Струны судьбы

Петропавловск встретил меня чуждым, но в то же время заманчивым, атмосферным миром. Город был совсем другим, чем Курган, и это ощущение новизны поглотило меня. Всё было необычным: новые лица, незнакомые улицы, другие разговоры. Это была возможность заново начать, быть тем, кем я хочу быть, без оглядки на прошлое. В первые дни я чувствовал себя немного растерянным, но это чувство быстро прошло. С каждым шагом, с каждым новым знакомством я ощущал, как этот город становится моим, как я начинаю понимать его атмосферу. Время проводилось не только в новых встречах, но и в поиске внутренней гармонии. Гитара по-прежнему была со мной, и я часто находил тихие уголки, где мог играть, размышлять и искать новые пути для себя. Все то, что когда-то казалось важным и неотъемлемым, постепенно уходило на второй план. Я уже не переживал по поводу того, что оставил за спиной. Петропавловск стал местом, где я мог почувствовать себя свободным, где каждый аккорд гитары был шагом к себе, к своему пониманию того, как должна звучать моя жизнь.

Лето пролетело в гостях у бабушки мгновенно, как будто время застыло, а день за днем становился всё короче. В каждое утро бабушка встречала меня с чашкой чая и рассказами о старых временах, а я, погруженный в свои мысли, по несколько часов в день играл на гитаре, пытаясь понять, что будет дальше. Этот мир, несмотря на его простоту, стал для меня источником вдохновения и спокойствия. Каждый вечер я сидел на веранде, глядя на огонь, слушая звуки ночи и осознавая, как важно найти свой путь среди всего этого. Лето в Петропавловске открыло передо мной не только новые горизонты, но и внутренние трансформации. Время, проведенное вдали от привычной суеты, дало возможность подумать о том, что я хочу сделать с собой и как использовать все свои силы для достижения мечты. Агрессия на Костю постепенно исчезла, уступая место пониманию, что наши пути разошлись, но это не означало конца дружбы. Время, проведенное вдали от дома, помогло увидеть вещи иначе. С каждым днем становилось яснее, что впереди есть шанс на перемены, и что можно двигаться дальше, следуя новым убеждениям и знаниям. Возвращение домой не было просто возвращением, а скорее моментом, когда становилось очевидно, что начался новый этап.

Глава 2.4 Кризис дружбы

Внутреннее понимание трансформации не покидало. С каждым днем становилось яснее, что мои взгляды изменились, а привычное окружение уже не воспринималось прежним. Оглядываясь назад, видел, как все меняется, и как каждый шаг, каждое решение ведет к новым осознаниям. Этот период стал временем, когда вопросы о том, кто я и что мне нужно, начали обретать ответы. Трансформация была не только внешней, но и внутренней, заставляя пересматривать старые отношения и подходы к жизни.

Новости от Кости нисколько меня не ошарашили по приезду. Он продолжал жить по своим правилам, занимался теми же вещами, что и раньше, не торопясь меняться. Он пояснил, что после моего отъезда забрал документы из 9 класса и поступил в медколледж. Это решение казалось логичным для него, но меня оно удивило. Я не ожидал такого поворота событий. Костя, который всегда казался не таким серьезным, теперь вдруг сделал шаг в сторону взрослой жизни. В его словах не было сожалений, и, возможно, это было то, что меня особенно удивляло. Он был уверен в своем выборе, как будто не было ни разочарований, ни раздумий. В какой-то момент я почувствовал, что его путь стал совсем другим, и теперь нам будет сложно понимать друг друга так, как раньше. Меня это не пугало. Пугала спонтанность его выбора. Это было настолько неожиданно и решительно, что возникало ощущение, что он просто прыгнул в неизвестность, не думая о последствиях. В отличие от меня, который стремился к осмысленному подходу, Костя казался готовым идти туда, куда его вела воля случая. Это заставляло меня задуматься о том, как важен для меня был каждый шаг и каждый выбор, тогда как для него жизнь превращалась в одну большую авантюру, не требующую долгих раздумий.

С этого момента наша дружба набрала динамику, но в то же время стала разъединенной. Костя все чаще погружался в новые переживания, связанные с учебой и выбором жизненного пути, а я, хотя и поддерживал его, начал ощущать растущий разрыв между нами. Его спонтанные решения и нестабильность, с одной стороны, притягивали, а с другой – оставляли чувство неопределенности. Мы, как раньше, общались, но уже не так тесно и не так, как раньше, когда совместные мечты и цели были нашими единственными путеводными звездами. Наши разговоры становились все реже, а тема нашей дружбы все более смещалась на второстепенные вопросы. Его погружение в новую среду было неожиданно глубоким. Он нашел общий язык с сокурсниками, с преподавателями, и, казалось, вся его жизнь теперь была связана с медколледжем. Люди, с которыми он проводил дни, мысли, интересы, – всё это стало частью его новой реальности. Раньше, в школе, мы были неразлучны, делили всё: мечты, идеи, взгляды на мир. Но теперь в его жизни появились новые ориентиры, новые заботы, а общение с ним стало редким и поверхностным. Я же, оставаясь в Кургане, как будто оказался в другом мире. Те же улицы, те же знакомые лица, но внутри всё менялось. Творчество, музыка, личные поиски – всё это казалось не связанным с тем, что происходило с ним. Каждый наш разговор теперь становился какой-то формальной пересылкой новостей, без глубины, без того старого взаимопонимания. Чувствовал, что наша дружба всё больше теряет свою значимость. В его жизни не всё менялось стремительно, он оставался на месте, как если бы был вырван из времени, которое для него двигалось в другом направлении. Иногда мне казалось, что мы больше не могли понимать друг друга. Он стал другим человеком – человеком колледжа, с новыми друзьями, стремлениями и амбициями. Я же продолжал искать свой путь в музыке, в том, что мне было по-настоящему важно. Это было ощущение разрыва, но и одновременно понимание того, что это естественная часть взросления. Мы не могли оставаться в прежней гармонии, и время, в котором мы были детьми, не могло быть возвращено.

Все шло на самотек. Год сменился на 2001, и с ним пришли новые реалии. Мы оба двигались по разным траекториям, и, хотя ещё иногда пересекались, каждый из нас уже находил свой путь в этом мире. Костя, увлечённый учебой и новым окружением, погружался в медицину, а я – в музыку, в поиски нового звучания, в стремление к самовыражению. Время, которое мы проводили вместе, стало редким, а разговоры всё реже возвращались к тому, что нас связывало раньше. С января 2001 года я начал ходить на курсы для поступления в университет, и это поглотило меня полностью. Новые люди, новые знания, атмосфера учебы – всё это увлекло меня с головой. Я оказался в другом мире, где каждый день был посвящён подготовке, освоению новой информации и общению с теми, кто тоже стремился к знаниям. Это стало моим новым фокусом, и старые заботы, включая дружбу, стали отступать на второй план. Костя же продолжал свой путь в медицине, погружённый в учебу и окружение людей, с которыми мы почти не пересекались. Он оказался на совершенно другом берегу, как и я, но наши маршруты больше не пересекались. Он жил своей жизнью, а я своей. Мы оба искали своё место, и, хотя нас связывала тесная дружба, теперь мы были людьми, чьи пути могли разойтись. Не было ни обид, ни недовольства, просто жизнь шла своим чередом, у каждого из нас был свой путь, и каждый двигался в своём направлении. Мы так же общались, но встречи стали редкими. Со временем, каждый из нас оказался поглощённым своей жизнью, новыми обязанностями и интересами. Наши разговоры по телефону стали короткими, а в редкие моменты встреч мы уже не могли говорить, как раньше, с той самой близостью и открытостью, которая была в школьные годы. Обстановка менялась, и отношения тоже изменялись. Новые приоритеты, новые люди и новые заботы занимали нас больше, чем когда-либо. Мы продолжали поддерживать связь, но это уже не было той тесной дружбой, что была до. Время и обстоятельства неизбежно вносили коррективы, и оба мы понимали, что несмотря на то, что мы оставались друзьями, наша дружба больше не была такой, как прежде.

Глава 2.5 Пробуждение Души

В марте 2001 года я стал странно ощущать себя и свои реакции на внешний мир. Не мог объяснить давления внутри себя, которое нарастало с каждым днём. Что-то в моем восприятии изменилось, как будто я начал терять связь с окружающим миром, но не мог понять, что именно. Внешние события, повседневная рутина – всё это казалось каким-то отдалённым и несущественным. К концу марта это состояние обострилось, и я всё больше ощущал внутреннюю растерянность, не понимая, что со мной происходит. Если рассматривать это со стороны психолога, то можно говорить о проявлениях тревожного расстройства, когда человек начинает ощущать сильное внутреннее напряжение без очевидной причины. Возможно, это был результат стресса или подавленных эмоций, которые начали искать выход. Такие переживания могут быть связаны с психоэмоциональной перегрузкой, особенно в переходный период, когда меняется восприятие себя и окружающего мира.

В этом возрасте, когда идут важные изменения – школьные переходы, поступления, взросление – может проявляться внутренний конфликт, особенно если внешняя реальность требует изменений, а внутренний мир не готов к этим переменам. Давление может усилиться, если человек чувствует, что не может контролировать ситуацию или не видит смысла в том, что происходит. Это может вызвать ощущение беспомощности и неуверенности в своих силах, а также попытки найти объяснение происходящему. Могут появляться депрессивные симптомы, тревожность, беспокойство за будущее, проблемы с концентрацией и общением с окружающими. Человек может ощущать себя изолированным, даже если фактически он продолжает общаться с близкими. Важно отметить, что такие переживания, хотя и не всегда осознаваемые, часто являются следствием внутренних конфликтов и неопределённости в жизни, особенно в переходные моменты, такие как окончание школы и выбор дальнейшего пути. Я не предавал этому значения и никому не рассказывал. Было ощущение, что это временное и что, возможно, со временем всё само собой исчезнет. Это поведение характерно для многих людей, когда внутреннее напряжение или тревога начинают давить, но они не хотят или не могут признаться в этом. Часто мы стараемся игнорировать или подавлять свои переживания, надеясь, что они исчезнут, если просто не обращать на них внимания. Особенно в возрасте, когда человек испытывает сложности в самовыражении, или боится показаться слабым перед окружающими, такие эмоции остаются внутри, не находя выхода. Эта стратегия часто ведет к накоплению стресса, и без внешней поддержки или осознания проблемы, внутренние переживания могут лишь усиливаться. Но на тот момент казалось, что можно пережить всё самостоятельно.

В один из дней, придя с курсов института домой, обнаружил пропущенный телефонный звонок от Кости. Он позвал меня к себе в гости. Чувства внутри были смешанные. С одной стороны, я был рад, что всё ещё поддерживаем связь, но с другой – что-то в этой дружбе стало изменяться, и это становилось всё более очевидным. Временами мне казалось, что мы с ним теряем общий язык, и каждое новое общение воспринималось как попытка вернуть утраченное. Тем не менее, я согласился.

       Придя к нему домой, мы сели на кухне. Он, как всегда, что-то ел, а я пил чай, пытаясь найти правильные слова. Но атмосфера была какой-то другой – даже звук чая, капающий в чашку, казался более громким, чем обычно. Костя, как и раньше, болтал о своей учебе в медколледже, о новых друзьях, которые появились в его жизни. Казалось, что он настолько поглощен этими новыми событиями, что не замечает, как сильно меняются мы с ним. Он не знал, что я переживаю что-то своё, что внутри меня что-то меняется. Каждое его слово было как бы отдалённым, я слушал, но не мог найти нужной реакции. У меня не было сил полностью вникать в его рассказы, и я пытался понять, что с нами происходит. Казалось, что, между нами, вдруг возникла пропасть, которую невозможно пересечь. Где-то в глубине было чувство, что между нами уже не те отношения, которые были раньше. Мы как будто шли по разным дорогам, не в состоянии найти точку соприкосновения. Его жизнь стала другой, и в этом не было ничего плохого, но что-то во мне менялось – я чувствовал, как и моя жизнь начинает двигаться в другом направлении. Он говорил много о том, что его окружает, но его слова не находили отклика во мне. Не мог найти себе места в этом разговоре, хотя, казалось бы, всё было так, как раньше. Понять, что произошло, не удавалось. Но ощущение того, что мы изменились, росло с каждым моментом.

Тишина, словно тяжёлое одеяло, накрыла нас, создавая чувство чуждости в обыденной ситуации. Чай в кружке начинал остывать, а тишина между нами была такой густой, что казалась почти ощутимой. Каждый звук казался лишним – даже тихий стук ложки о чашку был громким и неуместным. В воздухе висела неопределенность, не давая нам слов, чтобы выразить то, что было в душе. Он начал откровенный разговор о том, как тяжело ему дается учеба в колледже, и как не ладятся отношения с студентами. Его голос звучал напряжённо, как будто каждая фраза требовала от него усилий, чтобы быть произнесенной. Он говорил о том, что чувствует себя изолированным и непонятым среди своих однокурсников, что его места в этой новой для него среде нет. В его словах чувствовалась растерянность, как будто он пытался найти хоть какую-то точку опоры в этом новом мире, но она ускользала от него. Не мог найти нужных слов, чтобы поддержать его. Это было больше похоже на внешний процесс, чем на искренний разговор между друзьями. Он пытался делиться своими переживаниями, но я не мог почувствовать ту связь, которая раньше была между нами. И чем больше он говорил, тем яснее становилось, что мы с ним уже не на одной волне. Что-то изменилось…

В какой-то момент он пояснил, что его поставили на счётчик из-за долга в 500 рублей. Его голос стал более напряжённым, а глаза избегали взгляда. Он рассказал, что на него обрушилась волна последствий – угроза, вмешательство знакомых, и теперь этот долг стоял как камень, давя на всё вокруг. Он не мог понять, как всё это произошло так быстро, и как оказалась под угрозой его репутация. Это всё выглядело настолько нелепо и абсурдно, что я даже не знал, как отреагировать. Мы сидели молча. Тишина становилась ещё более давящей, чем раньше. Его переживания, словно разросшиеся в нем, вытягивали энергию из всех разговоров, и я ощущал, как наша связь разрывается, как ещё один слой разрушения образовывается между нами. Вечером того же дня мы разошлись.

Глава 2.6 День Дурака

С момента нашего расставания всё осталось как есть. Мы больше не общались с прежней частотой, и, казалось, время уже не было таким значимым, как раньше. Конец марта 2001 года плавно приближался к своему завершению, а 1 апреля, день, наполненный шутками и ироничными ожиданиями, уже маячил на горизонте. Этот день обещал принести изменения, но что именно он принесёт.

В районе полтретьего дня 1 апреля Костя позвонил мне на городской телефон и позвал к себе в гости. Я не раздумывал и незамедлительно устремился к нему домой, предвкушая продолжение нашего разговора. В тот момент мне хотелось больше понять, что происходит с ним, и, возможно, найти какой-то способ поддержать его. Наши отношения были на грани перемен, и я чувствовал, что это могло быть важным моментом для нас обоих. Весь этот разговор и события разворачивались в день, который всегда ассоциировался с шутками и розыгрышами, но то, что произошло, оказалось далеко от обычного веселья.

Придя к нему домой, мы снова оказались на кухне. Он налил мне чашку чая, а сам, сидя напротив, поглощал какой-то салат. В ходе беседы я поинтересовался, как ему удалось решить свой вопрос с долгом, который он упоминал ранее. Он пояснил, что за неделю до конца марта он нашёл необычное решение. Он начал снимать провода с дач, которые были отключены от электричества, а затем сдавать алюминий, получая деньги за вес металла. Это оказалось довольно прибыльным занятием, так как с алюминия платили неплохо, и этих средств ему хватало даже на карманные расходы. Он рассказал, что с тех пор не просил у родителей денег, чувствуя себя более независимым и способным решить свои проблемы сам. Он также рассказал, что у него появилась девушка в колледже, и что они постоянно проводят время вместе – ходят с ней по барам и развлекательным заведениям, что сильно контрастировало с моей ситуацией. Я же был погружён в учёбу и внутренние переживания, не имея времени на такие развлечения. Мы сидели в этой тишине, и я понял, что наш путь совсем разошёлся. Костя обрел новый круг общения и развивал свои отношения, а я, как и прежде, продолжал искать свой путь в мире, полном вопросов.

Мои отношения с Анной были совершенно другими, противоположными тому, что происходило с Костей. Они не были легкими и беззаботными. В то время, когда Костя погружался в развлечение и лёгкие отношения, я переживал внутренние конфликты и искал глубину в чувствах. С Анной было по-своему сложно и напряженно, но я ощущал, что это было настоящее. Мы часто спорили, не понимали друг друга, но тем не менее, я верил, что то, что происходит между нами, важно. Это были не просто отношения, а что-то гораздо более глубокое, что я не мог и не хотел отпускать. Всё это было в противоположности к тем внешним радостям, которые Костя искал в своей жизни, но я был уверен, что мой путь, даже если и сложный, ведет к чему-то более значимому.

Я не знал, как реагировать на Костю и просто молчал от шока. Его слова звучали как гром среди ясного неба, и я не мог поверить в то, что он рассказывает. Все казалось чуждым, даже опасным, но одновременно и увлекательным. Его выборы, его стремление к быстрому решению проблем, его новый образ жизни – всё это противоречило тому, что я считал правильным. Я не мог понять, как он может так легко идти по этому пути, не задумываясь о последствиях. В голове крутились вопросы, но я не знал, что сказать. Молчание было моим единственным способом справиться с этим потрясением.

Вечер улетел как секунда, и мы опять разбежались, каждый в свою сторону. Это было странное чувство – будто мы оба осознали, что все изменения, произошедшие за последние месяцы, поставили между нами невидимую стену. Хотя мы и продолжали общаться, всё было не так, как раньше. Я ушел, не произнеся ни слова, и, наверное, Костя тоже ощущал, что что-то изменилось. Мы оба двигались в разных направлениях, и время, которое раньше связывало нас, теперь становилось лишь воспоминанием о прошлом. Чувствовал, как наша дружба претерпевает нечто, чего я не мог контролировать. Всё, что было раньше важным, теперь казалось несущественным. Костя изменялся, но, возможно, его изменения были лишь внешней оболочкой, а на самом деле он искал выход из собственной внутренней растерянности. Он стал более закрытым, а его жизненные выборы – все более рискованными и порой необъяснимыми для меня. Видел, как он терял себя, пытаясь утвердиться в новом мире, в котором я уже не мог ему помочь. Когда он рассказывал о своём новом образе жизни, об изменениях в отношениях с людьми, девушками, своей карьере – это всё казалось мне чужим. Не мог понять, почему он выбрал этот путь. Было ощущение, что он теряет связь с тем, что когда-то было важным, и даже с тем, что я считал основой нашей дружбы. Мы больше не проводили время так, как раньше. Были встречи, но они становились редкими и всё менее насыщенными. Мы не могли вернуться к прежнему общению, потому что оно уже не имело смысла. Внутреннее ощущение перемен давило. Я начал чувствовать, что моя жизнь тоже входит в новый этап, но для этого мне нужно было оставить всё старое позади. И вот тогда я осознал, что на самом деле наша дружба стала почти призраком – она ещё существовала, но уже в другой реальности, и, возможно, была на грани исчезновения.

Беда и страх ходили между нами, словно невидимые тени, которые заполняли пустоты в наших разговорах. Мы пытались скрыть их, но чем больше времени проходило, тем больше ощущалось, как тяжело каждому из нас было не только разобраться в собственных чувствах, но и быть рядом с тем, кто когда-то был самым близким другом. Беда была в том, что мы утратили связь – ту искреннюю и простую, которая позволяла нам понимать друг друга без слов. Страх же был в том, что я уже не мог вернуться к тому, что было раньше. Каждый шаг, каждое слово стало обдуманным, словно мы осторожно шли по краю пропасти. Когда Костя рассказывал мне о своей жизни, своих поступках, я видел в его глазах не столько уверенность, сколько растерянность, с которой он пытался оправдать свой выбор. Но в его словах не было той искренности, которая когда-то существовала между нами. Теперь это было больше похоже на попытку найти объяснение своему собственному состоянию, которое он не мог осознать. Мои чувства к нему изменялись, и, возможно, не в лучшую сторону. Я понимал, что дружба, которая когда-то была опорой и поддержкой, теперь превращалась в нечто болезненное. Мы оба чувствовали, что что-то ускользает, что-то важное, но не могли понять, как удержать это.

Глава 2.8 Дикие совпадения

2 апреля 2001 года я пришел из школы. В этот день не было курсов в университете, и, казалось, ничто не предвещало беды. Родители попросили меня съездить на дачу, чтобы закидать яблони снегом для подпитки корней на весну. Воспринял это как обычное задание, хотя и не очень охотно, потому что в тот момент меня занимали другие мысли.

Пойдя пешком на дачу, я решил взять с собой одноклассника Максима – чтобы не быть одному и, может быть, немного отвлечься от всех мыслей, которые терзали меня. Мы шли по заснеженной дорожке, болтали о мелочах, стараясь не углубляться в серьёзные разговоры. Всё было как обычно, но в воздухе чувствовалось нечто другое – какое-то напряжение, будто меня ждёт что-то важное. По пути в голову лезли мысли о Косте, о его изменениях и о том, как наша дружба постепенно теряла прежнюю близость. Но с Максимом было легче. Он не знал обо всех этих проблемах, и его присутствие как-то успокаивало меня. Я бросал снег на корни яблонь, и это стало для меня чем-то вроде медитативного процесса. Всё происходило на автомате, а каждый удар лопатой позволял немного забыться и осмыслить происходящее. Я думал о том, что в жизни часто случаются такие моменты, когда мы должны отпустить прошлое и двигаться дальше.

Фокусируясь на этих мыслях, мы с Максимом начали путь обратно в сторону дома. Шаги были размеренные, а вокруг царила тишина, нарушаемая лишь звуками наших шагов по снегу. Мы не спешили, хотя и не было особого желания задерживаться – обоим было не до этого. Я всё больше ощущал, как мои переживания о Косте и нашем изменившемся общении давят, но в то же время какая-то лёгкая усталость от физической работы на даче помогала немного ослабить этот внутренний груз. Максим молчал, иногда перебивая тишину какими-то нейтральными фразами о погоде или о том, что завтра в школе будет контрольная. Его слова словно не достигали меня, потому что я продолжал думать о том, как всё изменилось, как люди, с которыми мы когда-то были так близки, теперь становились всё более чуждыми и непонятными. В воздухе стояло непонятное недопонимание, отчужденность от всего. Каждый шаг как будто уносил меня всё дальше от того мира, который когда-то знал, и приближал к неведомой тени, которую даже не мог понять. Внутри меня задавливал страх, как будто бетонный блок сдавил меня к земле. Этот тяжёлый груз, словно какой-то невидимый камень, давил на грудь, мешая дышать. Всё вокруг становилось чуждым, я не знал, что будет дальше, и каждый шаг ощущался как неуверенность в будущем. Максим продолжал идти рядом, но его присутствие не приносило облегчения. Он не понимал, что происходит со мной, и я не знал, как объяснить. Мы шли молча, и этот момент, несмотря на всю свою обычность, был пропитан чем-то безысходным, как будто все мы, каждый по-своему, были втянуты в какую-то неизвестную бурю, которой не было видно, но она ощущалась на каждом шаге. Такое ощущение, что время начинало тянуться, растягиваться. Как будто всё остановилось. Каждая минута длилась, как час. Дорога оказалась бесконечной. Я не мог понять, почему шаги стали такими тяжёлыми, а каждая мысль – растянутой и запутанной. Вся жизнь, кажется, теперь сводилась к этому пути, и я не знал, куда он ведет.

Улицы в СНТ были безлюдными. Дачный сезон ещё был далеко впереди, и тишина стояла почти мертвая. Никакой активности, ни машин, ни людей – только мы с Максимом, двое подростков, идём по пустой дороге, ощущая себя частью чего-то неподвижного, замороженного во времени. Весь мир казался приостановившимся. Это была странная тишина, не дающая покоя, которая заставляла чувствовать себя, как в каком-то другом измерении. Мы вышли с главных ворот и повернули направо, туда, где начиналась узкая улица, ведущая к мосту. Это был известный путь, но в тот момент он казался каким-то новым, непонятным. Вроде бы всё было знакомо, но всё ощущалось иначе. Шаги эхом отдавались в пустоте, и я ловил себя на мысли, что не мог точно сказать, чего жду от этого пути, куда мы направляемся. Темнело. Сумерки постепенно заполняли пространство, поглощая все вокруг, но мы продолжали идти. Время казалось замедленным, а наш разговор становился громким, чтобы хоть как-то пробить эту тишину. Мы обсуждали всё подряд – от учёбы до планов на будущее, как будто это были последние моменты, когда мы могли быть открытыми друг с другом. Каждое слово звучало отчётливо, словно мы пытались отговориться от чего-то важного, что не хотелось признавать. Заметил, как наша речь стала почти театральной, слишком яркой на фоне мракнувшего мира. И чем больше мы говорили, тем сильнее ощущение, что это были не просто слова, а некие попытки выразить что-то, что давно зрело в нас, но так и не было сказано. Но вот эта громкость разговора, её искренность – всё это начинало казаться неуместным в тени, которая накрывала нас. С каждым шагом тьма становилась гуще, а я всё больше ощущал, как мы будто углубляемся в какую-то пропасть, которую не замечали до этого.