Благие знамения: после Армагеддона

– Сгорит, – уточнил он.

– Да, заживо, – подтвердил Хорас, будто это было всенепременное условие.

– Ииии… – Кроули покосился на закатное солнце, – я должен сделать это сию же минуту?

– Ну да.

– Прости, неправильно сформулировал, – поджал губы Кроули. – Я имел в виду, «есть ли у меня время подготовиться?»

Хорас посмотрел на него, но взгляд как будто прошел мимо и не вернулся.

– Мне просто нужно подумать, какой вид пламени выбрать, с какой температурой она будет гореть, степень прожарки, бла-бла-бла, – затараторил Кроули.

Хорас задумался. Кроули начинал терять самообладание.

– В договоре было что-то на эту тему? Сколько у меня времени? – напирал он.

– Нет, вроде нет… А тебе правда нужно время? – немного расстроенно спросил Хорас. – Меня бы устроило, если бы она просто сгорела, тебе необязательно так напрягаться.

– Я просто хочу сделать все как можно лучше.

Хорас вздохнул и неопределенно повел плечом.

– Ну ладно, думай.

– Отлично, я на минуту!

– Стой! – Хорас опять ухватился за его карман. (Не нарочно, просто это был один из неосознанных детских рефлексов хватания за мамину юбку.) – Ты ведь не сбежишь?

– Слово демона, – заверил Кроули. – И чем быстрее ты меня отпустишь, тем быстрее она превратится в жаркое.

* * *

Покупатели, словно каким-то образом почувствовав появление необученной помощницы в лице Верити, хлынули в магазин потоком, так что, выпроводив последнего, Азирафаэль пришлось вывесить табличку «Перерыв на обед». Она наконец придумала что бы такое безобидное поручить Верити, усадив ее за старенький компьютер в задней комнате, чтобы перенести туда данные из книги учета, и очень довольная собой, занялась тем, чем ей не давали заняться с самого утра, – расстановкой свеженьких книг. Но ее прервало очередное:

– Мисс Фэлл, простите, не могу разобрать слово, – виновато пролепетала Верити. – Это что, «Ломайпротон»?

– «Лемегетон».

Верити прищурилась, покраснела и смущенно хихикнула.

– Ой, ну да, а то я еще подумала: «Не будь дурой, во всем мире не может существовать книги «Ломайпротон».

– Ну, если ты произнесла это название вслух, то вполне возможно, кто-нибудь ее напишет.

– Азирафаэль.

На этот раз злосчастная книга все-таки полетела на пол, а Верити вскрикнула от неожиданности. Гавриил вырос как из-под земли и сиял улыбкой маньяка. Азирафаэль подошла к Верити, аккуратно взяла ее за плечи и отвела обратно в заднюю комнату.

– Знаете, я даже не слышала, как он вошел, – озадаченно прошептала Верити, оглядываясь. – Он что, ниндзя?

– Да, недавно спустился с горы, – рассеянно ответила Азирафаэль.

– Я пришел узнать, каково твое решение, – изрек Гавриил, когда она вернулась.

Азирафаэль опустила голову, что очень ему польстило. Учитывая их разницу в росте, она выглядела как провинившаяся школьница. На самом деле Азирафаэль думала. Думала сосредоточенно и очень быстро, словно гроссмейстер, просчитывающий ходы противника. Вот только ангелы не играют в шахматы.

В противном случае Небеса уже напоминали бы пустыню.

Азирафаэль не произнесла ни слова. За нее высказался ее кивок.

– Надеюсь, нет нужды напоминать о том самом небольшом условии?.. – уточнил он так, что собеседнику ничего не оставалось кроме как ответить утвердительно.

Азирафаэль снова кивнула, помедлив лишь пару секунд. Гавриил широко улыбнулся и положил не менее широкую ладонь ей на плечо.

– Спасибо тебе, Азирафаэль. От всего сердца. Благодарю тебя за благоразумие и… уповаю на твои выдающиеся способности.

Азирафаэль почувствовала в этих словах какой-то подвох, но Гавриил с той же загадочной улыбкой исчез в глубине шкафов.

– Ушел? – высунулась из своего укрытия Верити.

Азирафаэль слегка тряхнула головой и кивнула. Верити скривилась.

– Никогда не чувствовала себя так странно… Мне показалось, что он заполняет собой весь магазин.

– Он тебе не понравился? Гавриил в сущности неплохой че… в смысле… ну да, человек. Очень любит детей, – зачем-то добавила Азирафаэль, и Верити скривилась еще раз.

– Вы меня простите, но он именно так и выглядит.

– Как неплохой человек?

– Нет, как педо… в смысле, человек, который очень любит детей.

– Верити, ты же хотела сказать «педофил»?

Верити промолчала и предпочла вернуться к компьютеру. Азирафаэль подняла с пола книгу, которую уже полчаса не могла никуда пристроить, и решила просто положить ее на ближайший стеллаж, но стоило ей пройти мимо телефона, как он затрезвонил так, будто звонивший орал на том конце провода.

– Да, чем могу…

– Спаси меня!

– Кроули? – Азирафаэль огляделась. Тишину нарушал только стук по клавиатуре из задней комнаты. Она вперила взгляд во тьму глубинных стеллажей, где пару минут назад исчез Гавриил, и понизила голос. – В чем дело? К тебе приходили? Почему ты не звонил?

– Я звонил! – некстати возмутился Кроули. – Ночью, с десяток раз!

Азирафаэль наморщила лоб и припомнила какой-то звонок, который в том состоянии приняла за звон в ушах.

– Возможно, прости. Так что случилось?

Кроули как мог вкратце ввел ее в курс дела.

– А чем я могу помочь? – не поняла Азирафаэль, когда он остановился, чтобы отдышаться.

– Ты же ангел! Помешай мне! Убеди его аннулировать договор!..

– Но я никогда не работала с демоническими договорами…

– Я тоже! Люди в основном взывают к высшим демонам.

– Но это же твое исправительное задание, я не имею права…

– Да никто не узнает! – возбужденно заверил Кроули, хотя отнюдь не был в этом уверен. – Кстати, почему ты шепчешь?

– Да и разве можно так просто освободить человека от договора, который он подписал своей же кровью?.. – проигнорировала Азирафаэль, снова скосив глаза в сторону темных стеллажей.

– Кровью? Пфф, да их давно заменили на ручки с красными чернилами.

– Вот как, – только и нашлась Азирафаэль. Ей-то казалось, она привела достаточно весомый аргумент.

– «Вот как»? Это все, что ты можешь мне сказать?

– Прости, Кроули, я… не могу.

– В смысле?

Азирафаэль в отчаянии закусила губу, пытаясь придумать, как подготовить Кроули, но на ум шли только отговорки-клише типа «мы больше не можем видеться» или Зло всех Зол – «между нами все кончено».

– Я просто не имею права в это вмешиваться, – осторожно сказала она, решив отложить этот разговор до более подходящего момента, и зачем-то добавила: – Даже если вы больше не пользуетесь кровью.

На том конце провода повисло молчание, прерываемое свистом проходящего сквозь плотно стиснутые зубы воздуха. Азирафаэль почувствовала себя, как человек, стоящий под деревом в грозу.

– Поверить не могу! – наконец разразился Кроули. – Мы несколько тысяч лет спасали друг другу задницы, а сейчас я слышу «прости-извини»?! И хватит уже шептать, я тебя еле слышу!

– А ты не думал, – слегка подрагивая от негодования, процедила Азирафаэль, – что если твои узнают о моем вмешательстве, тебя просто… просто…

– Ах, так ты обо мне беспокоишься, как благородно! – съехидничал Кроули. – Тогда упивайся своим благородством и дальше, потому что ты только что подписала двум соплежуям смертный приговор!

Кроули с такой силой бросил трубку, что Азирафаэль чуть было не выронила свою. Где-то с минуту она слушала гудки, но в голове продолжал отдаваться крик Кроули. Все, чего она хотела сейчас, это чтобы Гавриил пришел только завтра. А еще лучше – в следующем месяце.

– Мисс Фэлл, простите, а что вот тут за слово?.. Все в порядке?

У нее что-то кололо в груди, но Азирафаэль подумала, что Верити спрашивает не об этом.

– Да, все хорошо.

– А, я так и подумала. Просто вы все еще держите трубку.

– Азирафаэль, прости за беспокойство…

На этот раз вскрикнула не только Верити. Гавриил вышел оттуда же, куда совсем недавно якобы ушел.

– Откуда вы, черт возьми, появляетесь? – не выдержала Верити. Она была в том состоянии, когда непонятно, тянет ли тебя неистово хихикать или не менее неистово кричать.

Гавриил взглянул на нее словно воплощенное всепрощение и снова обратился к Азирафаэль:

– Не затруднит ли тебя кое-куда съездить?..

* * *

Кроули был мрачнее тучи. Он нашел Хораса сидящим на бортике фонтана; он тоже где-то достал хлеб и бросал крошки в шарообразных голубей. Девчонка сидела на том же месте. На первый взгляд Хорас казался абсолютно нормальным ребенком, но у Кроули был наметанный глаз: договор на всех оставляет свой индивидуальный отпечаток злого рока.

– Ты вернулся, – заметил Хорас. Видимо, это реплика должна была означать радостный возглас.

– Ага.

– Все придумал?

– Ага.

Хорас бросил остатки хлеба в стайку сизых пернатых шаров и соскочил с бортика.

– Тогда действуй.

Кроули медлил.

– Слушай, а что она вообще натворила?

– Толкнула мою сестру. Под велосипед. Она сломала ногу и ребро. А ей всего-то шесть лет.

Кроули надул щеки, еле сдержав ругательство, хотя и испытал облегчение от того, что девчонка осталась жива. Согласно адской статистике, людей на договоры с демонами толкала смерть близких людей. Ну, или деньги и слава.

– Ее не наказали?

– Она сбежала сразу. Я успел ее заметить, но мне не поверили.

– Почему?

– Дочь шефа полиции.

– А.

– Так ты будешь ее сжигать или нет?

Кроули очень медленно повернул голову в сторону девчонки, взгляд подернулся обжигающей пеленой (Кроули не был вполне уверен, что это огонь). И тут на него со всего размаху налетели сзади.

– Что за?.. – начал было Кроули и застыл с открытым ртом.

– Кроули, познакомь меня с мальчиком, – потребовала встрепанная Азирафаэль, – немедленно.

– Эээ, – он усилием воли отогнал замешательство. – Это Хорас. Хорас, это Азирафаэль.

Азирафаэль лучезарно, хотя и немного загнанно, улыбнулась Хорасу, но ответного энтузиазма не встретила.

– Вы не похожи на демона. Вообще ничем, – сказал он.

– О, я и не демон, я ангел.

Хорас оглядел ее с ног до головы и вдруг как будто все понял.

– Вы меня не переубедите, она сгорит.

Кроули в отчаянии возвел очи горе, но Азирафаэль и бровью не повела.

– Я просто узнала, какая страшная беда произошла с твоей сестрой и очень – очень – захотела навестить ее. – И прежде чем Хорас раскрыл рот для возражений, добавила: – Возможно, я бы даже могла вылечить ее…

Кроули действовал со скоростью змеи: он молниеносно сграбастал Азирафаэль за плечо, бросил «мы на пару слов» и оттащил ее в сторону.

– Ты что, сдурела?! Что значит «вылечить»?

– А что тебя смущает? – слегка обиделась Азирафаэль. – Ты же знаешь, мне ничего не стоит срастить пару костей. И тебе, кстати, тоже, поверить не могу, что эта мысль тебе даже в голову не пришла, больная девочка…

Кроули покосился на Хораса и чуть не застонал: он всерьез обдумывал сказанное Азирафаэль.

– Но мы не служим людям!..

– Вы – нет, – спокойно ответила Азирафаэль, примиряюще улыбаясь. – А мы, ангелы, созданы для этого с самого начала!

– Ты поняла, что я имел в виду! – Примиряющая улыбка на Кроули не подействовала, он продолжал шипеть. – Сейчас ты вылечишь его сестру, а завтра он попросит тебя оживить замороженную курицу. Просто забавы ради!

– Я помочь тебе пытаюсь вообще-то. Если бы не я, та девочка бы уже горела как чучело Гая Фокса!

– Не горела бы!!!

На них покосились почти все, кто был на площади в тот момент. Кроули прочистил горло. Азирафаэль молча кивнула и улыбнулась такой понимающей улыбкой, что Кроули почувствовал, что его трясет.

– Я не добрый!

– Я ни слова не сказала.

– Ты подумала!

Азирафаэль почувствовала на себе взгляд и обернулась на Хораса. В его прищуренных карих глазах плескалось что-то напоминающее прежнего Хораса. Она чуть склонилась к нему.

– Мисс Азирафаэль, помогите Хлое. Пожалуйста.

Азирафаэль ласково улыбнулась.

– Конечно, помогу. Где ты живешь?

– На окраине города. Полтора часа на автобусе.

– Кроули, а мы не могли бы…

Кроули издал неопределенный звук, окрашенный усталостью человека, которого каждые выходные жена заставляет ездить к своей маме.

– Пожалуйста, Кроули, – проникновенно сказала Азирафаэль и указала на красное закатное солнце, – я не думаю, что у нас есть такая роскошь, как время.

Первые пять минут Кроули то и дело поглядывал в зеркало заднего вида, ожидая урона своему «Бентли». Он был глубоко убежден, что дети обладают волшебным (или скорее проклятым) даром ломать все, к чему ни прикоснутся. Но увидев, что Хорас не то что ничего не трогает, а вообще почти не двигается и смотрит в окно, заметно успокоился.

– Он там, вроде, в наушниках? – спросил он.

Азирафаэль оглянулась на Хораса.

– Вроде.

– Я тут подумал, может, использовать тот приемчик? – Кроули прищелкнул пальцами. – Внушим ему аннулировать договор, и никого сжигать не придется. И почему мне это сразу не пришло в голову?..

– А это работает с демоническими договорами? – усомнилась Азирафаэль. – Мне кажется, это первое, о чем демоны должны были подумать в первую очередь: «закрыть» разум человека на время исполнения договора от подобных внушений. Иначе какой тогда в нем смысл, если его можно так легко аннулировать?

– А скажи-ка, многим демонам вообще приходит в голову мысль пожалеть контрактора? – поинтересовался Кроули, немного раздраженный тем, что его гениальную в своей простоте идею так просто отмели.

Азирафаэль поджала губы.

– То-то же.

Они немного помолчали.

– Да и вообще этот «приемчик» нужно использовать только в крайнем случае, – она повернулась к нему, – а не как ты – по поводу и без.

– Вот те раз! – возмутился Кроули. – Да если бы не я, тебя бы сожрал с потрохами тот старикашка-поляк.

– Он чех!

Кроули с легкостью вписался в крутой поворот, но вписался на такой скорости, что Азирафаэль впечатало в спинку сиденья.

– Так чего именно ты хочешь добиться? – с трудом проговорила она. – Как я поняла, девочку ты сжигать не собирался, но неужели ты надеешься спасти еще и Хораса?

Кроули поджал губы, явно не слишком довольный тем, в какую сторону сворачивает разговор.

– …По возможности, – осторожно ответил он.

– Почему?

– Дети очень редко вызывают демонов, им просто незачем. Это также ненормально, как… рождение двуглавого ребенка в абсолютно здоровой семье.

Азирафаэль обдумала сравнение и решила, что Кроули, пожалуй, прав.

– А это выполнимо?

– Не знаю. До меня такого вроде никто не делал.

– За всю историю? Не думаю.

Кроули хохотнул.

– То есть мало того, что ты меня записала в добрячки, так ты еще и на демонов прошлого позарилась? Не-ет, ангел, в те времена мы были куда злее, чем сейчас.

– Да?

Он убежденно кивнул.

– Людей становится все сложнее переплюнуть. Так что я уже даже перестал пытаться.

Какое-то время они ехали молча. Азирафаэль тяготилась мыслью о том, что ей придется рассказать Кроули, поэтому решила начать издалека.

– А кто такой этот Верен?

Кроули крякнул.

– Наиотвратнейший тип, с которым тебе лучше не встречаться.

Азирафаэль это утверждение, как ни странно, заинтриговало.

– Почему? – спросила она. – Что он такого делает?

– Стравливает людей друг с другом, грубо говоря.

Азирафаэль хотела сказать, что он выразился довольно мягко, но решила не давить на больное.

– А разве это не то, что делает любой демон?

– Помнишь Войну Роз?

– Как забыть.

– А Французскую революцию?

– Которую?

– Ту самую.

Азирафаэль поморщилась.

– И ты хочешь сказать, что все это устроил Верен? Я думала и там, и там главную роль играл человеческий фактор.

– И этот «фактор» на тот момент был полностью под его руководством.

Азирафаэль задумалась.

– Значит ли это, что сейчас он разжигает очередную революцию?..

– Если честно, мне все равно, что он там разжигает, на данный момент меня другое волнует.

– Кстати, – наконец решилась Азирафаэль и глубоко вздохнула, – я все собиралась тебе сказать…

– Мы приехали, – подал голос Хорас и Азирафаэль прикрыла глаза.

При мимолетном взгляде дом Хораса напоминал пряничный домик, но стоило приглядеться внимательнее, как пряник превращался в засохшие корки, которые не сгодились бы даже на пудинг. Войдя внутрь, и Азирафаэль, и Кроули ощутили примерно одно и то же – словно ступили в черное болото.

Теперь Хорас смотрел только на Азирафаэль, причем смотрел так, будто был утопающим, а она – ослепительно-белым спасательным кругом. Он сделал движение, будто собирался взять ее за руку, но так и не решился, и молча повел их с Кроули на второй этаж.

Хлоя оказалась хрупкого сложения девочкой, так что гипс будто был в два раза больше нее. Азирафаэль осторожно присела на краешек кровати, словно боялась спугнуть дикую белку, и заглянула ей в лицо.

– Она спит, – пробормотал Кроули, глядя на нее поверх головы Азирафаэль. Хлоя показалась ему изувеченной куклой.

– Теперь она почти всегда спит, – сказал Хорас. В его глазах стояли слезы.

– Пусть спит, так даже лучше, – прошелестела Азирафаэль. – Когда она проснется, то решит, что это волшебство…

Она протянула узкую ладонь и положила на гипс. Не было ни свечения, ни каких-либо других внешних признаков, но Кроули и Хорасу послышался какой-то отдаленный перезвон. Хлоя глубоко, хотя и слегка прерывисто вздохнула и улыбнулась во сне. Глядя на нее, Азирафаэль не смогла сдержать улыбки.

– Ей снится чудесный сон, – прошептала она. – О единороге.

– А не маловата она еще для единорогов?

Азирафаэль укоризненно взглянула на Кроули. Тот развел руками.

– Значит, теперь она здорова? – спросил Хорас.

– Ну конечно.

Он не мог отвести глаз от Хлои, и улыбка наконец прорезалась сквозь отпечаток обреченности. Хорас перевел взгляд на Азирафаэль, затем на Кроули и изо всех сил стиснул его в объятиях.

– Спасибо, мистер Кроули, спасибо вам огромное! – горячо зашептал он.

Кроули ошарашенно смотрел на него.

– …А ты ничего не перепутал? Это ее тебе надо благодарить.

– Но ведь это вы ее позвали.

Кроули покосился на Азирафаэль, которая вовсю старалась сохранить серьезное выражение лица.

– Ну пожалуйста, – буркнул он, сдавшись (и предварительно погрозив ангелу пальцем, точно зная, о чем она думает).

Хорас отлип от Кроули и неловко встал перед Азирафаэль, будто боялся лишний раз взглянуть на нее. Она улыбнулась и сама прижала его к себе.

– Мистер Кроули, – сказал Хорас, – я больше не хочу, чтобы вы ее сжигали. Можно как-то отменить договор?

– Надо подумать… – сказал Кроули и уставился в потолок. – У тебя же есть копия?

– Да, в комнате где-то.

Он вышел в коридор.

– Копия? – переспросила Азирафаэль.

– Это тебе не шестнадцатый век, ангел, – усмехнулся Кроули и вышел за Хорасом в коридор.

Азирафаэль еще раз взглянула на Хлою, и ее обрамленная ярко-рыжими волосами головка вызвала в ней до того сильный прилив любви, что она не удержалась и едва коснулась губами ее лба. Кроули отстраненно наблюдал за ней из коридора. Ангелы ничего не могли с собой поделать, когда видели милых детей. Особенно милых и больных детей.

Нет, он не винил Азирафаэль. В конце концов он и сам когда-то был ангелом.

Они вошли в комнату Хораса, и он передал им свою копию договора.

– Отлично… Почему бы тебе не… – Кроули почесал подбородок, – не пойти перекусить. А мы пока разберемся, что к чему.

Пока Кроули изучал договор, Азирафаэль осматривалась. В этой комнате мог с равным успехом жить как мальчик вроде Хораса, так и его бабушка или дедушка: почти пустая коробка с сероватыми стенами, кроватью и письменным столом, заваленным книгами. Внушительным для одиннадцатилетнего ребенка количеством книг. Азирафаэль немедленно впилась взглядом в корешки. Большинство историй из школьной программы, такие как «Оливер Твист» Диккенса или «Айвенго» Вальтера Скотта, но ее немного смутила «Джейн Эйр». Причем не сам факт ее наличия на столе одиннадцатилетнего мальчика, а сомнения в том, что в одиннадцать лет дети вообще проходят «Джейн Эйр».

– Проклятие!

– Тише ты, разбудишь девочку! – шикнула Азирафаэль.

– Взгляни сюда.

– Я в ваших демонических договорах ничего не смыслю, – попыталась откреститься Азирафаэль, но Кроули все равно подскочил к ней и ткнул его ей под нос.

– Здесь сказано, что только демон, заключивший договор, имеет право его расторгнуть! – простонал он, снова превращаясь в болид «Формулы-1» и нарезая круги по комнате. – Черт, черт-черт-черт, ни одной лазейки, ни одной, он все продумал, изворотливая тварь!

Когда Кроули пронесся мимо нее, Азирафаэль выхватила у него из руки договор и пробежала глазами с обреченным видом человека, который заранее знает, что ничего не поймет.

– «Обязуюсь исполнить волю контрактора (сжигание заживо) не позднее заката солнца…» Боже, стиль ну точь-в-точь как у Михаила.

Кроули бросил взгляд в окно, где солнце неумолимо скрывалось за горизонтом, и указав на него обеими руками, прошипел:

– И это единственное, что тебя сейчас волнует?!

– «С согласия контрактора, подписавшего сей договор, он не может быть разорван никем, кроме демона, с которым сей договор заключен». И правда, не подкопаешься…

Азирафаэль посмотрела на Кроули, чье лицо напоминало маску трагедии.

– Она обречена, – пробормотал он, – та девчонка. И Хорас. Они оба обречены.

Азирафаэль стояла потрясенная. Кроули на протяжении многих тысяч лет являл собой нерушимый оплот стойкости духа, был способен вырабатывать энергию, как электростанция. А сейчас она наблюдала, как он тяжело осел на кровать Хораса. Азирафаэль почувствовала себя как никогда бесполезной.

– Скажи ему, – раздался его глухой голос. – Я приду через минуту.

Азирафаэль хотела было заглянуть ему в глаза, но этому мешали очки, поэтому она молча вышла и прикрыла за собой дверь. Хорас, вопреки ее ожиданиям, стоял в дверях комнаты Хлои. Заметив Азирафаэль, он как-то стушевался. Она встала рядом с ним.

– Я все слышал, – тихо признался он.

– Да? – Азирафаэль с тревогой посмотрела на него, но вспомнила орущего Кроули и вздохнула. – Немудрено…

Немного помолчали. Только Хлое, по всей видимости, было хорошо – она продолжала улыбаться, как улыбаются по-настоящему счастливые дети.

– Хорас, можно спросить?

– Конечно.

– Как зовут ту девочку?

Хорас, к удивлению Азирафаэль, плотно, совсем по-взрослому, сжал челюсти и выплюнул:

– Тереза.

– Тереза… А ты говорил с ней после того, что произошло?

Он как будто удивился.

– Нет. Правда она приходила пару раз, но я сказал маме, что не хочу ее видеть. Мне хотелось только избить ее.

Азирафаэль прикрыла глаза и тяжело вздохнула. Ей подумалось, что одиннадцатилетние дети не должны испытывать желание избивать кого-то… Неожиданно ее осенило, и она повернулась к Хорасу.

– А когда она приходила в последний раз?

– …На прошлой неделе вроде.

– А что она делала сегодня на площади? Она давно там сидела? Когда я ее увидела, мне показалось, она кого-то ждет.

– Кажется, давно, – неуверенно ответил Хорас. В интонациях Азирафаэль ему почудилось что-то маньяческое.

Тем временем Кроули чесал кожу головы, будто пытался добыть огонь. Его мучила какая-то мысль, вернее, даже зародыш мысли, который он все никак не мог «родить». Он снова вскочил и стал бродить по комнате.

– «Обязуюсь исполнить волю контрактора (сжигание заживо) не позднее заката солнца…» – раз за разом перечитывал он. – Сжигание заживо… Черт, что за Средневековье?.. Преступница должна сгореть на закате… должна понести наказание… должна раскаяться… Погодите-ка!.. Азира…

Азирафаэль буквально влетела в комнату с аналогичным криком «Кроу…» Оба уставились друг на друга, будто синхронизировали догадки.

– Мне кажется, до меня дошло!!! – в один голос крикнули они, и Кроули издал нечто наподобие победного клича.

– Да тихо ты, сколько можно повторять! – просипела Азирафаэль, но не до конца исторгнутый радостный смех трансформировался у нее в подпрыгивание на месте.

– Что, что я такого сказал? – спросил озадаченный Хорас, войдя вслед за Азирафаэль, и оторопел еще больше, когда демон и ангел снова одновременно воскликнули:

– Надо вернуться на площадь!

* * *

Когда черный «Бентли» с визгом затормозил у площади, от солнца осталась только макушка, будто красная шапочка. Кроули, Азирафаэль и Хорас буквально вывалились наружу (хотя со стороны казалось, будто «Бентли» их попросту выплюнул). Тереза еще была там, правда сменила скамейку и читала книгу, но особого интереса в ее глазах не наблюдалось.

– И что мне делать? – спросил Хорас.

– Иди и поговори с ней, – приказным тоном сказал Кроули.