Избранное. Стихи, рассказы, поэма, пьеса

Избранное

Стихи, рассказы, поэма, пьеса

Елена Белогор

© Елена Белогор, 2025

ISBN 978-5-0065-2945-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ххх

Это мои молитвы,

Выстраданные, нестертые.

Для дней последних, для битвы

Живого ума – с мертвым.

Поддельного – с настоящим.

Уродливого – с красотою.

Из сил выбиваюсь, изящно,

Чтоб в уши Богу – мечтою…

Его мечтою о людях!

Вдохнув в них пыльцу вдохновения,

Лучи им даря и тени,

Он не думал о Каине и Иуде.

О себе

Для чего написаны биографии писателей, а лучше автобиографии, а ещё лучше дневники? Зачем вообще это нужно? Писатель ведь не пишет о других. И не пишет для других. И даже не о себе он пишет. Я имею в виду хорошего большого писателя. Он пишет о своём, о всём том, что считает своим в этом мире. Чтобы читатель лучше понимал его произведения, которые, возможно, каким-то образом коррелируются и с его интересами, он должен знать «корни» и свойства созданного. Кто-то говорит: я это читать не буду, это не моё. Просто, не понял «откуда что берётся». Не понял, как нужно понимать. Как я, в своё время, не могла понять Бродского, отрицая очень агрессивно его поэтику, пока не узнала, что отец его, Александр Иванович Бродский, был фотограф. Я нашла ключ к пониманию поэзии Бродского через фотографию. Вот как важны биографические данные..Меня, например, обогатило это понимание, почти открытие.

Чтобы помочь читателю понять свои произведения, поэту необходимо приоткрывать завесу своего прошлого, зашифрованного в стихах и прозе. Поэтому и я настроена на то, чтобы немного рассказать о себе.

По происхождению я терская казачка, хотя волею судьбы родилась и выросла в Казахстане. Подробно о моих предках можно прочитать в прозаических миниатюрах «Были-небылицы».

Мечтала о Литературном институте, но закончила музыкальное училище по классу виолончель. У меня много в жизни подобных противоречий.

Была участницей Совещания молодых писателей в Алма-Ате в 1983 г. от литературного объединения под руководством поэта Виктора Шостко. В этом же году – первая небольшая публикация в республиканской газете. Почему мне это так дорого, что я упоминаю об этом постоянно? Да потому что в те времена, не то, что сейчас, так просто попасть в круг литераторов было невозможно. А в 19 лет тем паче. И я этим дорожу и благодарна людям, которые меня поддержали.

Далее… на этом, можно сказать, мирная и довольно предсказуемая жизнь закончилась. Начались у нас в Казахстане такие передряги, которые ещё ждут своего переосмысления и отображения в литературе. Но некоторые моменты освещены в моих стихах 80 —90-х гг.

В 1992 году – переезд на южный Урал. Почему туда? Из Казахстана уезжали три, включая нас с мужем, учительских семьи. Уезжали туда, у кого были в России родственники. Было очень холодно и чуждо. Но я благодарна, что в моей жизни был этот холодный период. Это и природа, богатейшая лесами и горами, и большое, и очень сердечное, писательское общество, оставившее по себе теплые воспоминания; благодаря ему состоялся в 1995 г. Магнитогорске мой творческий вечер «Как самому себе…» Не без успеха, скромно замечу я.

В этот же период были написаны две поэмы «Поэма круга и угла» (была опубликована в газете «Магнитогорский рабочий» 1997 г.) и «Ритмы свечения».

Всем известно, что происходило в стране в 90-х, поэтому не нужно долго объяснять, что пережили люди, конкретно я и моя семья, в эти годы. Естественно, это отобразилось и в моём творчестве.

2005 г. – переезд в Краснодарский край. В такую глубинку, где думалось только о том, как бы выжить.

Спасла сеть. Да, как муху, поймала меня сеть интернета. Но я не считаю себя сетевым поэтом или автором. Я убеждена, что это какой-то другой, новый вид самовыражения.

С 2010 года публиковалась на литературных порталах, участвовала в онлайн-конкурсах.

А печатать было что. Столько накопилось в стол, что хватило на несколько лет.

Публикация в сборниках стихов «Формула осени», «Легенс», «Золотая строфа-2011».

Дипломант международного конкурса малой прозы «Белая скрижаль- 2011 г.» за рассказ «Портрет».

Поэма «Царская» попала в Лонг – Лист участников IV Славянского литературного форума «Золотой Витязь».

Публикация в сборнике «Поэт года» 2013 г. (диплом номинанта).

Финалист конкурса «Святая Русь -2023 г.», где удостоилась медали «Святая Русь».

Публикация в «Антологии русской поэзии 2023г.» 6 том.

Член Российского Союза писателей.

Но.

Самым главным считаю для себя Читателя, только он, сейчас или потом, способен оценить, по самым высоким критериям, то, что я делаю.

1. Дебют

ххх

Вот он, мой век!

С клюкой на чёрном фоне.

Он позвал меня, уходящий…

Как так вышло, что меня он позвал?

В образе седой…

В морщинных ссадинах от пуль-лет.

– Сядь ближе. —

И замерцали словесные слайды.

Я вижу: пустыни сабель змеиных.

Я вижу: солнце льющейся крови.

Я вижу: приподнятую чью-то голову —

И слова: «Нет, какие вы счастливые, вы ничего не знаете!»

Я говорю, что не тороплюсь больше никогда.

«Говори, говори же, моё Прошлое!»

Улыбка: «О, сколько историй! Сколько истории, ей-богу!..

Я расскажу ещё про Павлика моего….»

Наползающие сумерки.

Переполненная встречей.

Мимо слова, люди… которых давно нет.

ххх

Только ночь. И сверчок в ночи.

Кто там шепчется? Всё – молчи.

Кто там время торопит вспять?

Всё равно ничего не понять.

Звёзд просыпалась с неба горсть —

Долгожданный нейдёт к нам гость.

Туго стянута кожей дней

Тайна вглубь уходящих корней.

Скоро ль, скоро пробьют ключи?

Ночь. И громко – сверчок в ночи.

ххх

Мальчик лет десяти.А может и ста десяти.Без возраста, имени и печали.Инстинкту радуясьневидящими косыми глазами,Бежал по скользкой планете лишённых…Памяти…            разума…                стопы…Сердца…Мальчик бежал – и разбег был тяжёл, —Размахивая руками-крыльями,перебирая ступнями-наоборот.Птица-подранок!Казалось, взлететь хотел.

И уродства в нём не было.

Кровоточащая рана затмевала всё.В виде глубоких следов            исчезал его путь                повторяющимися                кругами.

ххх

Младенец – месяц молодой,Безумья всходыВзрастут в тебе вместе с тобойГрехом природы.И все ступени – сон любвиСлепой и властной —Пройдёшь – и страх, что на кровиБезмерно красной;И стук в незапертую дверь,В её никчёмность,И ожиданием потерьПорабощённость;И будет смерти близкий часСтупенью высшейБезумья, вперившего глазСредь звёзд притихших…А дальше? Дальше света —Тьма-старуха,знает всё сама.Младенец – месяц молодойИз тьмы проглянет.Как сумасшедший за спинойТихонько встанет.

ххх

И в небо щерились уже куски скелета,

Большим подобные цветам.

(Ш. Бодлер)

В них жизнь, иль смерть, в цветах на стеблях тонких? —

Контраста яркого в пылу не превозмочь.

Вот жгуче-красным из конечностей бьёт ломких…

Какая выгнала их ночь?

Гнала наверх их ткань и влагу,

На вечность, иль на краткий миг.

Но прежде… прежде, чем полягут,

Откроет всё прощальный лик.

Как продирались телом худосочным,

И как изломаны и кровью истекли…

И лжёт мой бедный разум и порочный:

Расцвели!

О расцвели волной неизгладимой!

О, прокатились памятью под стон…

Что лепестки? Слетают на пол, мимо,

И тень к окну отбросил круглый стол.

Мимолётное

Когда душой не в состоянииСвои невзгоды превозмочь,Ты видишь, вглядываясь в ночь,Луну во вдовьем одеянии.И нервной кажется звездаИ мрачным предзнаменованьем.

2. Пыль и ветер

ххх

Сгрудились века у двери —Симфонии, распределенныепо нашим голосам.Лучей лун и солнц волосаСпутались с глянцем языковых вериг.Толпа!Лба сморщины:«Уж коль вместе мы,,каждое «я» вместимо,Чтобы отдельно, дельно звучать,проще!А потому пока смолчу.Смычку вручуотмычку.А там…Под ликование криков,В дыхании безудержном,Ворвусь – всеми – со всемиВ открытое!Брошу веселье, весеннее,висениеВ ожидании небывалых сдвигов!О, Время!Пока буду тянуть «ре», «ми» —В гареме мыслей моих —не по-женски, не для женщин иных —Изведай верность горенью.

ххх

Вот уже второй день беспрестанноидёт дождь.Ты говорил: «Дождь – это моё счастье!»О-о, теперь я благодарю  стихиюза то, что вот  уже второй денья упиваюсь этим твоим счастьем!Собираю в ладони по каплям,как маленькие частички твоего дыхания,целую его и… думаю,что, верно, больше не увижу тебя…Пусть идёт дождь.1983г.

Предвесеннее

Переполнится страстью и мукойВся душа, словно ветка к весне.Закружи, послезимняя вьюга,Но тебе не воспрянуть вполне.Вот предчувствий ласкающий локонВыбиваясь, взыграл на ветру.Ни лучей, ни распахнутых окон —Затаённую слышу игру.Слышу, как извиваются выси,Словно жадно впиваются в лёд;Слышу свежесть нетронутой мысли,Даже слово её не вспугнёт.Тишины разнимая ладони,Проскользнёт вдоль движенья ветровИ как будто случайно обронитСвой неясный и тёмный покров.1984 г.

ххх

Маме

Я улечу, или уеду,Не останавливай меня.Летит, не поймано, по светуНачало будущего дня.Я разрываюсь на измены,И гложет боль, и точит стыд.Хочу забыть родные стены,Чтоб тосковать потом навзрыд.Разлука – бешено огромна,Как нервный звук из тишины.Ты спрячешь грусть свою укромно,И не услышу я вины.Жизнь понесётся безвозвратно.Но чую, чую наперёд:Казаться будет, что вперёдИду, а только всё – обратно.13.03.1985 г.

СОНЕТ

Ты приходишь с приходом закатного солнца,Когда луч веселей и острей, чем с утра.Когда нить ожиданья всё тоньше – и рвётся.И когда  утихают степные ветра.О, зажмурь свои очи  безмолвно, Входящий,Тв, пред кем я одним – наяву.И  открой их не вдруг, словно луч   уходящий,За собой в свою долгую ночь позову.И в ночи затеряюсь… лишь тень в силуэтеВсю упрячет бесформенность дня, и приметеПолнолуния я покорюсь.Я зажгу, как свечу, твоё тихое слово,Оно будет уютней уютного крова,И, безпечная, в нём поселюсь.1986 г.

Дух парящий

Нет, не просто взлететь, а лететь, разрывая пространство,

Растворив свою немощь в воздушных потоках твоих,

О, Земля! Когда страх и восторг не находят в себе постоянства

И, сменяя друг друга, терзаются в клетках живых.

Дух Парящий! Ему покорились века-расстоянья.

Оттого пыль и копоть, и ложью взбешённый поток —

Всё приняв на себя, очищает Он наше дыханье,

У поросших спускаясь дорог.

У безвестных могил, у забытых могил не по праву

(Ему ведомы все, кто крылами пронёсся его).

Что их жизнь, даже смерть не снискала им славу…

Дух Парящий! Лишь Он оправданье всего!

Мне обратной пройти бы дорогой желанной.

Разглядеть, иль нащупать тончайшие нити судеб.

Не Державин ли то… в лодке Суной туманной…

Он не видит – Но слышит! – грядущий вертеп.

Дух Парящий, спаси! Ты вобрал в себя многих,

Чистых седцем, умом прозорливых в веках…

Будет грезить душа о таинственном Боге,

Но ничто не испрвит пока.

1988 г.Невозвратное

Всякая минута – день рожденья.

Всякая минута – день кончины.

Мы живём – секунды и мгновенья —

Нашей жизни долгой величины.

– — – — – — – — – — – — – — – — – — – —

Оттолкнусь от волн реки – по берегу

Поплыву, песок сгребая пятками.

И всклокочет кровь тоской по Тереку

Ниоткуда, странной вдруг повадкою.

До того ещё, когда обмолвились,

То не сердце – конь стучал копытами,

Не дожди, а слёзы пролились

По отринутому, потому забытому.

Потому сознанием не выношено.

Только кровь намёками, как иглами…

Это дерево никем не выращено,

Оно чёрными повисло силами!

И плоды его – бесплотные, голодные —

В росчерках израненные листики,

Не дописанные до истины…

И дожди песочат их безводные.

1989 г.ххх

Посвящается моей бабушке,

Анне Кузьминичне Терновской

Анной наречённая…

Жизнь грозой прошла.

Всходит солнце горнее —

Вот и умерла.

Небеса колышутся

Пред тобой.

Прямо к небу движется

гроб с толпой.

Как стекло прозрачное —

Вдребезги! – лазурь.

`Идут новобрачные

Сквозь источник бурь.

Просят жизни вечной —

Жив и мёртв —

Каплей – Мрак Предвечный —

С ложки мёд

Им в уста алкающи.

Что теперь им свет?

Гроб во тьму толкающим,

`Идущим во след.

1990 г.

ххх

За ручки, за ножки, да на солнышко!

Всосёт меня синь изнывающую.

Как птица завидит зёрнышко,

Так Землю увижу пылающую.

Склевать не успею, тающая,

Последнего яства крупицы я.

От кончиков пальцев, вбирающая,

Тяга роится.

И смертным восторгом пылающая,

Земле покажусь я зёрнышком.

Но птицей несытой, взмывающей,

Ох, ей не успеть до солнышка.

200 лет

Французской революции

или Приглашение в Париж

Мне – в Париж? Простите, не очень трудно.

Не трудней, чем к Богу в Елисейские поля.

Только есть страна, там развалин груды

Не зажили и

всё ещё болят.

Но туда не то, что в Париж, простите,

Потрудней, чем к Богу в Елисейские поля…

Мне бы в Русь-страну, за кордон, – пустите! —

Мне бы в Русь-страну, там же кровь моя.

Не оттуда ль сны в подсознанье рвались,

И кружил в мозгу чей-то Лик Святой?

А под-над горой, где наш храм взорвали,

Где театр возрос, как бурьян пустой,

Там воскресный гул до сих пор не тонет…

Мне бы в Русь-страну… я б не знала сна,

Обнищав бы шла, изодрав ладони!..

Что Париж… Париж… Ах, оставьте нас!

ХХХ

Я вспомню о тебе, Земля!

Твоих примет живое просторечье

Всё мимо уст и душ смертельной сечи

Мимо; и мимо взгляд.

Но это… покуда ноги – твердь,

Опору чувствуют и тело – в равновесии.

Нас разлучит, как стих и музыку, и песни

Нашей никому уже не спеть.

Но стих о музыке воспомнит.

И грех восполнит свой невосполнимый.

И всё, что чуждо и теперь гонимо,

Ярчайшей явью мысль обгонит.

И обоймёт.

Река – рекой, а месяц – месяцем предстанет,

И образов чреда блистать устанет,

И сердце-призрак о земном вздохнёт.

…Цветочек комнатный засох,

Полить забыла. Забываю.

Живому – что? – земля живая.

Но станет призрачному – Бог.

Неприступный свет

        Терзало, ранило     и там, внутри, металосьВолной вздымалось, пенилось в груди…Всё приняла                в свою                пред миром                малость.И всё приму,                что грянет впереди.Но не печаль… порой пустым кривляньем,Не радости высокомерие        к рабам своим,Не звёзд позорное закланье,Не смерть, не поклонение гробамСвятым…             и даже не любовь                с её забавой,Влеченьем                к стихотворной шелухе…Я знаю, Стих, один лишь Стих кровавый,                в раскаянии и во грехе,

Один лишь он, молитв моих терзанье,

Всю правду выдюжит, до полного толчка!

И длиться будет вечно умирание

И вечно – отпевание сверчка.

И вечность слёз спадёт в вечернюю предмрачность.

И Мрак увижу я, Великий Мрак-Отец!

Какая сладость в нём! Какая в нём прозрачность!

Какая звучность! Не для глохнущих сердец…

Ах, вижу я:

молекулой потомка ворочается Он,

как зверь в своей глуши.

Как зверь берложный, сам себе котомка

Бесценных яств для зябнущей души,

Хоть столько солнц вокруг, с их бледными лучами…

В мохнато-тёплой, тёмной пышности своей

Он сам в себя глядит спокойными очами.

Что видит Он, никто не вызнал тайны сей!

Не вызнал мир скупой, слепой, материальный…

Он крошки звёзд клюёт – клюёт! – с Его стола!

Но что пред Ним весь этот сонм астральный,

Галактик сонм?! Я трогать их могла.

Мой волк

Ты волк – не зверь,Ты – волк ручной.Я вышла в дверь —И ты за мной.Я обласкала —Ласков ты.Я отпускала,Жгла мосты —Ты строил ихВ угоду мне…Как строит вихрь,Крутясь в огне.А волчьих глазОгонь суров…Но лунных фазСмешной улов.И сбросишь вес,Поднимешь вой…Что, смотришь в лес?И я с тобой.

Мужчине

Запущенный, как челнВ космическое лоно,Дробишь пространство,Копишь в нём елейБлагополучия, – как загнан!Как условноЦелуешь ты!А я шепчу: «Нежней…»

ххх

Отпускаю твою душу.Будь вольна, мой ангел милый,Птицей жаркой, яснокрылой,Стрел смертельных не обрушу.Слов ясней, ясней объятьяТвоего я понимаюТвою душу. «Отпускаю» —Клятвой будь моей, заклятьем!Пусть летит, летит навстречуНовым чарам, новым краскам,Очарованностью ласкойЮной речи, жадной речи.Только пусть впредь не туманитЛожь святую неизбежность —Ветра гибельная свежестьНе обманет, не обманет.Не сумеет – ветер грусти.Догадаюсь – всё напрасно:Уж отпущенного властнойДланью чьей-то кто отпустит.

ххх

Иль оно в полночь было крадено,Иль щедр на счастье сатана.О, проживу в наряде свадебном,Словно взбешённая волна.Ты – диким берегом холодным.Зачем лечу к тебе опять?Опять движением бесплоднымТебе – ловить, мне – ускользать.И рядом быть – печаль, или отрада?Порой так сладок непокой…Зачем слова опять? Не надо,Ты расплескаешь их рукой.

Сон

Седого мальчика несла я на руках…

Теперь я вижу век загубленный воочию.

Голов снесённых и окровавленных плах,

О, сколько нужно было для виденья ночи.

Седого мальчика несла я на руках.

Что пережил он, отрок поседелый?

В каких сжимала жизнь его тисках?

Его скупое маленькое тело?

Несла его, рождённого никем.

Откуда он? Не знаю. Ниоткуда.

Седые волосы, похожие на шлем,

Лицо прикрытое, не выпукло и худо.

Но знаю я, что сын теперь он мой.

Я ласковое что-то говорила…

Я говорила: «Вот придём сейчас домой…

Что дом есть у него теперь, я говорила.

И тесно так прижав его к себе,

Вдруг чувствую, он резко отстранился —

И хочет вырваться. В невидимой борьбе

Он вырывается…

уходит…

дальше…

скрылся.

И я стою, как пустынь на ветрах,

Исчез и путь, и улиц изваянья.

Куда идти? Что делать? Холод, страх.

И сон судьбы – слепым предначертаньем.

1992 г.

Казахстанская осень

Незримо день проходит по пустынным

Неярким улицам осенней тишины…

Такая малость тополиной желтизны,

Так жалок ворох листьев дымных

И мука зелени – живой иль неживой —

На ветках тёмных дерева степного —

При свете сумрака дневного,

Ещё темней над головой.

В обличьях странных замер и тревожных

Осенних туч изменчивый покров.

И всё как будто ждёт острожных,

Заполняющих ветров.

3. 1992 – 1995 гг.

НА ДНЕ

1

Воздух (вдох) – и тишина.К чьим устам припасть мне слухом,Чтобы вдох – и тишь одна,Даль одна глубин и духа.К чьим глаголящим устам?Жду морозного предвестья.Чёрный кот с бесовской лестьюШёл за мною по пятам.Вызнал всё: где одиночествПрячу кладезь роковой,Где унынье кровоточит,Где мой дом полуживой.Вызнал всё. И скрылась нечистьСреди прочих нечистот.И друзей в округе не счесть,Мне закрыть спешащих рот.

2

Я одичаю и оглохну здесь, на дне!И к человеческому языкуПриду бесчувственной вполне,Когда, как реку, перейду строкуЗасушливую и неполноводную,Без берегов, без пристаней и переправ.Питай меня дождей вода холоднаяИ трав.Я дна достигла, не преодолевНи толщи вод, ни спад давлений.На дне стою, душою обмелев,И разгребаю воздухк поверхности волнений.

3

Всё очень грустно и больно.И грусть эта смехотворна!Ложного и притворного,Как смерти боюсь. Довольно!Кап-кап – слёзы,А на лице – человек,Который смеётся.Тот, кто вынужден прозойПисать, пусть над смехом бьётся.А я буду над слезами.Так, чтоб текли невидимые,Чтоб только знали сами,Волшебные, невиданные…Над гробом пускай они, артисты,Лицедействуют в горе неисто!Восстану я над их пламеннымиРечами, пусть судят – каменная.

ххх

Там, где цветы потворствуют безмолвью,дрожат стебли».Где луч крадётся к изголовьюземлиС зарёй – и птицы плавный вылет,перо в огне.Где сказкой выкормлены былии снятся мне.Где всё прощает свежесть ночи:и боль и срыв.Где всё прекрасное воочиюи – на прорыв.Где даже слов… дыханьемисторгнут свет.Там, где нас нет.Там мой                покой,                                     и мир,                                                        и воздаянье.

Человеческое

Всё темно во мне, неясно.

Вязко тянутся слова.

И приблизиться опасно —

Я, как мёртвые, жива.

Только что не вспоминают

И поминок не справляют…

Зло покуда причинить

Ещё могут, может быть…

Но почти уже не могут —

Телу выдана броня.

Только в ней не перед Богом

В нужный час предстану я.

Дух бродяжит и теснится

Средь небес, и, если – Да! —

На мгновенье с телом слиться,

Иль ненастье, иль беда.

Крепок дух мой. Тело вяло.

Дух бредёт средь звёзд устало,

Следом кнут в его руке

(След кровавый на песке)

С наконечником свинцовым

И всегда на всё готовым.

Он чужую стерпит боль.

Друг, прости! Пойми, любовь!

То погонщик величавый,

Мышц его кляни игру!

Человечью гонит славу

К новым пастбищам кровавым —

Гости будут на пиру.

ххх

Я песнь вам

спою

ожидания:

«Не чуя затекших ног,

Мы в храме пустом мироздания —

Священный не стоптан порог

Народов живой вереницею.

Мы – первые здесь из живых.

И – титульною страницею

Кроваво-нарядной для них.

В грехах перед дьяволом – или

Пред Богом предстанут они.

А нас в этом храме взрастили —

Века пролетали, как дни!

Страданием пестуя выи,

Кровавя нам розовость губ.

Как роз лепестки огневые

Росли мы. И вот он – сруб

Свежайший, в бутоне. Бутонные!

А срок нам расцвета – мечта!

В нас Божия благость бездонная —

И дышащая пустота.

Желанны и счастью, и горю,

Добром ли растоптаны, злом,

Нам сладостно и на просторе,

И в бездне нам сладок излом.

И этот сквозняк, что свищет —

Нам сладок – сквозь щели: весть!

Мы ждём Тебя, Благостный Нищий,

Как Ты пригвожденные цвесть.

Этюд

Метели буяныеШумные, пьяные —Январские бури —февральский прелюд.Бежать ли от вас,иль искать в вас приют?Но душ нашихклавиши фортепьянныеТо будто воспрянут,то вновь опадут,Встревожены ритмомсинкопы гарцующей,Рассеяны  темойподъездных дверей.И эхом,обрывки пространствасвязующим,Нам – вымысла жестипунктир негодующий И звуки-ферматапродрогших зверей.

ххх

С первым снегом в потускневшийМир весна скользит украдкой.Мне со смертною оглядкойПроскользнуть в него успевшей,Это явственней страницы.Средь метелей пропадая, —Улетай, родная стая,Я здесь – раненная птица!Притворюсь с крылом подбитым,Раненною, иль хромою.Мне, родившейся зимою,Кубок вёсен – недопитый.Будет мной допит отныне.И расцветшие пустыниВ браке дивно-непорочном —Мне, рождённой зимней ночью.

ххх

Тебе тепло моё обузой.

Иль столько же необходимо, как в летний зной – камин.

Его ты гасишь – робко гаснет муза,

Речь оборвав на восходящем «ми —

лый». Несу, как уголь раскалённый,

Живую душу. Огонь и жар