Кредо инквизитора II

Алексей Рутенбург

Кредо инквизитора II

Книга третья. В плену обстоятельств

«Хочется много денег

И ничего не делать.

Главное – не работать,

И каждый день в кабак.»

© Панк-группа «Бригадный Подряд»

Глава 1. «Мёртвый треугольник»

Вот одно на уме только: «Спасибо, Боже, что мне так весело». Хотелось, значит, деньжат по-лёгкому срубить – а тут гибелью моей близкой аж за версту несёт. И мой вам совет: не имейте дел с сомнительными личностями, особенно, я повторю, особенно связанными с криминальным миром. Попал по самые помидоры, но, как говорится – выхода нет только из гроба…

Угораздило меня оказаться в это прекрасное майское немного прохладное утро на берегу живописного озера. Вода так и манит к себе, рябит, и переливаются попадающие на неё лучи восходящего солнца. Лёгкий ветерок, от которого уже начинает немного болеть голова: кислорода после города слишком много, и сырая земля, которую я ощущаю всей своей спиной и порядком уже, зараза, замёрз, етить его налево. И вместо того, чтобы раскинуть палатку, жарить шашлычки, потягивать пивко и банально греться у костра, конечно, любуясь здешними красотами, я лежу с простреленным плечом, вжавшись в землю, и пытаюсь ещё больше спрятаться за кусок чёртовой бетонной плиты. Спокойствие, главное сейчас думать, как бы не остаться в этой земле! Даже не покурить, зараза! Светлеет с каждой минутой, которые быстро капают, наполняя чаши между жизнью и смертью. Ещё совсем немного и мишень на моей башке начнёт расти в геометрической прогрессии и выделится ярко жёлтым цветом лидера, в моём случае – цвета уже, надеюсь, быстрой смерти!

В общем, забудем на секунду про моё нынешнее положение и окунёмся в историю, как я попал в столь беспросветную ж…, кхм, ситуацию. Извиняюсь, но другие слова в голову просто не лезут.

Чем заниматься человеку, которого для всего мира не существует? Конечно, есть липовые документы, но светить их лучше крайне редко. Значит, перебивался я мелкими заработками, выходил на овощебазы грузчиком по ночам (им-то мои документы совершенно не нужны), ну и занимался совсем неинтересными делами. Только подумать – у меня для их людского мира есть высшее образование, но меня для них – нет. Вот так-то… тяжёлая доля отступника. Выходит так, что и инквизиторам было бы лучше, чтобы меня не было, но не трогают – и ладно. Хотя в чём-то помогают, например, Стая голодной смертью сдохнуть не даёт. Как раз они и предложили мне сотрудничать на довольно неплохих условиях. Знали бы вы, сколько аномальных зон раскинули свои когти по нашей стране. Да в одной Ленинградской области их немерено. Стаявцы – не дураки, свои члены в костёр совать не будут, а всякие неведомые безделушки-артефакты им подавай, а то их прилизанным ухоженным лабораторным крысам, учёным, просто жесть как скучно. А я нахожусь в такой жизненной ситуации, что хоть объявление в интернет да по газетам раздавай: «изгоню, значит, злых духов за скромный гонорар, за пожрать, блин!» Ну и, в общем…

***

Есть люди, которые в моей ситуации узнают свою. Может, тяжёлые жизненные обстоятельства, кто-то из-за нежелания что-то изменить. Нет возможности устроиться на постоянную работу, у меня из-за того, что я просто не существую, а на липовые документы, которыми нас снабжал Центр, нет возможности надеяться. Я сам загнал себя в тупик. Выживаю, как приходится, как получается, но вы, люди, которые есть, которые живут, сами нелепым образом бросаете себя в подобные ситуации. Кризисы, безработица – это понятное дело, обвал курса валют… Но, мне кажется, даже дипломированный специалист, попавший в колею неудач, не должен отказываться от халтур, тем более, если он считает, что в его ситуации виновен кто-то другой. Что мешает просто заработать? Страх? Потому что больше половины людей хотят жить и ни в чём себе не отказывать, боятся тяжёлой, грязной работы. Боятся каждый день приходить домой уставшими и падать спать с мыслями, что завтра снова придётся возвращаться в этот так называемый ими «ад». Никогда не будет так, чтобы все работали чисто и не пачкались, и, конечно, при всём этом оставались при хорошем заработке. Нам всегда предоставляют выбор: хочешь – учись, устраивайся на работу и не парься, а если чувствуешь, что это не твоё – ищи счастье на чужом поле, где всё уже разобрано и поделено. Агитировать что-то менять – это удел ребят, которые на чужом горбу хотят вознестись до небес. А что там: те же митингующие, просто продолжат так же работать, на мгновение им покажется, что они выиграли, но нужна ли им эта победа? Никто загодя не скажет, чем обернётся резкий переворот. «Извините, мы ошиблись! Валите дальше подыхать за копейки», скажут им. Изменится только верх, только самая верхушка горы. Старая растает – новая заморозится…

Я же, уповая на своё физическое превосходство над обычным среднестатистическим человеком, мог выполнять более сложные задания. Мог идти туда, куда здравомыслящий человек никогда не сунется. На своём «я» я и попал…

***

Есть одно такое место, только я вам адреса не раскрою, поверьте мне, лучше в такие места экскурсии не водить, а то много людей в этих местах умирает. В городах – там всё ясно – чуть что, сразу рейд и биться с нечистью, очищать родные места. А в местах, где населённые пункты километрах в десяти-пятнадцати находятся? Там плачевнее дела обстоят. Есть и ещё хуже. Например, тут, где я сейчас оказался. Тут деревенька была, но опустела, да и так много нехорошего происходило. Один случай расскажу: приехали на это чудесное озеро четверо молодых людей отдохнуть. Двое мужчин и две женщины, короче, классика жанра. И, вроде, всё прекрасно, выпивают, радуются жизни, но хлоп: один из мужчин режет горло второму, сбрасывает труп в то самое озеро, избивает до полусмерти девушку и голыми руками сворачивает ей шею. Согласитесь, малоприятное зрелище. Насилует вторую, потом кончает и её, правда, после долгих издевательств. А потом, догадайтесь, куда направляются их тела? Правильно, в то же озеро. После жаркого барбекю убийца топится в том же водоёме, может, от злости на себя, может, из-за непонимания ситуации, но на вид просто из бешенства. Короче, причина неясна и, главное, не понятно, что это за резкий приступ превращения в дикое животное? В общем, счастливый пикничок превращается в кровавое шоу.

За последние несколько лет здесь сгинули почти триста человек. Стаявцы единственные заинтересовались и начали исследовать столь необычную аномальную зону. Мучения и пытки, страх и мерзость, сколько ужаса пережили учёные придя сюда. Да и инквизиторам неплохо досталось, а тем, которые чувствуют происходящее в пространстве, совсем плохо было. Короче, всех пришлых пришлось быстро эвакуировать с мёртвого треугольника, как его окрестили в, можно сказать, близлежащем населённом пункте. После долгих исследований учёные смогли определить масштабы зоны – четыре на четыре километра. Территория не очень большая, но что на неё действует, так понять никто не смог. Только симптомы, реакция и результат. Обычный человек, находящийся в этой зоне, через час-полтора, максимум через два, начнёт чувствовать головную боль. Возможны кратковременные, но регулярные контузии, слабых может взять озноб и тошнота. Самое страшное, что между симптомом и реакцией очень короткий промежуток времени. Через полчаса появляется животная агрессия на всё, ненависть к каждому живому организму и с каждой минутой усиливающаяся жажда убивать. Через ещё полчаса, максимум час, уже никого в живых на территории нет. У инквизиторов всё происходит дольше, возможно, сказывается сильный организм: через два-три часа – симптомы, ещё через полтора-два часа – реакция, конечный итог – через час после проявления агрессии. Время может меняться в зависимости от близости нахождения объекта к центру, откуда идёт воздействие.

Стаявцы пошли на самый отчаянный шаг: послать экспедицию к центру зоны для выявления источника излучения. Был сформирован отряд из инквизиторов только высшего ранга в количестве четырёх человек, только опытные, проверенные временем бойцы. Но план потерпел фиаско, ни один из участников не вернулся.

И тут поступает мне предложение, коль деньги нужны – сходи. Вот я дурак и пошёл, а одному стрёмно. Завязал знакомство с представителями другой стороны людского закона. Им плевать на такие слова, как «артефакт» и «аномалия», а на такие слова, как миллион на четверых – это уже другое дело. Да я и сам на лаве глаз положил. Что ж здесь такое, что Стая решила позволить себе так раскошелиться? Вопрос…

***

Позавчера вечером я приехал в город областного значения, находящийся ближе всего к месту моей будущей экспедиции. Мне было необходимо найти местного аборигена, знающего эти места, людей для совместного путешествия и собрать любые сведенья. Из зоны никто не возвращался, поэтому я не знал, чего ждать. В принципе, на тот момент о месте, в которое собирался, я вообще ничего не знал, а это сверх глупо и опасно. Я пошёл простым логическим путём: где могут быть люди, знающие какую-либо информацию? В местном баре. Помимо бомонда и малолеток в таких местах иногда зависают люди, познавшие прелести жизни. Но до бара я дойти не успел, меня перехватили тамошние инквизиторы.

У них, как я понял, по сравнению с нашим, очень развита проблема с иерархией и субординацией. Например, с чужим инквизитором, в данном случае со мной, мог общаться только старший патруля. Вообще в рейде их было трое: один опытный и двое салаг. Одеты как обычные бродяги, наша порода. Берцы, у одного джинсы, а у старшего и второго салаги армейские штаны. Парень в джинсах был в кожаной куртке, особых подробностей я не видел, старший и его маленькая копия – в свитерах и ветровках. Меня поразило, что все трое лысые, это, наверно, только у нас принято ни хрена не стричься, а потом вшей с блохами разводить, ну да ладно.

Старший подошёл ко мне.

– Привет, брат, – мягким, проникновенным, довольно приятным голосом сказал он мне. Не узнать инквизитора – это нужно быть отбитым идиотом. Как говорится, рыбак рыбака, ну понятно, короче.

– Добре, пани, – съязвил я и улыбнулся.

– Где ж ты тут пановьих-то, увидел? – Засмеялся мой случайный знакомый. Смех – лучшее лекарство и отличный помощник понять, как к тебе расположен собеседник. Можно пытаться подделать смех, но неискренность ударит сильно по глазам, а если человек смеётся открыто и чисто с незнакомцем, стало быть, подвоха не стоит ждать, но расслабляться, поддаваясь этому чувству, не стоило.

– Да нигде. Я по делу, – резко кинул я, сбросив с себя улыбку. Инквизитор заметно напрягся, словно приготовившись к бою.

Он – мужчина лет тридцати, на пару лет всего постарше меня, через зубы втянул в себя воздух, почесал левое ухо и посмотрел прямо мне в глаза. Честно говоря, не люблю, когда смотрят прямо в глаза, становится очень неуютно, но отрываться и проигрывать этот бой в гляделки ни в коем случае нельзя. Уберёшь взгляд – проявишь слабость, поэтому из последних сил, через жжение в висках, смотришь.

– Без дел по миру не шаримся. Отойдём? – Предложил он, и мы не спеша побрели в сторону.

Уединились, расстояния хватало, чтобы мелочь ничего не слышала.

– Ты сам чей будешь? – Спросил он.

– Да сам с Питера. Панком кличут, пришёл одно местечко «забавное» посетить. Вроде как, экскурсия, может, что подскажешь за поход мой?

– Интересно. Меня Снегирём зовут, а в это «забавное» место и шлюха за миллиард не полезет. Лучше тебе экскурсию в другом месте организовать, поверь мне. Вот так-то.

– Эва как? – «В какое же место меня упрямого ведёт жажда безбедной жизни?» Задался я вопросом.

– Зря смеёшься. Ваш брат здесь уже полазил, еле живым уполз, а те, кто сунулся поглубже, таки вообще сгинули без следа, словно их и не было вовсе.

– Так и нас нет, – заметил я и добавил. – Ты уверен, что мы за одно место базар ведём?

– Я-то уверен, а ты точно хорошо подумал, что хочешь туда? Там билеты в один конец, только в путь, выдают.

Что-то мне на глазах подурнело, но ведь не остановишься на полпути. Работодатель явно не оценит такого.

– Мне нужен проводник и пара богатырей. Поможешь?

– Нет, друг. Я инквизиторов изводить не позволю. Шкуры не жалко своей – сам и лезь. Если хочешь попутчиков в ад и обратно, это милости просим к бандюганам местным. Они за приличные лаве у дьявола на спине польку станцуют. – Снегирь был очень недоволен ходом моих мыслей, и было видно, что разговор вот-вот и оборвётся.

– Сведи меня с ними? Дальше я сам, – я не хотел упускать любую помощь. Одному мне точно край.

– Как знаешь, брат…, как знаешь…, – покачал он недовольно головой и вздохнул, взглянув на меня. – Идём.

Снегирь повёл меня в бар.

***

Бары все на одно лицо. Неплохая музыка, по крайней мере, не попса. Все столики заняты, достаточно темно и пахнет куревом, хотя в зале курить запрещено. Длинные проходы и в центре освобождена маленькая зона для танцевальной площадки.

– Выпей чего-нибудь, я через минуту, – сказал мне Снегирь и удалился.

Я сел за стойку и заказал стаканчик пива. Двое других инквизиторов остались со мной, но молчали, как рыбы, видать, боялись старшего. Я посмотрел на бармена: это был светлый парень, лет двадцати трёх с маленькой бородкой.

– Браток, я закурю? – Сквозь шум докричался я до него.

– Полтинник в стакан и кури на здоровье, – посмеялся он и продолжил своё волшебство.

Справа от меня, возле кассового аппарата стоял картонный стакан с надписью «на чай», я положил туда пятьдесят рублей и закурил. Парень за стойкой щедро выделил мне пепельницу. Слушая музыку и втягивая табачный дым, я повернулся и увидел Дашу. Моё сердце замерло, как тысячи раз до этого, стало тяжело дышать. Она стояла в конце зала в мягком белом платье, прикусывала свою нижнюю губу и нежно руками ласкала свою таллию. Я смотрел, не моргая, и боялся оторваться. Меня затрясло. Она медленно и плавно танцевала под свою музыку, музыку небес, тянула ко мне свои руки и смеялась надо мной. Её блистательная улыбка осветила весь зал для меня. Я почувствовал, как глаза наполняют слёзы. Весь этот год она не покидает, весь год мучает. Кто она для меня – стыд или ангел-хранитель? Моя боль, моя смерть или мой спаситель?

Сигарета в руке почти истлела, и уголёк обжег мне пальцы. Резко одёрнувшись, я прислонился губами к месту ожога, естественно, потеряв её из вида. Когда же снова посмотрел в конец зала, Даши не было, но оттуда тянуло холодом и нежным ароматом её духов…

Я залпом выпил кружку пива и закурил новую сигарету. Через пару минут появился Снегирь и сказал, посмотрев на меня:

– За дальним столиком, справа. Удачи тебе, – он махнул на выход и двое его подопечных уныло поплелись следом за ним.

– Спасибо, – сказал я и начал вставать с длинного стула.

– И Панк…, – вслед крикнул он.

– Что? – Я обернулся.

– Четыре часа! Это спасёт тебе жизнь, – громко и отчётливо сказал он, но я не понял, к чему это было сказано.

Я пытался через дым и шум остановить его, но он со своими ручными мартышками удалился. Я вздохнул: «Что за четыре часа? Какие четыре часа? К чему вообще сказал?». Эх, делать нечего, я направился по указанному маршруту, к самому дальнему столику.

***

За столиком сидело двое парней, мои ровесники. На столе стояли кружки с пивом, а сами они были заняты объеданием костей сушёной рыбы. Не дожидаясь приглашения, я присел.

– Ты – Панк? – Сиплым голосом спросил парень, сидевший напротив меня.

– Есть такое дело, – спокойно ответил я.

– Если тебе чего перетереть надо, то это со мной. Зовут меня Бахром Леопольдович.

– Да не валяй копыта, Баха, – с ухмылкой сказал ему второй.

– Цыц, сявка. Мы тут за дела базарить будем, – заткнул его мой неприятный собеседник.

Меня их жаргонный выпендрёж уже достал, а я только подошёл. Надо этот балаган прекращать, поэтому сразу в лоб.

– Миллион на всех, за всё, – и ткнул пальцем на карте в место, куда мне нужно.

Мужчина, с которым я не общался, сильно закашлял, подавившись костью, а у моего собеседника глаза не могли найти на лбу общую точку соприкосновения. Я, в ожидании их ответа, взял целую кружку пива, стоявшую на столе, и сделал пару хороших глотков. Парень, наконец, собрал свои глаза со лба и, отпив пива, мягко сказал.

– Сколько? – Его сиплый голос звучал настолько смешно, что я чуть не засмеялся, а его рот, как он не старался, всё равно приоткрылся.

После паузы, видно пьяный мозг пытается найти в себе остатки знаний по математике из школы в девять классов, он вдохнул и без наездов, без жаргона, без всякой другой показной хрени, сказал:

– Я – Баха, это – Ник, – он показал мне на парня, который всё ещё кашлял, – а третьего нашего зовут Шурик, он сейчас с малявкой лямуров гоняет.

– Прекрасно. Вот и поговорили, – усмехнулся я и допил пиво.

Дальше мы обсудили детали сделки, договорились о времени и разошлись. Хотя, по-моему, детали и все дальнейшие обсуждения бежали просто мимо них. В их глазах щелкали лёгкие, по их мнению, деньги.

***

На следующий день мы встретились на выезде из города, меня подобрали на микроавтобусе, и, собравши воедино нашу экспедицию, мы направились к «мёртвому треугольнику». От города сие место находилось километрах в сорока. Подвох в том, что дороги как таковой туда не было и примерно четверть пути пришлось следовать пешком. Баха, Ник, Шурик, я и водитель, мне его не представили. Мужик под два метра ростом, кулак с моё лицо, он был просто огромным, но молчаливым. Парни словно на войну собрались: автоматы, камуфляж, сапоги, гранаты, ножи. Шурик – третий из этой шайки, с которым мне вчера не довелось познакомиться, оказался совершенно непохож на своих коллег. Он был слишком интеллигентным на их фоне, да и на вид щуплый, маленький какой-то и печальный. Баха и Ник цеплялись к нему всю дорогу, он был вроде как объект для их насмешек, видно было, что слова местных орангутанов били в больные места, но Шурик держался, не поддавался на провокации и со временем эти недолюди отставали от него ненадолго. Я и Шурик сидели друг напротив друга в конце кабины, возле запасного выхода, намертво закрытого, а наши острые на язык коллеги, отбитые уголовники – впереди, сразу за водителем.

– За какую малую эти ящуры тебя треплют? – Спросил я, приблизившись к собеседнику.

– Да пошли они, идиоты. Это сестра моя младшая, но им об этом лучше не стоит знать, и так много обо мне знают, а это плохо в подобном окружении, но не утаить…, – грустно сказал Шурик.

– Понимаю, – спокойно добавил я, и нехотя провёл аналогию со своей средой.

– Я её очень редко вижу, – сказал он, глядя на свиней, сидящих впереди нас.

– Ты ведь не такой. Зачем ты влез в это вообще? – Удивился я и немного наехал на своего собеседника, дабы пробудить в нём желание другой жизни.

– Родители наши погибли лет пять назад, образования у меня нет, а сестру надо было вытягивать, вот и связался на свою голову…, а сейчас…. Мне никто выйти из дела не даст. И мне голову открутят, и ей, – грустно прошептал он.

– Картина маслом. И много чего видел?

– Достаточно, чтобы стать трупом. Пойми, эти двое красуются перед всеми, что они могут, какие они крутые, а на деле сами шестёрки. Не понимаю, как вообще им дали добро на подобный замут. Было, конечно, они живьём в бетон людей закатывали, решали локальные проблемы…. Они делают ужасные вещи, чтобы другие боялись, чтобы не потерять авторитет, а так…, без оружия, они – никто.

– Ясно. Ты не парься, – улыбнулся я. – Всё гладко пройдёт, богатыми все будем, – утешил я его.

– Зря ты с ними связался. Для подобных им достаточно никогда не будет, а мне уже хватит, но не уйти, – Шурик опустил глаза. – И ещё, Панк, смотри в оба. Я-то не рыпнусь, мне резонна нет, а эти могут свою гниль показать, да как бы поздно не было. Ты этих людей не знаешь, как я.

– Максом меня зовут, если что. А за совет спасибо, учту.

Мне совершенно не нравилась ситуация, в которую я попал. Атмосфера накалялась, коллеги тоже доверия не внушали и, наверное, в тот момент надо было это «Шапито» закончить. Видно, совсем я своё инквизиторское чутьё упустил или банальная жажда денег отвлекла. Из-за них у меня притупился инстинкт самосохранения.

Машина резко остановилась.

– Приехали, детишки, поть сюды. На выход, хватит там, в углу, трепаться, – сказал Баха и, открыв дверцу, выпрыгнул из салона.

Вышли и мы. На улице уже была ночь. Было темно и прохладно. Мои сегодняшние попутчики начали проверять снаряжение перед выходом. Как я успел уже заметить, собрались они совсем не дурно, а у меня только меч и выкидных ножей целый пояс – если что начнется, будет совсем не сладко.

– Панкуша, ты вообще святой, как я погляжу, – засмеялся Баха. – Шо ты этими железячками сделать-то сможешь, а? – Как же меня уже тошнило от их жаргона и наездов.

– В зубах поковыряюсь, – резко ответил я. – Куда нам? – Второй тревожный звонок где-то прямо в груди. Они оценивают моё снаряжение, думают, насколько я опасен для них, хотя, возможно, насколько полезен в бою. Напрягся я не на шутку. Контроль, спокойствие, если бы что-то началось, они и перезарядить автоматы не успели бы. Я в хорошей физической форме, в отличном нервном состоянии, плюс неожиданность. Вряд ли они видят во мне опасность.

– Таки вот так и прямо до самого озера, мимо него не пройдём, как ни крути, – заумничал Ник и подозрительно осмотрел меня, словно я бык на продажу, а он на глаз прикидывает мой вес.

– Шо вы на меня ваши гляделки вытаращили, на мне узоров нет, и я вам не газета, – ответил я в их же манере. Вроде смешно и легко, но с наездом. Достали, уже в наглую пялиться.

– Куртка хороша, жаль будет, если пропадёт, – холодно и резко изменившись в лице, сказал Ник и сплюнул, не отрывая от меня глаз. Опа! Тревожный звонок забил, как колокол на вышке собора, зазывая людей. Спокойно.

– Так ты сделай так, чтобы не сгинула! Ни куртка, ни хозяин. За что лаве светит то, не за прогулку по бульвару ведь, – продолжал смеяться Баха. Грубо, однако, но пока они не знают за деньги, я буду в полном порядке. Пока у них только предположения и догадки.

Проверив снаряжение, мы выдвинулись в указанном направлении, первым шёл Ник, затем Шурик, третьим – я, за мной Баха и замыкал водитель.

– Водила с нами, нас получается пятеро, – заметил я.

– Да ты прям математик, а что, есть возражения? – Поинтересовался Баха.

– Миллион на пятерых или четверых. Вот и вся разница, – пробормотал я.

– Мы можем и остаться! А ты сам шуруй туда, – резко бросил он.

– Да я не против него, не подумайте лишнего. В компании не скучно, – улыбнулся я.

Мы проходили по лесным протоптанным дорожкам и тут меня снова кольнуло от вопроса старшего.

– Панк, а ты лаве при себе имеешь? – Спокойно поинтересовался главарь банды этих неприятных элементов.

– С какой целью интересуешься? – Напряженно ответил я вопросом на его вопрос. Шурик резко повернулся, посмотрел на меня и на Баху. В его взгляде читалась тревога и страх.

– Просто интересно, когда расчёт будет, – пояснил он.

– В деле передачи денег я всего лишь посредник. У меня заказ: надо сходить туда, прихватить интересную вещицу, доставить до заказчика, он рассчитывается со мной, а я со всеми вами, – спокойно, стараясь оттягивать грань нервного срыва, объяснил я. – Вчера ведь всё оговорили.

– Да-да помню. Только вот где гарантии, что ты не пропадёшь с деньгами, – почесал он затылок.

– Никаких. Доволен? – Я специально засмеялся. Пусть они дёргаются.

– Вот именно, что нет, – занервничал уже он. – Гарантий.

Я резко развернулся к Бахе и сблизился так, что мы смотрели друг другу глаза в глаза. Касались лбами, как бараны, и чуть ли не касались кончиками носов.

– Ты имеешь, что предъявить? Или за падаль меня держишь? – На самом деле меня не злила настолько сильно сложившаяся ситуация, чтобы терять контроль, просто я дал ему то, что он хотел. Видимость. Иллюзию того, что я на нервах.

– Я тебя не знаю. И ребята мои тебя не знают.

– Вас четверо, а я один. На моём месте ты стал бы совершать глупости?

– Но я не на твоём месте.

Диалог наш оборвался, и мы продолжили в тишине идти вперёд. Под ногами хрустели ломающиеся ветки, хлюпала вода и грязь под сапогами. К трём ночи мы вышли из леса и увидели впереди, приблизительно в полукилометре от нас, озеро.

– Пришли, – сказал сиплым голосом Баха.

– В смысле? – Удивился я.

– Вот озеро, где народу, как мух подохло. И городские ужасы почти все к этому месту отсылают.

Ничего необычного на первый взгляд, да и после длительного изучения тоже. Озеро чуть вперёд, справа чисто полюшко, с редкими полосами зарослей. За озером, ещё вперёд, туда дальше, деревянные постройки виднеются.