Заброшенный скит (издание второе, исправленное)

Жаркий летний денёк приближался к концу. Светило уверенно двигалось к западу. Скоро усталое солнце ушло за вершину Царёва кургана, стоявшего рядом с обширным селом. Плотная тень от холма опустилась на здания, возведённые зеками в начале прошлого века.

Сумерки раннего вечера опустилась на небольшую площадку, лежавшую между двумя большими бараками. Отец Глеба вернулся из того гаража, в котором работал главным механиком. Он вошёл в неухоженный двор, где асфальт заменяла щебёнка, вбитая в землю, а вместо клумбы с цветами блестела широкая лужа.

Мужчина увидел ребят, которые развлекались забавой под старым названьем – лапта. Он подозвал малолетнего сына к себе и сказал: – В магазин привезли свежий хлеб. Его уже разгрузили. Сходи и купи пару «серых» буханок.

Разгорячённый мальчишка стал объяснять, что сейчас подойдёт его очередь, стоять в «огороде» и бить доской по мячу. Поэтому, он не может никак, пропустить столь большое событие. А за продуктами он быстренько сбегает, едва завершится игра.

Не слушая его возражений, отец заявил, что свежий хлеб к тому времени кончится. Он сунул руку карман пиджака и вытащил две маленьких белых монетки: двадцать и пятнадцать копеек. Сунув деньги в ручонку сынишки, он приказал не терпящим пререкания голосом: – Немедленно двигай в сельпо!

Расстроенный тем, что утратил долгожданную очередь, Глеб повернулся и, чуть ли не плача, помчался на главную площадь посёлка. Там размещалась торговая точка, единственная в старом селе. Пацан бежал и размышлял на ходу: – Вдруг я успею вернуться к началу подачи?

В ста метрах от дома парнишки находилось не очень большое шоссе, соединявшее Трёхреченск с Подгорском. Оно протянулось параллельно бараку, и доходило до старой полуразрушенной церкви. Потом, немного виляло направо и чуть откланялось от прямого пути.

В то давнее время по дороге почти не ходил автотранспорт. Однако, Глеб постоянно смотрел в разные стороны, и только затем, перебегал на противоположную сторону. Этому строгому правилу его научили ещё в ранние годы.

Свернув за угол большого барака, Глеб, как обычно, повертел головой. Мальчишка заметил светло-синий автобус, стоявший левее, и ринулся прямо к нему. В селе не имелось ни одного светофора, а люди пересекали дорогу, где им только захочется.

Старинный собор стоял у шоссе, идущего вдоль селенья Царевщина. Напротив него размещался обычный бревенчатый дом, окружённый высоким дощатым забором. Благодаря очень плотной застройке, в том месте возникло суженье дороги.

Пока по пыльному грейдеру ездили только телеги с «полуторками», на эту теснину не обращали никакого внимания. Затем, появились пятитонные «ЗИЛы», и всем пешеходам стало весьма не комфортно. Ну, а когда на шоссе замелькали «КАМАЗы» тут же возникли большие проблемы.

Два крупных строения сжимали с боков проезжую часть и закрывали пространство, что находилось за ними. Сносить древний храм, построенный на яичных желтках, было очень уж дорого. Ну, а в бревенчатом доме жило много людей, которых некуда было пока отселить. Так и стояли два здания возле дороги и затрудняли движение транспорта.

Иногда, из небольшого прогала, вылетали машины, которые по какой-то причине, не снизили скорость. Мчались они достаточно быстро и могли переехать людей, которые переходили шоссе. Хорошо, что ещё, никто не попал под колёса.

Пока Глеб бежал до обочины, он решал сразу две непростые задачи. Во-первых, мальчик следил за дорогой, расположенной слева в теснине, возле собора. Вдруг там идёт грузовик, везущий куда-то щебёнку?

Во-вторых, паренёк вспоминал, что говорили им в школе о том, как обходить городской общественный транспорт? Спереди, или же сзади? Ведь автобус с трамваем почему-то обходят с разных сторон.

Тем временем справа, из-за спины паренька, показался зелёный «ГАЗ-69». В те времена, их называли в народе «козлом». Ведь они прыгали на глубоких ухабах не хуже, чем резвая домашняя живность.

Эти машины представляли собой, нечто похожее на скромные джипы, только тогда, они были значительно меньше и проще. Максимальная скорость, на которой они разъезжали по трассе, не превышала пятидесяти километров за час.

По своему малолетству, Глеб вдруг решил, что автобус обходят лишь спереди. Он проскочил перед мордой машины, пересёк середину небольшого шоссе и попал под «ГАЗон», ехавший справа и сзади.

Послышался визг дисковых тормозов и лысые шины упёрлись в старый щербатый асфальт. Раздался негромкий удар. Паренька подняло в воздух и отшвырнуло на несколько метров вперёд.

Ещё через миг, Глеб оказался, сидящим в дорожной пыли. Он посмотрел на себя и с удивленьем отметил, правая голень выглядит вовсе не так, как всегда. От полученной травмы, мальчик впал в то состояние, в котором совершенно не чувствовал больную конечность.

«ГАЗ-69» медленно съехал с шоссе. Из машины выскочил бледный, как снег молодой человек. Он рванулся вперёд, подхватил безучастного мальчика на руки и отнёс на обочину.

Уже повзрослев, Глеб иногда вспоминал этот злопамятный день. Он думал о странном стечении всех обстоятельств, что привели к плохим результатам. Ведь, как выяснилось немного позднее, водитель тогда, был трезв, как стекло.

Глеб мчался направо по открытой поляне и под острым углом приближался к шоссе. Добежав до него, он ринулся дальше, шагнул на дорогу и оказался между стоявшим автобусом и стареньким «ГАЗиком».

Всё это время, «козёл», не спеша, нагонял его сзади. Как совершенно трезвый водитель не заметил мальчишку, летящего наперерез, понять невозможно? Как он мог совершить такой глупый наезд?

В оправданье водителя можно сказать, рабочий день подходил к завершению. Скорее всего, шофёр сильно устал. Он замечтался неизвестно о чём, а может быть, на какое-то время, просто уснул за рулём? Пойди теперь, разберись.

Через пару минут, на месте аварии появился удивительно бледный отец паренька. Он остановил грузовик, ехавший в город с щебёнкой, взял Глеба на руки и поднялся в кабину пыльной машины. Устроив сына на жёстком сидении, он плюхнулся рядом, у дверцы.

Самосвал зарычал мощным двигателем и немедленно тронулся с места. Глеб неожиданно понял, что сжимает в руке те мелкие деньги, которые предназначались на хлеб.

Он разжал свёденные судорогой вспотевшие пальцы и протянул монеты отцу. Тот пробурчал что-то невнятное, взял «серебро» и бросил его в бардачок, в качестве платы за поездку в машине. Тогда такой суммы было достаточно.

Почти через час, они приехали в город Трёхреченск, который стоял в тридцати километрах от Царёва кургана. Грузовик затормозил у самой крупной больницы областного значения.

Отец торопливо спустился из кабины на землю, снова взял Глеба на руки и быстро отнёс в приёмный покой. Ну, а оттуда их сразу отправили в процедурную комнату.

Там Глебом занялись двое крепких мужчин. Хирурги разрезали ножницами его пыльные брюки и осмотрели больную конечность. Они осторожно пощупали в разных местах и хмуро сказали, что пацан получил довольно тяжёлую травму. У него были сломаны стопа и голень с бедром.

Паренёк совершенно не чувствовал правую ногу, но врач всё же сделал ему какой-то укол. Второй эскулап взял с ближней полки обычную дрель с синей пластмассовой ручкой и зажал в бытовом инструменте блестящую проволоку, длинною около тридцати сантиметров.

Он надавил на чёрную клавишу и без всяких эмоций просверлил пятку мальчишки, лежавшего на просторном столе. Осторожно ослабив зажим, врач снял патрон с тонкой спицы.

Железяка осталась в ноге паренька. Она выглядывала сантиметров по десять справа и слева и задорно торчала параллельно столешнице, покрытой обычной клеёнкой.

Потом, старший хирург вставил в дрель новый кусок стального проката, склонился над опухшей коленкой больного и вплотную занялся ей. Тут всё пошло не так хорошо, как всем бы хотелось.

Ведь спица, вам не сверло с отлично заточенной режущей кромкой. Она оказалась довольно тупой и не очень-то ровной по всем направлениям. Поэтому, двинулась вкривь по нижней части берцовой кости и вышла наружу под острым углом.

Пришлось эскулапу взяться за ярко блестящие медицинские клещи. Он немного напрягся и вытащил холодную сталь из ноги пациента. Правда, хирург «откусил» кусачками хвост длинной проволоки с другой стороны опухшей коленки.

Весьма неприятное чувство, когда с твоей увечной конечностью обращаются, как с простой деревяшкой. К счастью, во время повторной попытки спица пошла именно так, как было нужно.

Глеба переодели в пижаму больничного вида, отвезли на каталке в большую палату на десять персон и положили на узкую койку, которая стояла у двери. Его повреждённую ногу устроили на лёгкой конструкции, сваренной из арматуры и обёрнутой марлей.

Дальше хирурги стали работать не хуже иных слесарей. Они взяли железные тросики и, с двух разных сторон, прикрепили к двум тонким спицам, торчащим из ноги паренька.

Эти канатики перекинули через железные блоки, закреплённые на спинке кровати. К их свободным концам прицепили массивные магазинные гири, весом ровно в шестнадцать кило.

Под действием тяжёлого груза, напряжённые мышцы мальчишки слегка растянулись. Повреждённые кости сдвинулись с места и немного разъехались в разные стороны. Между обломками возникли небольшие зазоры. С течением времени, в них наросла очень прочная мозольная ткань.

Через десять недель, нога несчастного Глеба благополучно срослась. Всё это долгое время, почти каждый день, бедная мама приезжала к мальчишке из далёкой Царевщины. Она больше часа тряслась на попутках в каждую сторону, чтобы проведать больного сыночка.

Три долгих месяца, Глеб ходил с костылями, а потом, ещё столько же, с лёгонькой тросточкой, словно какой-нибудь денди. Ему повезло, что три перелома срослись удивительно правильно, и их не пришлось снова ломать.

В десятиместной палате, где лежал паренёк, такая история случалась раз в месяц, если не чаще. Одному невезучему молодому мужчине сию операцию делали дважды. Лишь после этого, кости срослись так, как положено.

Конечно, Глеб начал немного хромать, но к счастью мальчишки, дефект у походки оказался совсем незаметным. Да и к перемене погоды, нога у него не болела. Тьфу, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить. Пусть и дальше так будет.

Перед выпиской из больницы домой, врачи по секрету сказали своему пациенту ужасную вещь. Увидев перебитую машиной конечность, они не надеялись на благополучный исход. Поэтому, заявили родителям, нужно срочно произвести ампутацию.

Услышав жуткую новость, мамочка Глеба дошла до начальника городского минздрава. Она подняла там такой оглушительный шум, что крупный чиновник пошёл на попятную. Он при ней позвонил в медицинскую клинику, и приказал сделать, всё, что только возможно. Мол, всю ответственность, будут нести родители мальчика.

Хирурги совсем не хотели перечить властям. Они дружно решили, не спешить с операцией и оставили всё, как сложилось на данный момент. Потом, они не могли все нарадоваться, на достигнутый вдруг результат. Говорят, что кто-то из них, включил данный случай в свою диссертацию.

Так что, Глеб был обязан своей милой маме не только появленьем на свет, но и тем, что всю жизнь проходил на обеих ногах.

Тройной перелом правой ноги, принёс тогда много боли и уйму различных хлопот. К счастью мальчишки, через несколько лет, серьёзная травма слегка подыграла ему.

Сломанные после наезда «ГАЗона», кости скрепились новой соединительной тканью. После чего, они стали больше на целых три сантиметра. Чаще всего, правые ноги людей длиннее, чем левые на два сантиметра. Так что, общая разница достигла у парня пяти сантиметров.

Вот так и возникла, у Глеба мало заметная при ходьбе, хромота. После медицинских осмотров в военкомате Трёхреченска, он получил, так называемый, «белый» военный билет.

В то давнее время, разница в общей длине нижних конечностей призывника не должна была, превышать четырёх сантиметров. Зная об этом, Глеб не «косил» от срочной службы в российских войсках. Комиссование парня должно было случиться самым естественным образом.

Из курса образовательной школы активная мамочка Глеба отлично запомнила, что цифра пять больше четвёрки и ничуть не тревожилась по данному поводу. Поэтому, она не старалась помочь родному сыночку. Казалось бы, ничто не предвещало беды.

Кто ж тогда знал, что 18-го июня 1999-го года «великая», но злая «Ичкерия» вдруг, нападёт на «слабую и беззащитную Русь»? Причём, исподтишка, подобно коварной фашистской Германии летом 1941-го года.

Бывший «братский народ», которому СССР подарил половину его территории, вдруг возжелал значительно большего. «Чехи» решили, нужно напасть на «больного» соседа и оттяпать приличный кусочек, который зовут – Дагестан.

Ну, а как дальше пойдёт, там, мол, посмотрим. Очень возможно, если на это будет воля Аллаха, удастся отнять у них земли всего Краснодарского края. Гяу́рам они совсем ни к чему.

В отличие от «добрых» чеченцев, неверные мало рожают детей. Поэтому, горцам Кавказа необходимо много пустого пространства. Ведь им же придётся, там размещать и славянских рабов, которых потом, они привезут с дикого севера.

Но, как всегда получается в нашей истории, всё пошло по-другому сценарию. Немного не так, как замышляли в генеральных штабах иноземных держав. Неожиданно для «миролюбивых» чеченцев, дагестанцы вдруг начали действовать удивительным образом.

Они почему-то решили, что с «бедной Россией» им значительно лучше, чем будет в составе «Великой Ичкерии». Потомки Шамиля быстро смикитили, что в составе исламской республики они превратятся в людишек второго, а может быть, даже третьего сорта. А помыкать ими будут «благородные чехи».

А ведь сейчас, дагестанцы живут, словно кум королю. Деньги Москвы текут в их края, словно бурные горные реки. Приказы приходят такие расплывчатые, что на них, можно плевать с минарета их главной мечети.

Да и за семьдесят лет в Советском Союзе они сильно привыкли к светскому, весьма толерантному обществу. Их очень устраивало свободное ношение дамами коротеньких юбок и лёгких кофточек из полупрозрачной материи. Плюс ко всему, продажа вина, пива и водки на каждом углу и прочие вольности, милые сердцу истинных горцев.

Совсем другие порядки возникнут, когда в их мелкой республике вдруг воцарит шариат. Появятся разного рода имамы, талибы, ваххабиты и прочее. Начнётся прилюдная порка за небольшие проступки, вроде принятия внутрь алкогольных напитков. К этому нужно прибавить, отсеченье конечностей и обезглавливание на площади города за более крутые дела.

Типа, гордый местный джигит изнасиловал не ту красивую женщину, которую МОЖНО, или убил НЕ ТОГО мужика. Сейчас, в родном Дагестане так поступать разрешалось только с русскими гражданами. Все остальные, сами могли, кого хочешь, зарезать на месте. Для расправы хватало, лишь одного «наглого» взгляда намеченной жертвы.

Одним словом, всё это удивительно плохо сказалось на «светлом облике освободителей», внезапно пришедших из соседних краёв. Да и в прошлом столетии, дагестанцы и «чехи» всегда воевали друг с другом.

Поэтому «даги» не встретили их букетами роз и прочих прекрасных цветов, а попросту выгнали обратно в «Ичкерию». Казалось на этом, всем на Кавказе можно теперь успокоиться, но всё опять пошло по-другому.

Чеченцы немного подумали и перешли к большому террору по всей территории свободной России. Они устроили взрывы жилых многоэтажных домов в Волгодонске, Буйнакске и даже в далёкой столице гяу́ров, в Москве.

Пока всё полыхало на юге страны, президент «могучей» Руси, Борис Николаевич Ельцин довольно спокойно «изучал документы». Он жил на «брежневской» государственной даче и не показывал в Кремль своего красного и опухшего носа.

Иногда, сильно качаясь от «невероятной усталости», он появлялся перед журналистами телевизионных каналов. Он корчил странные рожи и, еле шевеля языком, бубнил, что-то невнятное. Хорошо, что плясать, сил у него уже не хватало. Да и оркестра поблизости не было, которым он мог дирижировать на потеху окружающим людям.

Внешним видом пропойцы он сильно радовал «великих» политиков иностранных держав. Как потом признался госсекретарь США: – …Ельцин соглашался буквально на всё. Главной проблемой для нас, было тогда, поймать его между стаканами с водкой, чтобы он не напился до чёртиков и мог подмахнуть все наши бумаги…

Вскоре мощные взрывы начались и в столице. Когда тяжёлые бомбы нашли в главных офисных зданиях МВД с ФСБ, всем российским властям стало уже не до смеха. Пришлось семи олигархам, друзьям президента, хоть что-нибудь, но предпринять. Иначе, на сильной волне детонации, можно самим улететь к небесам.

Для начала, вечно похмельный гарант конституции немного очухался. Совершенно случайно, он забрёл в кабинет и, не видя, что делает, подмахнул очень строгий указ: – «О мерах по повышению эффективности контртеррористических операций в районе Кавказа».

Тут уж все военкомы срочно встряхнулись, встали во фрунт и вскинули руку под козырёк. Хочешь, не хочешь, а приказ верховного главнокомандующего нужно исполнить в положенный срок, иначе лишишься тёплого места.

Призывники всей Отчизны тогда сильно «косили» от армии, всеми возможными способами. Так что, стали грести всех парней, что подвернуться под горячую руку. То есть тех чудаков, которые сами пришли по повестке.

Вот именно так Глеб и попал под очередную компанию. Домой он вернулся уже, как военнообязанный. А немного спустя, «белобилетник» уехал на обычную срочную службу.

Услышав об этом, мамочка парня кинулась жаловаться по различным инстанциям. К сожалению парня, пока все бумаги медленно двигались от одного чинуши к другому, Глеб не оставался на месте. Он поочередно, переходил из одной категории российских сограждан в иную.

Сначала он был – гражданский молодой человек. Потом – призывник, затем –новобранец. Следом – боец, проходящий курс обучения, и, наконец – полноценный солдат, участник контр террористической операции, проводимой на мятежном Кавказе.

Кроме того он перемещался в пространстве и оказался в одном из гарнизонов Сибири. Об этих метаморфозах Глеб мог бы многое всем рассказать, но в его душу запал один удивительный случай. Произошло это в «учебке», а случилось после того, как один из бойцов повёл себя вдруг неподобающим образом.

Нужно сказать, что был он самым худым и болезненным из их мотострелкового взвода. Плюс ко всему, он оказался на удивление умным. А как же иначе? Золотой медалист, участник и победитель областных, краевых и всероссийских олимпиад по математике, физике и каким-то ещё мудрёным наукам. За это он получил очень достойное прозвище – Мозгляк из Саратова.

Всё шло хорошо, но во время бросков настоящей, не учебной гранаты, он отказался брать в руки «чрезвычайно опасную штуку». Солдат объяснил это тем, что боится, как бы она, не взорвала́сь у него, прямо в руках.

Наконец, сержант с невероятным усилием принудил его всё же выдернуть стальную чеку́. Он приказал подчинённому, хорошо размахнуться и бросить лимонку из окопа наружу.

После чего, солдат так перетрусил, что сразу рухнул на землю, и закрыл голову сильно дрожащими пальцами. Так и лежал, пока после взрыва, его силком не подняли на ноги.

На беду всех солдат, рядом болтался один из «господ офицеров». Через какое-то время, он встретился со своим командиром и, громко смеясь, доложил ему о таком происшествии.

Полковник Менахэм Шмулович выслушал небольшую историю про неуклюжего молодого бойца. Он открыл было, рот, чтобы что-то сказать, но затем, очень сильно нахмурился. Ведь короткий рассказ поразил его в самое сердце и с потрясающей силой затронул заскорузлую душу.

Вне себя от чудовищной ярости, пожилой полководец вскочил в ближайший автомобильчик «УАЗ». Он приказал водителю трогать и отправился в штаб. Все остальные облегчённо вздохнули, но, как показала коварная жизнь, зря они сильно обрадовались.

Утром нового дня, Шмулович собрал всех своих подчинённых и начал их жучить, как малых детей: – Я из вас сделаю настоящих мужчин! – орал он во всё лужёное горло: – Я вас научу, пересиливать страх.

Какое-то время, полковник громко орал. Потом, взялся за дело и стал воплощать все угрозы в реальную жизнь. Он построил людей и бегом всех отправил на полигон. Именно там, солдатам пришлось, воспитывать мужество, отвагу и смелость.

Сначала бойцам приказали надеть тяжёлые армейские каски и занять позиции в узкой траншее, недавно отрытой в земле. На взгляд мотострелков, её глубина не превышала и метра.

Несмотря на отсутствие опыта в этих делах, Глеб сразу понял, что окоп не готов. Ну, а до «полного профиля» его нужно было, копать и копать. Однако, время на это, солдатам не дали.

Полковник Шмулович гордо прошёлся по низкому рыхлому брустверу и приказал грубым начальственным голосом: – До особой команды, из траншеи никому не высовываться. Сейчас по вам будут стрелять боевыми патронами.

После таких ободряющих слов, все первогодки слегка побледнели и упали ничком. Они так распластались в мелкой траншее, чтобы части их тела не торчали наружу.

Ведь пуля же дура, её всё равно в кого попадать. Хоть в своего, хоть в чужого. Глеб тоже рухнул на неподатливый грунт и постарался, как можно плотнее, прижаться к холодной земле.

Едва злой командир отошёл от окопа, как по убогой позиции разом ударил целый десяток автоматов «Калашникова». Затем, тяжело застучал крупнокалиберный пулемёт «ДШК», установленный на высокой треноге. Народ говорил, что у воинственных «чехов» их на удивление много. И откуда у них, они только взялись?

Тяжёлые двенадцатимиллиметровые стальные цилиндрики громко свистели и выли над головами несчастных ребят. Комья каменной глины выбивало из низкого бруствера и бросало горохом на армейские каски солдат. Все дружно дрожали от нестерпимого ужаса.

Какие-то пули посылались чуть ниже, чем нужно, не добирались до мест назначения и рикошетировали от мёрзлой земли. Они с громким воем поднимались в утренний воздух и по настильной дуге вновь продолжали свой путь.

Чуть сбросив начальную скорость, они летели над низеньким бруствером, попадали в траншею и с душераздирающим визгом впивались в стенку окопа. Причём, попадали в неё, всего в полуметре от низа траншеи.

Так продолжалось минуты три или четыре. Хотя Глебу казалось, что продлился обстрел не менее часа. Парень лежал на дне мелкой канавы и с замиранием сердца надеялся, что всё это благополучно закончится.

Когда пальба, наконец-то, затихла, полковник построил небольшую команду. Он с презреньем взглянул на солдат, уже потерявшую бравую выправку, громко скомандовал: – Смирно! Налево! Шагом марш! – и повёл своих подчинённых в другую часть полигона.

На новом месте солдатам устроили, так называемую, «обкатку танками». Слишком умный Мозгляк из Саратова и здесь отличился. На неуместный вопрос, заданный им командиру: – Откуда у чеченских мятежников танки?

Полковник Шмулович чуть поразмыслил. Он пару раз повторил про себя глупый вопрос недоумка в погонах: – Откуда, откуда? – и дал весьма лаконичный ответ: – От верблюда! – а потом быстро добавил: – От верблюда, приехавшего из далёких аравийских пустынь! По кличке «Хаттаб»! – после чего, стал хохотать над своей искромётной остротой.

Трясущихся от страха солдат, сначала построили перед грозной военной машиной. Мотострелкам приказали, на неё посмотреть и прочитали короткую лекцию, о тактико-технических характеристиках железной махины.

Затем, взвод, почти что, пинками, загнали в новый окоп, который оказался чуть глубже, чем предыдущий. Бойцам объяснили, как себя нужно вести в такой ситуации, и воспитание мужества немедля продолжилось.

Инструкции, полученные от молодого сержанта, отличались большой лаконичностью. Сначала, каждый солдат должен был высунуться из небольшого окопа и удостовериться, что прямо к нему прёт гора оглушительно лязгающего боевого железа.

Потом, встать таким хитрым образом, чтоб оказаться между широкими гусеницами. То есть, расположиться лицом к смертоносной машине и опуститься на дно узкой траншеи. Затем, обхватить коленки руками, сжаться в плотный комок, словно в чреве у матери, и замереть, как убитый.

Невозмутимый инструктор стоял метрах в трёх за спиною солдата, трясущегося, как осиновый лист, и наблюдал за исполнением его указаний. Сержант безустанно следил, чтобы пятидесятитонная, стальная громада проехала над головой каждого несчастного воина.

Очередь двигалась на удивление быстро. Пришло время и Глебу занять своё место в неглубоком окопе. Стало так страшно, что все его внутренности похолодели, а руки и ноги начали очень противно и мелко дрожать. В таком состоянии он был в старой часовне, где в третий раз отпевал любимую бабушку.

Ревя мощным мотором, и плюясь чёрным дымом, грозный танк, никуда не спеша ехал вперёд. Однако, парню казалось, что боевая машина мчится к нему, как паровоз, летящий по рельсам на полном ходу.