Дело для двоих. Хроники Воина Силы. Книга 1

– Он сказал: «Поехали!» – и взмахнул рукой, – продекламировал я и, подавая пример, осторожно взялся первым.

– Мм… – замычал Жека, неосторожно отхватив одним укусом треть дольки. – У-ум-м…

– Ась? Что-то я не расслышал… Или интеллектуальные зачатки канули под натиском вкусной, но не здоровой пищи? – поглумился я над ним.

– Ат-али… нэ эшай эсть.

Минут через десять мы закончили бодро жевать и сыто откинулись на спинки.

– Хороший рецепт, годный, – подвела итог Зоя. – Жаль, сосиски в магазинах ловить надо, а то можно было бы этим питаться хоть каждый день. При случае своим предкам сделаю.

«Дай ка время, – подумал я, – и будут тебе эти сосиски на каждом углу лежать и из каждого ларька торчать».

– А сосиски здесь не при чём. Здесь вообще любые ингредиенты могут быть, и колбаса, и мясо порезанное кусочками, и грибы, и даже сладкие фрукты. Экспериментируй…

В тот же день, 11:15.

Московская обл., г. Химки, парк культуры и отдыха, у входа в ДК „Родина”.

От меня Жека и Зайка разбежались по своим домам, собраться, одеться и „пёрышки почистить”. После недолгих прений пришли к консенсусу и решили сходить на „Высокого блондина”, договорились, встречаемся у ДК в одиннадцать.

Время встречи давно уже пришло, а Зайки ещё нет.

– А вот и Зайка, – воскликнул Жека, и через секунду добавил: – ну конечно, как же Зайка и без Светки.

По аллее, ведущей к ДК, шла Зайка, в сопровождении с известной мне по фотографиям из школьного альбома, Светкой Верховцевой. И тут, из памяти реципиента, прилетело: я, Женька и Светка – знакомы ещё с детского сада. Как говорится: познакомились сидя на соседних горшках. А вот с Зайкой мы вместе учимся с первого класса. Хотя к нашей компании она присоединилась не так давно, не больше чем два года назад. Вот интересно, дружба Зайки и Светки искренняя и спонтанная, или, что у женщин часто бывает, это какой-то такой тактический ход. В этой паре, Зайка, несомненно, проигрывает, так как по всем внешним признакам, Светка на много красивее, женственнее и волнующе притягательнее её.

– Здравствуйте мальчики. – Света поздоровалась. Её речь, даже в одном слове «здравствуйте», говорила о воспитанности и интеллигентности этой девушки. Невероятное достоинство, выдержка и самоуважение, были стержнем, каноном для Светланы. И как это она умудряется, столько лет, быть своей к нашей «рабоче-крестьянской» компании. Наверное, благодаря её умению держаться, с достоинством преподать себя в любом обществе, к ней не прилепилась ни какая кличка, или прозвище. Даже язык не поворачивался назвать её просто Светка. Только Светлана хотелось её звать. В крайнем случае – Светик.

– Скидываемся. – Жека снял шапку и, бросив туда свой рубль, подставил остальным.

Я не ожидал такого действия, но по лицам, и по поведению присутствующих, было видно, что подобное скидывание в общую кассу, было постоянным, и обыденным действием для нашей компании. Я ещё дома выпотрошил из заветной коробочки в ящике письменного стола три купюры по рублю и увесистую пригоршню серебряных советских монет. Ведь я совсем не знаю, не помню, что и сколько сейчас стоит. Но по моим детским воспоминаниям, самый дорогой билет в кино мог стоить не более полутора рубля, плюс мороженое или молочный коктейль для дамы, ещё рупь, ну трёшки с довеском, как я прикинул, должно хватить.

Девочки, не говоря ни слова, тоже опустили в шапку свои деньги, и как я успел заметить: Света – рубль, а Зайка несколько монет. Я сунул в шапку два рубля, и Жека не сказав ни слова, бегом, помчался в кассу.

В фойе ДК было уже много народу, в основном детвора и подростки. Многие из них здоровались с нами или издали приветственно взмахивали рукой. Как вошли, Жека первым делом метнулся в очередь в буфет. Я подошёл ближе к витрине, чтобы произвести рекогносцировку, так сказать оценить ассортимент: мороженое – шоколадное, крем-брюле, фруктово-ягодное, пломбир обычный, с орехом и с изюмом; – густой молочный коктейль, вид которого вдруг закольцевал в мозгу прошлое и будущее, создав иллюзию бесконечности наподобие той, что возникает, если встать между двумя неидеальными зеркалами. Видишь пышную молочную пену, вальяжно льющуюся из высокого стакана-смесителя, и на языке возникает мираж восхитительного вкуса из далёкого детства – того самого детства, весёлого и беззаботного, в котором я сейчас нахожусь.

– Принимаю заказы, кому, что, – сказал Жека, – Сегодня мы богатенькие, как Буратино, и на буфет, и на поиграть хватает.

Девушки переглянулись, коротко обмолвились, и…

– Нам по мороженому, – сказала Зайка, – крем-брюле.

– С вишнёвым сиропом, – добавила Света.

– И мне, – сказал я. И тихо, только на ушко Жеке, добавил: – Если что, Жека, не стесняйся, есть ещё заначка.

Из ДК шли все вместе, возбуждённые и радостные, но молчаливые. В ушах вертелась, проигрывалась незабываемая музыка Владимира Косма, созданная по мотивам буковинских народных мелодий, так хорошо знакомых мне с детства. Моего – Алексея Бондаря детства.

– Мальчики, а вы помните, что, первого, я пригласила всех к нам на дачу, на лыжах кататься, – вдруг, заговорила Света.

– И на сколько мы в такой отрыв уходим, – спросил Жека.

– Да пока Светкины предки нас не выгонят. Хи, хи, – был весёлый смешок от Зайки.

– Светик, – многозначительно протянул я, ища повод отказаться, – так там и родители твои будут.

– Миш, не тупи. Да если бы они там были, мы бы не поехали, – сказала Зайка.

– А кто это – мы.

– Я и Зоя. И ещё я надеюсь, что и ты, и Жека, а ещё Дюша. А из девочек, я приглашала Валю Молотову и Настю Ястржембскую, ты её не знаешь, она из десятого. Мы с Зоей и с Настей вместе ходим в музыкальную школу. В прочем, Настя и Валя под вопросом, их родители могут не отпустить. Ну, что, ты будешь? – Света умоляюще вопросительно посмотрела мне прямо в глаза. Нет, на такой взгляд невозможно ответить отказом. За такой взгляд и в огонь, и в воду, и в любую драку не раздумывая, кидались мужчины.

– Да, конечно, да. – ответил я.

– Хорошо, – облегчённо выдохнула Света. – Тогда до завтра, электричка в тринадцать двадцать, встречаемся на платформе.

Дальше наша весёлая молодая компания, как то непроизвольно распалась на пары. Я с Зайкой к её дому, а Жека со Светой…

– Ну всем, пока. Всем с наступающим Новым Годом!

31 декабря 1974 года, 23:15.

Московская обл., г. Химки, проспект Мира, д. 18/5.

Новый год – это быстрый, скоротечный миг, искра во вселенной мироздания. Сверкнёт риска циферблата, стрелки сойдутся ножницами на двенадцати, отсекая старый год – и первые секунды семьдесят пятого запульсируют в сердечном биении. Даже воздух пропитался новогодней ночью – веяло хвоей, мандаринами, чуть-чуть припахивало острым дымком бенгальских свечей. Конфетти из отстрелянных хлопушек пестрело повсюду, добавляя празднеству нотку озорной бесшабашности. Душа, заново проигрывала забытые детские ожидания и заряжалась верой. От всполохов ёлочных игрушек крепла робкая надежда, что где-то, на смутных горизонтах сознания, как будто виднелось – моё новое будущее, неизведанное, пугающее, но влекущее до озноба в теле.

Заняв полдивана, я расслабленно улыбался, следя за праздничной суетой. Верхний свет в общей комнате притушен – пусть ярче сияют фонарики на ёлке, роняя дрожащие блики на дутые шары, на стеклянные гирлянды, на мерцающий «дождик». По потолку бродят разноцветные сполохи, колючую верхушку венчает сияние рубиновой звезды, а по углам шушукаются тени, выставляя напоказ волшебство и тайну.

Мама приоткрыла дверь на балкон, чтобы впустить свежий воздух, и в морозной темноте затлели два зелёных фосфорических кругляша. Коротко мяукнув, соседский кот метнулся в тепло полосатой молнией. Распушив холодную шёрстку, пропахший снегом котяра запрыгнул ко мне на диван. Бухнулся рядом и басисто замурчал. Мама подсела с другого боку и слегка прильнула ко мне. В эти долгие, утекающие минуты кануна я жил ощущениями, отложив мысли на потом, как тот скупой Рыцарь, что устал перебирать золотишко и, усевшись в резное кресло перед камином, бездумно смотрит на языки пламени, на тёплые тени, перебегающие по стенам, и прихлёбывает из кубка пахучий глинтвейн, так приятно мутящий рассудок.

«Кабачок «13 стульев» закончился, когда семейство Петровых дружно провожало год уходящий, а ровно за пять минут до полуночи к нам обратился Брежнев: «Дорогие соотечественники! Дорогие товарищи и друзья! Идут последние минуты тысяча девятьсот семьдесят четвёртого года…» – и так далее…

«С Новым годом, с новым счастьем, дорогие товарищи!»

Торжественно, с оттяжкой, с набатным отгулом ударили куранты. Втроём повели мы счёт размеренному бою – и вот сошлись бокалы! Тринадцатым ударом поплыл колкий хрустальный звон. Защипали язык, лопаясь на губах, сладенькие пузырьки Советского шампанского.