И камни плачут по ночам

– Госпожа, вы в порядке? – мне показалось, что служанка сама боится ничуть не меньше такого вопиющего нарушения правил, но ей явно не дано было даже представить, что творилось внутри меня. И что я собиралась сделать дальше.

– Все хорошо, – едва шевеля языком, чувствуя, как все пересохло в горле, прошептала, неотрывно глядя на дверь, словно ее узоры должны были вот-вот зашевелиться и сложиться в подсказку. Если бы.

Створки с тихим шелестом распахнулись.

Это оказался не совсем кабинет, а скорее зал для совещаний. Окинув помещение взглядом, взволнованно сглотнула. Помимо Стратега, здесь были так же сенаторы, в почтении опустившие головы, чтоб не видеть моего лица.

– Владетельная? Что случилось такого, что вы были вынуждены покинуть свои покои? – сегодня я видела лицо супруга ясно, словно яд пустыни на время отступил. Даже глаза, кажется, утратили этот потусторонний пугающий свет, став необычно темными, совершенно преобразив мужчину у окна.

Сделав шаг ко мне навстречу, Измир замер, ожидая.

Глубоко вдохнув, чувствуя, что воздух становится каким-то слишком уж густым, я шагнула в кабинет, стараясь не обращать внимания на сенаторов, что так и стояли у стола, не смея шевельнуться. Еще бы. Небывалое событие, о котором потом будет гулять слухи по всему Востоку. Что в какой-то мере мне также на руку.

– Владетельный, прошу меня простить за это вторжение, – я даже примерно не представляла, как может отреагировать такой мужчина, как Стратег, на мои слова. Да и на само появление здесь. Но обратной дороги не было. За пределами этой комнаты меня ждала Вати. – Я пришла к вам с просьбой и надеюсь, вы ее удовлетворите.

Светлая бровь взметнулась вверх. Все верно. Еще не было такого, чтобы я беспокоила супруга какими-то своими женскими желаниями. За все годы нашего брака.

– Вы, вероятно, хотите переговорить наедине? – с нотками сомнения в голосе, уточнил Измир, но я только покачала головой. Нисколько. Я вовсе не желала ни с кем разговаривать, но раз так уж сложилось, то чем больше придворных будет присутствовать, тем лучше. Стратег не сможет отмахнуться от моей просьбы, если она дойдет до ушей Ксеркса.

Чувствуя, что начинаю дрожать, я шагнула ближе, оставляя между нами не больше пяти шагов. Этот мужчина, напротив, по сути, практически незнакомый мне человек, мог одним словом решить мою дальнейшую судьбу. И варианты для выбора у него были самые разные.

Подняв голову, стараясь смотреть прямо в глаза Измиру, что было не так и просто, я приподняла подол кафтана, и неожиданно для всех, опустилась на колени перед Стратегом.

Один из сильнейших магов нашего мира, величайший полководец со времен генерала Урвази, вздрогнул как от пощечины. Сведя брови, Измир ждал, что будет дальше.

За спиной я слышала судорожные, испуганные вдохи сенаторов, но это было не важно. То, что я собиралась сказать, может и вовсе лишит их голоса.

– Я, Дженай, Владетельная княгиня Востока, госпожа свободного города Нам-Кивас, смиренно прошу своего супруга, Стратега Востока, Измира Санджи, Владетельного князя этой земли, дать мне развод.

**

Стоило словам сорваться с губ, как я почувствовала, словно со всех сторон по полу, стенам, даже по воздуху, к Измиру потянулись невидимые тонкие потоки. От этого на спине тут же выступил холодный пот, а руки под длинными рукавами задрожали.

– Отчего такая просьба, позволь узнать? – голос тихий, спокойный, словно это не из-за него стены дворца подрагивали, словно утратили твердость.

– Из-за того, что я за прошедшие годы не справилась со своей главной обязанностью и это вызывает гнев и интерес Ксеркса… – отчего-то сейчас говорить было сложнее. Пусть я продумала каждое слово, прежде чем явиться сюда, но теперь фразы путались, сталкиваясь и выходя какими-то нелепыми невнятными.

Почувствовав, как под коленями от моих слов завибрировал пол, я замолчала на середине фразы, подняв взгляд на супруга.

Измир, все так же, спокойно и, словно бы равнодушно глядя на меня, чуть склонил голову.

– Оставьте нас. Все, – звук шагов, шорох одежды, бормотание извинений, и через мгновение я с невероятной ясностью почувствовала, что мы остались одни.

Это было странно. Страх отхлынул, как океанская волна, оставив вместо себя совсем новое, непонятное ощущение. Мне казалось, что я нахожусь в прохладном мягком облаке. Воздух, наполненный влагой, словно густой туман, ласкал и оберегал от зноя, что все еще наполнял дворец, несмотря на сумерки, что растекались за окном.

Шокированная такой резвой сменой окружающего пространства, я, словно рыба, вернувшаяся с берега в океан, открыла рот, стараясь надышаться этим прохладным, влажным воздухом.

– Встань, – пока я пыталась справиться с новыми ощущениями, Измир оказался в шаге от меня, протягивая затянутый в светлую ткань, локоть, чтобы помочь мне.

Растерянная, не понимающая, что происходит со мной, я ухватилась за протянутую руку. Покачнувшись, едва не упав от головокружения, от этой свежести, которой я не чувствовала в этом городе никогда, я тихо хихикнула, изо всех сил цепляясь за Стратега.

– Что с тобой? – тихий вопрос пробился как сквозь легкую пелену, когда мужчина подвел меня к дивану у стены. Я бы никогда не позволила себе подобного раньше, но мне было так хорошо сейчас, что неподобающее поведение больше не казалось такой уж большой важностью. И не после того, что я уже успела сделать.

– Не знаю, – честно призналась, – только мне сейчас так легко, так хорошо дышать, как никогда.

Опустившись на мягкую подушку, я с улыбкой посмотрела на Измира. Стратег едва заметно вздрогнул, словно я влепила ему пощечину, и в тот же миг ощущение свежести и прохлады отступило, заставив меня едва ли не задохнуться. Горло тут же обожгло сухим воздухом, кожу закололо, а перед глазами все помутнело, как это было со мной в первое лето в этом городе.

– Дженай, тебе нужно успокоиться, – Стратег опустился на колени перед диваном, поймав мои ладони в свои и что-то тихо шепча. Сейчас, когда наши глаза были на одном уровне, я могла рассмотреть серые искры в его темных, изумрудных глазах.

Измир – изумруд. Очень редкий и ценный камень. Сокровище стеклянной пустыни. Мне всегда было интересно, как тот, кто давал ему это имя смог предугадать, кем именно станет этот мужчина.

– Дыши медленнее, – спокойный, уверенный приказ, который почему-то хотелось выполнить в точности. И я вдыхаю. Медленно, плавно. И чувствую, как зной отступает, становясь не таким невыносимым.

Видя, что я успокаиваюсь и могу размеренно дышать, Измир отпускает мои руки и поднимается, отступая на пару шагов. Но мне совсем не хочется, чтобы он отходил. Вдруг без него невыносимый жар вернется?

Только это было уже за пределами всех приличий, и я, сглотнув, на миг прикрыла глаза, чтобы справиться с собой и такой резкой сменой ощущений.

– А теперь повтори то, что ты сказала раньше, – это уже не совсем тот же голос. В нем появилась сталь, угроза. От которой хотелось спрятаться. Да я уже почти была готова забраться под тот самый диван, на котором сидела. Единственное, что сдерживало – это опасение, что ноги просто меня не удержат сейчас. До чего я нелепая княгиня.

– Развод. Я хочу развод, – зажмурившись, словно от моих слов может рухнуть весь дворец, тихо отозвалась.

– А я надеялся, что ослышался, – тихие слова, сказанные явно не мне. И затем, уже куда громче и спокойнее, даже с какой-то смешинкой в голосе: – Ты понимаешь, что это для тебя станет хуже смерти? Ты не выйдешь замуж повторно.

Меня всю передернуло. Не хватало еще одного мужчины в моей постели. Довольно. Хватило мне всех этих зелий, нянек и правил. Да, я все знала. Но Стратег продолжал.

– У тебя не будет детей, и тебя не примут ни в одном благородном доме. Твое имя забудут и кроме небольшого поместья с парой слуг, как подарок за четыре года брака, ты не получишь больше ничего. Останешься почти нищей и всеми покинутой. Безымянной и презираемой. Этого ты хочешь, Дженай?

Я вздрогнула, услышав собственное имя, произнесенное так мягко, с придыханием, что почему-то вспыхнули щеки. Но, не позволяя себе отвлекаться, я все же внимательно посмотрела на супруга.

– Да. Это все – именно то, зачем я пришла. Я хочу, чтобы меня забыли. Оставили в покое. Я не хочу растить детей женщины, которую убьют из-за меня, стоит ей родить. Не желаю больше пить эти зелья, от которых потом неделями выворачивает наизнанку. Не могу выносить эти шепотки за спиной. Не хочу знать, что Ксеркс обратил на меня свое внимание. И пока меня не отравили или не сослали, как пустую жену… я прошу развода. По всем правилам.

– Это далеко не все. Ты – Владетельная. К тебе закон куда суровее, чем к простой женщине, Дженай, – Измир отвернулся к окну, оперевшись ладонью на стену. По резным плитам тут же, как мне показалось, начала расползаться тонкими струйками изморозь, заставляя поежиться. И все же, супруг не кричал и говорил вполне спокойно. Словно и не был тем мужчиной, что пугал меня до дрожи одним своим видом все четыре года.

– Я знаю. И я готова.

– Нет.

– Что? – мне показалось, что я ослышалась. Ведь это самый простой и правильный вариант! Конечно, как настоящий мужчина, Стратег не может так неблагородно поступить со мной, но ведь я пришла сама!

– Вы не понимаете, – глубоко вздохнув, я приготовилась объяснять свою точку зрения, чтобы донести до Стратега все преимущества этого решения. – Развод – самый удачный вариант для нас обоих. Я получу свое небольшое поместье, если можно, то у моря. И буду там жить инкогнито. Поверьте, это для меня будет нетрудно, а даже очень хорошо. Если мне позволят сменить имя, то я могу сказаться вдовой, что никого не удивит. И я вовсе не собираюсь выходить замуж повторно. Спасибо уж.

Позволив себе короткую паузу, я глубоко вздохнула, крепче сцепив руки на коленях, чтобы так не дрожали. Пока я говорила, Стратег повернулся ко мне, сложив руки на груди, весьма внимательно слушая то, что говорит ему женщина. Это казалось немного нелепым, потому что противоречило всему, чему учили няньки, но это было. Измир слушал, не перебивая. А значит, у меня все еще был шанс добиться желаемого.

– Вот, – чувствуя, что опять сбилась с мысли под эти внимательным взглядом, я глубоко вздохнула, собираясь с силами. – Вот. Вы меня отпустите и возьмете другую жену. Тоже с древней кровью. И она родит, и Ксеркс будет счастлив. И вы. И я. Мы все будем счастливы.

Закончив на такой оптимистичной ноте, я с надеждой посмотрела на супруга, ожидая от него одобрения такого замечательного плана.

Измир же, вовсе не выглядя довольным, только покачал головой, стараясь сдержать улыбку. Его это веселило?

– Ты не понимаешь, правда? В таких семьях нет разводов не потому, что все безгранично счастливы. Для женщин это почти невыносимо. Для мужчин может стать смертельно.

– Почему? – склонив голову набок, я с непониманием смотрела на Измира, словно видела впервые. Мы провели вместе от силы десятка четыре ночей и два ужина во дворце Ксеркса, где я только и могла, что смотреть прямо перед собой, укутанная в тряпки от пяток до самого верхнего зубца своей княжеской короны.

– Потому что твоя древняя кровь проникла и в меня. Как моя магия прорастает в тебе, – обойдя комнату и плеснув воды в стакан, как маленькой пояснил Измир.

– Но привязки не произошло! Не получилось! – протестуя, воскликнула я. Мне совсем не понравилась эта попытка отвергнуть такой хороший план.

– Согласен, в нашем случае что-то пошло не совсем так, и все же, мы не можем развестись.

– Но, но… – я судорожно искала решение, потому как последняя фраза, пусть и была произнесена спокойно, звучала как окончательное решение.

– Нет, – мне протянули стакан с водой, в который я вцепилась, как в последнюю надежду. – Моя магия даже в малых дозах очень сильна и может причинить тебе значительный вред.

– Но я не хочу… не хочу… – я не могла закончить фразу. Если добровольно меня отпустить было невозможно, то почти любая магия, кроме посмертных чар, заканчивалась вместе с последним ударом сердца. А этот вариант мне совсем не подходил. Глотнув воды, чувствуя, как дрожь в теле, несмотря на попытки ее сдержать, все нарастает, я подняла взгляд на Стратега. – Я не хочу, чтоб меня убили.

**

Измир

Уже одного того, что Дженай опустилась передо мной на колени, было довольно, чтобы вывести из себя. Такое добровольное унижение выглядело совершенно неприемлемым, а ее слова…

«Я прошу развод».

Это было последним, чего я ожидал от такого внезапного визита. На самом деле, у меня и идей-то не было никаких, когда Салик объявил о приходе супруги. Я помнил, что вездесущие няньки Дженай подобного до крайности не одобряли, так что случиться должно было что-то из ряда вон. К примеру, Владетельная имела право лично явиться к мужу и сообщить о беременности. Но это делалось с такой торжественностью, в заранее назначенное время и перед всем двором, если я верно помнил, что ни у кого и сомнений не оставалось. Но не через полгода после нашей последней совместной ночи. И не тайком, в предзакатный час, когда дворец только начинает просыпаться.

И вот, моя княгиня, с которой у нас никак не складывалось, стояла на коленях, на пушистом ковре, заметно дрожа от ужаса и собственной смелости. Если я хоть что-то понимал в их женских делах, она только что нарушила с десяток традиционных правил, которыми ее пичкали Вати и Манен. Шокировала сенаторов.

И решила принять изгнание взамен брака со мной.

И пусть я чувствовал восхищение ее смелостью, тем, что она обошла соглядатаев и таки сумела добраться до меня, чтобы высказаться самой, внутри поднималась холодная волна, которая могла бы затопить ко всем демонам, половину города. Не будь во мне достаточно самообладания.

– Оставьте нас.

Я знал, что слухи по дворцу разбегутся в считанные секунды, как пожар в жаркую ветреную погоду, но это было не столь важно. Ни Манен, ни Вати не рискнут сейчас нас прервать, а помимо этих двоих, действующих по разным причинам, но почему-то оказавшихся на одной стороне, был ли кто-то, кто мог еще указывать Дженай или остановить ее?

Дверь тихо закрылась за сенаторами, и я почувствовал, словно меня окутало светом. Странное ощущение, что я наполнен магией по самые кончики пальцев, хотя и не призывал ее сейчас, было очень ясным. В груди, как огромный смертоносный, но спокойный зверь, заворочалась сила. Управляемая и могучая.

Прислушиваясь к себе, видя, что и состояние Дженай изменилось, я помог супруге подняться и усадил на диван. С ней что-то происходило. Не было того привычного ощущения страха, что тянулся от нее тонкими щупальцами в мою сторону, хотя по всем правилам ей сейчас полагалось бояться. Но нет, стоило нам остаться одним, как все пришло к какому-то равновесию. Всего на несколько мгновений, но этого было достаточно, чтобы я уверился в правильности собственного решения: путь, который нам указывали няньки Дженай – в корне неверный. И у нас все еще есть надежда на счастье.

Я внимательно слушал то, что говорила княгиня, удивляясь, что она готова поступиться всем, своим именем, богатством, властью, ради того, чтобы жить в маленьком домике на берегу океана. Это казалось странным. Особенно после того, как в течение всех четырех лет брака мне не поступало от нее ни единой просьбы или намека на возмущение. Однако выходило, что и Дженай невыносимо устала от нашего положения.

Отпускать ее я, конечно, не намеревался. Не тогда, когда поверил, что все еще можно исправить. Ее нисколько не напугали угрозы, пока я не упомянул собственную смерть. Да, это было значительно преувеличение, и в нашей нынешней ситуации ничем подобным не грозило, но я вовсе не был готов видеть во дворце другую хозяйку. Видимо, все же придется заняться женскими делами вплотную, раз сами они не справляются. И первым делом, выставить отсюда ведьму – Вати.

Но последние слова Дженай меня значительно отрезвили.

«Воспитывать чужого ребенка. Не хочу умирать».

Я только почувствовал намерение, что наполняло дворец, не отыскав, откуда тянется основная нить, а моя супруга, лишенная магии, заявляет такое, отчего пространство между нами вспыхнуло ядовито-зеленым, с невероятной скоростью перенеся меня в сторону старухи, приставленной Ксерксом.

Нет, я передумал. Вати не покинуть мой дворец. Не теперь.

А вот о безопасности Дженай стоит позаботиться.

– Я не могу дать тебе развод. Сперва выслушай, – я поднял руку, прося супругу подождать и дать мне закончить. – Я не могу дать тебе развод, но обещаю справиться с тем вопросом, который тебя беспокоит. Если ты расскажешь подробнее, откуда такие мысли и идеи. И пока я занимаюсь тем, в чем сам виноват, попустив Манен и Вати подобное поведения… Да, я отправлю тебя в летний дворец. На побережье Громкого моря.

**

Я видел, как от удивления и восторга хмурое лицо Дженай преобразилось, сделав ее похожей на маленькую девочку, получившую долгожданный подарок. Чувствуя себя так, словно сияние ее глаз подарило мне крылья, я усмехнулся:

– Пока я поставлю на место придворных и смогу гарантировать тебе безопасность. Летний дворец небольшой, и я там бывал всего-то раза два, но тебе должен понравиться. Там всего с десяток слуг и ты можешь выбрать тех, кто тебе нужен из местной прислуги. Для охраны я отправлю с тобой Архана с отрядом. Два дня до магического тоннеля, и еще день до побережья.

Дженай едва ли не подпрыгивала на подушках, глядя на меня с недоверием и восторгом, а я никак не мог остановиться, чувствуя себя в этот момент сильнее Ксеркса, могущественнее богов.

– Там нет такой жары, как здесь и есть прекрасные заводи для купания, закрытые от чужого взгляда и безопасные.

– Почему? – Дженай откашлялась, словно ей стало вдруг трудно говорить. Помолчав с мгновение и глотнув воды, княгиня опять подняла на меня свои изумительные глаза, подозрительно сведя брови.

– Почему я там не бывала раньше? Почему вы не говорили?

– Потому что ты никогда не спрашивала. Никогда не просила и не говорила, как тебе невыносимо здесь находиться. Как не упоминала и о том, что чувствуешь угрозу. И я спрошу тебя в ответ: почему?

– Потому что это просто неприлично, – тихо, словно стесняясь собственных слов, отозвалась Владетельная.

– Этому тебя учит твоя нянька–ведьма? Что говорить со мной неприлично? – я старался сдержаться, но гнев все же прорывался наружу, напоминая, что здесь, во дворце, когда вокруг так много людей, их мыслей и желаний, мне требуются ежедневные тренировки.

– Скорее она следит за тем, чтобы это все исполнялось. Да, – скривившись, призналась Дженай.

– Тогда решено. Завтра с закатом ты отправляешься в летний дворец. Без Вати. И надеюсь, ты не слишком расстроишься, если по возвращении не найдешь ее больше в моем городе. Что же касается остального – я это так же решу. Ты мне веришь?

Я с нетерпением ждал ответа, удивившись, что меня он так сильно волнует. Кажется, я даже не решался вздохнуть, пока Дженай не кивнула.

– Хорошо, – отвернувшись, чтобы выражение лица ненароком не выдало моего облегчения, кивнул, – тогда вели слугам собирать вещи. Слишком много не бери, чтобы не растягивать караван слишком сильно. А я позабочусь об остальном.

Дженай, несколько растерянная, но, кажется, счастливая, поднялась с дивана, благодарно улыбнувшись.

– Дженай, – чувствуя, что не могу отпустить ее просто так, позвал княгиню, когда она была уже почти у дверей.

– Да? – княгиня обернулась, распахнув свои чистые, сверкающие глаза, от чего мое сердце пропустило удар.

– Погоди мгновение.

Подойдя ближе, с удивлением понимая, насколько хрупкая и миниатюрная особа моя супруга, я быстро нагнулся, воруя у нее поцелуй. Пока она не очнулась и не успела отстраниться. Но Дженай замерла, словно парализованная, не делая попыток сбежать.

Осадив себя, сдерживая рвущиеся наружу желания, я отступил, глядя, как пылают щеки супруги, как ярко горят ее глаза.

– И больше никаких зелий, – тихо, больше для того, чтобы как-то расшевелить жену и просто что-то сказать, произнес я.

– Ага, – совсем не по этикету отозвалась она, вскинув руку и касаясь в неверии собственных губ.

– Иди, – я едва сдерживал смех, рвущийся наружу, и с удовольствием провел бы еще немного времени в компании жены, но нужно было действовать, пока у меня есть преимущество. – Салик!

Дверь распахнулась, и слуга склонился в легком поклоне. Кажется, сегодня ему было много лучше, чем в день моего приезда. Жаль, что лечения не хватит надолго.

– Слушаю, мой князь.

– Проводи Владетельную в ее покои и поставь охрану. Кроме личных слуг ее запрещено беспокоить кому-либо. Даже Манен и Вати. А последнюю пришли ко мне. Немедленно. Сенаторы пусть немного подождут и обсудят вопросы между собой, чтобы у них было готовое решение к тому моменту, как я освобожусь. И адъютанта ко мне. Пелеха. Все.

Наблюдая за тем, как Дженай, плавно покачивая бедрами, покидает кабинет, я усмехнулся. Мне предстояла война в собственном дворце. Скрытая и тактически сложная. А это я умел лучше всего на свете.

**

Встреча с Измиром вызвала во мне такую бурю эмоций, что я, сосредоточившись на них, даже не заметила Вати, что пыталась меня поймать в коридоре. Просто отмахнувшись от слов назойливой ведьмы, которую призвали к стратегу, я все так же шла в свои комнаты, думая о произошедшем.

Выходило смешно, но несколько нелестно. Из всего, что произошло, можно было сделать только один вывод – мы два дурня, которые столько лет терпели то, что не нравилось и не подходило обоим, пока это не допекло окончательно.

Фыркнув, едва сдерживая смех, я совсем другим взглядом осмотрела собственные покои, в которые вернулась.

Да, это было немного сложно осознать, но выходило, что я сама, потакая давлению Вати и Манен, заперла себя здесь. Измиру глубоко плевать на те правила, что вдалбливали в меня. Он, кажется, не видел никакой пользы в присутствии нянек во дворце, только один вред. И узнай мы мнение друг друга раньше…

Я тихо рассмеялась, опускаясь на банкетку и стягивая тонкую вуаль, которой прикрывала лицо, пока шла по коридорам. Нелепость.

– Владетельная, вы в порядке? – моя служанка нерешительно мялась у дверей, так и не зная, что предпринять и как себя вести. Ее жизнь менялась вместе с моей, и она пока не понимала, насколько сильно. Но видеть меня в таком странном, немного горьком настроении, ей еще не доводилось. Еще бы. Мы со Стратегом потратили столько лет на терпение, продиктованное уважением друг к другу, и ненужные правила, что было просто обидно.

– Да, все хорошо, – я встала, показывая, что хочу снять верхний кафтан, в котором, несмотря на сумерки, опускающиеся на город, становилось жарко. Избавившись от верхнего платья, почувствовав, что могу дышать гораздо свободнее, я чуть встряхнулась, собираясь с мыслями. Мне давали возможность передохнуть от зноя пустыни, и эти шансом следовало воспользоваться.

– Мы отправляемся в летний дворец, на побережье Громкого моря. Я, ты, девочки, – я кивнула своей охране, что как тень, постоянно присутствовала рядом. Глаза служанки расширились, выдавая высшую степень удивления. Ничего, милая. Ты не видела меня полчаса назад, когда я услыхала эту новость.

– Моя госпожа, но это же… Как?

– Владетельный повелел, – почти что пропела, чувствуя, как в груди поднимается и распускается как цветок, что-то светлое и радостное.

– Но как же жара? На улице лето, а до побережья не меньше месяца пути, – от удивления девушка стала куда говорливее, утратив привычную сдержанность. Меня это забавляло. Как и все, что произошло сегодня.

– Владетельный обещал открыть для нас магический тоннель, так что доберемся за несколько дней.

– А? Но…

– Не болтай, – чувствуя себя пьяной и парящей, весело приказала, двинувшись к спальне. Мне нужно было побыть немного с самой собой. Подумать. Понять.

Упав спиной на постель, глядя, как быстро темнеют отсветы закатного солнца на потолке, вдохнула. Измир меня поцеловал. Сам.

Это казалось столь же нелепым и неправдоподобным, как и то, что я отправлюсь к морю. Но губы жгло, словно их коснулась чашка, простоявшая день на балконе и это не давало сомневаться в реальности. Сегодня все выглядело совсем не так, как казалось мне раньше. Словно кто-то повернул линзу в подзорной трубе, и окружающее сменило цвет.

Как так получилось, что мы, по сути два неглупых человека, провели все эти годы супружества в таком нелепом, в высшей степени бессмысленном положении?

Ответ выходил не самым радужным. Ведьмы–няньки, такие как Вати, делали все, чтобы не позволить нам с Измиром разговаривать. Поддерживали во мне это ощущение страха и недоверия к собственному мужу. А для этого были нужны весьма веские причины. Просто так никто не станет встревать в дела правящих домов.

Конец ознакомительного фрагмента.