Крылья возмездия

Икар часто смотрел в потолок перед сном, пытаясь пробыть в сознании еще немного. Он любил ее. Помнил, что любил – так сильно, что хотелось вырвать сердце из груди. Часто по щекам стекали слезы, он недоуменно проводил по ним кончиками пальцев, а затем со злостью вытирал лицо.

Он на самом деле плакал?

Потом Икар садился в кресло у окна и смотрел на золотую столицу. Мысли путались – то забегали куда-то вперед, то отступали и превращались в ничто. Он чувствовал себя так странно. Ел вкусные фрукты, как когда-то на Небесах, читал книги и командовал Небесной армией. Но чего-то не хватало.

Или кого-то.

Складывалось ощущение, что раньше вокруг него были другие люди. Порой надоедливые, сварливые, но… родные? В голове мелькали обрывки слов, произнесенные то суровым мужским голосом, то мелодичным женским…

Почему он чувствовал дыру в сердце, если Альянс причинял ему только боль?

Странно.

Сегодня Икар проснулся рано и решил пораньше прибыть на построение. Горячая вода в ванне набиралась долго, поэтому он успел гладко выбрить лицо, пару раз поморщившись из-за остроты лезвия, убраться в комнате, хотя в ней царил идеальный порядок, и выполнить четыре подхода отжиманий.

Икар снова стоял перед зеркалом, пристально себя рассматривая. Черные узоры, украшающие грудь, слегка загоревшая кожа и тьма в глазах. Он развернулся и заметил два длинных шрама, рассекающих спину. Когда-то вокруг них была обожженная кожа, которую смогли залечить ведьмаки Драу. Но ниточки шрамов все же остались.

Погрузившись под воду, Икар задержал дыхание и отсчитал две минуты. Когда легкие начали гореть, вынырнул и откинул голову на край ванны. Тело сразу же расслабилось, а разум хоть немного, но перестал подбрасывать глупые и гнетущие мысли.

Икар прикрыл глаза и провел ладонью по груди. Ему просто хотелось почувствовать, что он на самом деле существует. Иногда казалось, будто он проживает чужую жизнь. Будто его нет.

Икар запустил руку в волосы, второй ладонью крепко сжав бортик.

И почувствовал чьи-то мягкие прикосновения.

Маленькая ладонь разжала его пальцы и опустила под воду. Он задержал дыхание, когда нежные губы коснулись его напряженной шеи. Затем опустились ниже, сцеловав с груди капли воды.

Икар стиснул челюсть и сдержал рычание.

Но когда ее рот столкнулся с его в жадном поцелуе, неосознанно распахнул глаза.

– Черт! – прорычал Икар и смахнул с бортиков ванны стеклянные баночки с маслами. – Черт, черт, черт…

Рядом никого не было. Только он и обволакивающая тело вода.

Грудь часто вздымалась и опадала, пальцы цеплялись за влажные пряди волос и сильно тянули. Он сходит с ума? Она приходит к нему после смерти?

Потому что Икар не спутал бы губы Эстеллы ни с чем другим.

– Ты умерла… Тебя больше нет… Умерла… Ты умерла…

Когда на сердце снова навалилась пустота, он поднялся, повязал махровое полотенце вокруг бедер и вернулся в спальню.

Там его, конечно, уже ждали.

– Доброе утро, Икар, – прошелестела Дафна. – Думала, застану тебя спящим.

Она грациозно разлеглась на его кровати, откинувшись на предплечья.

– Не спалось.

– Помню, на Небесах ты постоянно проводил время в кровати. – Богиня прикусила губу, перекинув огненные волосы через плечо. – Жаль, что не со мной. Столько времени ты отталкивал меня, хотя признавался в великой любви. Как сейчас помню: бегал, как собачка. А потом боялся разделить со мной одну-единственную ночь. Маленький глупый ангелочек…

Икар промолчал.

После возвращения из Небытия Дафна вела себя совершенно не так, как на Небесах.

Он распахнул дверцы огромного шкафа и принялся доставать доспехи. Громоздкие и неудобные, они отливали золотом и стесняли движения. Утепленный плащ, сапоги, меч из рондданской стали. Клинков осталось мало: сталь Сенату так и не удалось раздобыть. После возвращения Дафны в помощи Люцифера они не нуждались, поэтому вопрос нового оружия вставал не так остро. Кому нужна помощь Дьявола, когда их ведет сама Богиня Солнца?

Оставшиеся ангельские клинки имелись только у командующих и лучших воинов армии. Низшие ранги вооружались обычным оружием.

– Может, не спится, потому что тебе одиноко?

Икар бросил взгляд через плечо и приподнял бровь.

– Я бы могла скрасить твои ночи, – промурлыкала Дафна, накручивая на палец шелковистый локон. Ее лиловые глаза восторженно блеснули.

«Мои ночи может скрасить только твоя смерть».

Он затряс головой, избавляясь от этой странной мысли. – Благодарю за предложение, но вынужден отказаться.

Совершенно не замечая присутствия Богини, Икар скинул полотенце и принялся одеваться.

– Ты помнишь, что должен сделать?

– Помню.

– Ты готов к этому?

– Готов.

– Можешь быть более разговорчивым, Икар?

Он промолчал, продолжая ощущать лишь пустоту в груди. И расползающуюся по венам тьму.

Дафна тяжело вздохнула и поднялась с кровати.

– Трансляцию увидит только Эрелим. Остальные континенты не должны вмешиваться, ты это понимаешь?

– Мы обсуждали это на протяжении нескольких недель, Дафна, – равнодушно ответил он, набрасывая на доспехи золотой плащ. – Я не собираюсь подводить ни тебя, ни Небесную армию. Будь уверена в моей верности.

Икар развернулся и заметил, как Богиня, прищурившись, пристально его разглядывает. Ее необычные глаза выдавали недоверие, но вместе с тем и интерес. От Дафны исходила безмерно древняя сила, принадлежащая иному времени и иной эпохе. Она заполняла собой пространство, отчего становилось тяжелее дышать. Даже Икару, живущему в Новом мире уже больше двухсот лет.

– Твоя сестра оставила послание. Этой ночью они проникли в Меридиан, убили десять горожан и развесили по городу свои знамена.

Икар замер. Его дыхание участилось, но он продолжал отстраненно смотреть в глаза Богини.

– Что за послание?

Дафна взмахнула рукой, и перед ней прямо в воздухе материализовался телефон. Она протянула его Икару с каким-то хищным выражением лица, словно никогда не видела ничего лучше того, что было на экране.

Икар с осторожностью взял его в руки и опустил взгляд.

С губ сорвался прерывистый вздох.

Кто-то сфотографировал одну из золотых высоток в центре города. В окнах отражался ярко-алый рассвет, который сливался со стекающей по стенам кровью.

«Аттерес никогда не пойдет против Аттереса, если тот не выберет другую сторону. Ты выбрал свою, главнокомандующий. Будь готов к последствиям».

Икар перечитал послание пятнадцать раз – он считал. Но даже через пару минут смысл слов Астры не мог улечься в сознании.

Из оцепенения его вырвал голос Дафны:

– Они будут мстить за то, что ты сделал выбор в пользу Небесной армии. И ты когда-то считал их своими товарищами? Считал, что твоя сестра не предаст тебя? Очередное доказательство того, что они властолюбивые и лицемерные, готовые на все ради самоутверждения за счет невинных душ.

У него началась мигрень. Икар запустил руку в волосы и потянул за пряди, чувствуя жжение в затылке.

«Почему Астра так сильно меня ненавидит? Что я ей сделал?»

– А ты столько лет противился мне, Икар, – покачала головой Богиня. – Если бы тогда на Пустоши ты не отвернулся от истины, все было бы иначе. Я ведь говорила, что они сделают тебе больно. А ты не верил. Что ж, доказательство в твоих руках.

Он сжал телефон так сильно, что побелели костяшки.

– Я тебя понял.

Спустя пару мгновений Дафна кивнула и направилась к двери.

– Это важный шаг, Икар. Мы сделаем это спустя двести лет. Не подведи меня.

– Не подведу, – механически ответил он.

Когда дверь закрылась, Икар упал в кресло и снова вперился взглядом в кровавые слова и два знамени по обе стороны от надписи – на них изображалось солнце, пронзенное мечом. В затылке словно кто-то копошился; он продолжал тянуть за волосы, а когда почувствовал боль, убрал руку и увидел вырванные черные пряди.

«Моя сестра меня ненавидит. Эстелла мертва. Бывшие друзья хотят захватить власть.

Моя сестра меня ненавидит. Эстелла мертва. Бывшие друзья хотят захватить власть.

Моя сестра меня ненавидит.

Эстелла мертва.

Бывшие друзья хотят захватить власть.

Моя сестра меня ненавидит.

Ненавидит.

Ненавидит.

Ненавидит».

Икар зарычал и поднялся с кресла. Он стал метаться по комнате, тяжело дыша и пытаясь найти спасение от грызущих мыслей. Голос нашептывал, что он в ловушке. В ловушке своего разума, из которой никогда не выбраться.

Икар бросился в ванную и плеснул в лицо холодную воду. Зеленые глаза в отражении зеркала были широко распахнуты, уголки губ напряжены, из-за чего вокруг них появились морщинки. Икар прижался лбом к холодному зеркалу, пытаясь успокоить дыхание.

– Я все делаю правильно. Я все делаю правильно. Я все делаю…

Внезапно в голове раздался щелчок.

По телу пробежала сильная дрожь, перед глазами появилась пелена, а руки и ноги будто сковали тиски. С усилием подняв голову, он посмотрел на себя в зеркало, не имея возможности пошевелиться.

Его словно разрывали на две половины.

– Хватит, – прорычал он, резко дернувшись назад и налетев на закрытую дверь. – Что, твою мать, с тобой не так?

А затем все чувства испарились.

Холод. Тишина.

Пустота.

И он сразу же увидел совершенно другое отражение. Глаза с клубящимися в них тенями блеснули злостью и жаждой мести.

Чей-то голос, бесконечно древний и неизвестный, прошептал:

– Не сопротивляйся…

* * *

После построения Икар шел на очередное заседание Сената.

Он вальяжно вышагивал по торжественному залу, наблюдая за ангелами низшего ранга. Они были рассредоточены по помещению и склоняли головы, как только их командующий оказывался в зоне видимости.

Икар усмехнулся.

Когда он шагнул в стеклянный лифт и створки начали закрываться, кто-то просунул внутрь руку, попросив подождать.

– Доброе утро, Лукас, – развязно поприветствовал правителя Икар, окинув его ленивым взглядом. – Пунктуальность раньше входила в список твоих достоинств.

Солари всегда выглядел опрятно, словно вставал в пять утра и тратил минимум три часа на переодевания, сборы и поход в душ. Его светло-каштановые волосы всегда были аккуратно зачесаны назад, и Лукас так же, как Икар, терпеть не мог бороду или даже щетину.

Лифт издал звук, и они начали медленно подниматься на нужный этаж.

– Как обстоят дела с подготовкой легионов? Слышал, в рядах главнокомандующих произошли серьезные изменения, – сказал Лукас каким-то напряженным голосом. – Захре пришлось серьезно постараться, чтобы снабдить армию хорошей провизией. Мы не были готовы к тому, что действовать придется так скоро.

Икар задумчиво посмотрел на мужчину.

Он всегда находился в каком-то натянутом состоянии, словно мог взорваться в любую секунду. Икар знал это, потому что чувствовал то же самое. Со стороны Лукас казался спокойным и сосредоточенным. Но в глубине его души назревала буря.

– Это ваша работа, Солари. На подготовку у вас было достаточно времени. Сколько лет назад ты стал править? Разве человек, возглавляющий королевство, не готов идти на крайние меры ради достижения правосудия?

–Правосудие… Всеобщей правды не существует, так о каком правосудии может идти речь. Я никогда не правил, как ты выразился. Мои задачи заканчивались на перечитывании отчетов и сборе налогов. Грязная работа, скажу я тебе.

– Безымянное королевство переполнено смертными, которые могут сдирать с городов золотые монеты. Почему именно ты? Чем ты заслужил свое место в Сенате?

Икар не знал, с чего вдруг его заинтересовало правление Солари. Может, он просто не хотел ехать в тишине через весь Стеклянный замок.

Лукас расплывчато ответил:

– Когда мы столкнемся в той секунде, к которой ведет нас судьба, ты сам все поймешь. Кто-то свыше уже давно решил за нас.

– Решить что-либо за нас по силам только истинной Богине.

Лукас повернул голову в сторону Икара и медленно оглядел его с головы до ног.

– Никогда не видел тебя настолько бесхребетным, – поморщился Солари, а Икар от раздражения сжал челюсти. Он не поведется на его жалкие уловки. – Не хватает только белых крыльев, и можешь лететь обратно в Небесный дворец.

– Мое прошлое – это святотатство. Я здесь, чтобы искупить свои грехи.

Внезапно Лукас… засмеялся. Он откинул голову и начал громко, от всей души хохотать, словно не делал этого тысячу лет. Затем, немного успокоившись, произнес:

– Это нужно снять. Когда увидишь, сам захочешь себя прикончить. Ради лживых Богов, и это тот самый Аттерес, с которым я всегда мечтал встретиться!

Икар растянул губы в улыбке, но до глаз она не дошла. Он смерил Лукаса пристальным взглядом, думая о том, как лучше его убить. Но Дафна, скорее всего, будет недовольна смертью одного из правителей. А Икар не хотел почувствовать на себе ее божественный гнев.

Он посмотрел на мигающие кнопки лифта. Осталось двадцать этажей. Пятнадцать. Десять. Может, убить его и подставить кого-то другого? Или закопать труп за Меридианом, чтобы точно никто не нашел?

В голове снова что-то начало свербеть. Слова Лукаса на мгновение отозвались странным чувством, и Икар никак не мог за него ухватиться. Как будто он находился в вакууме, а Солари осторожно пытался в него пробиться.

Секунда.

Секунда – и в его тело что-то врезалось.

Лукас бросился в его сторону. Навалившись на него всем телом, он прижал предплечье к горлу Икара и приковал его к стеклянной стене. Это произошло так неожиданно, что Икар даже не успел отреагировать. Он выхватил из ножен меч, но Солари перехватил его прямо за лезвие.

– Что она тебе внушила? – сузив глаза, мрачно прошептал Лукас. – Почему ты подчиняешься ей, Аттерес?

Икар приподнял подбородок и прошипел:

– Что ты несешь, чертов смертный?

–Боги, да очнись же ты наконец! Дафна внушает тебе другую действительность. Ничего из того, о чем ты думаешь, не происходило и не происходит. Я не могу сказать тебе правду. Просто физически не могу, Илай. Но поверь мне: мы с Ариадной на твоей стороне.

Илай.

Илай.

Илай.

Это имя ударило по нему, словно пощечина.

Оттолкнувшись, он заломил руку Солари за спину и с силой прижал щекой к противоположной стене.

–Послушай меня,– прошипел Илай ему на ухо, выкручивая руку еще сильнее. Лукас даже не поморщился.– Ты не говоришь, что мне нужно делать. Ты не лезешь в мои отношения с кем бы то ни было. Вы с Ариадной бросили свою дочь в самый тяжелый для нее момент, потому что что? Испугались пророчества? Захотели власти и денег? Да даже миллион золотых крыльев не стоит того, что она пережила. Она гораздо, гораздо важнее денег, власти или статуса. Она, мать твою, приоритет! И должна быть приоритетом для тебя!

Как только последнее слово сорвалось с его губ, Илай замер. Он несколько раз моргнул, недоуменно смотря прямо перед собой. Лукас задержал дыхание, повернув к нему голову.

Икар резко оттолкнулся и отошел к створкам лифта, нервно проводя ладонью по затылку.

– Ты помнишь ее.

– Хватит.

–Если она не смогла стереть тебе воспоминания о ней, значит… Что ты помнишь, Илай?

– Я сказал, хватит! – Он посмотрел на номер этажа и облегченно вздохнул. Осталось проехать четыре уровня, и Икар сбежит от этого надоедливого идиота.

–Не делай этого. Ты знаешь, о чем я говорю. Мы не можем пойти против Дафны и Захры, но это можешь сделать ты. Пожалуйста, не допусти того, чего хочет Богиня. Я умоляю тебя…

– Это приказ, а я здесь нахожусь только ради того, чтобы исполнять их.

– Это говоришь не ты, Аттерес. – Лукас тяжело вздохнул. – Боги, за что вы наградили мою дочь таким несносным мужчиной…

Внутри Илая что-то щелкнуло, и он тихо фыркнул. Склонив голову, Солари искоса на него посмотрел, будто разгадывал какую-то тайну.

Двери лифта распахнулись, но перед тем как выйти, Лукас бросил:

– Молчаливые не погибают.

Икар застыл на месте, наблюдая за его отдаляющейся спиной.

Глава 5

Оплот истины

Молчаливая Цитадель, Утраченные земли

-Эстелла! На помощь!

Она резко поднялась со ступеней каменной лестницы и вынула из ножен меч, подаренный ей Нэшем и повстанцами. Морглес – вот как она его назвала.

Несущий свет.

Окутав клинок божественным пламенем, Эстелла приняла боевую стойку.

Аарон вылетел из врат Цитадели с такими испуганными глазами, что она сразу поняла – на них кто-то напал. Даже когда Цирея явилась в Стеклянный замок с армией Асталиса, взгляд Йоргенсена не был настолько взволнованным. Он обеспокоенно взмахивал крыльями, отчего вокруг него кружились черные перья.

– Кто? – рявкнула Эстелла, подняв вторую руку и создав огненный шар.

Он бросил взгляд на входные ворота и приложил палец к губам, призывая ее молчать. Эстелла вгляделась в темноту за исполинскими створками, украшенными коваными узорами. Два кольца в центре ворот, подхваченные пронизывающим ветром, отстукивали мерный ритм.

– Иди-и-и сюда, малыш Аарон, – елейно пропели откуда-то изнутри. – Я не причиню тебе вреда. Разве что совсем чуть-чуть…

Эстелла несколько раз моргнула. Аарон уже успел спрятаться ей за спину – если так можно было сказать, потому что Эстелла была на две головы ниже и в несколько раз худее. Они уставились на темный проход, и через пару секунд из него выскочила стройная, но прихрамывающая фигура.

– Твоя лохматая шевелюра мне надоела, Йоргенсен!

Во входных вратах крепости, опираясь на трость и держа в другой руке ножницы, показалась разъяренная Астра. Сощурившись, она оглядела Эстеллу и Аарона с ног до головы.

– Не думаю, что Солари тебе поможет. Иди сюда.

– Вы идиоты?

Астра и Аарон молча переглянулись и посмотрели на Эстеллу.

– Она хочет состричь мои волосы! – в несвойственной ему манере вспыхнул Йоргенсен.

– Я хочу их подровнять! Солари, ну хоть ты скажи ему!

Обреченно вздохнув, Эстелла развеяла огонь, убрала Морглес в ножны и снова присела на ступени.

Пока Аарон и Астра тихо переругивались за ее спиной, она смотрела на могилы Богов. Так, как делала это каждое утро, проведенное в стенах Молчаливой Цитадели. Вглядывалась в белую краску, словно та могла ответить на ее вопросы, иногда подходила к каждому кресту и проводила пальцами по деревянным табличкам, на которых были вырезаны имена Высших.

Орител, Селена, Каэль, Элоэн, Камала и Аваддон.

– Нет ничего сильнее Путей, – сказал им в тот день Фрэнк. Его голос будто доносился откуда-то из глубин Бесконечного океана. – Боги? Разве вымышленный идеал, невидимый и неосязаемый образ, который никто из нас не видел, может быть могущественнее души? Могущественнее души не может быть ничего, и неважно, чья она – валькирии, ведьмака или фейца. А мы слепо верим в существование Богов, даже не догадываясь, что их давным-давно нет. Четыре королевства строят церкви, святилища, возводят десятиметровые статуи из золота в их честь. А знаете, что самое смешное?

Никто ему не ответил.

–То, что против силы души выступает человек. Алчный, жадный, жаждущий власти человек. В этом и парадокс нашей жизни. Вы думаете, главнокомандующий Небесной армии в здравом уме подчинялся бы кучке людей, которые не имеют никаких способностей? Они не владеют оружием, в них не заложено ни крупицы магии. По сравнению с ангелами люди никчемны! Но все же миром правят люди. Как когда-то правил Конгломерат, так теперь правит Сенат, создавая иллюзию власти. Иллюзию обладания той самой властью…

Только на следующее утро после прибытия к адептам Эстелла заметила седьмой крест. Он стоял вдалеке и был выкрашен не белой краской, а черной.

– Его поставили не мы, – объяснил Фрэнк, и Эстелла снова вздрогнула от звука его голоса. Никак не могла привыкнуть. – Это сделал Многоликий Оракул. Высший адепт Молчаливой Цитадели, которого несколько месяцев назад заменил я.

У Эстеллы так сильно закружилась голова, что ей пришлось ухватиться за крест.

–Каждое действие в Новом мире имеет последствия,– продолжил Фрэнк, смотря прямо ей в глаза.– Десятый Конгломерат обманул мироздание и спас тех, кому было суждено погибнуть. Но расплачивается за это только он. Потому что его рука пронзила тело божества.

Эстелла вспомнила отслаивающуюся кожу Оракула, его слепые глаза и место, где должен был располагаться рот. Существо, что несет на своих плечах судьбу всего Нового мира, когда-то было обычным человеком.

– Как именно он расплачивается? – спросила тогда Эстелла, прочистив горло.

Фрэнк долго вглядывался в темноту за седьмым крестом, затем ответил:

– Как думаешь, что страшнее: находиться в неведении или знать обо всех исходах событий и понимать, что одним действием можешь изменить судьбу человечества?

– Глупый вопрос.

Фрэнк весело сощурился и вернул взгляд к насупившейся Эстелле.

– Не дерзи, неудачница.

Оракул расплачивался вечностью, одиночеством и всеведением.

Боги не держали его на привязи, как говорила когда-то Костяной Череп. Он сам держал себя, опутанного цепями, глубоко под горами Драконьего перевала. Чтобы не вмешиваться в ход событий, чтобы возложить судьбу мира на кого-то другого или просто для того, чтобы пожить хоть пару лет… в спокойствии.

Но Оракул все же вышел из тени. Столкнул Эстеллу и Цирею лбами, затем пришел на Черную Пустошь и помог Альянсу избежать резни в Стеклянном замке. Он водил их за нос все это время, давал ложные намеки и утаивал правду даже в собственных пророчествах.

Если он знал, что Боги давно мертвы, почему же не сказал раньше?

Все было бы иначе.

Они бы искали способ одолеть не семерых Высших, а только одного – Дафну. Они бы не тратили столько времени на то, чего давным-давно не существует. Они бы нашли способ как можно раньше отыскать Богиню Солнца, перестали бы искать информацию о том, как вернуть силу Путям, и надежно спрятали бы артефакты.

Илай не стал бы Верховным главнокомандующим Небесной армии, а Клэр и Нэш не оказались бы в заложниках. Повстанцы узнали бы, что Илай и есть Икар, другим, менее болезненным путем.

Эстелла до сих пор помнила их недоверчивые, смирившиеся, а затем побежденные взгляды.

Их командир лгал. Их командир стал марионеткой Богини.

И они скорбели по нему так, словно он…

Погиб.

– Многоликий видит варианты будущего. Значит, только эти действия приведут нас к победе, – говорил Фрэнк. Эстелла задумчиво вгляделась в могилы Богов, окруженные редким лесом, и даже не заметила, как Астра и Аарон притихли. Они сели по обе стороны от Эстеллы и накинули на ее плечи откуда-то взявшийся кафтан Альянса.

– Это его третий, – коротко бросил Йоргенсен. – Или четвертый. Он заставил портных Ситриса сшить себе штук двадцать одинаковых, чтобы каждый день надевать новый.

Эстелла посмотрела на вышивку и судорожно вдохнула.

«Рассвет во имя свободы, закат во имя господства».

– Они видят в тебе его заместителя.

Она прикрыла глаза, покачав головой. Пальцы правой руки сразу же скользнули к левой и стали обводить символ крыльев и солнца.

Нити Судьбы молчали. Эстелле казалось, будто в груди зияет бездонная пропасть, когда раньше на ее месте трепетала искрящаяся нить. Сейчас она держалась на одном волоске. Интересно, Илай все еще чувствует их связь или…

Она исчезла навсегда?

– Нет, Аарон. Я никогда не смогу заменить его.

– Мы с тобой тренируем их уже три недели, Солари. И ты делала это, даже когда мы пересекали Утраченные земли, – мягко прервала ее Астра. – Они прислушиваются и уважают тебя. Никто не говорит, что ты должна командовать ими, но…

Астра незаметно сглотнула. Эстелла увидела, как ее пальцы сильнее сжали ткань тренировочных штанов.

– Но пока он не вернулся, атакующие нуждаются в твоей помощи.

«А кто поможет мне?»

Эстелла кивнула, плотнее закутываясь в ткань кафтана. Она словно до сих пор хранила родной запах Илая – бергамот, лимон и нотки кедра. Либо Эстелла просто сходила с ума.

Они втроем замолчали.

Втроем. Их осталось трое.

Эстелла поежилась, когда порыв ветра овеял ее голые ноги. На Черной Пустоши было тепло. В Льерсе, откуда она вернулась этим утром, холоднее. Цитадель располагалась на открытом пространстве, поэтому ветер пронизывал здесь до самых костей.

По словам Фрэнка, на этих землях часто встречалась всякая живность. Змеи, пауки, даже скорпионы. Поэтому ходить в коротком платье – не лучшая идея.

– Дагнар не особо обрадовался, когда узнал о твоем визите в Льерс. Он еще не простил тебе остальные вылазки.

Эстелла косо посмотрела на Аарона.

– Скажешь, я поступила неправильно? Они заслужили это. Я не тронула никого, кроме той дряни, что заправляла борделями.