Мэр. Цена предательства – любовь

Меня порвало! Лупила словом, не щадя этого трусливого подонка.

Они все предали меня! Все!

– Мне жаль… Но у меня тоже дочь, и выбирая между вашей сестрой и дочерью, я выберу свою семью. Прощайте… Задаток я отправлю вам на карту…

Моя последняя надежда расстроилась с коротким сигналом отбоя связи.

– Суки… Трусливые подлые трусы! Но ничего, я все равно вытащу сестру, чего бы мне это ни стоило!

Скинула рабочую одежду, натянула спортивный костюм, кроссовки, подхватила рюкзак и необходимые вещи. Выбежала из подъезда, прыгнула в машину, которую не продавала только потому, что почти каждый день моталась в Сочи.

Нельзя мне без лошадки… Нельзя!

– Давай, родная, давай, не подведи, – ласково прошлась по рулю, поцеловала и повернула ключ зажигания.

Моя старенькая «японочка» чихнула, но завелась, унося меня в сторону трассы. За два месяца я выучила каждую кочку, каждый опасный поворот.

И когда до города оставалось всего ничего, машина вдруг зачихала, приборная панель стала моргать, сиденье завибрировало, а из-под капота потянулось облако белого дыма.

– Чёрт! Чёрт! Чёрт! – я не вышла, я выпрыгнула из салона, чтобы завопить до головокружения. – Ну почему именно сейчас? Почему сейчас????

Глаза снова пекло от боли, вот можно же! Можно поплакать, все равно никто не увидит, не узнает о том, что я обычная женщина, которой страшно, и хочется просто прижаться к крепкому плечу и услышать волшебное: «Ш-ш-ш-ш-ш… Всё будет хорошо…».

Внезапный гудок клаксона резанул слух, темноту рассек свет фар притормозившей рядом машины. Корабль дорогой, сверкающий полиролью, окна тонированные…

Замерла, понимая, что стою совершенно одна среди густого леса, а за последние десять минут не проехало ни одной машины!

Водитель не торопился покидать салон, окна даже не дрогнули.

И чем дольше тянулась пауза, тем сильнее пробирал ужас. Дрожала так, что зуб на зуб не попадал, жалась к багажнику, вспоминая, где мой телефон.

Кого вызывать?

Полицию? Пожарных? Или сразу скорую?

Может, геолокацию отправить, чтобы знали, где искать моё истерзанное тело?

И вдруг окошко пассажирского сиденья двинулось…

Глава 4

– Виктория Олеговна?

Чёрт… Сначала послышался голос, и только после тонированное окно опустилось полностью, являя хозяина этого сверкающего дорогого танка. И вдруг по коже словно лезвием прошлись… Острый, быстрый взгляд, от которого по телу побежал морозец…

Очевидно, я слишком долго молчала, потому что мужчина перестал улыбаться и вышел из машины.

– Константин Каратицкий. Временно исполняющий обязанности мэра вашего замечательном городке. Вы ещё облили меня в клубе…

– Да помню я, зачем вы напоминаете? И так стыдно, – я даже как-то выдохнула, ощущение опасности отступило, возвращая апатию и досаду.

Из-под капота до сих вяло тянулся белый дымок, рассеивающийся между высокими соснами, а ещё потянуло горелым маслом.

Зажмурилась, прекрасно понимая, что никуда я уже сегодня не уеду. Внутри кипели злость и непроходящая обида. Этот мир будто ополчился против меня, подбрасывая всё новые и новые испытания.

А может, мне и не нужно ехать? Вдруг это знак?

Ну какой толк, что я проведу очередную бессонную ночь под окнами СИЗО? Только внутреннее спокойствие, что Олька здесь, совсем рядом, что чувствует мою поддержку.

Легкие сдавливает каждый раз, когда представляю, как ей там страшно! И это отрезвляет. Ей явно хуже, чем мне, поэтому хватит скулить и пора действовать.

Внезапно поднявшийся ветер пробирал до костей. Игнорируя пристальный взгляд, продефилировала к водительскому сиденью и наивно попыталась завести машину. Но та лишь крякнула, моргнула значком ошибки и окончательно потухла. В этот раз даже вырубились габаритные огни, погружая салон в густую пелену темноты.

– Помощь нужна? – раздалось прямо над ухом, я вовремя сжала челюсть, чтобы не вскрикнуть.

– Вы меня преследуете? – выпалила первое, что пришло в голову. Перегнулась на заднее сиденье, но, как назло, там не оказалось куртки. По коже бегали мураши холода, а зубы застучали в ритме чечетки.

– А мне кажется, наоборот… Слишком часто мы с вами стали встречаться. Случайно ли? – Константин хмыкнул и, щелкнув зажигалкой, на миг озарил свое лицо.

Прищур у него был странный, немного напряженный, взгляд тяжелый. Он будто сканировал, медленно водил ярко-зелёными глазами по моему лицу, с силой сжимая в зубах сигарету… Он что, всерьез подозревает меня, что я всё это подстроила?

– Скажите, а мудачество вам с мандатом выдают? Вот как мужики в козлов превращаются? Это встроенная функция?

– Да. И кнопку по её активации знают только женщины, – он вдруг улыбнулся, да так искренне. Взгляд потеплел, и даже тяжесть его энергетики превратилась в легкую дымку тумана.

Перемены были такими явными, пугающими… Он напомнил мима, что с невероятной ловкостью сменял эмоции на своём лице. Да и не лицо это… А маска.

Довольно красивая, холеная, но всё же маска.

Какие у него могут быть проблемы? Мало черной икры сожрал утром? Или, может, неудачные фото вышли с презентации детского досугового центра?

Ааааа…. Наверное, бабы в нашем городишке не под стать этому мажору?

– Капот открой… те! – поправил себя Константин и обошел машину.

Дернула за рычаг скорее машинально, а он уверенным жестом распахнул крышку, поставил подпорку и нырнул чуть ли не всем телом.

– Ну всё… Приехали, – мой то ли спаситель, то ли просто случайный знакомый достал телефон, отвернулся и что-то быстро проговорил в трубку, после чего снова затянулся сигаретой.

– Всё плохо? – эти слова ударом хлыста прошлись по позвоночнику. Выскочила из машины, не желая верить в услышанное.

– Радиатор под замену, а ещё у вас подтекает масло. Нужно заменить крышку, если вы, конечно, не хотите, чтобы всё стало действительно плохо.

– Вы меня удивляете… Разбираетесь в машинах?

– А корочки автослесаря выдают сразу после мудачества, – он рассмеялся и вдруг снял с себя кожаную куртку, а после уверенным жестом накинул её мне на плечи. – Идём, Виктория Олеговна.

И я только сейчас заметила, что Каратицкий выглядел как-то странно. Не было на нем ни строгого костюма, ни лакированных туфель, а горло не сжимал узел галстука. Простое худи, широкие, чуть потертые джинсы, кеды.

– Куда вы меня ведёте? – я отбивалась по инерции. Злость и досада во мне сейчас говорили, а не ощущение опасности. Напротив… Его касание было крепким, уверенным, дающим какое-то странное спокойствие.

Константин открыл пассажирскую дверь, настроил печку и ловко усадил меня в кресло, закрыв дверь, а сам снова направился к моей машине.

Наблюдала за ним, будто фильм смотрела. Выдернул из скважины замка зажигания ключи, закрыл двери, а после захлопнул капот. Его действия означали лишь одно – он готовился к эвакуации. Но не моей «японочки», а бедной и языкастой училки.

Черт… Ну какого черта я опять на него собак спустила?

Кажется, ещё не прошло ни одной встречи, чтобы я не нахамила. А ведь я не такая… Только вот это его уверенное выражение лица вызывало злость.

Он явно знает, что его ждет завтра, знает, где его родные, не нуждается в деньгах. А что я знаю о себе? Что в очередной раз проснусь с мыслями о сестре?

Мне даже теперь не продать машину, чтобы залатать брешь в своем бюджете. И снова резкая боль в глазах заставила зажмуриться. Неужели придётся продавать квартиру? И где нам жить?

Мне нужен адвокат! Не те жалкие выскочки, а настоящий, способный если не помочь, то хотя бы проконсультировать!

– У вас что-то случилось? – я так была погружена в свои мысли, что не заметила, как Константин вернулся в машину.

– Нет, с чего вы взяли?

– Виктория, у вас на лице сейчас такой винегрет эмоций, что даже жутко. То ярость во взгляде полыхает, то накатывают слёзы… Если это ваше нормальное состояние, то мне искренне жаль детей, не выучивших наизусть «Бородино». Если что, я помню только начало, – Костя включил музыку, явно пытаясь заполнить тишину, а после чуть опустил сиденье, откинулся и закрыл глаза, словно собирался вздремнуть.

– Что… Что вы делаете?

– Сплю. У меня был очень сложный день. Эвакуатор приедете через полчаса, и я буду вам благодарен, если вы помолчите…

Эвакуатор? И сколько это будет стоить? В кармане лежали жалкие тринадцать тысяч, на которые нужно как-то протянуть до зарплаты.

А с другой стороны, у меня все равно нет выхода. Ну не бросать же машину здесь? Уже утром её разберут по болтикам, оставив лишь ёлочку с ароматом ванили.

Возмущение прокатилось по всему телу, в висках забили колокола гнева, но вот только ни единого слова так и не вырвалось из моего рта. Язык будто прирос к нёбу, а я все никак не могла оторвать глаз от выразительного мужского профиля.

Про таких принято говорить – красавчик.

Черты лица крупные, яркие, правильные: зеленые глаза, густые темные ресницы, широкие скулы и чуть тяжеловатая челюсть, буквально кричащая о характере её владельца. Ненавидела небритых мужчин, а вот ему щетина шла. Она завершала портрет, чуть приглушая такую порочную мужскую притягательность.

Но ещё ярче выделялись харизма и энергетика. Мимо таких не проходят… За таких бьются до последней капли крови, а если и проигрывают, то воздвигают на пьедестал эталонных бывших, до которых уже больше ни одному следующему просто не дотянуться.

– Виктория Олеговна, вы даже думаете шумно. А давайте на ты? А то мне кажется, что в любой момент вы достанете указку, – Константин приоткрыл один глаз и повел бровью, явно поняв, что все это время я тупо пялилась на него.

– Чёрт, сочинения! – чертыхнулась и вытащила из рюкзака стопку тетрадей.

– Вы что, серьезно будете здесь проверять сочинения? А как же любование моей мудаческой персоной?

– А всё, что хотела, я уже увидела, – бегло пробежалась по пока ровному строю слов, машинально выхватывая суть, читая по диагонали.

– И что же вы увидели?

– Молодой, амбициозный… Скорее всего, сюда вас посадил отец, чтобы набрались опыта перед должностью посерьёзней. Хотите казаться добряком, душой компании, вот только взгляд грустный, обреченный, словно не своё место занимаете, а найти нужное не можете. Ну, тут твёрдая пятёрка, – поставила оценку и перешла к следующей тетради. – Вы, наверное, скажете, что ошиблась по всем фронтам? Эх… Не быть мне Вангой.

– А хотите, я тоже поделюсь своими дилетантскими наблюдениями?

– О… Натальная карта от самого мэра. От этого нельзя отказываться! Жгите, Константин Михайлович, – я назло отчеканила его имя-отчество. На ты он хотел перейти… Ага! Думает, нашел провинциальную дурочку?

– Вы не замужем…

– Это ещё почему?

– Тогда почему вы сидите со мной, вместо того чтобы, хлюпая носом, звонить супругу? Одинока, красива, образованна… А глаза грустные, будто котёнка потеряли. Взгляд тяжелый, оценивающий, но это отпечаток профдеформации. Привыкли играть роль сильной бабы, аккумулируетесь, когда кажется, что выхода уже совсем нет. Не доверяете людям, презираете богатых, но тут не классовая ненависть… Нет… Что-то другое. Итак? У вас что-то случилось? – Каратицкий чуть приподнялся, перекатываясь на правый бок, демонстрируя живой интерес.

Я продолжала молчать. Казалось, если произнесу хоть слово, то рассыплюсь…

– Не отвечайте. И так всё понятно, – Костя сложил на мощной груди руки, снова откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. – Порой самое верное решение перед носом, но страх и гордость мешают принять его. Вот и познакомились, Виктория Олеговна…

Глава 5

Меня захлёстывало возмущением. Смотрела на Каратицкого, представляя сотни вариантов, как можно его убить! Задушить и выбросить в лес? А может, стянуть его часы и бежать что есть мочи? Зато деньги на адвоката будут, и я увижусь с сестрой. Правда, в том же СИЗО. Но увижусь…

– А вы не хотите выпить? – Константин вдруг приподнялся с кресла, потянул плечи, разгоняя по мышцам кровь.

– Я не пью. И вам не советую, мэр-пьяница, хоть и близок к народу, но ненадёжен, – я только делала вид, что погружена в проверку, а у самой буквы перед глазами плясали.

– А мы в терапевтических целях, сосуды расширить, – Костя достал телефон, а потом быстро отбил вызов, когда со стороны города сверкнули фары. – Вот и эвакуатор.

Каратицкий открыл дверь и уже почты выскочил из авто, когда я схватила его за руку.

– Стойте… А сколько он стоит? Просто… Просто я дома деньги оставила, – врала напропалую, он видел, что я вру, только не уверена, что правильно воспринял мотивы глупой лжи.

Наверное, подумал, что я очередная покусившаяся на громкое имя, пухлый кошелёк и смазливое лицо. Ну и пусть так думает, мне-то что?

Константин раздраженно, но аккуратно разжал мои пальцы и отправился навстречу эвакуатору. Мне бы тоже выйти, ведь это моя машина, мои проблемы, и он совершенно не обязан решать их за меня. Но я продолжала сидеть, щедро раздавая пятерки за сочинения.

Наблюдала, как мою «японочку» погружают на платформу, как водителю передают ключи и дают указания. Каратицкий ещё какое-то время постоял на пустой дороге, смотря вслед габаритам эвакуатора, а потом направился в мою сторону.

– С вами завтра свяжутся и сообщат, где можно забрать машину. А теперь домой? Или вам в город? – лицо его было каким-то серым, голос напоминал шорох. И даже его бушующая энергия как-то потухла под тяжестью усталости.

– Лучше домой, – прошептала, быстро убрала тетради и пристегнулась.

– Но сначала полечимся…

Я даже не смела уточнить, что значат его слова. Промолчала, внимательно следя за маршрутом. Стоило нам въехать в город, как Константин свернул к ресторану, припарковался, несколько раз ударил в клаксон, и к нам навстречу выбежал встревоженный официант с большим бумажным пакетом. Каратицкий достал портмоне, сверкнув упругой котлетой розовых купюр, и протянул парочку сотруднику.

– К себе не зову, иначе ваша богатая фантазия обрисует такое, о чем стыдно говорить даже мне. Питейных заведений поблизости нет. К вам я тоже не напрашиваюсь, поэтому выбирайте, – Костя махнул рукой и вымученно улыбнулся. – Поужинаем под открытым небом.

В животе урчало, а сногсшибательный аромат, исходящий из пакета, кружил голову.

– А вы где живёте? – прошептала, уже окончательно смирившись, что не уйду, не заглянув в тот пакет.

– Я не помню адреса, но клянусь выучить карту города! – Костя всплеснул руками и рассмеялся.

– Тогда давайте в старом парке? Там тихо и очень красиво, – я указала направление, и Каратицкий покатил по пустой дороге.

Парк был в самом центре, близи моего дома, собственно, этим и обуславливался выбор. Посижу ради приличия и пробегусь через аллею, не светя свой адрес.

Звучит, как отличный план…

У центрального входа была большая парковка, где Константин и остановился. Вид и правда был замечательный. Пятак, откуда просматривалось и светлое здание мэрии, и угол Ледового дворца, и даже конёк крыши нашей школы.

– А красивый у вас город. Небольшой, компактный, но какой-то приличный, что ли. Ни заброшек, ни алкашей на остановках. Мы с друзьями даже смеялись первое время, что это тот самый город Солнца, где худо-бедно удалось построить социализм. Сталинки вдоль кипарисовой аллеи, небольшие магазинчики, рынок на центральной площади по выходным. Идём…

– Да, отсюда сложно уезжать. Спокойно, красиво, и море рядом. Только для молодежи этого мало, поэтому город медленно угасает.

– Мы попробуем это исправить. Я много где был, но вот от этого места прямо потенциалом веет.

Каратицкий вышел, открыл багажник и стал раскладывать упакованную в плёнку еду. Все было сервировано, как в ресторане. Свежие овощи, ароматная картошка фри и ещё дымящийся шашлык.

Я смущенно куталась в куртку, наблюдала за его движениями, поймав себя на мысли, что совершенно не боюсь. А ведь он посторонний, с первого взгляда весьма наглый, дерзкий… Достаточно вспомнить ту возмутительную ситуацию в клубе, когда он прижал мою ладонь к своему каменному паху.

– Налетайте, – он вложил мне в руку вилку, а после достал из пакета бутылку рома и газировку в баночках. – Итак, примем как микстурку. Глоток из бутылки, запивка из банки… Хорошо звучит, правда?

– И часто вы так лечитесь? – усмехнулась.

– Нет. Но иногда очень хочется, чтобы расслабить мысли.

– И помогает?

– А сейчас и проверим. Давайте через силу, – Константин протянул мне бутылку, открыл газировку.

И я поддалась. Сделала глоток, запила и закрыла глаза, ожидая, когда же подействует. Но чуда не произошло, мысли все равно кружились вокруг сестры.

– Закусываем… Не халтурим…

Я покачнулась, но сильная мужская рука сжала мой локоть и подтолкнула к багажнику его джипа. Я странно взлетела в воздухе, на миг уткнувшись носом в колючую щетину Каратицкого, и оказалась на полу багажника.

Он не пытался заговорить, не задавал вопросов, молчала и я. Мы просто уплетали еду, передавая из рук в руки бутылку, пока он не рассмеялся.

– Простите… Просто я представил, что живи мы в мегаполисе, завтра же все заголовки журналов и газет кричали бы статьями о мэре и учительнице, распивающих спиртное в центре города.

– Да… Моя сестра мечтала переехать в большой город. Грезила возможностями, перспективами, ненавидела нашу провинцию…

Каратицкий замер, очевидно, считав прошедшее время как нечто непоправимое.

– Всё хорошо… Она жива, можете не подбирать слов утешения, – вздохнула и отвернулась, потому что в глазах снова началась невыносимая резь.

– И что же случилось с вашей сестрой?

– Я взяла её под опеку, когда мне было всего восемнадцать. Родители погибли в автокатастрофе, бабушке и дедушке уже было за семьдесят, поэтому выбора особого не было. Мы тогда жили в Сочи, а дедуля и бабуля – в этом городе. Даже страшно представить, что бы я делала без них. Они помогали как могли, дав мне возможность получить образование, а в день вручения диплома умерла бабуля, следом тихо ушел и дедушка…

Сама не понимаю, почему я разоткровенничалась. Могла же просто ответить на его вопрос и снова замолчать. Чёрт… Очевидно, микстурка работает.

– Почему не остались в Сочи? – Костя собрал пустые тарелки, сложил в пакет, присел рядом и закурил.

– Родительская квартира была в ипотеке, пока дедушка был жив, мы закрывали долг с его пенсии. Он у меня физик-ядерщик, работал в закрытом НИИ, писал научные труды… А когда его не стало, то и выбора не осталось. Мы с Олькой переехали в их квартиру, а ту пришлось продать. Банк вернул нам ничтожные крохи, которых хватило, чтобы купить машину, сделать косметический ремонт, а ещё часть я отложила на образование сестры…

– И как? Сестра отучилась? – Каратицкий интересовался так правдоподобно, в его глазах играл совершенно живой интерес, а не скупая формальность.

– Да, в этом году окончила Архитектурную академию с красным дипломом, в декабре должна была выйти на работу… А пока нашла место подработки в загородном клубе «Бохо»…

– «Бохо»? – хмыкнул Костя, вспоминая наше первое знакомство, случившееся именно там. – Я думал, он открылся только недавно.

– Там каждый месяц что-то открывается. Строения растут как на дрожжах. Откуда только деньги?

– И ты отпустила её туда работать? – Костя внезапно перешел на ты, а мне было так хорошо, что не стала сопротивляться.

– Ей двадцать два, сестра всю жизнь безоговорочно выполняла любое моё слово, была идеальной, послушной, трудолюбивой… Оля помогала мне с одиннадцати лет, мы вместе мыли подъезды, присматривали за неходячей соседкой, делали всё, чтобы нас никто не смел разлучить. Но она выросла… И просто хотела помочь мне с деньгами, которые я копила на её переезд в Сочи. Съемное жилье, а ещё машина, без которой сейчас просто никак…

– Вика, а где твоя сестра? – вдруг перебил меня Костя, он чуть наклонил голову, пытаясь прочитать мои сбивчивые мысли.

– Она ударила бутылкой мужика, решившего, что в обязанности официантки входят и интимные услуги. Мужик попал в больницу, а сестру арестовали, – я нарочно пропустила то, что в шкафчике Ольки нашли его портфель с деньгами и документами. Пусть думает, что мы просто две дуры…

– Что говорят адвокаты? – Костя присвистнул и настойчиво протянул мне бутылку.

– Адвокаты… Мне стало казаться, что нет у нас в стране адвокатов! Бестолочи и хапуги, готовые за пять рублей танцевать под любую дудку, – прошипела и сделала слишком большой глоток. Слизистую ошпарило, я словно кипятка хапнула, но Костя протянул мне банку с газировкой.

– Может, тебе помощь нужна? – протянул он задумчиво, а потом полез в карман. Достал портмоне, стал рыться в его карманах, пока не вытащил черную визитку, на которой красивыми золотыми буквами значилась фамилия – Раевский.

Слышала я о нём… Даже звонила, чтобы записаться на консультацию, но услышав ценник, согласилась на обычного специалиста из его конторы. Но и он сегодня опрокинул меня, правда, пообещал вернуть все деньги.

– Вика, просто позвони и скажи, что ты от Каратика. Он поможет…

– Спасибо, но мне это не по карману, а в альтруизм я перестала верить уже очень давно. Константин Михайлович, спасибо вам огромное и за помощь, и за разговор. Наверное, мне действительно нужно было просто выговориться. Завтра будет новый день, уверена, что всё будет хорошо, – спрыгнула, аккуратно сняла с плеч куртку, взяла рюкзак и, коротко кивнув моему спасителю, рванула по тропинке в противоположную от моего дома сторону.

Мне почему-то так не хотелось, чтобы он знал, где я живу.

Ещё два месяца назад я ловила в каждом взгляде надежду. У нас же было столько друзей, знакомых… Казалось, кто-то да поможет! Но нет… К кому бы я ни обращалась, получала смущённый отказ.

Вот и сейчас нужно выбросить эту дурь из головы.

Он – мэр!

А я – училка, чья сестра ждёт суда в СИЗО.

И казалось, что самое плохое сегодня уже произошло, но нет…

Поэтому войдя в квартиру, я просто скатилась по стене, утопая по пояс в воде, хлещущей с потолка горным водопадом.

Глава 6

– Какого чёрта? – бросилась в ванную и стала черпать тазом воду. Вот только скорость затопления была куда выше, чем мои попытки исправить ситуацию.

Вода прибывала, несмотря на то что я перекрыла все вентили. Хлестало не из стояка, не из сорванного крана, вода лилась равномерно, словно на крыше прорвало бассейн.

Квартира на последнем этаже, а значит, это не могли быть соседи. Но тогда что?

– Вика! Викуся, что случилось? – голос старшей по подъезду эхом прошелся по квартире. Старушка охнула, наблюдая, как по коридору проплыли мои домашние тапочки. – Батюшки! Откуда льётся?

– Тётя Наташа, вызывайте аварийку! – я еле дышала, продолжая выливать воду в ванну.

– Так они буквально два часа уехали. Просили меня открыть и подвал, и чердачное помещение, – женщина достала телефон, пытаясь без очков найти нужный номер. – Проверка у них какая-то была перед опрессовками.

– Аварийная служба приезжала? – сердце ухнуло, позвоночник свело диким ужасом. – И какие опрессовки в ноябре месяце? Они нам отопление обещали включить на этой неделе! И вообще, почему они приехали вечером? Их в рабочее время не дождёшься, а тут прискакали…

– Ну да! Я и сама удивилась, я как раз сериал смотрела. Я сейчас на тот номер позвоню, пусть возвращаются! Ироды безрукие, что они натворили-то? Викусь, я же уже старая, за ними не уследила… Ну куда мне на чердак за ними лезть? Сама понимаешь…

Из рук выпал таз, наблюдала за женщиной, уже прекрасно понимая, что не аварийная служба это была, да и номер, скорее всего, окажется заблокированным.

– Хм… Странно. Номер не обслуживается…

– Тётя Наташа, звоните нашим, пусть перекрывают воду на весь дом!

Если бы не волшебная микстурка Каратицкого, я бы непременно разрыдалась. Села бы в эту глубокую лужу и начала лить слёзы.

Недорогая мебель разбухала просто на глазах, из кухни выплыл пакет со школьными тетрадями, а из зала показалась коробка с итальянскими туфлями, подаренными подругой на прошлый день рождения.

Эта ледяная вода словно сносила всё, что было дорого моему сердцу. Стирала последний оплот надежности, домашнего уюта. Я все меньше узнавала свою квартиру, и все больше хотела сбежать отсюда, чтобы не видеть конца света.

– Э! Соседи! Ау! – громкий мужской голос раскатом грома ударил в спину. – Что за генуборка на ночь глядя? Здрасьте…

– Вы? – прошептала я, когда из-за угла показалось искаженное гневом лицо Константина.

– Хм… Виктория Олеговна… Стирку устроили? Или бобры плотину свили, а теперь решили съехать? – он растерялся, осматривая масштаб трагедии. – Вентиль где?

– Так на чердаке! – тетя Наташа всплеснула руками и достала из кармашка фартука ключи. – А вы наш новый мэр, да?

– Мэр… Так, показывайте, куда идти, – Каратицкий чертыхнулся, стянул куртку, толстовку, вытряхнул из кармана всю мелочевку и вышел на лестничную площадку.