Сборник. Верианские хроники

Я пожал плечами, отложив вилку, потому что тарелка уже опустела.

– Каждая действует по-своему. Одни позволяют мужчинам ухаживать за собой совместно, ожидая поощрения кого-либо одного. Другие стараются встречаться с ними по-отдельности. Третьи…

– Рэм, – вмешалась Милена. – Ты же говорил – они чувствуют единственного тоже?

– Да, – подтвердил я.

– Тогда зачем встречаются с другими?

Признаться, вопрос поставил меня в тупик.

– Иногда среди ухажеров просто нет единственного, – задумчиво начал я: – Иногда… ну разве плохо, если вокруг тебя постоянно находятся несколько мужчин? Угадывают малейшие желания, делают подарки, приятные жесты?

Губы землянки скривились:

– Как-то это непорядочно с их стороны, – рубанула она. – Практично, но некрасиво.

– Не все такие удивительные как ты, – выпалил я, поздно сообразив, что снова жертвую хорошими манерами в пользу подростковой восторженности. – В смысле женщины, как и мужчины всякие, – поправился поспешно. – Кто-то полагает, как и ты… Другим нравится, когда вокруг них вьются ухажеры… если я правильно применил ваш термин.

– Правильно, – кивнула Милена, чуть нахмурившись. – Ладно, будем считать, что не все ваши женщины такие. Не то они здорово упадут в моих глазах. А королевы на Миориллии правят? Или только короли? – неожиданно сменила тему землянка.

– Правят, – я глотнул настойки. – И даже нередко. Если принцы династии не соединяются с единственными, или принцесса первой находит пару, трон наследует она.

– А у тебя есть сестры? – заинтересовалась Милена.

– У меня нет, у Мея – три, – сам не знаю, почему захотелось сосчитать его сестер.

– Я так поняла, мы прошли только половину оранжереи? – землянка допила свой чай и воззрилась на меня с предвкушением. Тепло привычно разливалось в груди, сердца забились в радостном предчувствии.

– Почти половину, если быть точным. Мы не добрались до растений с Триколы, например. На планете эрисов много пустынь, но зато цветы там по-настоящему удивительные. Некоторые куда больше самых крупных земных. Причем, в отличие от них, не плотоядны, – с удовольствием поделился я.

– Тогда, может, прогуляемся? – бодро предложила землянка. – Завтра утром ведь прибытие, сегодня последний день?

Наконец-то она сама вызвалась со мной пройтись! От этой мысли в голове вновь сгустился дурман. Она больше не сторонилась, не задумывалась – стоит ли провести с бешеным верианиным лишние часы! Неужели не сплю, не грежу? Я столько раз воображал, как Милена захочет моей компании, категорично отвергнет Мея… И вот теперь, когда это свершилось, боялся счастливой верой спугнуть сбывшуюся мечту.

– С превеликим удовольствием, – выпалил как на духу. Встал, подал Милене руку. Кажется, это ей тоже очень нравилось.

Глава 10

(Милена)

Мы с Рэмом вошли в оранжерею вчерашним путем – через черный ход с табличкой «только для сотрудников». Принц тут же потянул меня в сторону, противоположную той, куда отправились в прошлый раз.

– Слушай, а ничего, что эта дверь и эти дорожки предназначены для обслуги? – спросила я.

– У межпланетных делегаций… как бы это выразиться… блат? Нет… – верианин слегка нахмурился, похоже, усиленно подбирая слова. Я помочь не могла – еще не догадалась о чем речь.

– В общем, – Рэм вывел меня на узкую аллею с уже знакомым бежевым покрытием. Словно бы отполированное, оно слабо пружинило под ногами. – В общем, – повторил, сильнее хмурясь. – У межпланетных делегаций есть полномочия посещать места, куда вхожа команда корабля. Я верно выразился?

– Вроде бы, – если, конечно, я его правильно поняла.

По сторонам от тропинки пестрели вчерашние трехцветные поросли. Очень любопытные, но я жаждала увидеть и другие. Мы достигли места, где дорожка раздваивалась, вслед за черными кишками поливальных шлангов. Свернули еще несколько раз и… я ахнула…

Медленно, едва дыша, зашагала навстречу целому лесу… гигантских соцветий, без листьев и стеблей.

Казалось, бутоны сорвали и воткнули в землю, а они взяли да и – распустились.

Первым притягивал взгляд самый большой – то ли дерево, то ли цветок.

Диво дивное напоминало чайную розу, увеличенную до размеров Рэма. Гигантские лепестки словно бы покрывала древесная кора. Местами она разошлась трещинами, с мой палец толщиной. Какова же толщина самих лепестков? Из самых глубоких расщелин вытекала прозрачная жидкость с очень резким пряным запахом.

Вопреки моим ожиданиям в оранжерее витало мало ароматов. Специальные вытяжки на потолке, как пояснил вчера Рэм, забирали непривычные инопланетникам запахи, пыльцу, очищали воздух. Так, на всякий случай. Вдруг на корабле астматики, туристы с легочными проблемами или, не дай бог, аллергики. И уж если до нашего носа долетало хоть что-то, значит, в природе запах сбивал с ног.

Ужасно захотелось поближе рассмотреть лилово-фиолетовые пестики титана-цветка. Их поверхность словно бы обтянули шелком. И, казалось, изысканная ткань бликует под яркими лучами желто-оранжевой лампы.

Я даже слегка подалась вперед, поднялась на цыпочки, едва не ступив на зеленовато-болотную землю, судя по виду, очень влажную и оттого жутко рыхлую. Попади в такую ногами, в лучшем случае, утонешь по щиколотки.

Не успев испугаться, ощутила твердую руку Рэма на талии. Он втянул меня назад так, словно вообще ничего не весила.

Далекие аллеи для туристов, мелькавшие сквозь заросли, отгораживали от посадок заборчики, примерно в пол человеческого роста. Здесь же никакой ограды не было, да и быть не могло – обслуге требовалось вплотную подходить к растениям. Вчера мы застали одного из садовников – землянина, лет ста. Он сосредоточенно намывал гигантскую траву, наподобие банановой. Концы ее листьев, острые как шило, казалось, вот-вот прошьют потолок и вывалятся в портал.

– Спасибо, – пробормотала я, отчего-то смущенная собственной неловкостью. Принц задержался ладонью на моей талии, так, что наши бедра соприкоснулись. Уголки его губ дрогнули.

– Всегда рад помочь, – произнес с легким придыханием.

Я высвободилась из хватки Рэма и вернулась к созерцанию дерева-цветка.

– А представляешь, на Триколе кенсы растут как пальмы в джунглях, – из-за спины подал голос принц.

– Невероятно! – выдохнула я.

Здесь кенс окружали цветы поменьше.

Похожие на мальвы, с приглушенным цветом лепестков – от пепельного до голубого – то едва поднимались от земли, то доходили мне до пояса. До плеча дотягивались махровые тюльпаны, с черными, будто бы слегка обугленными концами лепестков. Бледно-желтые оттеняли соцветия никогда прежде не встречавшегося мне в природе электрического оттенка фуксии. Дотягивались до моей макушки громадные живые кульки, вроде наших кал. Из центра их выстреливали четыре-пять пестиков вместо одного.

Кожица цветов-деревьев чаще всего напоминала грубый атлас. И лишь у нескольких нежно переливалась на свету, словно дорогой шелк, как у пестика кенса.

Не знаю, сколько времени обходила цветочные джунгли. Уж больно они выглядели невероятными, потрясающими. Достигнув края радужного леса, мы с Рэмом вышли на голубые и бледно-розовые поросли, вроде морских ежей, надутых до габаритов женщины среднего роста.

Создатель оранжереи явно любил все яркое и крупное. Карликовых представителей флоры тут – раз, два и обчелся, каждый второй – больше человека.

Нити полупрозрачных колючек «ежей», чьи кончики терялись на фоне сиреневых стен оранжереи, представлялись оптической иллюзией.

– Они липкие, – подсказал Рэм. – Если дотронешься, руку не отдерешь. Ловят мелких животных и высасывают кровь… Вампиры, или как там говорят люди?

– Э-э… – я вообразила Дракулу с колючками по всему телу и хихикнула. – Не совсем так говорят.

Почему я вдруг настолько расслабилась? Когда чувствовала себя так в последний раз? Я не могла припомнить… Странно. Неужели так подействовало общение с Рэмом? Я обернулась к принцу. Его открытое лицо, лучившиеся улыбкой глаза, выглядели одухотворенно.

– Что? – Рэм приподнял одну бровь.

– Ничего, – еще день назад я высказала бы принцу свое удивление, потому, что ощущала себя перед ним… ну не знаю… как старец из тибетского монастыря перед ребенком, встреченным на дороге. Теперь же присутствие Рэма волновало… так как давно не волновала близость мужчины. Взгляд непроизвольно скользнул по торсу принца: нарисуй такой на картине – от покупательниц отбоя не будет. Я хотела бы расчертить на бумаге безупречный рельеф мышц, от которых исходила настоящая мужская сила.

Ненадолго грудь Рэма будто бы замерла, а затем начала вздыматься с утроенной скоростью. Тоже волнуется, догадалась я, подняв глаза на лицо принца. Губы его налились кровью, на щеках проступил розоватый румянец – словно языки костра отражались в минерале. Рэм сменил позу – пошире расставил ноги, ссутулился. Ненадолго мы застыли, не сводя друг с друга глаз.

Больше трехсот лет я не ощущала ничего подобного. По телу прошла теплая волна. Неожиданно плотный воздух застревал в легких, сердце забилось чаще. Губы Рэма приоткрылись, он выдохнул хлопком – громко и как-то тяжело.

– Ме-лена,– прошептал едва слышно… – Не смотри на меня так…

– Почему это? – голос подчинялся мне куда лучше, чем принцу.

– Потому что, – он наклонился, и не успела сказать ни слова, накрыл рот поцелуем. Медленно провел языком по губам, по небу, по щекам… Никогда бы не подумала, что верианец, девственник, если верить брошюре, так чувственно целуется. Принц выдохнул носом несколько раз так громко, что я забеспокоилась, не услышат ли нас туристы. Его руки осторожно обвились вокруг талии. Мои губы пылали, тело охватила горячка удовольствия от прикосновений инопланетника. Я так давно не испытывала ничего похожего! Постоянно мысленно называла себя старой, а может и вслух? Да, кажется и вслух тоже. Теперь же тело активно сопротивлялось этому прозвищу, на давно забытых инстинктах прильнуло к принцу. Он вздрогнул, чуть отстранился, и вдруг прижал так крепко, как еще никто за все мои браки.

Пыхтящие выдохи Рэма немного смущали, но я почти забыла об этом, все больше проникаясь близостью напряженного тела очень возбужденного мужчины. Он весь пылал, каменел. Я могла бы сосчитать пульс принца лишь по вздрагиваниям того, что уперлось в живот. От осознания желания Рэма, меня охватило забытое чувство невесомости внутри. Узлы мышц внизу живота то ли щекотали, то ли стягивались, то ли трепетали. Принц медленно отстранился от моих губ, глотнул воздуха настолько жадно, словно задерживал дыхание, еще раз и еще.

– Ты-ы-ы, – выдохнул шепотом – губы заалели, кажется, даже немного припухли. – Я не думал, что это та-а-к…

Сзади послышалось возмущенное шипение поливальной машины, и я пришла в себя, точно ледяная влага, в мгновение ока остудившая воздух у ног, на самом деле полоскала голову. Тепло внутри сменилось прохладой. Мышцы расслабились. Я уперлась руками в грудь Рэма, стремясь оттолкнуть его. Но этого не потребовалось. Заметив изменение моего настроения, принц разжал объятия и выпустил на волю.

Отступил на шаг, замер, широко расставив ноги.

Я завертела головой в поисках поливалки. Струя воды мерно поглаживала почву справа от нас, на самом краю земляного поля. Торопливое, рваное дыхание Рэма перекрывало шипение поливалки и плеск влаги.

Спустя некоторое время я нашла в себе силы посмотреть ему в лицо. Почему-то казалось это безумно сложно, неловко.

– Не думал… что близость единственной… такая, – вдруг выпалил принц.

– Какая? – тихо спросила я – странное волнение опять поднималось изнутри.

– Такая, – Рэм снова перешел на шепот: – Не могу объяснить… Нам говорили об этом в школе зрелости… – он замялся: – Но… в общем я понимаю, отчего отвергнутые мужчины, порой, сходят с ума, – обратился взглядом к спасительному шлангу… Некоторое время не сводил с него глаз. Снова повернулся ко мне. Грудь принца ходила ходуном, но лицо выглядело почти спокойным, хотя больше напряженным, чем расслабленным. – Я-а-а… не то что-то сказал, – протянул он медленно. – Пойдем, покажу тебе еще парочку необычных растений, – Рэм махнул рукой, направляя по левой тропинке.

Вдалеке чернели идеальные цилиндры стволов, блестели, словно металлические. Их верхушки напоминали кончик железного стержня, разрезанный на четыре части. Каждая скручивалась в небольшую спираль, и венчалась крошечной пампушкой листьев.

– Меекка – металлические деревья в переводе с языка креанцев, – пояснил Рэм. – Странные, правда?

Я кивнула и двинулась к живым столбам… Внутри сверлило любопытство – что за школа зрелости? Но вопрос никак не хотел слетать с губ – удушливое стеснение мгновенно стопорило речь. Господи? Да что же такое? Когда я в последний раз тушевалась обычного женского любопытства?

Узкая тропинка вынуждала нас с Рэмом соприкасаться почти при каждом шаге. Наступать на бордово-розоватую почву ближайших газонов, будто пропитанную кровью, совершенно не хотелось. Тем более уже через пару метров принц предупредил:

– На эту землю лучше не вставать – засасывает, как пески.

Наконец, мы одновременно шагнули так, что бедра вдавились друг в друга. Я вздрогнула, попыталась отскочить и едва не рухнула на газон. Секунды не прошло, Рэм схватил, дернул на себя и прижал.

– Милена, – выдавил тихо, нервно: – Неужели я тебе настолько противен?

Лицо принца напряглось, очертилось так, что скулы и подбородок заострились. Взгляд остекленел.

– Тебе настолько было мерзко? Неприятно, когда мы… – он осекся, нижняя губа дрогнула, но рот мгновенно растянулся в жесткую полоску. Рэм выдохнул – хлопком и наклонился к лицу. – Скажи что-нибудь.

О неприязни речи уж точно не шло. Волнение заставило задышать чаще, но воздуха все равно не хватало. Сердце застучало, как будто передержала одну из самых сложных поз йоги. Захотелось сильнее прильнуть к принцу, почувствовать его силу, его мужественность и… его желание. В животе что-то начало стягиваться. Как я могла забыть эти ощущения? Они накатывали, когда-то, очень давно… На первых свиданиях с первым мужем…

– Милена, – через силу произнес Рэм, хмурясь: – Ну скажи уж что-нибудь…

– Да нет, было приятно, – осторожно проронила я. – Правда. Ты мне приятен и совершенно не противен.

– Тогда объясни, почему я ищу любого малейшего контакта наших тел, а ты вдруг стала избегать? – настаивал принц. – И не надо меня жалеть! Я понимаю, что последние дни вел себя, как потерянный ребенок. Но я не ребенок… я мужчина и новости приму с должным уважением к твоим чувствам и без истерик…

Окаменевшее лицо Рэма выглядело почти величественно. Я снова восхитилась им – выдержка у принца и впрямь королевская.

– Рэм, – произнесла, дегустируя новые ощущения от имени принца – теплая волна опять прошла по телу. – Я еще никогда так не радовалась близости мужчины, со времен первого мужа… честно… Просто то случилось пятьсот лет назад… И… так странно испытать подобное снова…

Губы верианца дернулись в улыбке.

– Если бы я мог пояснить, что чувствую я, – прошептал он. – Мне и сравнить-то не с чем… Просто… кажется, что ты… важнее всего мира, статуса… Да всего. И будь во мне чуть меньше силы воли, поверь, тебе пришлось бы отбиваться тогда и сейчас, – точно очнувшись, Рэм выпустил меня из объятий. – Даже если бросишь после трехмесячного срока ухаживания, буду всю жизнь наслаждаться воспоминаниями…

Я поневоле улыбнулась и запустила пальцы в удивительные волосы принца. Похожие на тончайшие платиновые нити, на свету они отливали благородной голубизной. Рэм замер, прикрыл глаза и не двигался.

– Ладно, я еще посмотрю, каков ты в качестве посла и вообще… дома, – произнесла, задумавшись. И правда – с каждым днем открывала все новые грани характера принца.

Стеснение как рукой сняло, напротив, по телу разливалась удивительная легкость, словно бы я вообще ничего не весила.

– А что за школа зрелости? – выпалила, наблюдая, как меняется лицо Рэма. Губы слегка дернулись, уголки приподнялись и сразу же опустились, ноздри принялись еле заметно раздуваться.

– Не знаю, как объяснить, чтобы ты поняла, – медленно произнес верианин, и снова нахмурился. – Школа, где обучают мальчиков… э-э-э… обращаться с женщиной… гм-м-м… во время секса… и до этого… – он так аккуратно подбирал слова, что у меня закралось подозрение.

– Не хочешь же ты сказать, что вы тренировались ласкать женщин и заниматься сексом? – уточнила, чувствуя такую брезгливость, словно наступила на сотни мокриц, их тельца с глухим хлопком лопнули, обрызгав ноги мерзкой жижей.

– Д-да, – выдохнул Рэм…

Я отскочила от него так, словно принц весь состоял из этих раздавленных мокриц. Представив верианца за изучением женщины, как какого-нибудь животного: собаки, например – где погладить, где почесать… ощутила, как тошнота подступает к горлу.

– Милена, – прошептал принц. – Это проходят все на нашей планете, абсолютно все мальчики… Надевают специальные тренажеры и…

– Больше ни слова! – взвизгнула я, отступила назад, пошатнулась и рухнула бы на газон, если бы Рэм не удержал, очередной уже раз дернув на себя. Столкнувшись с его каменными мускулами, я испытала новый приступ брезгливости. Уперлась руками в грудь принца и осторожно отступила назад, на тропку.

Не оборачиваясь, зашагала к живым сваям, спиной чувствуя, как сзади шествует Рэм.

Тошнота все еще крутилась где-то в животе, подступая к горлу тугим комком. Я понимала, что, вероятно, школа зрелости – неплохой выход. Верианские мужчины не представляли, что делать с женщиной в силу физиологии. Встретив же единственную, да еще на гормонах, были способны натворить такое… В общем, на каком-то рассудочном уровне все это выглядело разумно и даже неплохо. Но картинки, что рисовало воображение, приводили в шок, вызывали приступ отторжения, омерзения.

За считанные секунды я добралась до черного частокола, остановилась, вглядываясь в абсолютно ровные стволы. Казалось, они вырезаны или отлиты искусственно. На поверхности столбов-деревьев не было ни единой шероховатости, ни единой выпуклости, впадинки. Они даже сужались равномерно, а пампушки листьев образовывали идеальные сферы.

Как ни странно, эта не свойственная природе вопиющая симметричность успокаивала, немного снижала градус неприятных ощущений. Сзади раздавалось пыхтение Рэма. Он молчал, не приближался, не касался.

Сколько мы так простояли, не знаю. Пока я не справилась с эмоциями, наступавшими, подобно шторму. То волна накрывала, заставляя желудок сжиматься, чуть ли не выворачиваться наизнанку, то отступала назад, давая вздохнуть и трезво оценить услышанное. Почему я так отреагировала? Ну тренировались верианцы и что? У меня самой сколько мужчин-то было? Возможно больше, чем тренировочных заходов у Рэма. До меня не сразу дошло… Лишь спустя некоторое время… Я любила и отдавалась любимым. А верианцы… они проходили школу секса, как школу какого-нибудь единоборства, без чувств, скорее потому что так надо.

– Это настолько тебя потрясло? – спросил в спину принц – голос его вздрагивал, срывался на хрип. – Наверное, выглядит ужасно. Но подумай, вообрази – если ты захочешь… не знаю… просто даже интима со мной, без обязательств… Если конечно после этого не стошнит… А я на гормонах буду действовать как бешеный зверь, причиню боль, лишу шанса на удовольствие. В чем прелесть?

Я тяжело вздохнула. Отторжение внутри проходило. Хотя толика неприятия еще сжималась в районе солнечного сплетения.

– Да я поняла, Рэм, – вздохнула еще раз. – Просто как-то все это…

– Противно с твоей точки зрения? – подсказал верианин.

Я обернулась, найдя в себе силы встретиться с ним взглядами. За какие-то минуты Рэм словно бы осунулся, побледнел.

– Откуда знаешь? – удивилась, отслеживая, как неприятные впечатления медленно отпускают.

– Я читал про твою расу и беседовал с Сэлом… Он многое узнал о землянах, общаясь с ними неформально, – принц добавил к моим вздохам свой, куда более шумный. – Ожидал подобной реакции… если честно.

Вот теперь я снова почувствовала тепло – поднимаясь от копчика к затылку, оно окутывало, умиротворяло.

– Ладно, дай мне это переварить, – усмехнулась собственной реакции.

Такое ощущение, словно я – девочка на выданье, а не умудренная жизнью женщина, которой, в буквальном смысле, довелось пережить четырех мужей… Да и любовников немало… Это в последние триста лет я заперлась в четырех стенах, подменив поиски нового счастья добровольным целибатом.

Я хотела развернуться назад, к живым сваям, но… колени подогнулись, в глазах начало темнеть, в висках застучали молоточки. В каком-то ступоре услышала истошный вопль Рэма, вмиг растерявшего всю свою королевскую выдержку.

– Милена? Что с тобой? Милена?

Чернота перед глазами сомкнулась. Инстинктивно я потянулась к принцу… Почти не воспринимая его слов, его рук на своей талии…

В голове метались странные мысли. Что со мной? Ведь даже во время беременности ни разу не теряла сознания…

Аджагары… это все вы…

Чернота перед глазами взорвалась образами.

Они мелькали, словно кто-то быстро-быстро листал перед глазами художественный альбом.

Птицы с залысинами посреди пестрого оперенья. Рыбы, с разодранными в кровь плавниками, глазами, подернутыми белесой мутью. Иссохшие, сгорбленные, будто старушки, стволы деревьев. Их щербатые, сморщенные ветки, словно в молитве тянулись к свинцовому небу. Хрусткие, безжизненные листья скорбно вздрагивали.

Картинки пугали, окунали в тоску полной безысходности.

Я отчетливо увидела девушку, распластанную на узком ложе, без матраса. Ее стройное тело накрывала серо-зеленая простыня. В окружении грязно-синих стен рыжие волосы казались племенем, запертом внутри обугленного металлического фонаря. Почему-то я знала ее, хотя и встречала первый раз в жизни. Эйя! Пропавшая айшара.

Фигуры обернулись, словно бы заметили чужое присутствие. Я изо всех сил вгляделась в лица, но тьма опять заволокла все вокруг.

На сей раз, чудилось, будто на голову надели мешок, и крупную решетку волокон прорезают нити белесого света.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.