смогут преодолеть все трудности. Эдриан в этом не сомневался.

К ночи Стефани разомлела. Попивая цветочное вино, она слушала разговоры мужчин. После второго бокала яркий румянец украсил девичье лицо. Переживания, стыд, тревога испарились, уступив место наслаждению. Она испытывала истинное блаженство, лишь находясь рядом с Эдрианом и слушая его приятный голос. Вмиг все заботы, которые она тащила на плечах, потеряли вес. Чем ближе полночь, тем свободнее фантазия. В памяти всплыли картины той единственной ночи, что изменила всё.

Стефани осознала, что соскучилась. По нежности, по прикосновениям, по теплу. И она не стала противиться своим желаниям. Поэтому, когда было принято решение расходиться по комнатам, она первой выскочила в коридор, чтобы взять из своих покоев второй ключ. Девушку переполняло озорство вперемежку со счастьем. Улыбка не сходила с лица, когда она повстречалась с Эдрианом, едва выйдя из комнат.

– Твой отец разрешил мне переговорить с тобой наедине, – он заметно нервничал.

– Хорошо, – Стефани не знала, чему удивилась сильнее. Что интендант хотел с ней о чем-то поговорить, или что так сильно волновался. Это не похоже на него. – Я тоже хотела.

С силой сжимая в кулаке ключик, девушка вернулась обратно. Она приказала Лидии оставить покои, чтобы они могли поговорить одни.

Как только дверь захлопнулась, оба шагнули навстречу друг другу:

– Я думала, что мы обсудим тот странный перстень Филиппа потом. Утром, например, – она искренне считала, что это единственная тема, которую он захотел с ней обсудить наедине.

– Речь пойдет не о нем. Мы и правда можем поговорить утром, – мужчина нервно улыбнулся. – Я хотел… Я…

– Ты так сильно нервничаешь? Что-то стряслось?

Стефани вгляделась в бледное лицо, не зная, что и думать. Она задавала ему множество вопросов о семье, о близких, о друзьях, об оборотне, даже герцога Аквитании упомнила, желая всем сердцем узнать причину волнения. Под расспросами девушки Эдриан по-настоящему растерялся. Он не мог связать и двух слов. Она такая красивая в своем беспокойстве. И такая проницательная. И зачем он только попросил ювелира сделать эту дурацкую надпись на кольце про змею.

– Так что случилось?

Мужчина осторожно положил ладони на её плечи и молвил:

– Насколько мне известно с родными, все в порядке, – он медленно опустил руки вниз и взял её ладони в свои. – На днях я подумал, что ты заслуживаешь, чтобы все было правильно. У тебя должно быть время, чтобы все обдумать. И, ты должна понимать, что я не насаждаю тебе этот брак и прочее…

«Надеюсь, я говорю достаточно внятно, и она меня понимает», – мелькнуло в мыслях Эдриана, когда одна рука дернулась к карману.

– И в конце концов. Ты из благородной семьи, дочь графа, а я – шевалье. Простой рыцарь, если уж быть честным.

– Ну, ты не совсем простой рыцарь. Твои предки были герцогами павшего королевства, – теперь настала очередь Стефани растеряться. Догадываясь к чему все идет, она заулыбалась. Щеки еще больше налились румянцем, а в груди все заплясало от радости. Её охватил детский восторг, от которого хотелось прыгать. Но она сдержалась.

Стефани – та самая девушка, которой претили флирт, фальшь и лукавство. Которая считала, что не создана для брака. Которая боялась мужской тирании, стояла и еле сдерживала душевные порывы. Она годами создавала образ неприступной дикарки, что любит лошадей и стрельбу, и никак не могла представить, что кто-нибудь опуститься перед ней на колено. И не просто очередной ухажер. А тот, кто был мил её сердцу.

Эдриан вытащил миниатюрную коробочку и опустился на одно колено.

– Благородная Стефани Анна Мария Тереза из доблестного семейства Монклар осчастливишь ли ты одинокого рыцаря, став его женой?

Девушка прикусила губу. Именно такой фразой раньше по традиции спрашивали согласия на брак. Своей части она не помнила.

– Ну… да, – она не сказала, пискнула. Неловкость сковала все тело.

Эдриан поднялся, и Стефани вытащила колечко.

– Оно только на два дня… – усмехнулся он, все еще думая о надписи.

– Почему же? Оно такое красивое… – девушка присмотрелась. – А что здесь написано?

– Да так…

– Тут что-то про…

Стефани поднесла украшение поближе к свечам, чтобы прочитать. Эдриан же напряженно ждал реакции.

– Мой Фер де Ленс? Змее? – тихо шепнула она. – Тебе очень повезло, что я люблю змей.

– Да я тоже, как видишь, люблю змей, – мужчина закрыл рот, ударившись зубами и пожалел, что не сделал этого одну фразу назад.

Обернувшись, девушка медленно натянула кольцо на безымянный палец.

Глава 8.2

Ночь стояла тихая и нежная, как лепестки нераскрывшихся бутонов роз. Свежий морской воздух проникал через приоткрытое окно, смешиваясь с мятным ароматом благовоний. Стрекотали цикады. Их жужжание наполняло тишь городских улиц ритмичной мелодией.