Кредо инквизитора II

Меньше чем через минуту передо мной появился силуэт девушки, испачкавшейся во всём, чём только можно было, и со слезами на глазах. Я молча смотрел на неё и выдыхал оставшийся в лёгких дым после затяга. Уже было подумал о самом худом, как она нарушила зловещую тишину.

– Быстрее, надо ехать.

– Куда?

– Ко мне домой.

После я отвёз Машу и её брата к ней. Переночевал, мне вежливо постелили на полу, а большего мне и не надо было. Утром ушёл.

Следующий день я потратил в поисках постоянного гостя смертельно опасной аномальной зоны. Ну, а как иначе? Обещал – выполняй, а Пилигриму я пообещал, что найду дедушку, который помогал ему чувствовать себя не совсем одиноким в его продолжительной ссылке в виде привидения в нашем мире.

***

Сказать честно, не очень интересное занятие шастать по соседним деревушкам в поисках незнакомого мне человека, хорошо хоть имя знаю – Сергей Петрович. С другой стороны, пришёл в деревню, поймал любого жителя, да спросил. Деревня, что с неё взять? Все друг друга знают, а попадёшь на особо болтливую бабульку, и ты всё знать будешь. Всю правду, все догадки, вообще всё, что было, да чего не было.

К пяти вечера, обойдя уже пару деревушек, судьба мне улыбнулась. Правда, на само слово «деревня» населённый пункт не сильно походил, скорее посёлок. Железнодорожная станция своя, вокзал хоть и в плачевном состоянии, но был. Асфальт положен, и машин немного, но есть. Дома, хорошее сочетание деревянных с плиточными, выстроенными в два этажа. Своя школа, как потом мне сказали местные жители, даже две. Стадион неплохой довольно. Рюмочные, дом культуры, полиция. И, вроде, уже как город, а направо, может в полукилометре – поле, за ним лес: хороший лес, не больной лес, приятный. Из-за него во всём населённом пункте дышится легко и комфортно. Возможно, из-за отсутствия огромных домов здесь несколько холоднее, но это не плохо. На минуту в голову ударит, что ты в городе: поезда ходят, машины сигналят, люди разговаривают, а глаза закроешь и слышишь ветер и лёгкую тишину. Нет, это не город, но разве это плохо? В голову врезалось желание просто остаться здесь, забыть городскую суету и стереть с себя мишень, спокойно по ночам ложиться спать и не бояться, что не проснусь. Забыться и погрузиться в этот сон. Но нет, я не могу так…

Встретившийся на дороге мужчина любезно направил меня к дому Сергея Петровича. Для утоления голодного интереса односельчанина я поведал ему интересную историю о моих поисках родного деда, который жил здесь, хорошо хоть дёрнуло выстроить легенду до приезда сюда.

– А почему у вас фамилия другая нежели у деда? – Естественно услышал я после того, как скормил чушь незнакомцу, теперь нужно было, чтобы он её проглотил.

– Так потому что он отец мамы, а мама вышла замуж, таки у меня фамилия её мужа, а родители давно погибли, так вот и фамилии деда я не знаю. Да и вообще о его существовании узнал недавно и случайно, – легко парировал я. С той же лёгкостью отметал и другие вопросы, не вызывая особого подозрения.

Наконец, разговорчивый малый не только показал мне жилище искомого, но ещё и проводил до него. На пороге мы распрощались, и я направился к дому. Дряхлая калитка, ни сегодня-завтра рухнет, как пить дать. Слева деревянный столик, от него метрах в трёх был оборудован из кирпичей самодельный мангал. Справа деревья разные, яблоню-то я узнал, а вот второе и третье дерево были далеки от моих познаний садоводческих культур. Дом небольшой, но сделан на славу. Сразу почему-то понял, что всё вручную сделано с нуля, от него пахло силой и трудом, которые были в него вложены. У входа огромная, железная бочка, я заглянул внутрь – вода, логично. Направил взгляд вдаль и заметил, что дорожка не заканчивается, она уходит вниз, где обширно раскидываются владения хозяина. Дом отделён от главного хозяйства большой полосой фруктовых деревьев, не соврать бы, метров сто-сто пятьдесят одни деревья, большинство яблонь, а дальше множество деревянных пристроек для содержания скота. У хозяина водились свиньи, коровы, быки, гуси, козы, да и огород немаленький. Вот так обман, с дороги, с которой видишь дом, ничего этого просто не видно, потому что ныряет вниз, словно дом стоит на холме, да так оно, наверно, и было. Сколько сил потребовалось убить, чтобы сделать такую империю, в которой живёт один человек и много животных?

Я услышал рычание, направленное на меня, и напрягся. Ну, правильно, без собаки не обойтись. Медленно посмотрев по сторонам, я не обнаружил источник, мои поиски прервал голос.

– Тоша, ты кого учуял? – Голос был приятный, в меру грубый, но с усмешкой какой-то. У меня почему-то в голову стрельнуло одно: учитель…, причём либо географии, либо русского языка. – Рядом! Разбойник. Пойдём, – меня напрягало, что я по-прежнему никого не видел. Я не знал, куда смотреть, в сторону скотного двора, огорода или обернуться назад. – Вы кого-то ищите? – Вежливо сзади поинтересовались у меня.

Спокойно повернувшись, спрятав все мои непонимания за маску этакого адвоката, серьёзного, делового, я посмотрел на старика. Он был лет семидесяти, невысокого роста, с усами и неплохой шевелюрой пепельного цвета, в армейской куртке, джинсах и высоких сапогах, скрывающих ногу по колено.

– Здравствуйте. Сергей Петрович? – Не своим голосом спросил я. Голос мой шёл словно из самого центра живота, он был грубее, но без нерва, успокаивающий, приятный бас.

– К вашим услугам, молодой человек, – слегка сделав кивок головой вперёд, сказал старик и продолжал смотреть на меня.

Заминка. Я не знаю, что говорить, как ему сказать о том, что я общался с привидением, и оно просило меня заглянуть в гости. Мне можно будет сразу психиатрическую лечебницу вызывать. Нет, всё не так, представьте вопрос: «вы случайно не шастаете на озеро? Так вот, если да, то Дух Озера очень просил вас продолжить ваши похождения». Найти-то я его нашёл, и то не факт, что он, а вот как говорить с ним, я не подумал.

– Молодой человек, успокойтесь. Не пытайтесь строить сложных и правильных предложений, скажите мне обычным корявым человеческим языком, чего вы хотите? – Интеллигентно сказал мне дедушка. Не поверите, как камень с плеч упал. Хороший настрой на беседу с обеих сторон снимает все оковы и стеснения, видно было, что у моего собеседника тоже был живой интерес к нашей беседе, по нему этого не было заметно, но каждый хозяин желает знать, что хочет незнакомец, пришедший без приглашения в гости.

– Дух… Озера…, – я по-отдельности, с паузой произнёс два слова и ждал реакции деда. У старика же в ответ на это поднялись брови, но в остальном лицо не изменилось.

– И что Дух Озера? – Сергей Петрович развёл руками в стороны.

– Он просил меня найти вас и сказать, что вас этот водоём никогда не тронет. Приходите, когда вам угодно, – меня передёрнуло, будто я в кабинете директора отмазываюсь от очередного своего косяка. Прямо как в детстве.

– Молодой человек, вы в своём уме? – Улыбнулся дед.

– Я да, – твёрдо заметил я, но, по правде говоря, общение с привидениями, прогулки по аномальным зонам, встречи с оборотнями и всяким другим дерьмом… Нет, я уже не в своём уме. Я ещё и пил с этим самым привидением, кошмар, я уже пью не пойми с кем.

– Я ходил на тот лягушатник с самого детства и продолжу на него ходить, что бы ни говорили, – улыбнулся старик. – Что же касается Духа, находящегося ко мне в приятном расположении… Я рад, благодарю вас, но я не верю, что вы пришли сюда только для того, чтобы передать мне послание с того света, – совершенно без эмоций дед закончил фразу. «Он вообще мне верит?», задумался я.

– Да, только ради этого и пришёл. Он сохранил мне жизнь и попросил об одолжении: найти вас и поговорить. Он волнуется о потере приятного собеседника и совсем не глупого человека.

– Вы понимаете, что это похоже на бред сумасшедшего? – И снова без эмоций спросил дед, он был спокоен, как глыба льда.

– Я понимаю ваше недоверие, но всё же это так. Поверьте, Сергей Петрович, не всё мы можем объяснить с помощью науки. В понимании особых вещей помогает только вера, а она либо есть, либо её нет.

– Я знаю, молодой человек, знаю…, – спокойно проговорил дед и улыбнулся.

– У меня всё, дальше дело за вами. До свиданья.

Мы попрощались с хозяином, и я покинул его территорию. Теперь у меня осталось только одно дело – забрать деньги. Для этого я вернулся в Санкт-Петербург.

Глава 2. Увидеть Париж и не умереть

Дом, милый дом. Старый подвал, освещённый несколькими керосиновыми лампами. Огромная библиотека, оставленная мне прежним хозяином. Матрас, столик и вездесущие трубы. Я помню, как Вепрь привёл нас сюда в первый раз. Мы были замученными и уставшими. Тогда, эффектно появившись, он спас нам жизнь. Седой был сильно ранен, я боялся, что он погибнет, возможно, не из-за ранения, а от большой потери крови, но Вепрь спас его. Он творил чудеса – наш волшебник, мастер выживания. Чему-то я успел у него научиться, поэтому довольно неплохо скрывался от инквизиторов, пока их официальная охота на деле не окончилась. Меня оставили в покое, и я благополучно вернулся в этот подвал. Я сильно привязался к этому месту, оно было пропитано страстью к жизни, духом борьбы. Иногда ко мне заглядывает Котёнок, теперь для всего мира он является моим усыновленным подопечным, но я думаю, что мой контроль не сильно ему нужен. Что я вообще могу дать человеку, который прошёл со мной плечом к плечу через кровопролитную, жестокую, братоубийственную войну? На деле он оставался моим другом, правда, иногда меня вызывали в школу на родительские собрания – просто хуже не придумаешь. Приходишь туда и два часа борешься со сном, когда тебе втирают, что твой подопечный снова подрался или грубо высказал учителю свою точку зрения на какой-либо вопрос. С оформлением документов помогла, кстати, Стая за небольшую услугу, и с тех пор я выполнял, но уже за деньги, предложенные ими контракты. Было их не так много, но всё-таки хороший доход, солидная помощь. Так что о том, что мне грозила опасность, можно было и не думать, но я всё равно думал об этом. Постоянно думал. Всегда был настороже, пытался видеть на несколько ходов вперёд, и раз я пока жив, значит, мне это удаётся.

После столь опасной вылазки я отсыпался почти двое суток. Сил совсем не было, не хотелось ни есть, ни пить, только курить и спать.

Со стороны улицы послышались быстро приближающиеся шаги, по ним можно было без сомнений сказать, что идущий направляется наверняка, зная всё, с чем он тут встретится. Я очень часто спал в одежде, чтобы не тратить время, если придётся быстро вставать – эта привычка ещё с военных действий осталась. Странно, я заметил такую штуку, что война уже год назад как закончилась, но я продолжал жить в ней. От шума я открыл глаза и, не издавая звуков, быстро встал с постели, вытащил из-под подушки револьвер и, подойдя ко входу, встал спиной вплотную к стенке. Если зайдёт незнакомец – пуля ему гарантирована. Я сделал глубокий вдох и внутри сжался, словно пружина, готовая резко разжаться. Шаги с той стороны остановились, он не мог услышать меня, я сделал всё ювелирно тихо. Если только это… Котёнок.

– Опять оружием пугать будешь, – с другой стороны стены донёсся этот тонкий, в данный момент раздражающий, но всё же родной голос и через мгновение в дверях появилась родная морда.

– Когда-нибудь я тебя пристрелю, – с иронией произнёс я и направился к дивану, чтобы убрать револьвер под подушку, где ему сейчас самое место.

– Когда вернулся? – Поинтересовался этот мелкий комок проблем.

– Не знаю, дня два назад. Сильно устал, очень много сплю, – ответил я.

– Правильно, восстанавливай силы, – улыбнулся Котёнок.

– Что случилось? – Спросил я, увидев его необычно довольную морду лица.

– Да ничего, – начал отмазываться мой подопечный.

– Кошак! – Повысил я голос, а потом мягко добавил, – не нервируй меня.

– Всё как обычно. Надо тебе, папуля, в школе моей появиться, – улыбнулся он.

– Что на этот раз? – Уже смирившись с предстоящим выносом мозга, спросил я.

– А вот на этот раз не из-за меня, ну из-за меня, но…

– Короче.

– Конец учебного года вот и проводят собрание.

– Ты в каком классе, засранец? Напомни отцу, – зевая, спросил я.

– О, как всё запущенно. Папка, очнись, – Котёнок начал щёлкать пальцами над моей головой. – Девятый как-никак. В этом году выпускной у меня, – засмеялся он.

– Да ладно? – Удивился я.

– Поверь мне, – дурачился этот мелкий проныра.

– Значит, нашей принцессе нужно покупать выпускное платье? – Улыбнулся я.

– Ой, как смешно, – надулся бедный малый.

– Один ноль в мою, лошара. Будешь королевой балла, – засмеялся я. Мы постоянно подкалывали друг друга.

– Шутник блин, – засмеялся Котёнок, не имевший уже сил сдерживаться и дуться напоказ. Смех прошёл, а желание спать осталось. Я развернулся и направился к матрасу.

– Тебе придётся прогуляться до моей школы, как бы тебе ни хотелось отвертеться, – продолжал улыбаться мелкий. У меня совсем не было сил, я много зевал и чувствовал, как сильно слипаются глаза.

– Ну, это нормально, – сказал я и плюхнулся на матрас. – Когда собрание?

– Через неделю.

– Отлично, успею купить вазелин, чтобы доблестно держать удар за твои приколы, – замученно пояснил я.

– Ну, паа-па, – кривлялся Котенок, изображая девочку, просящую денег у родителей.

– Как ты мне дорог, – улыбнулся я.

Котёнок посмотрел на меня, покачал головой и снова засмеялся.

– Панк, год прошёл, а ты всё не пойми как живёшь. Выйди уже на свет, хватит сидеть здесь, как пещерный человек. Кто знает, может, и девушку найдёшь себе, – он продолжал улыбаться.

– Кошак, сейчас я хотел бы встать и отвесить тебе подзатыльник, но природная лень удерживает меня.

– Что-то ты совсем плох, – Котёнок констатировал самую явную вещь, просто гений наблюдательности. – Схожу до магазина, куплю тебе поесть, уважу, так сказать, старика.

– Ой, уйди уже куда-нибудь. Будь человеком, – попросил я.

– Не за что, – засмеялся мелкий и поскакал к выходу. Я же вырубился минут через пять и проспал ещё часов семь.

***

Такое тоже бывает, просыпаешься от того, что затекла спина, тошнит от жажды и ужасно хочется закинуть в себя чего-нибудь. Простреливало в правую нижнюю часть спины. Я повернул голову налево и увидел на полу пакет. Нехотя встал с матраса, подошёл к нему. Ух ты, с едой! Котёнок-таки сходил в магазин, а вернувшись, застал меня спящим, не стал тормошить и ушёл. Вот сейчас просто нечеловеческое спасибо ему. Консервы, чай, всякие штучки быстрого приготовления, а что делать? Так и живём. Кипятильником согрел себе стакан воды, опустил в полученный кипяток чайный пакетик и ножом открыл банку консервов. Прекрасно, что может быть лучше. Вот самое отличное, когда сильно хочешь кушать – и просто ешь, сильно хочешь пить – берёшь и пьёшь, в этом деле главное, чтобы было то, чего тебе хочется. Хочешь курить и… Котёнок, пятнадцатилетняя маленькая бородавка не купил тебе сигарет. Вот он – облом. Я засмеялся про себя, всё-таки придётся выйти на свет людской. Когда праздник живота закончился, я поплёлся в ближайший круглосуточный магазин, так как спал аж до часу ночи.

Тьму, окутавшую город резали яркие фонари, свет из окон домов и фары, проезжающих мимо машин. Людей много на улице и правильно, зима прошла, и теперь все стараются наверстать упущенное. Смех и громкие эмоциональные разговоры доносились со всех сторон. Я соскучился по ним, по звукам ожившего города. Прямо посреди тротуара два молодых музыканта уютно устроились и играли на гитарах красивую музыку для тех, кто не спал. К ним подходило много людей. В тот момент, когда я на них обратил внимание, ребята уже собрали хорошую публику, примерно человек тридцать. Девушка со смешной шляпой проходила мимо слушателей, мирно наслаждавшихся музыкой и, улыбаясь, просила помочь молодым музыкантам.

Ребята заиграли что-то до боли знакомое, и я решил, что мои сигареты из магазина никуда не убегут, если я задержусь на одну песню.

«Замер троллейбус в троллейбусном парке,

Перепутал механик провода по запарке,

Выключив лампочки в сорок электросвечей,

Люди ночами делают новых людей…»

Александр Васильев, Сплин. Конечно, мне знакомы эти строчки. Ребята очень красиво играли, не позорили группу своим исполнением. От такого лёгкого, приятного душевного спокойствия ещё больше захотелось курить. Захотелось ненавязчиво, просто пускать дым и слушать исполнение. Ко мне тоже подошла та девушка со смешной шляпой и с зелёными средней длинны волосами. Оригинально, даже можно сказать красиво, по крайней мере, мне понравилось. Ей такой цвет очень шёл к форме лица и к глазам. Бесит, когда девушки красят волосы в один цвет, а кончики в совершенно другой и цвета выбирают такие, что прям хочется к чертям спалить это убожество. Я думаю, они просто выбирают цвета, которые отражают их состояние души в данный момент, может это и правильно, плюнув на мнение других делать то, что хочется, даже если это выглядит глупо и неряшливо для кого-то. Я улыбнулся девушке и положил в шляпу пару сотен, сколько взял из кармана. Редко даю деньги музыкантам, но если они проникают прямо в душу, то почему бы не помочь ребятишкам. Вообще восхищаюсь игрой на гитаре, да и в принципе на музыкальных инструментах. Когда человек умеющий берётся за дело, то из обычных вроде бы, казалось, деревяшек со струнами или длинных трубок с дырками выливается по истине волшебная, ласкающая или нагнетающая композиция. «Коль, музыка, ты – пища для любви, играйте громче!», Уильям Шекспир был прав, как всегда прав. Хотелось громче, хотелось, чтобы эта музыка захватила меня в плен, и непроизвольно моё тело пустилось в танец. Дослушав песню, я направился в магазин.

***

На крыльце магазина я открыл только что купленную пачку сигарет, достал оттуда одну штуку, зажал между губ и поджёг. Втянул табачный дым и закрыл глаза. Кайф. Снова этот едкий дым попал в меня, снова он задёргал струны души и подарил мне наслаждение. От долгого перерыва между приёмами яда у меня в голове появился ветер и всё пространство вокруг меня слегка поплыло. Неужели я дождался, вот она – зависимость, самая страшная штука. Бывает, что каждый день рискуешь жизнью, спасаешь её крепко сцепив зубы, никому не даёшь её отнять и сам же гасишь её вот этими маленькими мерзавцами. Сам убиваешь себя, но почему-то эта частичка смерти такая приятная, такая нужная. Думаешь, что нужная, в голове сотни раз прокручиваешь, что надо бы бросить, потом собираешь все силы в кулак, ломаешь сигарету, говоришь и искренне веришь, что всё! Бросил, избавился от неё, готовишься к худшим двум неделям своей жизни, но всё же потом опять берёшь сигарету. Через неделю, через месяц, снова берёшь её и опять сажаешь себя на крючок. Глупо… Вот вам и проявление слабости…

С чувством выполненного долга я взял курс к дому и уверенно зашагал в своём направлении. Прошёл мимо тех же музыкантов, они уже закончили свой ненормированный рабочий день, ну ладно, рабочую ночь и прощались с публикой, которая так любезно подарила им немного денег в обмен на бесценные эмоции. Они потом будут говорить своим знакомым, на каких хороших музыкантов случайно наткнулись ночью и остановились послушать и всё такое. Завернул за угол, шёл переулками, и…

Что-то острое упёрлось мне в правый бок, и холодное лезвие ножа легло мне на кадык. У меня дежавю…, холод пронзил моё тело, быстро я начал мёрзнуть, напрягся, занервничал, сглотнул подоспевшую слюну во рту и ждал.

– И снова добрый вечер, – улыбаясь, произнёс голос сзади. – Я вижу, ты так и жаждешь аудиенции с апостолом Павлом.

Как же он был мне знаком и практически сразу я понял, где его слышал. Этот голос когда-то сказал мне, где искать Слеша. Я тяжело выдохнул и успокоился.

– Всегда надо появляться именно так и упоминать апостола Павла? Хоть раз бы зашёл по-человечески в гости с бутылочкой водки и рассказал бы мне всё, что угодно, – нервно, ехидно проговорил я в пустоту.

– Нет времени дурачиться, – одёрнул меня пришелец. – Кто-то очень назойливо старается тебя слить.

– Зачем? – Удивился я. – Кому я мог насолить, обитая в подвале с крысами и постоянно борясь за свою жизнь?

– Вот этого я пока не знаю. Твой последний рейд был задуман с расчётом на то, что ты не вернёшься. Надеюсь, это ты уже понял? – Блин, ну просто Вепрь номер два, ещё и указывает мне на мою тупость таким противным поучительным тоном.

– Мне всё интересно, тебе-то, зачем помогать мне? Кто ты? В прошлый раз ты так и не раскрыл карт, – любопытствовал я.

– Скажем так, я – твой внештатный ангел-хранитель, пока с тебя и этого хватит. Скоро с тобой расплатятся за рейд, и советую тебе исчезнуть на время, – пояснил мне сложившуюся ситуацию незнакомец.

– Надолго? – Поинтересовался я.

– Пока я не вычислю того, кто мечтает о твоей смерти, – ответил голос.

– А в днях, неделях или месяцах хотя бы? – Съязвил я, не услышав конкретного ответа.

– Не умничай, – грубо прервал мою издёвку голос.

– Ну, вот так всегда, – засмеялся я.

– Я смотрю, ты больно наглым стал. Очень не похоже, чтобы ты переживал за свою жизнь, – начал давить на мою неосторожность незнакомец. Видно дело нешуточное и лучше бы мне действительно исчезнуть куда-нибудь.

– Я уже думаю о путёвках в тёплые края, – смеясь, сказал я. В последнее время замечаю, что часто смеюсь, когда дела обстоят совсем плохо. Наверно, это моя защитная реакция, чтобы не ударяться в панику. Раньше такого не было.

– Пакуй чемодан, придурок! – Лезвие быстрым, ловким движением удалилось от моей шеи, то, что кололо в бок, тоже убрали, и незнакомец исчез за моей спиной, словно его там и не было мгновением ранее. Я стоял на месте, как вкопанный. Медленно достал из кармана открытую пачку сигарет и закурил. Нервов не было, только жалость и обида. Обида на себя. Сколько ни тренировался, ни учился, а всё равно есть тот, кто сильнее, и в конечном итоге я погибну. Я ведь не почувствовал того, что сзади кто-то приблизился ко мне, даже не дёрнулся, когда в бок сзади тыкнули чем-то, никак не постарался спасти себя. Самое страшное чувство, когда ты искренне веришь, что что-то можешь, а на деле – тебя всё равно обходят. Всё равно есть тот, кто лучше.

Докурив, я направился домой.

***

Часов в десять утра зазвонил телефон. Оперативно, однако, работает Стая. Я в городе пару дней назад появился, а меня уже вычислили и уже связаться со мной пытаются.

– Слушаю, – спокойно произнёс я.

– В 14:00, Варшавская улица дом 19 корпус 2, возле дороги, – быстро проговорили мне и связь оборвалась.

Я быстро записал адрес и, сломав телефон пополам, положил его в карман, чтобы выбросить подальше от дома. Теперь нужно было узнать, куда мне направляться, потому что Питер совсем не маленький. Знать прямо все его улицы поимённо просто было невозможно. Карта, потрёпанная, старая, верно служившая Вепрю, потому что он не доверял электронике и всякой современной аппаратуре, подозревая, что по ним его легче всего будет вычислить. Вепрь, естественно, пользовался изобретениями, но только теми, которые изобрёл сам. Теми, в которых он был уверен на все сто.

Варшавская улица оказалась в окрестностях метро Электросила, занесла же меня нелёгкая. Короче, в 13:58 я был в назначенном месте.

В 14:00 ко мне подошёл мужчина, в котором с первого взгляда я узнал собрата инквизитора. Он был с чемоданчиком. Под два метра ростом, короткостриженый, накаченный, в белой майке, его руки и плечи были открытыми и очень огромными. Лицо, напоминало квадрат, правда, не идеальный. Рыжие, выцветшие волосы, ломаный нос, вытянутая вперёд нижняя губа – орангутан одними словом, но мощный, по крайней мере, на вид.

Подходя ко мне, он смотрел мне прямо в глаза, это действие могло производить ужас, уж очень эффектно эта масса переливалась на фоне городского пейзажа, приближаясь всё ближе и давя на меня своей тенью. Внушительные размеры, но как известно, чем больше шкаф, тем громче падает. С подобными мыслями я совершенно спокойно ожидал продолжения. Куча мышц остановилась в метре от меня, потом сделала шаг вперёд и поставила на землю чемодан, после отошла назад.

– Велено передать, – сказал он обычным голосом. Я-то думал, сейчас какой-нибудь грозный бас издаст эта машина, а тут совершенно обычный голос.

– Кем? – Спросил я.

– Этого не велено говорить, – ответил человек-слон. – Где товар?

Я достал из внутреннего, нагрудного кармана, жестяную коробочку высотой примерно пятнадцать сантиметров и с квадратным основанием около пяти сантиметров, бежевого цвета, с красными узорами снаружи. Большими красными буквами на трёх сторонах снизу было написано «Манная», на четвёртой стороне маленькими чёрными буквами «Завод… Ленинград» надпись была подтёртая и разобрать, что на ней было ещё, не представлялось возможным. На дне был выбит квадратный штамп и надпись «Цена 45 коп».