Идентариум

Вот только ей не доставало крепких объятий, касания сильных рук. И конечно, хотелось прижаться к надёжному мужскому телу, забыв о том, что существует время и просто большой мир, поглощающий людей.

Такого мужчины не существовало. Но был Ангел. И ему удавалось совершать то, что оставалось не посильным человеку. И даже не это обстоятельство приблизило её к Ангелу, а его безусловное принятие женщины, успевшей запутаться в суждениях, поступках и мечтах. Он принял её без упрёка. Такого с людьми не случается.

Глава 40

Сероватого тона будничный день гарантировал, что ничем не отличится от своих предшественников, но ближе к обеду произошло непредвиденное обстоятельство, даже трагедия, поскольку власти города, отвыкшие от непредсказуемого поведения членов общества, не сформировали алгоритм действий для подобных случаев.

– Службы прибыли на место, – секретарь как-то замешкалась пытаясь доложить о ситуации, не обозначенной решением.

Градоначальник продолжал стоять у окна, сжавши собственные кисти рук так, чтобы испытать боль и переключить на неё внимание.

– А поищи-ка в архиве сведения о городских инцидентах пятнадцатилетней давности.

– Что-то наподобие того, что случилось сегодня?

– В первую очередь да, и обращай внимание на любые упоминания чего-то вопиющего, как для нашего времени.

– Задача понятна.

Девушка с кукольным лицом оставила градоначальника наедине с грустными мыслями. Он знал женщину, решившуюся прервать свою жизнь. И также ему была известна её горькая судьба. Зазвонивший телефон заставил его отойти от окна. За стеклом находилась спокойная улица, но воспринималась и она сопричастной к драме. Всего в двух кварталах с восьмого этажа красивого дома выбросилась Илона Кратова.

– Слушаю, – градоначальник предполагал, кто звонит, и догадывался о том, как сложится разговор.

Глава 41

Полумрак позволял концентрироваться на чувствах. Впрочем, и при дневном свете, она не изменяла ощущениям, набиравшим внутри неё силу. Они стали для неё опорой, внутренним наполнением. Тем, без чего и жить не имеет смысла.

Ида прислушалась к ощущениям тела. И когда пробудилось знакомое, обратилась в пустоту. В ту, что казалась таковой, но это было пространство, заполненное чем-то невидимым, сродни эфиру и материям, не фиксируемым человеческим зрением.

– Ты оказался единственным, кто был рядом со мной в момент жестокого одиночества. Ты помог выжить. И теперь я ни за что не откажусь от тебя. И я не имею на это права, ведь начинаю догадываться, что происходит. Я пришла в этот мир без разрешения. Самовольно. Чтобы посмотреть, прочувствовать и понять. Ангел, ты пришёл за мной. Мы те, кого не разделить пространству и времени. Это неземная любовь. Это то, что создаётся за пределами грубого мира, за пределами человеческого ума. То, во что люди не верят. Забывают. Или просто не знают.

Может быть я искала тебя, а ты был занят другими людьми. Ты не заметил моих чувств тогда. И когда обнаружил меня в этом мире, стал снова моим. Ангелом. Тем, без кого мне в этом мире не выстоять.

Я хочу, чтобы ты знал: этому миру нужно больше ангелов.

Глава 42

К дому, ставшему свидетелем трагедии, приблизился мужчина с суровым лицом. Он не пытался скрыть свою персону. Напротив, ему хотелось мотивировать высокой должностью, чтобы получить правдивые сведения. И его узнали два человека, выходившие из парадного. Он поспешил их остановить вопросом, минуя приветствия.

– Что вам известно о смерти Кратовой?

– Господин градоначальник, произошло самоубийство. На ноутбуке покойной было набрано прощальное письмо. Она пожелала освободиться от разбитой судьбы.

Услышанное не оставляло места для вопросов. Судьба Илоны именно такой и виделась некогда кудрявому Святославу, учившегося с ней в университете. Тогда он сделал вывод, что не желает обзаводиться семьёй. Так и прожил градоначальник до своих средних лет свободную от обязанностей и привязанностей жизнь. Иногда жалел. В последнее время подобные мысли даже не пытались появляться в его голове.

Не проронив ни слова прощания с полицейскими детективами, Святослав поспешил покинуть место, где много лет тому назад разбросали мелкие кусочки непрожитой судьбы.

Глава 43

– Благодарю.

– Знаешь, что будешь делать?

– Положусь на провидение.

– Это несерьёзно.

– Не думаю, что следует усложнять.

– В том-то и дело, что сложностей не избежать.

– Настолько всё плохо с ней?

– Я думаю, что – да. – Виктор не пытался отвратить друга от задуманного, но считал себя должным предупредить о рисках. И это оказывалось бесполезным занятием: Филипп нарочно встревал в нескучные истории.

– И это мне начинает нравиться.

– Мы говорим не об игре, а о сближении с другим человеком. Причём человеком, имеющим весьма изменённое сознание.

– Ида не осознаёт, что делает?

– Такого я не могу сказать. Но я склоняюсь к мысли о том, что Ида непроста для восприятия и проникнуть в её сознание другому человеку будет сложно, – Виктор недоумевал, какими должны быть мотивы мужчины, чтобы соприкоснуться с закрытым ото всех человеком.

– Не думай об этом, – Филипп не стал добавлять, что не любит чрезмерной заботы о своей персоне. В том числе и с решением проблем, возникновение которых выступало обязательным.

Глава 44

Перед зеркалами, конкурирующими по своим габаритам со стенами просторной комнаты, крутились две изящные длинноволосые девушки. В такие моменты Феликс ощущал себя человеком, чьё счастье взято в кредит. В душе мужчины, считавшего себя достаточно пожилым, прочно засел страх разочаровать дочерей. Когда он становился отцом, не задумывался, насколько быстро время сделает из него дряхлеющего человека. А ведь ему было сорок пять лет, когда появилась Арина в его доме. Чуть позже пришла в дом малышка Алина. Тогда он ощущал в себе силы, и они действительно, у него изобиловали. Вполне моложавый мужчина с энтузиазмом взялся за исполнение родительских обязанностей. И он так увлёкся созерцанием взросления детей, что упустил из виду, как быстро постарел.

Единственный близкий человек из всего его окружения Пётр, примирился с тем, что Феликс выдворил его за пределы своей судьбы. Дружба не выдержала испытания родительством. Феликс считал, что слишком долго вёл праздную жизнь, и только ставши отцом, ощутил осмысленность бытия. Пётр осуждал подобное мировоззрение, но весьма тактично, а потому не мог понять, отчего стал лишним в жизни друга.

Воспоминания о Петре частенько посещали Феликса. Ему не хватало близости с человеком своих лет. К своему огромному сожалению он осознал, что дети на старости лет ничуть не спасают от одиночества. Выросшие дети рискуют стать жертвами родительского страха лишиться эмоциональной близости. И ему следовало сделать над собой усилие и не только выпроводить дочерей в их жизнь, а и отыскать Петра, чтобы попытаться получить его прощение и вернуть обратно необходимую компанию.

Страх одиночества демонстрировал свою силу. Феликс надеялся, что с ним этого не произойдёт. Он оказался слабым человеком, ведь нуждался в ком-то близком.

Глава 45

Полуобнажённое женское тело на чёрном бархате не сочеталось с беседами на многозначительные темы. Мужской взгляд то и дело скользил по бледной коже, останавливаясь на изгибах и округлостях.

– Дорогой, ты мне нужен.

– Что?

– Мне очень нужен твой совет.

– Постараюсь.

– Я волнуюсь за Иду.

– В последнее время постоянно это делаешь.

– Она странно себя ведёт.

– Может для неё это нормально.

– Она устранилась от реальности. Она постоянно талдычит о чем-то неземном.

– Мне кажется, ты придираешься к ней. То, что ты сказала, демонстрирует не только Ида.

– Но она раньше так себя не вела.

– Повзрослела. Прозрела.

– О чём ты? – Эрика живо прониклась обсуждением и даже частично прикрылась увесистым покрывалом.

– Наша жизнь это не только реальность. Это и фантазии, мысли о чем-то невероятном, – Константин сдержал улыбку из-за действий собеседницы.

– Но не только об этом думать.

– Эрика, хочешь заставить её жить так, как ты?

– Человеческая близость необходима, как воздух.

– А есть какая-то другая близость?

– У Иды – да.

Константин предпочёл остановиться на полученном объёме информации, и приблизился к Эрике. По появившемуся в голубых глазах задору он понял, что и она желает отвлечься от беседы.

Глава 46

На столешнице широкого комода достаточно аккуратно были выложены распечатанные статьи об инцидентах, не привлёкших внимание общественности. Но он видел в них раскрывавшуюся тайну, может даже связанную с устройством мира. Его усилий не хватало проникнуть слишком глубоко, но того, что лежало на поверхности, хватало для формирования революционных предположений.

Филипп отмечал закономерность в том, что люди стали искать душу друг в друге. На ней концентрировалось внимание особо чувствительных индивидуумов. Не на родстве крови и тела. Но он никак не мог поймать некую идею, что рождалась на фоне осмысления. Идея ускользала, будто не настало время для её грандиозного появления. Филипп не стал носиться по ментальному лабиринту, ища мысль, возможно не до конца сформированную.

Вернув взгляд к статьям, он принялся делать пометки в рабочем блокноте. Тексты он дополнял рисунками, что позволило бы определить общий знаменатель между ними.

В голове крутились версии, но они оказывались недостаточными. И ему требовались такие же люди, как и он, сумевшие отвернуться от реальности в сторону чего-то существенного, хоть и незримого.

Глава 47

– Нам нужно поговорить.

– При таком решительном настрое это неизбежно.

– Расскажи мне больше об ангелах.

– Только о своём.

– Говори о своём.

– Ты не веришь в ангелов.

– Нет. Но может изменю своё представление о мире.

– Ради этого я попытаюсь рассказать то, что допустимо.

Ида в неизменном чёрном платье устроилась в большом кресле, отгораживаясь от внешнего мира. В такие моменты Эрике казалось, что госпожа Сатова становилась ещё изящней, что ничуть её не портило. Сама Эрика последовала примеру хозяйки дома, давя желание подойти к окну, чтобы под рассказ об ангелах устремить взор в небо, нежели вперить его в тёмные стены. Атмосфера этого дома становилась невыносимой.

– Когда я осталась одна, в моём теле возникло ощущение пустоты, заполнить которую ничем не получалось. И ничто не может занять место, где раньше сосредотачивалась любовь. И я стала надеяться только на скорую смерть. Мне так хотелось исчезнуть. Раствориться в пространстве. Просто перестать быть. Через какое-то время я стала ощущать рядом с собой чьё-то присутствие. Вместе с этим внутри меня понемногу формировалось умиротворение. А чуть позже возникло ощущение, будто кто-то меня обнимает. Не так, как это делает человек. Как-то иначе. И я успокаивалась. Я засыпала и просыпалась в объятиях кого-то, кто закрыл меня от грубого земного мира. Я перестала жить телом, оставшись в этом мире только душой.

– Прости, что перебиваю тебя. Дорогая, но тебе не кажется, что так не должно быть?

– Это то, что мне требовалось. И это лишь часть ощущений из тех, которые испытывает человеческая душа при соприкосновении с ангелом. Ощущение парения над миром – вот, что мне стало доступно.

– Пока ты живёшь в теле, может не следует забывать о земных радостях?

– Ты имеешь в виду контакт с мужчиной? Зачем?

– Как минимум, чтобы не ощущать пустоту.

– Если бы я всё ещё мечтала родить ребёнка, тогда бы рассматривала такой вариант. Но я нашла для себя в жизни нечто большее, чем мужчина, материнство и земные ощущения.

– Мне сложно разделить твою точку зрения.

– Значит, она тебе и не нужна. Как и не нужно испытывать то, что ощущаю я.

– Неужели нельзя отложить на потом общение с ангелом? – Эрика не представляла отречения от физического, будучи частью такового.

– Ни в коем случае, – Ида с удивлением посмотрела на подругу, будто та предложила перестать дышать.

– После смерти продолжится ваша история. А здесь попробуй прожить жизнь человека.

– Я не откажусь от любви Ангела в пользу мужчины. Только с ним я могу жить душой. В его объятиях я ощущаю вечность.

– А не Егор ли твой ангел?

– Нет.

– Значит, Егор не настолько был тобой любим?

– Я всегда буду со своим Ангелом. Я последую за ним, куда бы не пришлось идти. Он со мной и я с ним.

– Мне этого не понять. Может быть потому, что я порочна.

– И у порочных есть ангелы. И порочных может любить ангел.

Эрика совершила над собой усилие, чтобы не дать волю слезам. Она довольно резко поднялась с кресла, и направилась к дверям.

Глава 48

– Как никогда нужна твоя помощь.

– За твои деньги постараюсь оказаться полезным.

– Несколько лет тому назад жил господин Сатов.

– Вальдемар Сатов?

– Он самый.

– Об этом человеке всё ещё известно определённым людям.

– Ты знаешь же.

– Я детектив.

– Найди мне какие-нибудь записные книжки, письма, что угодно, на чем зафиксированы его мысли.

– Вряд ли справлюсь.

– Хотя бы попробуй.

– За этим дело не станется.

– Лучше, чтобы получилось.

В телефонной трубке послышался лёгкий смешок, что не воспринималось Филиппом, как недобрый знак. Он хорошо знал друга детства, ставшего отменным сыщиком, а потому мог рассчитывать на получение хотя бы какого-то результата.

Глава 49

Всюду он натыкался на отчуждённость. Та словно преследовала его, но при этом успевала на несколько шагов обогнать и встретить. Снова. В очередной раз. И он приучил себя не воспринимать её, как нечто отрицательное. Отчужденность превратилась в нейтральное свойство мира, в котором он жил.

Он знал два мира. Тот, который создавался неконтролируемым образом, и тот, над которым человек установил власть. Ни тот, ни другой не выступал идеальным. Ему недоставало другого мира, которого на земле никогда не было. И такой человеку не создать, даже при желании и понимании того, как это сделать. А этого не знал никто, и он в том числе. От этого становилось ещё более паршиво на душе. От этого отчуждённость усиливалась, подчёркивая и без неё понятный ему самому факт – мир и он не пересекались.

В прежнем мире люди приковывались к нему предложенной банальщиной, не удосуживаясь оценить, с чем имеют дело. Всё было примитивно, а потому зачастую лишено глубокого смысла. Но и в теперешнем мире человек также был максимально подогнанной фигуркой под предложенное пространство. Человеку всегда доставалась невзрачная роль. За исключением отдельно-взятых персон. Но и они не были главными, ведь не им принадлежали ключи мира с его тайнами и знанием истоков. В этом он был един с людьми – его также лишили понимания. Его душа также пришла ободранной от знаний в мир, где без них жизнь становилось примитивной и лишённой глубокого смысла.

Константин устроился в такси, управляемом автопилотом, и задал маршрут на выдвижном табло. Человек избавился от лишних задач и действий, не подозревая, что выдворяет себя из собственного мира. Но вместе с тем Константину нравилась идея мироустройства, при котором встреча с человеком будет подобна огромной удаче. Впрочем, так происходило и в обществе, что полнилось людьми.

Глава 50

– Тебе не скрыться от сегодняшнего дня.

– К сожалению.

– Без капризов, всё-таки ты взрослая женщина, и обязана исполнять свои обязанности перед гостями.

– Только я их не приглашала.

– Верно, это сделала я, чтобы привнести в твою жизнь немного общения. И, кажется, ты сама не противилась просьбе Феликса устроить праздник без повода.

Ида поднялась со своей широкой постели, которую одновременно и любила, и ненавидела. В этой постели она сильнее, чем в каком-либо другом месте ощущала себя лишённой повода жить. Хотеть жить. С удручённостью обычно справлялся сон, но, когда тот покидал сознание Иды, она снова принималась сожалеть о наступившем новом дне.

– Надевай это платье, – Эрика выглядела непреклонной.

– Но оно же телесного цвета, – Ида испытывала недоумение, к которому примешалось смущение.

– Совершенно, верно.

– Я не могу.

– Я помогу.

Приняв из рук подруги платье, Ида направилась к ширме, что убедило Эрику прервать роль надзирательницы и покинуть спальню с застоявшейся атмосферой забвения.

Глава 51

Не каждая смерть берёт за душу. И в обновлённом обществе утратило силу завуалированное лицемерие с навязанными проявлениями сочувствия, жалости и доброты. Куда честнее выглядело равнодушие. И губернатор без внутреннего сопротивления принял единственно-верный способ проявления эмоций. Скорее их полное отсутствие. Но только не в том случае, когда речь шла о человеке, вошедшем в его жизнь слишком давно. Пусть даже едва ощутимо. Самоубийство Илоны Кратовой восстановило в нём функцию сопереживания и сопричастности к чужому горю. Хотя, это было и его горе. Его упущение. Он должен был проявить решительность много лет тому назад. Но нет, он уступил безучастности. Теперь же оставалось лишь вспоминать о прошлом. Оно сохранило отпечаток особенной жизни.

Непрожитая жизнь с её мечтами и идеями. Илона умела мечтать. Уж он-то знал. И какие это были красивые мечты, реализация которых украсила бы серый город, да что там, целый мир.

Прикрыв глаза, Святослав припомнил рисунки домов, созданные фантазией шатенки, испытывавшей трепет перед громоздкими творениями. Будто бы ей самой не хватало массивности. Может об этом и желала сообщить Илона. И он бы предпочёл любоваться и ею хрупкостью, и величием домов, которыми она, как архитектор, наполнила бы город. Образы домов, перекочёвывавшие на бумагу из её головы, обладали тактичной роскошью и грубостью форм. Какие-то дерзкие и могущественные, они высились на нарисованной территории, обещая проживающим в них людям обретение гармонии.

Мечты, как смятые листы с рисунками, наверняка пылились в каком-то ящике комода Илоны. И всё потому, что она оказалась любящей дочерью, не сумевшей покинуть родителей, привыкших зависеть от её помощи. И она помогала, пока не растратила все силы. Те самые, что даются человеку для проживания собственной жизни.

Святослав ещё раз перечитал досье, уместившееся на двух листах бумаги. Определённо Илона создала бы себе богатую биографию, имей свободу, чтобы жить.

Глава 52

Едва слышна была музыка, и казалось, что она проникала в дом откуда-то издалека, а освещение в просторной гостиной исключало полумрак, но и не допускало яркости. Всё, как любила госпожа Сатова. Сама же Ида появилась без существенного опоздания. Гости повернулись в сторону лестницы, по которой без спешки, но и без нарочитых пауз спускалась молодая женщина в платье телесного цвета. Её волосы были собраны на затылке, обнажив шею, и к удивлению присутствующих, свой образ она не дополнила массивными украшениями, обойдясь едва заметной цепочкой с крошечным кулоном из бриллиантовой россыпи.

– Сама скромность, – Эрика не удержалась от возмущения, но озвучила его так, чтобы оно было услышано только Константином.

– А ей идет.

– Не успокаивай меня: скромность никому не к лицу, это вынужденная мера. Но зачем она понадобилась Иде?

– Возможно, таково состояние её души, – Константин приобнял спутницу за талию, чтобы та отвлеклась от переживаний за подругу.

Пара предпочла отойти подальше от места основных событий, а именно встречи владелицы особняка и гостей. Численность приглашённых позволяла Иде Сатовой поздороваться с каждым гостем персонально. Практически все присутствующие были наглядно знакомы женщине в бежевом платье, за исключением нескольких персон и в частности импозантного мужчины. В его облике напрочь отсутствовала простота. Всё, как ей нравилось. Когда-то. Ныне типажная внешность располагала к созерцанию. Не более.

– Я ждал нашей встречи, – попавший в поле её зрения господин, не стал мешкать и завёл беседу.

– Имелось основание? – Она сохраняла дистанцию, в чём помогала холодность, исходящая от неё, как шлейф парфюма.

– Да.

– Какое же?

– Мне есть, что вам предложить.

Ида внимательно смотрела на мужчину, то ли позабывшего правила приличия, то ли не знавшего их и потому не назвавшего своего имени, но не это обстоятельство удерживало её внимание. Он демонстрировал честность, хоть и пытался произвести на неё впечатление.

– Сейчас неподходящий момент.

– Назначьте мне день встречи.

– Возможно, так и поступлю, если узнаю ваше имя.

На лице мужчины появилась растерянность, за что он мысленно себя отругал.

– Филипп Градов.

– Я в представлении не нуждаюсь, – Ида позволила себе рассмеяться. – Жду вас в четверг к восьми вечера.

– Благодарю, госпожа Сатова, – Филипп поцеловал женскую руку, отметив, что её владелица не проявила ни малейшей реакции на контакт.

Глава 53

Мужское сердце щемило от боли неясной этиологии. А вот причина вырисовывалась понятная. Как отец он понёс разочарование. Дочери остались безучастными к пребыванию на балу Сатовой. Арина и Алина держались так, словно дома их ожидали любимые и любящие супруги, которым они намеревались хранить верность во что бы то ни стало. А ведь среди приглашённых гостей присутствовали вполне приятные взору и весьма галантные юноши, приходившиеся сыновьями стареющей элиты.

Телефонный звонок вырвал пожилого мужчину из раздумий. Комбинация цифр, высветившаяся на экране, не всплывала в памяти, а на незнакомые номера он давно перестал отвечать. И кто бы мог звонить человеку, погружённому в закат жизни? Но незнакомый человек, звонил, не переставая. Сдавшись под напором чужой наглости, Феликс ответил, придав тону излишнюю строгость. Незнакомец ответил голосом, который невозможно было забыть.

– Не может быть.

Феликс не верил собственным ушам. Ему звонил человек, ставший не просто близким, а превратившийся в некровного брата.

– С трудом нашёл твои координаты, конспиратор.

– Пётр.

– Разве мог я никогда не вспомнить о тебе?

– Я недавно вспоминал тебя.

– Что-то случилось?

– Старость наступила.

– Не хандри. Я приеду к тебе в гости.

– Один?

– Нет, брат, с женой. И мы тоже стареем. И нам тоже хочется создать для себя компанию близких людей.

– Мой дом – ваш дом.

Феликс за долгие годы ощутил себя так, словно оказался маленьким ребёнком в объятиях заботливой матери. Волею судьбы он не сумел создать семью тем способом, что доступен большинству людей, но это не значило, что следовало оставаться, как перст одному. Вот и в нём нуждались тоже. Может и дочери, увидев пример Петра и его избранницы, задумаются о том, как важно успеть найти себе пару. До того момента, когда коварно подступит старость.

Глава 54

– Как тебе бал?

– Технично и зрелищно спланированное мероприятие, особенно мне понравилось парение бумажных птиц под потолком. Кстати, а как это было сделано?

– Это всё, что оставило впечатление?

Ида задумалась, словно для приличия, и довольно быстро дала ответ.

– Да.

– Я не выдерживаю тебя.

Эрика едва сдержалась, чтобы демонстративно не покинуть мрачную гостиную. К тому же Ида снова нарядилась в чёрное платье, отчего терялась в пространстве тёмно-серых тонов.

– Не оправдываю твоих ожиданий.

– Ты не хочешь понять, как важно добрать эмоции и чувства. Нам с тобой ещё не критично много лет, но и не так мало, чтобы не ценить время. Долюби, пока имеется возможность.

– Ты предлагаешь мне делать то, что хочешь сама. Но это твоё желание, а не моё.

– Опомнишься, а будет поздно.

– Мне достаточно любви.

– Сегодня я не намерена выслушивать рассказы об ангелах, – Эрика нахмурилась, прогоняя прочь подозрительную мысль о психическом здоровье подруги.

– Почему-то мне стало казаться, что ты проникаешься этой темой, – Ида не торопилась делиться с близким человеком своими открытиями, но надеялась, что в них возникнет потребность у кого-то ещё, кроме, как у самой себя.

– Для разнообразия я могу выслушать и о них, но не только они должны занимать твои мысли.

– Возможно.

– Прошу тебя, скажи, что хотя бы с кем-то познакомилась на балу.

– С Филиппом Градовым. Он, кстати, придёт в четверг.

Эрика с изумлением смотрела на подругу, и казалось, что в любую секунду будет готова кинуться к ней, чтобы расцеловать.

– Наведу справки об этом человеке.

– Не стоит. Он просто придёт на встречу.

– Хочешь сказать, что он тебе не понравился?