Свет, который есть в тебе

– Слушай, я в этом районе сто лет не была, вот с тобой в сентябре на «Жизель» только сходила. Сейчас у нас апрель – вот и считай. А до этого – так и вообще пару лет, наверное… – Ленка говорила громко, как будто всем пассажирам.

– Не кричи! – Вика оглянулась по сторонам. – Ну, давай выйдем и на месте разберёмся.

На часах было 22:15. На улице уже стемнело, поэтому они решили встать под деревьями в небольшом скверике с другой стороны театра. Их было не видно, зато оттуда хорошо просматривалось место, где обычно стояла машина Игоря. До времени свидания оставалось ещё минут пятнадцать. Вика заметно нервничала.

– Ты чего? – Ленка закурила. – Ты ж не пойдёшь к нему, даже если он приедет. Чего боишься-то?

– Да сама не знаю: прямо страх какой-то напал. И что приедет – боюсь, и что не приедет – ещё больше боюсь.

– Так а чего мы сюда припёрлись тогда? – Ленка психанула, то ли всерьёз, то ли в шутку.

В этот момент Вика увидела подъезжающую машину Игоря. Она остановился в привычном месте. Двигатель заглох, фары погасли.

– О, вот он, смотри-смотри! – Вика спряталась за дерево.

– Ну всё? – Ленка уже отвернулась от машины и уставилась на Вику. – Пошли?

– Куда? Уже? – Вика удивлённо вскинула на неё ресницы. – Давай подождём.

– Так а чего ждать-то? Или ты пойдёшь к нему?

– Ну, нет, мы же договорились. Но давай подождём, пока он уедет.

– Зачем? Будем просто стоять и пялиться? Делать нечего, что ли? – Ленка уже всерьёз начинала психовать.

– Ну немножко, Лен! Мне так хочется посмотреть, сколько он будет меня ждать: долго – или скоро уедет.

– Вот тебе это зачем, а? Приехал и приехал. Убедилась, что никуда он тебя не бросил. Пошли отсюда! Чего просто так под деревьями-то будем стоять, как две дуры?

Вика не хотела ссориться ещё и с Ленкой. С кем тогда вообще оставаться-то? Все её бросили.

– Ладно, пошли.

Они стали выбираться из сквера и обходными путями уходить подальше от театра.

– Пойдём пива попьём. – Ленка говорила уже примирительно.

Они отправились в небольшой пивбар неподалёку. У Вики немного отлегло, когда она увидела, что Игорь таки приехал. Хотя уже в баре, отхлёбывая из кружки, говорила Ленке:

– А вдруг это не Игорь приехал, а его водитель? Мы же не видели, кто в машине.

– А на фига Игорю водителя одного посылать? Вот сама подумай. Он что, тоже вхож в салон Анны Палны Шерер?

– Ну нет… – Вика не могла не согласиться с Ленкиной логикой. – Интересно, с кем же он ушёл в тот раз? И почему ничего мне не сказал?

– Слушай, Вик, вот достала ты, честное слово! Что толку мусолить это сейчас? – Ленка притащила очередные полные кружки. – Давай поговорим о прекрасном.

– О чём? Под пиво-то? – Вика расхохоталась.

– А чего? Расскажи, как твоя Жизель. Когда твоя премьера?

Вика рассказала и про «Жизель», и про «Умирающего лебедя», и про того гостя из салона, который рассказывал про священника Александра Меня. Пиво добавляло эмоциональности и красок этим событиям.

К девушкам подсели какие-то ребята. Вика по второму кругу рассказала и им. После сюжета «Щелкунчика» и «Жизели» перешла к «Спящей красавице». Собралась уже было пересказать либретто «Лебединого озера», но тут объявили, что бар закрывается. Компания допила пиво и засобиралась на выход. На улице ещё стояли, курили. Потом долго и громко обсуждали, кто, в каком составе и к кому едет, а главное – на чём. Потом подискутировали на тему, где удобнее поймать такси, причём такое, где у водителя можно купить бутылку.

Пиво меж тем – продукт мочегонный, поэтому девоньки отправились на поиски кустиков. И нашли-таки их. Тут-то и подошли к «гражданочкам, которые своим видом и поведением оскорбляли общественную нравственность», два милиционера.

Глава 25

Анна Васильевна положила трубку на рычаг. На часах было полтретьего ночи. Она стояла как пришибленная и не могла прийти в себя. «Да нет, не может быть! Это чей-то злой розыгрыш. Какой ещё вытрезвитель? Как Вика может там оказаться? Это кто-то хочет насолить ей. Вот же она рассказывала про ложь Кирилла и Аллы. Опять они? Или кому-то надо выманить меня из дома и ограбить квартиру, пока никого не будет?» Ей не к кому было кинуться и рассказать, не с кем посоветоваться. Но она отчаянно нуждалась в том, чтобы сейчас кто-то позвонил и сказал, что это была шутка. Или чтобы сию минуту раздался звук поворачивающегося ключа в замке и в квартиру вошла Вика.

Но в глубине души Анна Васильевна понимала, что всё так, как ей сказали: Вика в вытрезвителе, и если она, мать, не хочет, чтобы у дочери были большие неприятности на работе, надо явиться прямо сейчас в райотдел милиции на улице Чернякова, цокольный этаж, заплатить штраф в пятнадцать рублей и забрать Градову Викторию Витальевну 1969 года рождения. Её Вику.

Анна Васильевна не могла сдвинуться с места. Она смотрела на чёрный диск телефона, потом – на черноту ночи за окном, и чёрный страх заполнял её душу. То, что беспокоило её с момента возвращения дочери из Перми, обретало чёткие очертания: её дочь пьёт. Её. Дочь. Пьёт. Три страшных слова. «Господи-и-и…» – она завыла. Опустилась на колени, рука продолжала держать трубку на телефоне. Уткнулась головой в стену. «Господи-и-и…» Прижималась лицом к обоям – ей необходимо было к кому-то прислониться, на кого-то опереться, за что-то держаться. Поворачивалась то одной щекой, то другой. Обои впитывали её слёзы, приглушали её вой.

И вдруг внезапно: «Да что ж я сижу-то? Там же девочка моя!» Она вскочила. Метнулась в комнату. Трубка свалилась и повисла на шнуре. Взяла в тумбочке трельяжа деньги, пересчитала. Надела прямо на ночнушку юбку, плащ. Сунула босые ноги в туфли и выбежала из дома. «Напрямки, по дворам, за полчаса добегу».

Они сидели в отдельном блоке за дверью-решёткой, как в клетке. Ленка лежала на металлической койке с голой панцирной сеткой, задрав ноги в ботинках без шнурков. Вика стояла посередине камеры, делала раскачивающиеся движения из стороны в сторону и, взмахивая руками, голосом Ахмадуллиной распевно декламировала: «Сжала руки под тёмной вуалью… “Отчего ты сегодня бледна?ˮ – Оттого, что я терпкой печалью напоила его допьяна». Тушь размазалась, и два чёрных круга зияли дырами на её лице. Молоденький милиционер сидел напротив в коридоре и с ухмылкой слушал стихи Ахматовой. Дверь в кабинет дежурного была открыта. На вошедшую Анну Васильевну он взглянул с ироничным сочувствием:

– За Градовой? Что ж вы, мамаша, дочку пить не научили?

– А как это – научить пить? – Анна Васильевна растерялась от такого абсурдного вопроса. Подписала бумаги, отдала деньги – за двоих, забрала шнурки и ремни.

Уже выходя и держа обеих девиц под руки, ещё раз поблагодарила дежурного и робко спросила:

– Вы же правда ничего не сообщите на работу Градовой? Пожалуйста! – Она чувствовала себя униженной.

– Я пойду ночевать к Ленке… – На улице, почувствовав себя на свободе, Вика раздухарилась.

– Я тебе пойду! – Мать дёрнула её за рукав. – А ну марш!

– Не хочу домой!

– Я те дам «не хочу»! А то, может, уже и жить к ней переезжай? И пейте там в своё удовольствие! – Анна Васильевна остановилась и раздала шнурки. Но, поняв, что обе сейчас не в состоянии зашнуровать обувь, забрала обратно.

Идти в сваливающихся башмаках было тяжело. С учётом общего состояния Вики и Ленки шаркали они еле-еле, оступались, запинались, повисали на Анне Васильевне.

– Мы так до утра не дойдём! – Она остановилась, присела на корточки и через одну-две дырки продёрнула шнурки в ботинки Вики, потом – Ленки.

– Мы сейчас доведём Лену, а потом пойдём домой. Тебе надо проспаться. – Её тон не терпел возражений.

Ленка молчала: то ли от неловкости перед Викиной матерью, то ли не могла говорить. Да и о чём тут было говорить?.. А Вику тянуло на приключения. Не для того она пила, чтобы спать лечь. Но сейчас улизнуть от матери не было никакой возможности, поэтому она дерзила.

– А что, уже и выпить нельзя? У меня законный выходной, между прочим! Имею право.

– Право? – Анна Васильевнам аж задохнулась от возмущения. – Какое право ты имеешь? Если из вытрезвителя сообщат в театр, у тебя будут одни сплошные выходные. – Анне Васильевне даже представить такое было страшно. – Это вместо благодарности ты мне тут хамишь?

– А где я хамила? Я не хамила. Я просто не понимаю, почему мне нельзя выпить. Я же как бы взрослая.

Анна Васильевна понимала, что разговаривать с пьяным человеком бесполезно, но не могла сдержаться.

– Ты вообще понимаешь, где ты сейчас была, а? Ты, артистка балета, ба-ле-та! Напилась, как последняя алкашка, и тебя забрали в вытрезвитель! Уму непостижимо! Это что ж ты такое вытворяла, что тебя забрали? Какой позор…

– Ан Васильна, не ругайте Вику! – В разговор вступила Ленка, её язык заплетался. – Она хорошая. А я плохая. Это я виновата. Прости-и-ите…

– Вот я тебя, Лена, спрашивала, зачем ты спаиваешь Вику. Помнишь, когда приходила к тебе? – Анна Васильевна была рада переключиться на Ленку. – Ты мне тогда что сказала? Что тебе это без надобности. А сейчас говоришь, что ты виновата. Так кто же тут виноват?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

АА – заглавные буквы аббревиатуры АА (англ. Alcoholics Anonymous), произносится по-английски «Эй Эй», такое англоязычное произношение распространено у русских представителей сообщества АА.