Избранное. Стихи, рассказы, поэма, пьеса

ххх

«Любовь, ты – семечко в руке».Ладонью потнойЕё сжимаю в кулакеИ, несвободной,Я подношу её к губам,Не отпуская,Как бездну подношу к стопам,А стопы – к краю:– Смотри, на самом-самом дне,Во чреве чрево,Матрёшкою зерно в зерне,Смотри же, дева!Я говорю себе: – Смотри,Смотри! – Нет мОчи.Как разум иногда сметливВне полномочий…Спасая вновь, не разрешивСокрытой муки,Он властью сна в ночной тишиОслабит руки.Но не предвидит воли чувств —Сквозь сновиденьяОрдой прорвётся жадность устГрехопаденьем.И утро в сумрак ощутит,До самой дрожи,Как жжёт росточек и свербит,Мне в руку вросший.

ххх

Сяду в лодку, отчалюПо дорожке небесной луча.Злые волны вначале,Сменит глади парча.Дали, дали… предела не ведают.Только путь мой – не лёгкий круиз.Душу мне от земли отсоветуетС суши двинувший бриз.Око-рана лучится в проёмеВечереющих высью небес.Волнам в смертной истомеОтзываюсь на плеск:«Не трезвоньте о бреге надёжном,Вы и ветер – надёжней теперь».Я отталкиваюсь осторожней,Чтоб «не скрипнула дверь».Тяжко утлой – душа переполнена,Суд тишайший верша.Тень взволнованно – взволнена.Я отталкиваюсь, не спешаВ покаянные дали – раскаяньем,В даль невинную – страшной винойЗа погубленной – вслед – отчаяньем —Жизнью маленькою одной.

ххх

Прошло столетие, как будтоТяжёлый день и бесконечный.А впереди – простое утро,Неторопливо и беспечно.А нынче ночь клубком невзрачным —Истёрта нить висков тисками,И рвётся временем потраченнымВпустую, бременем исканий;Вся узелками веры трудной,И сон нейдёт, сзывает вече…А впереди – простое утро,Неторопливое, как вечность.

ххх

Меж двух веков – корабль во льдах —

Я в этом плаванье невольном.

И давят глыбы: боль и страх —

С боков в старании удвоенном.

В пошевелившейся воде

Признали б первенство все ночи!

И всё ж – в банальнейшей беде,

Страданьем вычурным подточен.

Сквозною болью – кровь утрат

Так ощутима, что желанье

Не знать, не помнить скорбных дат

Придёт, как Божее посланье.

А страх – Грядущим прёт скала,

И я плююсь бессвязным крошевом.

И во всю даль косая мгла

Тряпьём на зеркало наброшена —

Мертвец в дому. Усталый бред.

Глаза поднять – зрачок завесой!

Стоит, как новый континент,

Тобой открытый, неизвестный…

Поди, Прошедшее, поди!

Не напирай, нам Уготованное!

В пределах рёбер и груди

Придавленной и скованной —

Вот и свобода вся моя,Свобода вся, на долю всхлипа.Но в кровь борта мои кроя,Всё слышит глыба!             И вопреки – не знаю, чьим             Рукам, крадущим право вето, —             Бок о бок насмерть мы стоим,             И знаем это.

ххх

«Любви!.. Любви!..» —и прочь всю пестротуЖеманности, кокетстваи уродства.Лелея чувств подслеповатыхНаготу,Простить их неумелое господство…Следить за взглядом,Речью пренебречь,Дразниться ревностью,Иль бренностью с тщетою…И слушать  музыкупокачиванья плеч,К ним возвращаясьголубем почтовым.Бросать словаподпаленной стрелой,Плясать среди  горящих головешек…И помнить: Господи,трясётся аналойИ книга падает,И плещется подсвечник.И ужас чувствовать.И клясться на крови,что никогда…Осечься в полуслове.И прочь бежать того, кто вдруг изловитВ тугую сеть твоё: «Любви!.. Любви!..»

Урок

Там соловьи не поют.А здесь – поют.Пустыньки моей приют:Фьют… фьют…Издали – где нам с тобой! —Душу лаская, —«Вот тебе тут и покой», —Песня такая.Хочешь, зажмурься и верь,Ты, моя детка.Только не верь – суховей,Мёртвая ветка.Здесь, у живого леска,Ты притаись, и кроткойТенью ученикаСлушай, – и, вырвавшись ноткой,Грянет из самой груди!Как в назиданье!«Господи, мя огради, —Скажешь, – рыданья!»Скажешь: «И грудь им мала!» —И, зависая,Вниз полетит, как зола,Пёрышек стая.И не печалься, когдаВ чахлой траве, или луже,Тельце, испетым дотлаИ обнаружишь.

ххх

Замшелым блеском роскоши былой,

Дорогой хоженой, но сплошь теперь заросшей,

Хочу забыться, спрятаться за мглой,

Забытой всеми, брошенною в прошлое.

Учёной дикостью – усы и борода,

Увы, не вырастут, мой образ дополняя —

Зарыться в дебрях, не оставить и следа,

Гостей случайных новостью пленяя.

Шагнуть назад от бездны впереди,

Куда спешат безумными стадами,

Где никого никто не оградит…

С клюкою, формулою, с гирькой и весами

Останусь здесь. Я не хочу пути

Горизонтального. Мне – лень. А вертикальный —

Короче всё же – на гору взойти.

Мне та гора – предмет маниакальный.

Какая роскошь, Боже, не спешить!

Замшелым блеском роскоши усталой,

Как луч чащобу, тьму веков прошить,

Копаясь в древности, всё переворошить

И то найти, чего и не бывало.

2004 г.

ххх

Золотою монетой —за жизнь, за грехи —Золотою, орлёною, неходовою —Расплачусь. Белым светом,свернувшись в стихиРасплачусь, и за милость мне эту с лихвою.Мне б прожить только – тонкопо краю пройти:И земного не взваливать бремени,И во Царствие Божие не забрести,раньше времени.Мне б прожить – как слепому,держась за плечоНевесомое Духа Святого,Пусть ведёт, пусть несёт, —а мне всё нипочёмВ этих сумрачных, душных чертогахИзгнанья…Тополиной листвы – золотой! —Брошен сверху. Есть, чем расплатитьсяЗа чернильный в тетради живой завитокИ за чистую снова страницу.Ноябрь 2007 г.Магнитогорск

5. МИРЫ

ххх

Господь рассыпал, как намёки,Небесных Царствий кружева.А тень лежит на солнцепёке —Резка, черна и не жива.Хотел ли быть непримиримым, —Вопрос, как снадобье вкушал.И замысел, Им здесь творимый,Тогда пред умыслом вставал.И жгла насущность наказанья.Но искры Божии кругом,Кругом рассыпал Он, спасая,Назад сзывая в Отчий дом.И там, где тень отображалаПоходы подлые врага —Томился тальник, и дрожалаРека, чуть тронув берега;Паук невинную интрижку,Плетя, в засаде серебрил;Тропа вилась, бежал мальчишка,На крыльях курточки парил;Звенели краски, струи, струны,Букашки, бабочки, птенцы —В своих заботах многотрудных —Свистки, трещотки, бубенцы…Они, как тонкие знаменья,Сигнал, примета, тайный жестЮродивой, хитросплетенийЗемных и – около – веществЛетучий знак, что всё готово,Всё ждёт, чтоб вражий пал редут…И шлёт таинственное словоВсему увиденному тут.

ххх

Слушаю шум дождя.Слышу его прибой.Словно стальные волныС молнией грозовой,В схватке сойдясь кровавой,Бьются – и падают ниц.Бьются с жестокостью правой.Бьются до  лязга зарниц.Тешится битва ночная,Словно, влетев в окоём,Пифии песня шальнаяНам предвещает её.25.07.2018 г.

Песня в золе

Посвящается погибшим в терактах в Волгограде

31 декабря 2013 г.

Грустные люди на грустной землеГрустные песни катают в золе.Слышат, как быстро сгорают их дни,Годы, эпохи – стволовые пниС мощным набором священных колец…Ввинчены, загнаны в скорбный венец,В круг пепелища… Ну, песню катай!Дух этот тёмными ртами хватай!Слышится песня не тем, кто поёт,А только тем, кто её не вернёт.

ххх

Кружил, кружил небесный шлях.И вдруг – старик на костылях.«Какой сей день? Число? А год7» —Спросил, с небес сходя в народ.«Число, дай вспомнить, год – седьмой,А день не вспомнить и самой».И побрела, себя броня:Не знать числа, не помнить дня…Гляжу: как веха на пути,Стоит он снова впереди.

ххх

Как из мешка, из космической пыли

Души вытаскивает на свет

Фокусник, Выдумщик сказок и были,

Не повторяясь за тысячи лет.

Казус злодейства, добра ли приветствие —

Нет, не узнаешь о том никогда:.

Свежего ветра… стихийное бедствие.

Солнца… встающая к небу гряда.

Не угадаешь в том облике ангельском

Кто появился вдруг в ловких руках.

С миссионерской бравадой и натиском

Он возвещает иль взмах или крах.

Ну, же, примите, рискните, как прочие —

Пухлый клубок прокатить по судьбе! —

Тайну и лёгкость и тишь многоточия…

Пяточки розовой – поступь в ходьбе.

Ну, же рискуйте! Рискнули же с вами

Вытащить кО свету, светом облечь.

Фокусник, Выдумщик – над головами

Веером души – ни солнца, ни свеч

Не надо, ни лампочек едких.

Ну, выбирайте, – ах, как хороши!

Что же всё медлите, случай-то редкий,

Может последний для нашей глуши.

Миры теснятся! Только был реальным —

Уже идёт он в мир воспоминаний.

А мир воспоминаний притесняет

Всё новый мир реальности нестойкой.

И всюду, всюду толпы изваяний —

Мир детства – гениального предтечи.

И есть ещё… как мысль, неуловимый,

Ещё один, как будто уже бывший…

Иль рядом проходивший параллельно,

Едва приметный… Иль грядущий?

Другая жизнь, совсем, совсем другая.

2006 г.

Жизнь

О, плавный ритм небес и рек.О, скок времён безумным трио.Нет, мы не впишемся вовекХоть вскачь,              хоть вплавь строкой игривой.Держись за облачко вдали —И не заметишь косогора.Но как бы ни был ум сметлив,Всё неожиданно и скороВдруг обрывается – и внизЛетит. И жизнь в изнеможении —Ещё один её каприз,Последний, – просит утешенья.И вдруг находит его там,Где мёртвым морем простиралисьТоска и скука, сор и хлам.Или казалисьЕй таковыми? Но теперьОна нашла в том свою сочность.И только шепчет всё: «ПоверьВ меня и в тихий мой источник».

6. Южная ночь

Южная зима

Высокое небо обнял шелковистый туман.

Хрустальная тишь – и недвижность, и непобедимость цветенья.

И шёпот и шорох: «А будет зима? – Что? – А будет зима? —

А что это, новое чьё-нибудь изобретенье?

Порой за окном слышишь – истинно: град или смерч!

Бушует Кавказ! Нет, шалит, как дитя, за окошком…

Тепло, так тепло и собакам, и людям, и кошкам.

И шёпот и шорох: « А будет ли смерть? – Что? – А будет ли смерть?»

Сломанный ритм

Мои вИны. Грехи мои.Вот оно – искупленье:Накрывает, как схимоюИх позор и глумленье.И раскаяньем запоздалымСлёз потоки текут:Города потопляют, станы,Сносят сёла, судьбы влекут;Кровь же пламенем едким разлИта —Не сгорая, сгораю живьём.И над всем этим грозной молитвыТихо веет прохладным огнём.

У камина

Куда торопится проворный

Огонь, считает дни мои…

С такою скоростью огромной

И с ядовитостью змеи,

Что новое метнуть полешко

Своих идей лишь поспевай.

И средь углей его не мешкай.

И ни о чём не вспоминай.

Так пыхнет дымом, жаром тленья!..

Ну, что тот ветхий огонёк,

В тебе живущий от рожденья —

Неосторожный мотылёк.

ххх

И южная ночь повторила за северной:

Земля – одиноких, и дух – одиночества

Развеянный, семенем всюду рассеянный,

И это уже никогда не закончится.

Как сдачу сгребла: «Вот и время хорошее

Покою во всём». И, смешно-суетливое,

Как все заблужденья, проносится прошлое,

И – хоть колокольчик бы звякнул тоскливо.

Усталость безмерная. Впору веков мне

Отсчитывать вехи. Как будто указом

Высоким вменили веков этих кровные

Дела разрешать до кровавого мяса.

Как сдачу сгребла, это время хорошее

Покоя во всём отступившего прошлого.

Баллада о луне

Расхристанной юродивой бежала

По улицам гонимая луна.

Толпа её с безумием смешала —

Грозила камнем, выла и гнала.

Бесстрашная, смеялась над слепцами

И в степь звала – победный глаз горел

В потёмках лохм и цепь бряцала —

Клуб пыли и толпы за ней пыхтел.

Урчал, как зверь, порыв азартной гонки!

И всё ж издох. Всё стихло за спиной.

Открылась степь с мохнатою каёмкой.

Горела даль за чёрною сосной.

А дальше – высь без грома и разлада,

Огромность чрева, спящее родство,

Откуда выпало – неужто для расплаты? —

Птенца слепого человечье естество.

И плюхнулось сюда, где долгие дороги

В одну великую навеки сведены!

Здесь будем, всяк душой своей убогой,

Рыдать и каяться – и будем прощены.

Сюда спешит она за тихим подаяньем,

На эту паперть двойственной судьбы —

И так стоит… до кроткого сиянья —

(и знак всегда ей был) —

До первого луча, что вспыхнет и взовьётся,

И аж забудется в коротком полусне…

И вновь идёт т у д а, приняв юродство,

Разбить фонарь, кичащийся над ней.

ххх

Жизнь исходит – и ставит вехи,

За которые не перейти.

И терпенья глухие доспехи —

Это всё, что успел ты спасти.

И глядишь на просторы минувших,

В лёгкой дымке оставленных дней —

Лишь они и видны – затонувших —

Мачты славных твоих кораблей.

Звуки современности

Мне кажется, время моё прошло.

Давно уже, целый век назад.

И что понадобиться могло

Мне, призраку,

здесь,

средь румяных чад?

Бегут, насквозь пронзая, сквозь

Летят трамваи, едва колыхнув

Прозрачную ось:

Уф… уф… уф… уф…

И всё ж, смотрю, силясь слиться, нет:

Чужесть и пустошь, и чад, и чушь.

Нет больше в мире ни общих бед,

Ни общих смыслов родственных душ.

Отдельно всплывает людской поток.

Отдельно живёт и природы миф.

И даже празднеств счастливый бог

Где-то отдельно, свой дух затаив.

Мне это – мне! – уже не постичь,

Не осознать никогда, не явить

То, в современность стремящее клич:

Жить… жить… жить… жить…

Уединение

Холодно в доме – топят камин.

А за окном и тепло и цветение.

Столько народу вокруг, ты – один.

Мало. Ты требуешь уединения.

Только испытано это уже:

Яд – одиночество. Противоядия

Так и не найдено. Прямо взашей

Гнать его – Гнать его! – вместо объятия…

Вместе с собою, когда удила

Так вот закусишь без всякой причины…

О, разграни —

чила бы, разняла,

Эти столь схожие две величины.

Уединиться – не значит один

Ты на пороге отчаянных действий.

Уединение…

с кем-то…

камин,

Вот, например, это жаркая бестия;

Или хоть с рифмой, долбящей мозги;

С креслом, с дорогой, с разлукой щемящей,

Даже с тоской… не умрёшь от тоски…

Милостью Божьей – прямой, настоящий.

Ночь

Из детства выросшая ночь, —

О, ведь и ты была дитятей! —

Уже свою рождаешь дочь,

Из цепких выпустив объятий.

Заматерелой девой сна

(Твой сон особенного свойства) —

Как и тогда ты у окна,

Нет и теперь во мне геройства.

Теперь и вовсе не ищи!

Когда смотрю поверх заката,

Уж пригляжу среди лощин

Громоздких туч пути возврата.

Мой скорый рейс: закат – рассвет.

Чтоб не входить, не прорываться…

О, мне известно, сколько бед

Несёт ручищ твоих коварство.

И отчего – тишком-тишком —

Тобой пугают, и боятся

Звучащих за спиной шагов,

Порой лишь глупого паяца.

Живая правда при тебе

Так беспощадно, так жестоко

Видна, что плачешь по судьбе,

Своей судьбе ещё до срока.

ххх

Да, осень золотая.

Но золото своё

Она в огонь сметает,

Транжирит, раздаёт.

Не ценит и не помнит,

Как будучи весной

В мечтах жила укромных

О роскоши земной.

А видит лишь потери,

Разлук бесценный ряд —

И у массивной двери

Нескромный свой наряд.

ххх

Холодных зим предчувствие, предвестье

Ложится нА землю опять.

Греха ли смертного, иль мести

Вновь эта горькая печать?

Но неспроста – и вновь, и вновь по кругу:

Бесснежье, ветер, резкость и мороз, —

И прячет зверь в промозглый угол

Свой чуткий нос.

Бесснежье…

Улиц обнажённых

Зияют рёбра, веточка дрожит,

И южных чад, морозом сокрушённых,

Немая тать по улицам спешит.

И тишина – такая! – непривычно.

Лишь гулкость звонкая повсюду разлитА,

Что скажешь слово – тут же эхом зычным

Ударится в хрустальные уста.

И снова отзовётся в подневольном:

Холодных зим предвестие верно…

Но выпал снег с утра в Первопрестольной!

Верти, Зима, своё веретено.

Зима 2010—2011 г.

ххх

Не плачь, душа моя!Душа моя, не плачь!Неужто позабыв своё бессмертье,Черна стоишь, как старый карагач,Листва словес – одежд твоих ошметья.Совсем ску (ш) на.Для всех и вся ску (ш) на.И ску (ш) но всё, – сойдя промозглой степьюНа краски юга… Ах, весна, весна!Некстати как твоё великолепье…Некстати юг.Некстати летних днейВеселье близкое с прибоем и гобоем…Завыла степь – склоняюсь перед ней,Как перед той, начальною судьбою.На старом телестарое тавро.Иди играй, кривляйся и потворствуй!Напрасный труд – не скрыться за игройПроклятой сущностью природного юродства.

ОСЬ

Здесь, где крест могильный —И родная крепь,Стороною тыльнойСвои руки пыльныеПростирает степь.И по вспухшим венамГладит колесо.Кажется Вселенная,Как овечка пленная,Поймана в лассо.На аркан, точнее (да?)Да, кыргыз-кайсак! —Тучею чернея,Затянул теснееГоризонт-кушак. И гора искомая — Вечный страж степной —Встанет – и иконоюСмотрит  так знакомоВечностью родной.Чу, закрутит в воздухе,Завитийствует,Скатится без роздыха,Свалится, как с воза – Хэй! —Грозовой привет.Пронесётся бедствиемС пылью, в мелкий душ — И повеет детством,Глядя прямо в сердцеИз горячих луж.Это здесь, – не там, не там! —В фокус собралосьВсё, что не отдам… отдам…Сохраню… или предам…Всем  столицам – ось.

Тоска

Нет ни выхода, ни входаУ тоски моейНи в какое время года,Суток, дней.Нет ни брода, ни мосточкаУ реки-тоски.С того берега платочком,Не подняв руки,Кто-то машет, машет, машет,Безнадёжней птицЭтих белых чаек – в сажеКончики крыльиц.

Дым

Дым старинный. Древний даже.Как живём мы долго-долго.Как, легчайший сносит тяжестьЭту, вея втихомолку.Громы. Встряски. Войны. Волны.Брат-огонь всеядный. Пепел.Всё в одной частичке полнойОт сгоревших, стлевших плевел.Вот шепнёт он мне на ушкоСтранным вдруг преображеньем,И эпохи-погремушкиОтзовутся на движенье.Так что вмиг соединяясьОбонянье и сознаньеВдруг рождают в сердце завязьИ былое к ней названье.И загадочно сверкая,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.