Нур. Дважды рождённый. Дважды король. Книга 1. От незнания. К неизвестности.

Но ни Фарвенс, ни Кинат уснуть не могли.

Первый – беспокоился за свою страну, второй – за весь мир.

Той ночью у палатки короля был разведён костёр. Напротив друг друга сидели Фарвенс и Кинат. Большинство людей из каравана уже спали, а дозор выставлен по периметру на таком расстоянии, что услышать их диалог никто не мог.

Но мы сможем.

Фарвенс: Думаешь, они поверят нам? Воспримут всерьёз?

Кинат: Должны. Иных вариантов нет.

Фарвенс: Ты уверен в том, что сказано в твоих книгах?

Кинат: К сожалению.

Фарвенс: Но ты ведь сам был в пустыне и ничего не видел. Откуда у тебя такая уверенность?

Кинат: Мальон не стал бы лгать.

Фарвенс: Это очень опасная затея, Кинат. У нас всего один шанс. Я доверяю тебе всецело и только поэтому поддержу, поставив на кон всю мою репутацию. Ты ведь понимаешь, что после твоего выступления пути назад уже не будет?

Кинат: Если я не смогу убедить их, то пути назад не будет ни у кого.

Фарвенс: Плохо дело.

Кинат: Что именно?

Фарвенс: Да вообще всё, мой друг. Всё. Я получаю доклады от разведчиков по Гамбону. Они противоречивы. Кому из них верить? Я лично отбирал каждого, знаю их семьи. Это люди чести и достоинства. Но все говорят, что всё спокойно. Я не могу доверять никому из них теперь.

Кинат: Что ты предлагаешь?

Фарвенс: Ты должен отправиться в Гамбон. Выяснить всё самостоятельно. Ты единственный, кому я поверю сейчас.

Кинат: Я боюсь, что на это у нас совсем нет времени.

Фарвенс: А на твоё выступление на совете есть?

Кинат: Выступление на совете единственное, на что его стоит потратить. Без объединения четырёх стран мы не выстоим. Никто не выстоит. Проиграют все.

Фарвенс: Мне нужна ещё пара лет, чтобы достроить Разделитель.

Кинат: Ты не успеешь. Да он и не поможет.

Фарвенс: Это стена с сотней башен и лучшими баллистами на каждой! А толщина её в десять шагов! Вдоль всей стены будут построены двадцать пять казарм со стражей. Лучники, арбалетчики, копьеносцы! Это будет армия равная по количеству всем стражникам Лэр!

Кинат: Да будь твоя стена хоть в сотню шагов, а людей на ней – вся страна.

Фарвенс: Нууу, поговори мне тут! Я понимаю – ты маг предела, посланник, но без обиняков, в обороне ты не разбираешься от слова «совсем».

Кинат: Я разбираюсь в другом.

Фарвенс: В чём же?

Кинат: В мире.

Фарвенс: Упёртый, как всегда. Тебя не переубедить.

Кинат: Нет…

Фарвенс: Что планируешь сказать на совете? Не имея на руках ни доказательств, ни даже свидетелей. Ни положения…

Кинат: Положение здесь и не нужно. Я найду, что сказать. Не собираюсь даже планировать свою речь заранее, это бессмысленно. Предел подскажет мне.

Фарвенс: Предел подскажет, предел подскажет… Всегда говоришь так! Что же твой предел не подскажет, как отразить атаку Гамбона!?

Кинат: Я сомневаюсь, что это будет Гамбон.

Фарвенс: Ты меня запутал.

Кинат: Я имею ввиду, что это будут уже не люди. Во всяком случае, не те, кого мы себе представляем под этим словом.

Фарвенс: Думаешь, он использует пустыню?

Кинат: Я уверен. Но не знаю как именно.

Фарвенс: Тур-Фар должен быть первым. Кто согласится.

Кинат: Ты не прав. Однажды я встречался с Луссом. Он ни за что не покинет свои горы золота. Он правитель самой богатой страны в мире окружённой пустыней, пройти по которой без потерь не сможет ни одна армия.

Фарвенс: Только вот это будет не армия!

Кинат: Понимаю, но не понимает Лусса. Я попытаюсь найти слова, чтобы убедить его. Ведь Тур-Фар падёт первым, это однозначно. И случится это в один миг.

Фарвенс: Опиши мне всю последовательность.

Кинат: Предполагаю, что сначала они выйдут из Ар и охватят весь север нейтральных территорий. Подчинят всех. Несогласных убьют. Следом они выйдут на Тур-Фар. Есть ещё вариант, что на нейтральных территориях они разделятся. Ведь у Тур-Фар нет большой армии, да её нет вообще как таковой. Поэтому не понадобится больших сил, чтобы захватить эту страну. Хватит вообще одного человека…

Фарвенс: Его?

Кинат: Да. Он сможет.

Фарвенс: Дерьмовый расклад. А куда пойдёт вторая половина, если будет деление?

Кинат: На Лилиннию. Она ближе всех и там яблоки. Не знаю даже, нужны ли им вообще эти яблоки. Думаю, что нет, но не стоит их убирать со счетов.

Фарвенс: А дальше мы…

Кинат: Да. У тебя будет какое-то время, пока они продвигаются по нейтральным территориям. Но учти, что к тому времени их численность возрастёт в разы.

Фарвенс: Перед нашим уходом из Лэр я уже отдал приказ направить всех кого можно на строительство Разделителя. Надеюсь, что мы успеем. Даже если он будет готов хотя бы на половину, то сдержать их будет проще на узком проходе между стеной и океаном. Мы выстоим. Амри близок к созданию зелья.

Кинат: Не надейся на Амри, он умён, но цветок ему неподвластен.

Фарвенс: Оставим Амри с его колбами и ретортами. Как думаешь, куда он двинется после Тур-Фар?

Кинат: В Йоноранд.

Фарвенс: Вот так вот сразу? Не добьёт нас? Не объединит армию?

Кинат: После Тур-Фар ему не нужна будет та армия, появится новая. Он маг, однозначно. В Йоноранде только одно место, куда он может направиться.

Фарвенс: Ваша Амфура.

Кинат: Да. Я уже отправил письмо предупреждение их писарю, сейчас он возглавляет коллегию вместо меня. Коллегия изучит его. И если они внемлют голосу разума, то поступят так, как я предложил.

Фарвенс: Затопят её?

Кинат: Других вариантов нет. Великую Амфуру не разрушить, фактически это просто пещера. Затопить её – лучшее, что можно сделать. Это не идеальный вариант, проблему он не решит, но хотя бы задержит его.

Фарвенс: А идеальный?

Кинат: Чтобы её вообще не существовало.

Фарвенс: Светает уже. А мы так и не отдохнули.

Стражник: Король! Доклад!

Фарвенс: Говори.

Стражник: Лагерь начал собираться в дорогу. Ночью дозорные не заметили никого. Самая тихая ночь в нейтральных территориях на моей памяти…

Фарвенс: Да уж, слишком тихая. Можешь идти.

Стражник: Есть!

Кинат: Послушай меня, Фарвенс. Я говорил это много раз, но повторю ещё. Мы должны убедить совет чего бы это ни стоило! Основную задачу я уже выполнил, побеседовав с каждым из них по отдельности, но никто из них не знает о разговоре с другими. Поодиночке, они все были отчасти согласны, даже Лусса. Он не отказал нам в средствах, чтобы строить Шатр на северо-востоке Йоноранда, но попросил время. Слишком много времени. И когда все эти правители окажутся в одном зале, когда за их спинами будут стоять десятки советников и та репутация, о которой вы, короли, так печётесь, то их ответы могут быть совершенно иными. Противоположными. И ты первый должен сделать шаг, первым должен поддержать меня!

Фарвенс: У тебя есть моё слово. И оно останется неизменным.

Кинат: Это хорошо. Но что на счёт твоего сына? Он выполнит свою часть плана?

Фарвенс: Дункан… Я не знаю. Ты сам знаешь Каллию. Она слишком умна. Мне кажется плохой идеей влиять на её суждения, используя дочь.

Кинат: Я больше ничего не смог придумать. Она единственная, кто наотрез отказалась вообще воспринимать меня всерьёз, едва я заговорил про пустыню.

Фарвенс: Ну хотя бы яблоко она тебе дала.

Кинат: Она швырнула мне его в ноги прямо на пол! Как собаке. Тварь! При других обстоятельствах я бы заставил её пожалеть об этом.

Фарвенс: Так вот почему ты не съел его?

Кинат: Нет.

Фарвенс: Вот же я старый дурак! Съешь ты его сейчас, то сколько тебе будет? Ха! Восемнадцать лет! Тогда уж тебя точно никто слушать не станет…

Кинат: Дело не в этом. Это яблоко не для меня.

Фарвенс: А для кого же? Мне вот уже скоро под восемьдесят. Я бы не отказался…

Кинат: Извини. Оно для единственного важного для меня человека.

Фарвенс: Важнее, чем король?

Кинат: Важнее всех королей.

Фарвенс: Надеюсь, когда-нибудь ты познакомишь меня со столь значительным человеком!

Кинат: Непременно. Если мы победим.

Фарвенс: Если я ещё выживу. Или доживу. Смотря какой исход…

Кинат: Если Дункан справится, то у всех будет по яблоку. И у тебя.

Фарвенс: Мне нужно два…

Кинат: Тогда надейся, что ты воспитал своего сына не слишком достойным человеком. Ведь то, что ему придётся сделать, очень далеко от таких понятий.

Фарвенс: Да знаю я, знаю! Чё ты напоминаешь всё время. У самого сердце гложет, но умом то я понимаю, что ему придётся так поступить.

Стражник: Король! Доклад!

Фарвенс устало махнул ему рукой.

Стражник: Караван собран и готов отправляться!

Фарвенс: Хорошо, солдат. Свободен.

Стражник: Есть!

Кинат: И чего они у тебя все так орут?

Фарвенс: Дисциплина, Кинат! Дисциплина! Седлай своего коня, нам пора.

Путь каравану предстоял не близкий.

Он будет так же велик, полон опасностей и препятствий, как и вся история.

Мы ещё узнаем, к какому решению придёт совет.

Но об этом позже.

Сейчас же, чтобы понять происходящее, необходимо рассказать подробнее о человеке, чья жизнь была не менее важна, чем жизнь королей.

Часть вторая.

Две тысячи двадцать одно перо.

Исчисление Памяти Слёз.

Год пятьдесят пятый.

Кинат был не просто личным советником короля Ла-Шэлль, когда-то он был сильнейшим магом Йоноранда – посланником, и стоял во главе Коллегии, возглавляя страну.

Но его история начнётся намного раньше. С самого детства.

Кинат родился в Йоноранде, в маленьком городе Тикут. Его отец и мать, так же как и их сын, с рождения обладали пределом, но силы этого предела были у них совсем невелики. Отец Кината ни разу не пытался сдать базовый испытательный экзамен в Икосе. Это позволило бы ему получить право обучаться в одной из школ любого из направлений предела в столице и, как следствие, получать стипендию равную или даже немного превышающую тот заработок, что давала работа на шахте. У него были небольшие способности к направлению тепла и ветра, и совсем крохотные, к направлению истления. Мать Кината была ещё слабее, обладая силой всего одного направления предела – гелиотерации, обратного истлению. Поэтому отец Кината всегда любил повторять своему сыну: «Мы встретились с твоей мамой потому, что я могу заставить сорняки на полях увядать, а мама – вырасти вновь. Таков круговорот жизни в этом мире, сын, и наша задача существовать между этими двумя событиями, стараясь, как можно дольше быть частью второго и оттягивать всеми силами приближение первого»

Как правило, силы предела ребёнка всегда зависят от исходных сил его родителей, это правило касалось и Кината. Но только до того момента, как ему исполнилось девять лет, как тебе сейчас, Нур.

Нур: Точно! Мама, расскажи, почему я не взрослел? Я вёл счёт дней, как ты попросила. И прошло уже столько лет, а я всё оставался маленьким!

Мама: Это из-за купола, Нур. Позже я объясню, почему ты не взрослел. Налей-ка мне ещё вина, а я продолжу.

Тикут, хоть и был маленьким городом, но как почти все города Йоноранда, имел свою школу предела. Там изучали три основных направления обязательных для всех в стране. Это были направления тепла, гелиотерации и движения.

Кинат, как и было положено любому мальчику или девочке, достигнув девяти лет, должен был поступить на обучение в школу Тикута.

Его мама помогала по мере сил своего предела взращивать увядающие колоски на полях и в лечебнице, если после полей оставались силы, залечивать мелкие царапины и мозоли у местных детишек, да стариков. На большее сил её предела не хватало. Отец же работал в шахте по добыче белого камня, из которого строился Икос.

Белый камень – это особый камень, не просто кусок булыжника из скалы. Он образуется только в определённых местах глубоко под землёй, в шахтах, расположение которых присуще только территории Йоноранда. Причину возникновения белого камня маги Йоноранда так и не выяснили, но зато выяснили, что он отлично усиливает магические способности, если полностью замыкает всё пространство вкруг мага. Добыча такого камня считалась опасной профессией. Опасной по той причине, что чем дольше и чем глубже человек находился в шахте, тем более бесконтрольным становился его предел. Только после процедуры очищения в амфурах, камень терял это опасное свойство.

Однажды отец Кината пробыл в шахте дольше положенного, и сила его предела истления случайным образом самопроизвольно выплеснулась наружу, задев руку соседнего шахтёра, и та вмиг превратилась в гниющую кость.

В общем, отца и мать Кината, благодаря профессиям, знали в Тикуте, как и знали, что Кинат их сын. Поэтому в школе не ожидали от него силы предела сверх той, что обладали его родители.

В девять лет Кинат впервые вошёл в здание школы. Построено оно было, как того требует закон Йоноранда, из обычного камня с небольшими примесями очищенного белого. В первые два года в школах изучают только один предел – движения. Туда входят основные заклинания передвижения – лёгких ног, перемещения предметов и самонаписания. К третьему году начинают изучать такие заклинания, как левитация и полёт, однако, далеко не всем удаётся их применять. Это сложные заклинания, требующие помимо обычного сосредоточения, его усиленный контроль. И в отличие от предыдущих заклинаний, если потеряешь контроль при левитации или полёте, то можно и умереть.

Нур: Подожди. Я не всё понимаю. У меня нет силы предела и мне трудно разобраться. Что значит сосредоточения и усиленного контроля? Ты дом починила одним щелчком пальцев, и я не заметил никакого сосредоточения!

Мама: Ах, точно, я совсем забыла, извини Нур. Для меня силы предела – это так обычно. Давай я дам тебе краткое пояснение. Любое заклинание, неважно какого из направлений предела оно будет, требует постоянного поддержания магом этого заклинания. Вот, например, ты увидел, как я щёлкнула пальцами, и камни с колосками сами сложились обратно в форму дома. Для тебя это всё, конец, больше ничего не произошло. Но для меня, для того, кто обладает силой предела, происходит всё немного иначе. Для починки дома я использовала вполне обычное заклинание одного из направлений предела – Коллизии. Прежде чем разрушенная кладка камней и колоски, упавшие с крыши поднимутся и вновь встанут на свои места, я, как маг предела, постоянно представляю в своей голове, что должно произойти, весь процесс от начала подъёма всех колосков и всех камней с земли и, заканчивая возвратом на места, где они были. Но и это ещё не всё. Помимо колосков и камней, есть ещё связующий слой из глины, что держит кладку. У колосков, при падении, разлетелась шелуха, изломались стебли. Камни потрескались и развалились на десятки и сотни мелких частей и даже на пыль. В своей голове я представляю, как каждая из этих частичек вернётся на своё место внутри камня, как она вновь станет его составляющей, как каждый сломанный колосок вновь выпрямится, а шелуха покроет листья. Я должна представить в своей голове весь процесс в мельчайших деталях от начала до конца. Это требует сосредоточения и большого объёма предела. Не каждый маг может выполнить такое заклинание, а, учитывая, что процесс восстановления дома – длительный, маг, если не обладает талантом, не может делать ничего кроме как представлять его в своих мыслях. Иными словами, чем проще и короче тот процесс, который хочет выполнить маг, тем легче ему это сделать. Тем меньший объём своих сил предела он потратит. Но неважно насколько коротким будет заклинание, оно всё равно займёт какое-то время. Это время и называют сосредоточением. Теперь понимаешь?

Нур: Вроде да, немного. А как звучит само заклинание? Это какое-то слово?

Мама: Нет. Вообще, как и деление на направления, заклинания это весьма условная вещь. В виде слов или фраз, как таковых, их нет. Единственный способ применения предела это щелчок пальцами, а чтение заклинания, это представление магом прямо в своей голове того, что должно случиться. Почти все заклинания требуют непрерывного сосредоточения, и лишь некоторые мгновенны. Существуют и другие способы применения предела, например, его жертва при создании артефактов в магических амфурах, но об этом позже.

Нур: Хорошо. Читай дальше про Кината!

Первое заклинание в школе, которое изучают новоприбывшие ученики – заклинание самонаписания. Суть его проста. Маг должен силой предела заставить перо писать на пергаменте. Без этого заклинания учиться, хоть и можно, но будет крайне тяжело. Объём той информации, что дают в школах – велик, руки отвалятся, пока писать будешь. Да и в целом это заклинание очень простое, оно не требует большого сосредоточения, если использовать только одно перо. Многие используют его и после школы, для учёта в лавках торговцев, в написании книг, составлении карт, даже в летописях.

Отец и мать Кината почти всё время проводили на работах и мало уделяли времени сыну, почти не обучая его.

Как только учитель описал суть заклинания самонаписания – все двадцать два ученика начали тренировку. Сидя за столами, на которых лежали перо, чернила и пергамент, они, перебивая друг друга, кричали свои имена и приказы перьям. На ранних этапах детей учат произносить заклинание вслух и только на втором году обучения, дети, как правило, сами переходят на безмолвное произношение.

Задачей того урока было, как уже стало понятно, написать своё имя на пергаменте. Как и ожидалось, в первый день все терпели неудачу. Только Кинат сидел и смотрел на перо. В свои девять лет он ещё не знал, какой силой на самом деле обладает. Представив, как перо пишет его имя на пергаменте, он не произнёс заклинание вслух, не выкрикнул его в гневе на недвижимое перо, как делали это остальные. Он произнёс его почти про себя. Тихо и легко. Совсем не чувствуя затрат своих сил. В одно мгновение все перья в классе поднялись в воздух. Дети начали кричать и радоваться, что у них получилось. Но когда перья начали писать, то на всех пергаментах, что лежали на каждом из столов, они выводили одно и то же слово – Кинат.

Впоследствии выяснится, что в каждом из всех классов, а так же в каждой лавке и в каждом доме во всём Тикуте перья взмыли вверх, вырвались из рук своих владельцев и начали писать имя Кината на страницах.

Преподаватель сразу понял, что Кинат – посланник предела, исключительная личность, маг, что рождается раз в десятилетия. Таких людей уже давно не находили и у любого посланника дорога одна – в Икос, в столицу Йоноранда. Туда преподаватель и направил письмо, с характеристикой Кината и описанием происшествия.

Через два дня после того, как повозка караванщика из Тикута доставила письмо в Коллегию Икоса, за Кинатом прибыл их представитель. Он подлетел к дому Кината поздно вечером. Представитель коллегии учтиво постучал в дверь, хоть и обладал законным правом силой забрать Кината у родителей для обучения в Икосе, но представитель был мудр. Его звали Оллиур. На тот момент, в свои тридцать лет, он занимал должность одного из заместителей главы Коллегии – Писаря.

Разговор с родителями Кината был короток, но полон убеждений со стороны Оллиура, что отправка Кината в академию Икоса – лучший выбор. Родители и сами это понимали.

Так как Кинат был ещё юн, маленький ребёнок, совсем мальчишка, он запротивился, не захотел покидать свой дом. Выбив плечом дверь, он убежал в темноту улиц Тикута, ведь мага предела в должности светника, что мог бы поддерживать огоньки ночью, у города не было. Оллиур мог бы догнать его, мог бы силой схватить, привязать верёвкой, заклинанием заставить подчиниться. Но он поступил иначе. Он воспользовался направлением предела, в котором был силён – искажением. Произнеся вслед убегающему Кинату заклинание бесконечной икоты, он даже не встал из-за стола и продолжил под испуганный взгляд матери пить чай одной рукой, а другой, остановив отца в попытке побежать за сыном.

Спустя время Кинат сам вернулся в дом, задыхаясь от икоты и обливаясь слюнями.

Тогда Оллиур задал ему всего один вопрос, заставивший Кината без пререканий сесть на коня и направиться в Икос.

Оллиур: Хочешь, научиться делать так же?

Кинат: Д..эк, Да. Хо..эк. Хочу.

Оллиур: Тогда попрощайся со своими родителями и не плачь. Ты ещё увидишь их, через несколько лет, когда будут первые каникулы.

Похлопав Кината по голове и произнеся отменяющее заклинание из направления контрер, Оллиур убрал икоту.

Оллиур: Соберите его вещи, немного. Не думаю, что в этой деревне есть хороший конь, способный нести много веса. Сюда я прибыл налегке, заклинанием полёта. Но назад придётся идти пешим ходом. И попрощайтесь с сыном. Если описанная местным преподавателем сила его предела будет подвержена развитию, то вернётся он, как минимум, через пять лет.

Нур, вскочив со стула: Но они ведь могут к нему в Икос приехать! Почему он говорит пять лет?!

Мама: Осторожней, Нур! Ты стол толкнул, и вино из моего бокала пролилось! Сядь, я тебе всё объясню. Какой же ты вспыльчивый и нетерпеливый… Прямо как твой отец.

Мама: Я сама из Лилиннии, но я обучалась в Икосе по специальной программе обмена учащимися. Законы в Йоноранде в отношении обладателей предела могут показаться странными на первый взгляд, но всему есть объяснение. Икос – это оплот предела, город, построенный из тщательно очищенного белого камня, который, как ты помнишь, усиливает способности магов. И вход туда разрешён исключительно прошедшим обучение в школе адаптаторе. Школа адаптатор, это та самая, в которую должен был пойти учиться Кинат. Вообще любая школа играет роль адаптатора. Дети с пределом, каким бы объёмом они не обладали, обучаются несколько лет в школах с примесью белого камня. Это позволяет им впоследствии безопасно войти внутрь стен Икоса. Родители Кината в своё время бросили обучение в школе и адаптацию не прошли. Поэтому путь в Икос им был закрыт. Исключения не делали ни для кого. Ни для родственников, ни для возлюбленных. Эх… столько судеб развело по разным путям это условие.

Нур: Я всё равно не понимаю. Ну построен из белого камня, ну усиливает он ваши способности, ну и что в этом такого?

Мама: Всё просто, Нур. Если всю жизнь проживаешь вдалеке от такого объёма белого камня, тем более, имея слабые способности в пределе, то едва ты попадёшь за стену Икоса, то сознание не выдержит скачка прироста сил. И человек попросту сойдёт с ума. Этот закон направлен не на отвержение родителей или любимых, а на их защиту. Всё, давай читать дальше.

Итак, собрав вещи и усадив Кината на коня, Оллиур, не дожидаясь утра, направился в Икос, произнеся на выходе из Тикута заклинание отмены. Чтобы перья наконец-то перестали писать имя Кината на всех пергаментах и стенах городка.

Нур: Подожди! Что?! Ты сказала, что между прибытием Оллиура и моментом, как Кинат в первый день учёбы произнёс заклинание самонаписания, прошло целых два дня, а ещё дни пока караван шёл. Все эти дни перья всё время писали имя Кината?!

Мама: Похоже, что так. По крайней мере – Вердикт пишет именно это. Я была знакома с Кинатом и знала, что он силён. Но даже не представляла, что настолько. Лучшие из писарей предела движения могли одновременно поддерживать заклинание самонаписания лишь на десяти-двадцати перьях и не больше одного дня.