Сокрытое в камнях

Сбыва и Улень растянулись в шалашах, а Гиди и Полян сели на пеньки у котелка. Люди смотрели на городок, отдыхали. Тимбер чувствовал, что вот-вот что-то случиться. Что-то неразрешённое, тянущееся из заброшенной избушки готовилось прорваться. Кто-то должен был заговорить.

Внезапно, Улень, лежавший в шалаше на сене, вскочил и замер, будто прислушиваясь. Сбыва Дело что-то ему сказал, но тот замычал и поднял палец, приказывая молчать. Спустя минуту Тимбер ощутил дрожь земли, а до его ушей донеслась тяжёлая поступь спешащих коней.

Полян кинулся в кусты, но не успел спрятаться: к пристани выкатила дюжина всадников. Спины гнедых коней покрывали попоны из голубой шерсти. Тела ездоков были закованы в начищенные зерцала с гербом Лироди: ощетинившимся ежом, сидящим на пирамидке из девяти кружков. Из-под кожаных шлемов с железными оковками и заклёпками сурово взирали хмурые бородачи. К ногам у ратников были прикреплены маленькие деревянные щиты чем-то похожие на треугольные паруса. У каждого наездника за спиной висел большой колчан с метательными копьями. Один держал в руке голубой пра́пор с серебряным изображением герба.

Ведущий всадник скакал не в зерцале, а в многослойной кожаной кирасе, красиво выделанной под узор, схожий с рыбьей чешуёй. На груди у него лежала переплетением тысячи серебряных нитей увесистая пектораль – символ немалого достатка. Как только его конь остановился, всадник снял лёгкий кожаный шлем, напоминающий голову щуки.

Двое всадников спешились и немедленно подскочили к ведущему. Один из них поставил подле коня деревянную табуретку, а другой приподнял руки, застыв в странной позе. Начальник всадников привстал в стременах. Тот, что стоял неподвижно, быстро схватил ногу своего господина, перенёс её через круп коня и поставил на табуретку. Остальную часть спешивания, важный всадник удосужился завершить сам. Он не глядя подал снятый шлем помощнику, сделал несколько шагов вперёд, уткнул кулаками руки в боки и осмотрелся. Этот человек недовольно помял губами, отчего длинные кручёные усы его поочерёдно поднимались и опускались под большими пунцовыми щеками. Заметив у шалашей украшенный самоцветами длинный ларец, главный всадник вытянул шею, округлил свои маленькие глаза, а тело его как-то само стало приближаться к дорогой вещице. Кулаки отнялись от боков, раскрылись и поплыли вперёд, желая взять занятную находку.

Наперерез главному всаднику вышел Тим.

– Несите свет сквозь тьму, – произнёс нуониэль.

Усач оторопел. Он ещё раз осмотрел присутствующих, будто желал удостовериться в том, что ему не послышалось столь странное приветствие.

– Свет несёт меня, – не без подозрения ответил он и совершил какое-то едва-заметное движение телом, которое вероятно, должно было означать поклон. – Капитан гарнизона Лироди господин Изгимин Бастиан к вашим услугам.

– Посол Лойнорикалиса Тимбер Линггер, – поклонился в ответ нуониэль и протянул латунный футляр с назначением.

Капитан всмотрелся в веточки нуониэля. Нахмурившись и странно вывернув голову, он взглянул на футляр. Потом он снова перевёл взгляд на веточки Тима, а затем ещё раз глянул на окружающих.

– Простите, ваше высокородие, – мягче сказал капитан и поклонился Тимберу на этот раз довольно низко, – но давайте оставим все свитки писарям! Я рад нашей встрече. Полагаю, вы держите путь в город. С удовольствием разделю с вами оставшуюся дорогу, хоть она и ничтожна.

Тим отблагодарил капитана Изгимина поклоном, и тот сразу же приказал своим людям помочь затащить багаж посла на лодку. Тим позволил тащить им всё, кроме самоцветника и личной кипы пергаментов.

Пока грузились, Изгимин потихоньку присмотрелся к новым людям. Тим краем глаза заметил, что капитан пристальнее всех следил за Поляном.

– Готово! – объявил Изгимин, подойдя к Тимберу, стоявшему на причале у лодки. Зоркий взгляд капитана скользнул по ссадине, полученной Тимом в заброшенной избушке.

Усач приказал одному из помощников сесть на вёсла, а прочих оставил дожидаться парома и «приглядывать» за спутниками посла. Тимбер чувствовал, что Агидаль смотрит на него, но не поднял взора.

Нуониэль сел в лодку и вцепился в самоцветник и свою кипу с письменами. Капитан устроился на корме, спиной к левому берегу. После того, как судёнышко оттолкнули багром, а гребец заработал вёслами, Тимберу отчего-то стало легко и приятно внутри. Он расслабился, опустил руку за борт и коснулся пальцами прохладной речной воды.

– Господин посол, – серьёзным тоном обратился к нему Изгимин, – насколько я могу судить, ваш путь с далёкого полудня оказался полным неожиданностей. Но теперь вы под защитой посадника Лироди и его гарнизона. Можете спокойно рассказать мне всё.

Агидаль, наблюдавший за удаляющейся лодкой, видел, как Тимбер что-то отвечал капитану. Тот, подавшись вперёд, внимательно слушал собеседника, а потом обернулся и долго смотрел на людей, оставшихся на левом берегу. Агидаль ясно видел, как начальник гарнизона Лироди смотрит на Поляна Красного.

Глава 7 «Плинфа»

Подобных стен Тимберу ещё не доводилось видеть: тёмные плоские кирпичи, чем-то похожие на лежащие книги, один за другим тянулись от угла до угла комнаты. Толстый слой светлого раствора разделял эти дрожащие линии, отчего помещение казалось полосатым от пола до потолка. Нуониэль мысленно сравнил стены с разлинованным для письма пергаментом. Только разлинованным криво, жирными линиями, идущими столь близко, что между ними ничего и не напишешь.

Тим сидел на тёмном дубовом стуле с высокой спинкой, обитой чей-то рыжей шкурой. На столе перед ним – высокий латунный кувшин и перевёрнутый кубок. Затепленный каганец в углу одиноко похлопывал робким пламенем.

Тимбер срезал бечёвку с куля своих записей:

«…Далее на тропинке жухлая листва от молодого дубка, что растёт в десяти шагах одесную…» – прочитал про себя Тим первый попавшийся лист и задумался. Руки сами потянулись за ножницами, и вот молодой посол уже ритмично щёлкал резцами, отхватывая от пергамента маленькие кусочки.

В дверь постучали. Вошёл Агидаль. Посыльный отблагодарил человека, который провожал его и рухнул на кровать в углу.

– Зуб даю – ты сгораешь от любопытства, – сказал Гиди не самым дружелюбным тоном. – А ещё прикидываешь: отблагодарю али нет, за то, что ты не забыл сообщить этим громилам обо мне. Ведь могли и меня вслед за Поляном в темницу кинуть. И весёлый же ты парень! Красный это заметил.

– А ты, видимо, не заметил мёртвых волков, когда варварийцы ушли, – пробубнил Тим, продолжая чикать ножницами.

Агидаль встал с кровати и медленно подошёл к столу. Тим продолжил:

– Красный не сокрушался, когда рассказывал о своём «подвиге» в какой-то конюшне. Убил беззащитных животных, так же как варварийцы убили волков в клетках. А я всё ещё чувствую, как остывает кровь Белки на лице.

– Мы обещали ему! – вскрикнул Гиди.

– Я ничего не обещал этому убийце! – не оборачиваясь на посыльного, буркнул Тим.

– Не обещал? – ухмыльнулся Агидаль. – Чего же тогда листочки кромсаешь?

Тимбер перестал щёлкать ножницами, но в глаза собеседнику всё равно не посмотрел.

Снова постучали. Агидаль выждал с полминуты, и лишь потом медленно подошёл к двери.

– Сообщите господину послу, что его ждёт тёплая ванна и трапеза, – сказал Агидалю слуга. – Его превосходительство посадник Гириен желает, чтобы вы отдохнули перед встречей с ним сегодня вечером.

Гиди затворил дубовую дверь на скрипучих петлях и встал посреди комнаты, вперев руки в боки.

– Интересно, в здешней темнице есть баня? – спросил он, но ответа дожидаться не стал. – Иди, отдыхай, посол!

Последнее слово Агидаль произнёс с особливо-тошнотворным пренебрежением. Потом он громко потёр ладони, высморкался в рукав и вышел прочь.

Тимбера проводили в ванные помещения, где он привёл себя в порядок. Старые одежды забрали в стирку, облачив далёкого гостя в чистую льняную рубаху, штаны из мягкой кожи с подкладкой и в плотный кафтан бардового цвета с золотой нитью. Красные сапоги нуониэля починили и до блеска натёрли жиром. Слуги стали переживать, когда ни одна из предложенных ими шляп, не подошла гостю со столь пышной шевелюрой. Тогда появился ключник по имени Елажка – худой мужичок с прилизанной чёлкой и жиденькими усами. Он распорядился принести широкий папирусный зонтик. Прибежал измазанный сажей отрок и предложил три зонта на выбор. Елажка открыл каждый из них, понюхал, выбрал лучший, вручил его мальчишке и наказал неотступно следовать за высоким гостем. Требовалось держать зонтик наготове, если господин захочет выйти на улицу. Парень слушал указания раскрыв рот, не отрывая взора от веток на голове нелюдя.

Когда с мытьём и одеждой покончили, ключник вежливо поклонился Тимберу:

– Если вашему высокородию что потребуется разузнать, али дело какое выполнить – беспременно ко мне обращайтесь.

Тим еле-заметно кивнул и вернулся в комнату. Там его ждал накрытый стол. Связку личных записей гостя бережно переложили на кровать. Всё же Тим схватил кипу исписанных листов и спешно вернул на стол, бухнув их так, что серебряные тарелки и плошки сильно зазвенели. Ванна разморила нуониэля: молодой посол повалился на кровать и забылся сном.

Очнулся он оттого, что кто-то напряжённо шептался поблизости. Открыв глаза Тимбер увидел в дальнем углу Елажку и Агидаля. Последний примерял одежды, которые ключник доставал из большой корзины. Гиди жаловался на цвет, фасон и, что жмёт в плечах. Елажка уговаривал выбрать хоть что-нибудь, ибо негоже идти к посаднику на ужин оборванцем.

Тимбер сел на кровать и глянул в оконце: по вечерней улице городка шли прохожие с фонарями.

– Как хорошо, что вы проснулись, – вежливо заметил Елажка, подойдя к Тиму. – Посадник готов принять вас.

Нуониэль не ответил. Тогда Елажка откашлялся и шепнул ему на ухо:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Enie hin – (лан.) Светлый день!

2

Issahmairae, aiari Lingger! – (лан.) Добро пожаловать, господин Линггер!

3

U strave! – (лан.) К оружию!

4

Ist inte Firdir! – (вар.) Это не Фирдир!