Dualitate V

«Не мѣняется вѣкъ…»

Не мѣняется вѣкъ

Мой, твой, столицы

По старости скрывшихъ ее.

По сухости рѣкъ

Мы беремъ небылицы,

Сжигая собою свое.

Нѣть сегодня различья:

Ночь, утра благодать

Или кто-то зоветъ на рисунокъ.

Хладенъ призракъ приличья,

За шагами уставь повторять:

Ваше зеркало тонетъ межъ сумокъ.

Сколько старыхъ именъ!..

Нѣтъ названій въ путей

Насъ щадящей исторіи Ноя.

Раздѣляетъ насъ вымокшій ленъ,

На прощанія волей людей

Обѣщавшій касаться не зноя…

«Листовъ исписанныхъ не сторонясь…»

Листовъ исписанныхъ не сторонясь,

Не отыскавъ во боли края

Закрытыхъ строфъ, бѣгущихъ нотъ,

Обложки рвутся, на меня смѣясь

До наступающаго мая,

До всѣхъ воздвинутыхъ чрезъ потъ,

Затасканныхъ опавшимъ слѣдомъ

Своей безспорной высоты…

Смахнулъ кто тихое безсмертье?

Я имъ, отпавшимъ, точно вѣдомъ;

Но не позволены мосты

Моимъ словамъ. Гдѣ твердь? Я…

Иль кто зашторитъ воли красъ

Касаться пожелтѣвшихъ купидоновъ

На той же парѣ отъ холмовъ?

Тропа изъ улыбающихся въ насъ

Не стряпаетъ вернувшихся вагоновъ.

На берегу забытъ большой уловъ…

Какъ мы ходили, волнъ не зная!

Какъ приглушенъ теперь ужъ свѣтъ!

Во половинѣ старости пріятны

И мы, и прочіе. По времени слезая,

Прощая не того, разыскивать билетъ

Не станемъ.

           Тропы жизни – внятны.

Ихъ почесть окунаема въ прогалъ,

Застывшій опереньемъ поворота.

Какъ знать ступени предвѣщала суть!

На сторонѣ во свѣтѣ не мигалъ

Безсильный. Видимо, суббота

Прошлась босой. Не взбаламуть

Ея не павшій ликъ своихъ сторонъ,

Наѣвшихся простора скрытыхъ бань,

Навьюченныхъ базаровъ въ скромномъ плачѣ.

И каждый идолъ – въ щепки, вонъ!

И каждый слушатель – привстань!

Гласъ – попереченъ. Можетъ быть иначе?

Недосягаемъ тотъ забытый столъ,

Дрожащій скорописью, паломъ

Нагроможденныхъ словъ и днемъ шипа.

Заливомъ сталъ безбрежный молъ,

Сходясь подъ пѣсни въ вѣкѣ маломъ

Въ ту грань пощады, что слѣпа

Своей струной, держащей по бѣлью

Надменный прокъ знакомыхъ паръ

И нѣжной тѣснотой полощенныхъ дверей.

Расплатой такъ старается семью

Заборъ не подчеркнуть! Но самоваръ —

Глашатай, что становится добрѣй.

G.RS

«Во пустотѣ накрытаго стола…»

Во пустотѣ накрытаго стола,

Смирившись тайнъ отвергнутаго слова,

Витаетъ запахъ… Примиреньемъ крова

Съ обычаемъ заглядывать – молва

Крѣпится въ тишинѣ. Народъ – изсякъ.

Народъ пространенъ безпредѣла.

Въ завистливости тягостнаго тѣла

Не каждый духъ сейчасъ обмякъ.

Во кражѣ вѣчной суеты суетъ

Попридержи ухабистыя длани.

Твой горизонтъ – не сытость ото лани;

Твой звукъ – не пригоршня монетъ.

На черно-бѣломъ состояньѣ сна

Преображенный поворачиваетъ стулья.

Была честна въ тѣни своей горгулья

Пока не скрылась приглушенная весна.

И гордый недовѣсокъ рветъ теперь

Испепеленныхъ строкъ качающійся матъ.

Кристально нами вывѣшенный Ваттъ —

Позоръ холста, содружество потерь.

Нѣтъ точныхъ оконъ въ томъ соку,

Что давитъ грудью ворошенный балъ.

Исчадье сновъ – нелѣпость и провалъ.

Похожій день – огарокъ на боку.

Но какъ близки сидящіе въ кустахъ!

Какъ точно тронуты далекой стороной!

Къ тѣмъ листьямъ клена не прибился Ной.

И спасъ не насъ. Не нашъ развѣялъ прахъ.

А входъ дверей неспѣшныхъ – цѣль,

Уставшая въ надменности черкать

О томъ, что признается во «алкать»

Не нами посреди чужихъ земель.

Прими, нашъ странникъ, средь костей

Скамьи потертой разрѣшенный ходъ.

Все не сложилось ровно. Оборотъ

Цѣннѣй прощаній, сказки волостей.

Прими стояніе подсмотренныхъ угловъ

И крики прижимавшихся безъ знанья.

Опередивъ предъ сномъ свои старанья

Тотъ дальній переулокъ не готовъ

Вернуть спасенное съ удобной стороны

Для несуразности отложенной постели.

Заборы – тяжелы… Другіе – обомлѣли,

Смыкаясь чуждымъ. И теперь – равны.

Начать съ подобранныхъ за рядъ

Бездушныхъ отраженіемъ зеленымъ —

Быть славой поперченной. И хваленымъ —

Стоять и каяться, пока не говорятъ:

Къ чему смѣнилось въ красной вязи древъ

Твое опустошенное смиренье?

Кѣмъ мнѣ дается строго оперенье

Безъ тѣхъ полетовъ, что проворный левъ

Замазалъ точностью, не новой на глазахъ

Отпущенныхъ молчать несправедливо?

Сезонъ: то – скука. Вывѣтрилось диво,

Мазкомъ пристроившись на тормозахъ

Къ завѣтнымъ скрипамъ, должнымъ быть

Въ своихъ узлахъ начатыми въ пещерѣ.

Опустошенье прячется теперь по вѣрѣ

Все развязать, не чаявшись покрыть

Такъ быстро рухнувшимъ въ ломоть

Желаньямъ притворяться кавалеромъ

Своихъ шаговъ. Все смыто съ изувѣромъ

Во точку присныхъ. Отмѣчалось хоть

Мечтанье не хвататься за вагонъ,

Задержанный въ надорванности фиги?

Но облаковъ замученные сдвиги

Дома свои кидали точно вонъ…

Какъ ты живешь, нося въ себѣ ущербъ?

Я былъ такимъ же, позабывъ?

Чѣмъ оправдать теперь порывъ

Не прятать сущность между вербъ?

Не во смѣняемыхъ за разъ обманахъ

Просили загибать въ своихъ садахъ

Терпѣнье поддаваться и на лбахъ

Не счесть по двумъ въ печальныхъ ранахъ

Колосья скрипа и пустой накатъ,

При насъ не скорченный горбомъ.

Не признаваться въ неожиданности въ томъ

Себя коримъ на трансцендентный ладъ.

«Ваша боль…»

Ваша боль —

             безпричинна…

Кто сокрылъ въ малахитъ

Правый шагъ опустѣвшихъ извилинъ?

Жизнь качается чинно,

Свѣчъ порода отмѣнно горитъ,

Отзвукъ тихихъ во днѣ не повиненъ.

Ждать воскресшихъ съ вокзала,

Солнца правду имѣя сказать —

Вздохъ кидаемыхъ въ жаръ рубежей.

Про прожженный отрывокъ сказала

Не искавшая въ стѣнахъ кровать

Своихъ тайнъ средь точеныхъ ножей.

И отъ нихъ, собираясь на часъ

Должной воли пропитанныхъ каръ

Мастеровъ затворенныхъ оконъ,

Ставятъ на конъ отставшихъ отъ насъ,

Затворяя замазанный даръ

Отстоять во величьѣ иконъ.

Ваша глупость отвергла уста,

Не давая разстаться при тѣлѣ

Этихъ должныхъ за танцемъ при водъ

Замираемымъ рискомъ, считая до ста,

Не примѣрнымъ огнемъ. Но хотѣли

Вашей жатвы тѣ амфоры. Вотъ!

Выйди, смѣсь потолочныхъ вѣтровъ,

На далекій размахъ не читавшихъ

Ту, стороннюю, опись началъ!

Разграничивъ людей внѣ потовъ

Отъ взращенной всей копоти знавшихъ

По бездушнымъ подъѣздамъ – лишь палъ.

Вашъ огонь не достоинъ на брегъ

Свой бродячій истокъ – да во мѣдь

Подносить, припирая предбанникъ

Всѣхъ судей.

            Я – опять человѣкъ!

Сколько разъ не учту того впредь!

Но не къ вамъ подберется изгнанникъ!

Дважды лить не настроенъ и пажъ —

Лунный мигъ удосуженныхъ ора

Въ тѣхъ палатахъ своей нѣмоты.

Измѣненья – безъ красокъ.

                          Удачливый стажъ

Этихъ горькихъ портретовъ – сонъ спора,

Отстающихъ дворами, сжигая мосты.

Вашъ родникъ пересохъ на губахъ

Тѣхъ тяжелыхъ на входъ отъ пристрастій

Карамельныхъ звонковъ по пыли костылей.

Чуждыхъ комнатъ, сожженныхъ рубахъ,

Прочныхъ ночи бѣлесыхъ запястій

Не терять, становясь только злѣй…

«Звукъ держитъ счастье на дворѣ…»

Звукъ держитъ счастье на дворѣ,

Мечтая прикасанья облаченье

Прибрать къ основамъ. Не зарѣ

Все портить маской во рѣшеньѣ.

Не заходящимъ скалиться теперь

На четкій круга мѣдный даръ.

Какъ робокъ дышащій и старъ!

За нимъ не скоро слижетъ дверь

Загадокъ братій на уловъ

Не мудрости, посаженной на словъ

Скупую старость и камеи лжи.

Кто держитъ тѣнь? Ужель пажи?

Нѣтъ! Бытія приглаженная брань

Отсюда не стремится вскорѣ.

Не медли! Отраженьемъ стань

Сейчасъ! Тамъ воръ стоитъ на ворѣ.

Тамъ стоящій своихъ красотъ и розъ

Не сбившійся горячихъ очертаній.

Окрестъ зимы имѣть свиданій

Оконченный миражъ – дешевый возъ

Изъ меморандума навьюченнаго зла.

Другая бригантина точно подвезла

Искать пути ночного завѣршенья.

Какимъ они предвидятъ отношенья

Сиропъ бездарныхъ на обмѣнѣ душъ

Очарованье одурманеннаго неба?

Часы не дремлютъ. Въ бочкѣ тушъ

Размазываетъ смѣхъ. Что за потреба?

Впустить ли лезвіемъ огней

Всѣхъ странниковъ лобзать ту мель?

Шрифтовъ сползаетъ въ руки карамель.

Становится ли счастьемъ? Иль сильнѣй?

Во части приглашеннаго трубой

Бѣги слѣдами за самимъ собой.

Пусть ластится читавшій не тома,

А взглядъ бросавшій въ закрома.

Тѣмъ не причастенъ толчеей изъ лиръ

Небрежный сказочникъ порока.

Хромымъ не входится въ трактиръ

Отъ лобызаній скучныхъ срока.

Накинувъ новость и собравъ успѣхъ

Нажитыхъ преданностью славы,

Понявъ, какъ несказанно сны намъ малы,

Вѣнчаемъ скупость старыхъ вѣхъ.

Закрывъ ладонью фонаря испугъ

Безсмертными становимся не вдругъ.

Я платье памяти предамъ огню!

Вбираю всю… Но не мою…

Стираю то же… Жалокъ плѣнъ

Страстей, невидимыхъ до бала!

Я мѣсяцами не беру взамѣнъ

Тетрадей зелени! Листала

Ихъ приглашенная. Какъ знать,

Кто больше этой бренной сути?

Въ отмершемъ двухъ мечтаній жгутѣ

Не все довольство – ложь, кровать.

Комъ темноты отточенъ балагура

Пріятьемъ славиться. Но дура

Кто тащитъ смѣлость двухъ вершинъ

Считать по головамъ простой аршинъ.

«И ждать…»

И ждать…

         Что память мудрецу?

Царапинъ рѣки безпробудны

И тянутъ наши звуки отъ обидъ.

Аллея скипетровъ – что дань лицу:

Всѣ во пророчествѣ не безобидны

И въ каждомъ взросъ Ахеменидъ.

Безглавый столъ родилъ мотокъ

Состряпанныхъ воочію копытъ

И дальній обитаемый порядокъ.

Забыли на ходу вѣстей лотокъ

И точно слезли. Нами пережитъ

Не тотъ, кто стороной остался мягокъ.

Порты въ безсиліи кричатъ

Затасканную дрожь другого года,

Смѣясь надъ пропастью головъ.

И переходы ставятъ славный матъ

У береговъ разрушеннаго свода,

Ломаясь нами. Есть уловъ!..

«И хлада въ смотрящемъ на книгъ…»

И хлада въ смотрящемъ на книгъ,

Да побуквенно, верхній предѣлъ,

Расторопность берется у края.

Свѣтомъ кажется вынутый бликъ,

Замѣчающій живостью стрѣлъ

Весь осадокъ,

             гдѣ, видомъ марая,

Не на ласковой пряжѣ гребцовъ

Жизнь проводятъ, стирая хребетъ.

Долго дно… Тихъ искусный бородъ

Провожатый, не знавшій въ отцовъ

Пѣнѣ брега прощенный навѣтъ

Отрицать мягкость спрятанныхъ водъ.

Здѣсь – не точность по створчатой сѣти

Чувства новыхъ даетъ нарасхватъ.

Слишкомъ въ разномъ заходится вой!

Кто-то въ мѣрѣ своей принимаетъ за эти

Схватки волнъ возводящихъ. Пилатъ

Не разсудитъ за темной травой

Тонкихъ губъ небылицъ до отмашки струны

И раскачанный въ брани купажъ

Одинокихъ, безсмысленныхъ, горъ.

Во всемъ порванномъ стаей осталось волны

Замираніе часомъ отъ собственныхъ кражъ

Дымки въ стѣнахъ, что держатъ укоръ…

«Римъ. Третій. Мой…»

Римъ. Третій. Мой.

Расходъ риѳмъ – не только плачъ

Этихъ вогнутыхъ крышъ

И походки земли…

Что за кара осталась звѣздой,

Обрамленной по свѣту? Удачъ

Не касаюсь. Молчишь?

Безпокойствомъ внемли…

Градъ. Ложь. Зонты…

Рушитъ блестки эмаль пирога:

Вашей внѣшней тирады даровъ.

Полонъ залъ обитаемыхъ. Святъ.

Въ двухъ шагахъ распустились мосты;

Тамъ вся искренность такъ дорога!

Подъ стихомъ забиваясь въ покровъ,

Не имѣя слоговъ… Что за день виноватъ?..

«Мы не видѣли въ грозномъ жерлѣ…»

Мы не видѣли въ грозномъ жерлѣ

Этихъ птицъ, намъ поющихъ теперь.

Кто живъ съ нами? Похожъ… Сомелье

Чувства новаго съ подписью «звѣрь».

Насъ таскали подъ вывесокъ пиръ,

Обучали не танцамъ весны.

Скрученъ шагомъ, похожимъ на міръ,

Весь песокъ забытья. И вины

Дождь похожъ на сумятицу паръ,

Равнодушно клюющихъ заборъ

Этихъ словъ. Безысходность – отваръ

Для такихъ, кто идетъ на укоръ

И не въ грусти прощаетъ за насъ

Тяжесть спрятать угрюмый паромъ

Всѣхъ забытыхъ. Отпущенный сказъ

Радость встрѣтитъ смѣющимся ртомъ.

«День далъ насытиться игрою…»

День далъ насытиться игрою,

Невидимой изъ стараго окна.

Я изъ него внимательно порою

Стараюсь причаститься вѣкъ. На…

На все, задержанное въ славѣ,

На тонкомъ свѣтѣ схожихъ тропъ.

Кустъ ярости обманывать въ забавѣ

Не умудрялся скоро. Свой потопъ

Высушивалъ порядки темныхъ лѣтъ,

Скрипящихъ ночью по листамъ.

Принятьемъ масокъ прерванъ свѣтъ,

Оставшійся въ почившемъ нами «тамъ».

Я смотрѣлъ до рванаго абсурда

Носку неба, брошеннаго въ полъ.

И весь точный корнемъ туръ – да,

Безымяненъ, какъ дворовъ подолъ.

Точно въ рѣзвости очерченъ плодъ

Бликовъ, топленныхъ въ обмѣнѣ

Отъ проступка (чѣмъ не сводъ?)

До всѣхъ ризъ въ одномъ колѣнѣ.

«Такъ ускользаетъ…»

Такъ ускользаетъ

Отдавшійся пластъ

Рукомоекъ да рукоблудовъ

Отъ ровной долины соскобленныхъ крышъ.

Вѣтеръ не знаетъ,

Какъ выжилъ сей настъ

Торопящихся къ отчеству mood'овъ.

Но ему ты свое говоришь, говоришь…

Красть колесницы,

Падать въ далекіе сны —

Четкая память на ломанной шпагѣ

Въ радость открытыхъ слипается въ стаѣ.

Шпалы и спицы…

Тѣни дождались весны…

Сложена пѣсня въ полуночной брагѣ,

Волны надрѣзавъ на островѣ въ маѣ.

«И, облачившись въ свое, иное…»

И, облачившись въ свое, иное…

Забывъ, какъ казались собой острова…

Счетъ идетъ заново…

Точно въ осѣдлости ночи родное

Тащитъ на свѣтъ. И до кары волна

Волю кидаетъ страннаго.

Гдѣ же ты, грусть на изнанкѣ

Съеженныхъ спицъ поры?

Давишь ли винъ со причастья?

Дымъ отмѣчаетъ собою въ обманкѣ

Участи черной дыры.

Гласъ обезличенныхъ – счастье.

Кѣмъ же ты водишь, глотая началъ

Духъ отъ колоннъ подражанья?

Ставишь не гордымъ свой видъ.

Мѣсяцъ напутствій себя истончалъ,

Пропасть открывъ на свиданья,

Бросивъ, не жмурясь, обидъ…

И, заслоняя миражъ, колыбель

Безпардонныхъ на иглахъ расплатъ,

Мается знавшій слова.

Очерки ровно ложатся на мель,

Спрятавъ распущенный волей халатъ,

Ставя ходы.

            Ихъ тамъ – два.

Ихъ тамъ – самый большой легіонъ,

Замолчавшихъ въ ведомой груди,

Истончающихъ пѣсни по роду.

Ты принялъ на себя таліонъ

Этихъ вѣрныхъ. Туда и веди:

Тѣнь твою отнимаютъ по году.

И она не схлестнулась одна

Изъ веревочной дали костра,

Преднамѣренно старя запалъ.

Высь – предѣлъ.

                 И тому холодна,

Кто печальнѣй. Она и остра,

И желаетъ изныть. Опоздалъ…

Самъ подручнымъ итогомъ всерьезъ

Красилъ окна своихъ городовъ,

Замыкая не порванный вздоръ.

Не укралъ, не спалилъ, не увезъ…

Не прошелъ кто во хляби садовъ

До печали безудержныхъ поръ?

Безконечно играя съ огнемъ

На расчерченной страсти покоя,

Исполняя труды по верхамъ,

Прикрываютъ насъ радостью. Ждемъ:

Что затянетъ свое, вѣковое,

Состраданье заоблачныхъ? Хамъ —

Имя пропасти скорченныхъ рукъ,

Перекрестки стоящихъ на плевелъ

Исторгаемомъ градѣ на кровъ.

Такъ безкрайній прорѣзанный кругъ

Не итогами слезными мѣрилъ

Средь всѣхъ ждущихъ не свѣта отъ сновъ

Свои карты въ бѣгущихъ краевъ

По итогамъ вглядѣться во время,

Отправляя билеты на крахъ.

Не признавъ на строкѣ соловьевъ,

Отлучивъ во порядочномъ темя,

Не закрывъ эти пѣсни въ умахъ.

«Такой черный сквозитъ ароматъ!..»

Такой черный сквозитъ ароматъ!..

Ночи рвутъ безупречной волны

Все волненіе прятать посуду.

Изъ фонарной лампады не радъ

Выходящій, кѣмъ дни не полны.

Имъ ли, снявъ покрывало, я буду?

Илъ путемъ притворюсь на лѣта,

Разбавляя кустами ночлеги

Неизвѣстныхъ, начертанныхъ въ славѣ?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.