И камни плачут по ночам

Вместо того, чтобы сосредоточиться на настроении присутствовавших внизу воинов, я прислушивался к тому, что происходило с Дженай, в любой момент ожидая, что все пойдет наперекосяк. Но минуты проходили, а Владетельная так и сидела под лучами палящего солнца, практически не ощущая его жара.

Оказалось, что я сконцентрировался на ощущения Дженай так сильно, что сам едва не задохнулся, когда чары в один миг, словно поток воды, стекли к ее ногам, мгновенно впитавшись остатками в плиты лестницы.

Сбросив напряжение, оградившись от княгини, я медленно и глубоко вздохнул, поражаясь, как она может жить в этом дворце, если ее зависимость от окружающей температуры так велика. И неожиданно четко осознал, что если не убрать ее с солнца, то потом кому-то может понадобиться помощь лекаря, а не просто отдых в прохладных покоях.

Поднявшись по лестнице, не обращая внимания на тишину за спиной и удивленные лица моих генералов, я внес Дженай в одну из пустых комнат. Было бы лучше доставить княгиню в ее покои, но это займет слишком много времени, а давать войску действительно серьезный повод для беспокойства тоже не следовало. Убедившись, что супруга в безопасности, я вернулся под яркие солнечные лучи, почти что ощущая, как там, в паре сотен лиг к центру пустыни, песок сегодня становится жидким. Ощущая, как песчинки верхнего слоя нагреваются и слипаются между собой, и медленной вязкой массой начинают стекать с вершины дюны, увлекая все большую массу за собой.

Чувство было настолько ярким, слово я собственными ногами стою на этой обжигающей поверхности. Вскинув взгляд, видя только самый край песчаных холмов над поверхностью городских стен, я передернул плечами. Лето пришло.

Дженай

Перегревшись на солнце, я почти весь оставшийся день провела в постели, выбравшись только к середине ночи, чтобы отправить несколько писем. Может быть, и с этим делом можно было бы подождать пару дней, но мне непременно нужно было отвлечься хоть на что-то. Мысли, что засели в голове, словно прибитые трехдюймовыми гвоздями, никак не получалось вытеснить.

Его руки.

Это было настолько странно, насколько и неожиданно.

Я тряхнула головой, пытаясь избавиться от наваждения. Хорошо, что яд пустыни не успел покинуть его тело, и я почти не видела настоящего цвета глаз. Мой супруг был красив, с этими своими изумрудно-зелеными глазами, светлыми волосами… И невероятно силен. Он держал меня с такой легкостью, словно я ничего не весила. А еще эти платья…

Не понимая, что именно нашло на Стратега, я тряхнула головой, пытаясь прогнать несвоевременные мысли. Нужно было на что-то переключить внимание, потому как мысли текли совсем не в том направлении, в котором бы им следовало.

Так что, полностью игнорируя время суток, и то, что порядочные люди во всей Империи, кроме нашего, забытого богами уголка, укладываются спать, я вынула из секретера несколько листов, и взялась за письма. Тонкая трубочка из красивого стекла, полая, заполненная отменными черными чернилами, мягко скользила по зеленоватой бумаге, складываясь в завитки букв. Скатав готовое, просушенное послание в трубочку, я осторожно поместила его в узкую резную шкатулку. Не обладая магией сама, я всегда подсознательно опасалась, что неаккуратным движением могу нарушить работу такого важного и редкого приспособления.

Неожиданно ответ пришел почти сразу, заставив покачать головой. На моей памяти старшая дочь Ксеркса и моя подруга по переписке всегда отвечала почти мгновенно.

«Когда вышлешь последние чертежи, тогда и обсудим. Он вернулся? Все плохо?»

Чувствуя себя неуверенной, запутавшейся в происходящем, я отделалась односложным: спасибо, да, нет.

И откинулась на спинку кресла. У умной и прекрасной принцессы наверняка не могло быть таких нелепых сложностей, как чрезмерное внимание собственного супруга. Да, я знала, что у наследницы нет мужа, но мне казалось, что все, что я могу ей написать о смене отношений со Стратегом, покажется Сафире сущими пустяками.

– Нелепица, – повторила прилипчивое слово, непонятно откуда взявшееся, отодвигая шкатулку для передачи сообщений на край стола и вынимая из ящика чертеж будущей стекольной мастерской.

Нет, в городе, конечно, была старая, но ее так давно следовало перестроить и улучшить, что я даже представить не могла, по какой причине сенаторы все еще не озаботились этим. Пусть вопрос и не совсем касался меня, но тот пожар, что случился два месяца назад, подталкивал к действию. Единственной сложностью было мое полное незнание того, как именно должна работать эта мастерская, чтобы максимально обезопасить людей. А желающих объяснить не было. Разговаривать с Владетельной здесь не решится никто, кроме слуг. По крайней мере, в открытую. Так что действовать приходилось через третьих лиц. Как всегда.

Рассматривая чертеж, понимая, что запихнуть его в шкатулку целиком я не сумею, тяжело вздохнула. Придется копировать и переправлять в столицу по частям, чтобы получить критику и неодобрение Сафиры как можно быстрее и без лишних свидетелей. В том, что принцесса разнесет весь план в пух и прах, я не сомневалась, все же у нее совсем иное образование и множество мастеров под рукой. Но может в итоге Ксеркс передаст приказ Владетельному, и в городе к зиме появится новая мастерская.

Или опять придется отсылать доверенное лицо к лояльному сенатору, чтобы тот внес предложение на заседании. Но тот в последнее время не слишком торопился помогать, сетуя на сложности с остальными коллегами. Может это и правда, а может ему просто не хочется выполнять приказы нелюбимой жены Владетельного князя, а сказать прямо он не решается.

Проведя почти всю ночь за перерисовыванием тонких линий, изгваздавшись в чернилах, я с удовлетворением вздохнула, когда последний из шести кусков чертежа исчез в шкатулке. И усмехнулась, когда через несколько мгновений внутри тихо звякнул колокольчик, потревоженный ответным сообщением.

«Ну, ты и накрутила! Зачем столько дверей? Дворец строишь? – зная несколько язвительный характер наследницы, я только улыбнулась. – Дай два дня, архитекторы посмотрят твои каракули, внесут правки, потом направлю Измиру. Сенаторы все еще бунтуют?»

Да. И как бы это все не кончилось скандалом и казнями, если Стратег узнает раньше, чем те возьмутся за ум.

Удовлетворенно зевнув, чувствуя, что теперь можно с чистой совестью отправиться в постель, пока дневной зной не вошел в полную силу, вызвала слуг, чтобы задернули шторы. Самостоятельно делать это я отучилась довольно быстро. Сразу после того, как приставленная служанка получила пять ударов палками от Манен за нерадивое выполнение работы.

Не положено. Это я хорошо усвоила, став Владетельной госпожой города на краю Стеклянной пустыни.

Но отдохнуть так и не удалось. Вместе с юной и проворной девушкой, что последние недели наводила порядок в моих покоях, явилась Вати, моя нынешняя нянька.

– Доброе утро, Владетельная.

Фыркнув сквозь сжатые зубы, предчувствуя несколько часов нуднейших нотаций, я ушла за ширму, чтобы сменить многослойное платье на тонкую рубаху, в которой обычно отдыхала.

– С чем пожаловали, наставница? – стараясь как-то держать свой тон в рамках приличий, прошипела в ответ на приветствие.

– Я решила вас посетить из-за вчерашнего инцидента, как вы думаю, сами понимаете, – тоном, выражающим крайнее недовольство, произнесла Вати, заставив еще сильнее сцепить зубы.

– Вы можете сказать мне что-то новое, что не было говорено уже множество раз? – чувствуя, что зарабатываю своими словами еще и лекцию о неподобающем тоне общения с окружающими, все же спросила.

– Вы утверждаете, что вам все известно, но все же позволили супругу поднять вас на руки перед всем войском, что просто недопустимо, и до крайности неприлично. Мне кажется, что все ваше обучение куда-то подевалось, если вы забыли элементарные нормы поведения для благородных дам. Муж не должен касаться жены при посторонних и выражать ей свое чрезмерное внимание. Место супруги строго регламентировано.

– И как же мне стоило поступить? – чувствуя облегчение от того, как прохладная ткань окутывает тело, с усмешкой спросила наставницу, что последние полжизни провела, замотанная в серые, «подобающе–скромные» тряпки, рассказывая девушкам, как и чего не делать.

– Вы должны были напомнить супругу, что он нарушает границы. Раз уж Владетельный сам об этом забыл за время похода. Вам стоило остановить его.

Фыркнув, поймав себя на мысли, что на самом деле веду себя неприемлемо, но мне все равно, я вышла из-за ширмы, посмотрев на наставницу внимательно, словно видела впервые.

– Вы, правда, думаете, что кроме Ксеркса, да продлятся его дни без счета, кто-то может остановить Стратега, если он принял решение? Мне стоит запомнить ваши слова?

– Я не…

Эту наставницу я не боялась. Скорее всего, меня на самом деле не пугала и ее предшественница, которую супруг отправил прочь перед самым походом, но потребовалось время, чтобы это осознать.

Проведя среди послушниц, таких же молодых девушек с древней кровью, несколько лет, обучаясь вести хозяйство, а больше запоминая множество запретов, я привыкла к тому, что эти старухи, лишенные в жизни счастья, частенько отыгрывались на подопечных. Бывало, нас заставляли стоять на коленях всю ночь или лишали обеда и ужина. Было трудно перестроить себя, когда одна из них всегда находилась рядом даже сейчас, контролируя и осуждая каждый неверный шаг.

В какой момент я поняла, что мне ничего не могут здесь сделать? Разве что прочесть очередную лекцию о неподобающем поведении. Наверное, тогда, когда я, против всех правил, впервые прогнала слуг из купальни, устав от их пристального, угнетающего внимания. Или когда сказала, что не стану носить тугие корсеты, потребовав простой кафтан, как носили женщины Нам-Кивас.

Да, это все были сущие мелочи, но для меня они означали довольно многое. Пусть в купальне все еще стояла стража, а кафтан расшили золотом и камнями, но это был значительный шаг.

Но самым переломным стал момент, когда я поняла, что старухи меняются не сами по себе, не потому, что очередную из присланных нянек–надсмотрщиц призвали обратно, а потому, что их выгоняет Стратег. Супруг не шел на открытый конфликт, следуя традициям и не запрещая наставницам находиться во дворце, но с завидным постоянством отправлял каждую новую прочь, не позволяя провести в Пылающем городе больше полугода.

Может, для того была весьма резонная причина не дать закрепиться очередной старухе во дворце и подтянуть к своим рукам власть и влияние.

А может, они его просто нервировали?

Фыркнув собственным мыслям, понимая, что они абсурдны, я села в кресло, ожидая, когда Вати закончит изливаться упреками и я смогу отправиться спать.

**

– Простите, так что там со Стратегом? Я прослушала ваши наставления по поводу того, как мне стоит поступить, – демонстративно зевая и доводя няньку почти до бешенства, если судить по поджатым губам, перебила лекцию о том, что леди должна быть тиха, незаметна и сдержанна.

– Вы смеетесь, Дженай? – вопрос был задан тихо, со скрытой угрозой, от которой по спине прошла дрожь. Нет, все же не полностью я избавилась от страха перед этими древними девами, что пытаются сунуть нос в каждый уголок политики. Даже той, что творится за дверьми супружеской спальни. – А вам бы одуматься. По дворцу, да и по всей Империи ползут слухи, что Владетельная Нам-Кивас бесплодна. Четвертый год вашего супружества подходит к концу, а Стратегу все еще некому передать свою силу.

– Здесь вы не можете меня упрекать. Я выполняю все предписания, – чувствуя, как все передернуло внутри от отвращения и злости, я вцепилась в подлокотники кресла.

– Вы сдержанны? Неэмоциональны? Потребляете все настои, что вам рекомендованы? Или может, вы забыли, что женщина древней крови для зачатия должна быть спокойна и отстраненна в момент…

– Я все помню! – вскочила и, чувствуя, как от злости пылают щеки, сжала руки в кулаки. – И вам не стоит спрашивать, словно не следите за всем из-за перегородок, когда… когда…

Я не могла произнести. Ни у одной из нас, девочек, способных выносить сильнейших магов, не было сомнений. Мы просто племенные кобылы для разведения и селекции. Но помимо этого, была еще и надежда на счастье. Кто-то верил в любовь, кто-то ждал материнства, как блага не только для Империи, но и для себя. Впрочем, я видела однажды супругу Клинка Запада, и та была не просто счастлива, а словно светилась изнутри. Это дало мне надежду. Жаль, не надолго.

Пусть я не знала, каким именно будет мое счастье, которое принесет мир в мое сердце, но обвинять себя в намеренной попытке избежать беременности не могла позволить.

– Знаю. Но время уходит, Дженай. Ксеркс, да продлятся его дни без счета, торопит и вопрошает.

А вот это не могло не напугать. Видно, это отразилось и на моем лице, так как Вати не сумела сдержать кривую усмешку торжества, которая почти мгновенно сменилась на напускное сочувствие. Настолько плохо отыгранное, что хотелось просто отвернуться.

– Но ты всегда была примерной ученицей, – чувствуя, что я утратила уверенность, перешла к более прямому общению нянька, сократив расстояние между нами до пары шагов.

Ее голос едва слышно шептал, обволакивая липкой, неприятной паутиной. Хотелось умыться, стереть с себя это все, но что я теперь могла, если она кругом права?

– Ты всегда была одной из лучших. И прекрасно справляешься с ролью Владетельной, – да, сидеть взаперти и делать вид, что меня вовсе нет я научилась хорошо, – а мелкие огрехи, как вчерашнее и сегодняшнее твое поведение, мы готовы простить, понимая, что ситуация с наследником беспокоит и тебя саму. Потому, мы готовы пойти тебе навстречу.

Предчувствуя, что сейчас меня ожидает что-то совершенно невероятное, я прикрыла глаза, чтобы хоть как-то сдержать эмоции под контролем.

– И?

– Мы готовы прислать одну из младших учениц, что не подходит по родовитости, но облает достаточно силой крови, способной принять магию Стратега. Девушка проведет с ним ночь или две, выносит дитя, и вопрос будет решен.

– И что потом? – я неожиданно охрипла.

– Ничего. Ее роль будет исполнена, а всей Империи объявят, что ты стала матерью.

– Это можно проверить. И Стратег… Его не обмануть.

– У нас есть девушка, весьма похожая на тебя. А мужчины не так внимательны, как ты думаешь. Тем более к нелюбимым женам.

– Почему… – мы говори едва слышно, опасаясь чужих ушей. Даже за один разговор о подобном можно было лишиться головы, – почему ни одна из наложниц все еще не беременна? Может дело не во мне и другая девушка не поможет.

– Он не касается наложниц таким образом с вашей свадьбы, – поджав губы, недовольно произнесла Вати. – Ничего кроме омовений и лечебных процедур, чтобы вытянуть остатки пустынного яда. Если бы не это, мы давно бы решили вопрос наследника без тебя, Дженай. Но эти мужчины… они слишком упрямы и основательно усложняют нам задачу.

– Он заметит, – покачав головой, я все еще не верила, что Вати могла мне подобное предложить. Все же, я слишком наивна для собственного титула. – И вы так и не сказали, что будет с девушкой потом.

– Опасно оставлять ей жизнь. Ты неглупа, Дженай. Думай.

– Стратег заметит, – упрямо повторила я, словно не слыша последних ужасных слов.

– Так попроси, чтоб не заметил! – в голове тихо звякнуло, слово в шкатулку для писем пришло новое сообщение от Сафиры.

Попроси.

– Благодарю, наставница Вати, – глядя мимо няньки и прокручивая в голове такой страшный и в то же время очевидный и простой вариант, я махнула рукой, показывая, что разговор окончен.

– Подумайте над тем, что я сказала, Владетельная. Хорошего вам отдыха.

Кивнув, все еще не видя перед собой ничего, я прокручивала в голове все то же слово.

Попроси.

Глава 7

Измир

– Владетельный, Повелитель, куда вы? – Манен говорила громко, и ее голос гулко разносился по всему этажу, а мне хотелось прийти незаметно, чтоб не пугать жену еще сильнее. Хотя, куда уж больше.

Но и отчитываться перед смотрительницей я не собирался. Слыша за спиной звук быстрых шагов, махнул рукой, закрывая коридор. Резкий выдох Манен, упершейся в невидимую стену, раздался тогда, когда я уже повернул в сторону покоев супруги. Мне нужно было ее увидеть. Это становилось почти невыносимо. Особенно после нашей последней встречи.

Еще несколько дней, и я мог почти сойти с ума, не видя Дженай. Игры по чужим правилам закончились.

Никто не знал, как именно Владетельная отреагирует на мою магию, но я надеялся, что если бы Дженай стало хуже, мне бы об этом доложили. Впрочем, может и не сказали бы. Правила и отношение к княгине во дворце были настолько же непонятны, насколько нелепы. Я не вмешивался раньше. Но теперь мне нужно было своими глазами убедиться, что она в порядке. Проверить, что мой порыв, моя магия, пусть и столь незначительная, не нанесла ей вреда.

Узкая резная дверь в конце коридора. Пара евнухов у входа. Надежнее этих покоев была только сокровищница, но туда был доступ у казначея Ксеркса. Сюда – ни у одного мага или мужчины. Кроме меня.

Не обращая внимания на стражей, что позволили себе выразить удивление только движением глаз, легко толкнул дверь. Сила еще не пришла в норму, и слишком резкий толчок мог просто вырвать ее из петель. В этот раз мы провели в пустыне слишком много времени, и потребуется не менее двадцати дней, прежде чем я приду в норму.

Из комнаты пахнуло свежим ароматом яблок. Владетельная их любит. Я помню о ней все.

Отодвинув портьеру, которая не давала выходить прохладе из комнат, я замер, наслаждаясь зрелищем.

В покоях светло и нежарко, словно дневной зной не проникает сюда, в эту маленькую обитель тишины. Я отдавал весьма четкие указания и их выполнили в точности. Ей должно быть тут комфортно. Насколько это возможно для такой хрупкой женщины.

Дженай сидит на банкетке, читая книгу. У дальней стены, прямо под светильником из солнечного камня. Его мягкий, золотистый свет делает ее похожей на богиню. Кожа почти светится, лишая очертания четкости. Тонкие, летящие ткани в несколько слоев не дают рассмотреть фигуру, но я знаю, что она невысокая и округлая. Была, когда я покидал этот дворец. Полгода назад.

У стен неподвижными тенями стоят стражницы. Девушки из далекого горного племени, единственной задачей которых было оберегать Владетельную. Они услышали меня еще за десяток шагов до двери, но я успел сделать останавливающий жест, не позволяя нарушить покой супруги. Знал, что это ненадолго, но хоть пара мгновений…

Но миг оказался еще короче. Вот Дженай подняла на меня свои большие, распахнутые от удивления, глаза и вздрогнула всем телом. По покоям словно пронесся порыв ледяного ветра. Страх. Настолько сильный, что меня начинает мутить. Я могу вынести многое, но этот ужас, что накрывает ее при каждой нашей встрече, причиняет просто физическую боль.

Книга выскользнула из рук и с грохотом упала на пол. Княгиня вскочила, путаясь в широких штанах, едва не падая сама. Я сделал шаг навстречу, зная, что успею поймать, но замер, так и не приблизившись. Не стоит. Будет только хуже.

Замерев в середине движения, молча проглатывая возмущение тела, я смотрел, как Дженай восстанавливает равновесие, поднимается. Несколько мгновений глядит на меня с неверием и непониманием, а затем, с трудом взяв себя в руки, отвешивает положенный поклон.

– Владетельный князь, Стратег… – я ненавидел, когда она так ко мне обращалась, но ничего не мог поделать. Мне оставалось только стоять и просто кивать в ответ, не произнося ни слова. Я не знал, как себя повести, чтобы не напугать ее еще сильнее. Дженай между тем продолжала лепетать:

– Я не ждала вас сегодня и не успела подготовиться. Манен не предупредила, что вы посетите… Нет, конечно, это моя вина. Прошу, дайте мне немного времени…

Княгиню начинает мелко трясти, а где-то в глубине комнат раздается звон колокольчика. Я слышу, как суетятся слуги, как кто-то из них подбегает к двери внутренних покоев, останавливается, выравнивая дыхание, неслышно выходит в ту комнату, где мы, как две каменные статуи, замерли друг напротив друга. Нелепо.

Служанки падают на колени в десяти шагах от меня, не поднимая головы. Старшая, та, что в более темных одеждах, едва различимо бормочет извинения. Их страх я чувствую тоже, но мне все равно. Он вызывает не больше эмоций, чем мошкара на привале. Это не то же самое, что с Дженай, так что я просто машу рукой, лишая прислугу голоса и возможности двигаться. Мешают.

Владетельная нерешительно переминается с ноги на ногу. Она почувствовала движение моей магии, но это, кажется, ее не так сильно тревожит, как само мое присутствие.

Тишина меня не волнует. Как и слуги. Беспокоит только сама Дженай. Но я упорно не знаю, как себя с ней вести.

Чувствуя, что с каждым мгновением ситуация становится все глупее, протягиваю руку над небольшим резным столиком, что стоит рядом. Несколько движений пальцев, и на гладкой поверхности появляется шкатулка. Я не знаю, как относится Дженай к моим подаркам, но не могу придумать ни единого способа общения с ней, кроме такой банальности.

Так и не произнеся ни слова, чувствую, что вновь проиграл этот бой, в котором каждое правило словно бы направлено против меня, разворачиваясь, ухожу прочь, в последний миг, вспоминая о слугах и снимая с них чары.

Нелепо.

**

Дженай

Я не слышала, как открылась дверь, как Стратег вошел в комнаты. Слишком увлеклась новой книгой, что привезли месяца три назад. Слишком расслабилась и на миг забыла, что хозяин Нам-Кивас вернулся в город.

Теплая волна щекоткой прошлась по телу вверх, заставляя передернуть плечами, а затем я поймала этот взгляд светящихся глаз. Сияние было уже не таким ярким, но все равно делало лицо размытым, словно самого присутствия магии было недостаточно.

Книга выскользнула из ослабевших ладоней, с грохотом упав на пол, заставляя страх еще выше поднять голову. Конечности каменели от этого жуткого ощущения, но что я могла! Я боялась его до икоты, этого высокого мужчину со светлыми волосами, словно он и не был моим мужем. Не понимая, о чем он думает, глядя на меня, не находя поддержки в правилах, я терялась.

– Я не ждала вас сегодня и не успела подготовиться. Манен не предупредила, – глупые оправдания, больше подходящие деревенской девке, чем Владетельной Востока. Как же стыдно. Стоило ему появиться, и я забыла все приличия. За слуг отвечает хозяин. А что делала я? Сваливала вину на Манен? Тряхнув головой, попыталась взять себя в руки. – Нет, конечно, это моя вина.

Я была готова отрезать собственные волосы, только бы вернуть сказанные слова. Что он думает обо мне? Что видит перед собой? Пугливую нервную женщину, что не справляется ни с одной из своих обязанностей? Сперва обморок перед войском, теперь обвинение слуг. Как же стыдно.

Иногда мне казалось, что я его раздражаю самим своим существованием, и только правила и воля Ксеркса не дают Стратегу избавиться от ненужной и бесполезной супруги. Измир Санджи стоит несколько мгновений неподвижно, и я чувствую как по телу, укутанному тремя слоями тончайшего шелка, скользит острый, как клинок, взгляд, не давая пошевелиться и мне.

Яд пустыни, ее странная магия, играет с чертами лица Стратега, то, на миг, давая рассмотреть сведенные брови, то вновь размывая облик до неузнаваемости. Он еще довольно молод, на вид не больше тридцати, но достиг такой славы, что и пять лет назад о нем говорили с придыханьем. Теперь же это имя и вовсе звучит только шепотом.

В комнату ворвались слуги, слишком громко топая, слишком громко причитая. Девушки, упав на колени, вполголоса бормотали извинения, но их тут же сковало заклинание, которое я ощутила сотней мелких мурашек, пробежавших по коже. Все это заняло не больше минуты, но мне показалось, что прошла вечность с того момента, как Стратег вошел в мои покои.

И опять, не произнося ни единого слова, мой великий и ужасающий супруг развернулся и в полнейшей тишине вышел вон, оставив только небольшую резную шкатулку на столике.

По левую руку с колен поднялись служанки, все еще оставаясь полусогнутыми. Не поможет. Пропустили и не предупредили. В который раз опозорили и себя, и, хуже того, меня. Никчемная госпожа, которую не уважают даже слуги…

– Владетельная.

– Вон отсюда, – тихо, чувствуя, как начинают дрожать руки, приказываю, не желая никого видеть в своем позоре.

Шелест одежды, и женщины скрываются куда быстрее, чем появились. Вот это прыть! Мне хочется смеяться и плакать одновременно, но я помню, что где-то за стенами прячется наблюдатель Вати, и старухе доложат обо всем, что здесь произошло, так что я, не поднимая книгу, иду к столику. Мне интересно, что там на этот раз.

Супруг впервые принес шкатулку сам. Впервые явился в покои, так что я заинтригована. Мне казалось, что подарки выбирает кто-то другой. Впрочем, я и сейчас не верю, что такой человек, как Стратег Востока станет беспокоиться о дарах для нелюбимой жены.