Мэр. Цена предательства – любовь

Евсения Медведева

Мэр. Цена предательства – любовь

Пролог

– А на что ты способна, чтобы спасти сестру? Какова цена твоей любви? – голос бывшего мужа звучал настолько зловеще, что нервы не выдержали, и я разрыдалась, в красках представляя, как моя младшая сестрёнка сидит в застенках СИЗО.

– Игнат, ну что ты спрашиваешь? Ты же знаешь, что у меня кроме сестры никого не осталось!

– Ненавижу твои слёзы! – процедил мой бывший муж, бросая мне свой белоснежный носовой платок. – Утрись и замолчи, пока я добрый! Если ты пришла наматывать на кулак сопли, то проваливай!

– Прошу, сделай что-нибудь! Ты же можешь! Оля не воровка, и ты это прекрасно знаешь! – я готова была упасть на колени, согласна была на всё, только бы он меня выслушал и дал хоть каплю надежды…

У меня никого кроме неё нет… Наши родители погибли, когда мне стукнуло восемнадцать. И с тех пор мы не расстаемся. Мне пришлось стать молодой мамой, надежной сестрой и верным другом.

А теперь у меня её забрали!

В ушах до сих пор слышится звук металлических браслетов и её надрывный плач.

– Вика, ты совсем головой поехала? Училка долбаная! Что я могу? У твоей дурной сестры нашли портфель Зиновьева! Вика, портфель, а не обручалку или золотую цепочку. Там были и документы, и деньги! Столько денег, Вик, сколько тебе и не снилось со своей зарплатой бюджетника, – Прокофьев скорчился в гримасе отвращения. Смотрел на меня как на бродяжку, нищенку… Но и это я стерплю!

– Игнат! Я знаю, что есть запись с камер видеонаблюдения!

– Вика, ты вообще с какой планеты? – Игнат расхохотался, смотря мне в глаза. – Я не пойду против Зиновьева и не стану отдавать запись…

– Что? Она у тебя? Игнат, миленький, отдай… Я умоляю! Она же девчонка совсем, молодая, глупая. Ей жить и жить! Это искалечит ей судьбу!

– А кто такой Зиновьев, знаешь? Под ним половина региона! Он просто подкатил к твоей сестре, а та ему голову проломила бутылкой шампанского. Что, ей сложно было трахнуть дяденьку? От вас убудет, что ли? Строите из себя целок-моралисток, а сами по ночам в клубе батрачите. А зачем? А чтобы папиков себе найти богатых да молодых… Только мир другой! Хочешь бабла – соси то, что дают, даже если это сморщенное и старое. И да, им иногда хочется молодого тела. Так что твоя Оля сама нарыла себе проблем…

Бывший муж раздраженно оттолкнулся и отошел от меня, словно я была прокаженная, жалкая и не стоящая его внимания.

Меня разрывало на атомы от ярости, но я держалась. Эта запись у него… У него! И это уже не моя догадка, а факт, который он сам и подтвердил.

Прокофьев сразу после нашего развода нырнул в охранный бизнес. Сначала обеспечивал порядок в кафе, а когда стали плодиться бары и клубы, то стал монополистом в нашем городе. Пересел на дорогущего «немца», прикупил новенький таунхаус, завёл молоденькую любовницу, едва окончившую школу.

Не жизнь, а набор шаблонов успешного бизнесмена!

Но мне всё равно… Я пришла к нему, зная, что и тот клуб под его охраной, а значит, если и существует запись того вечера, то она у него.

Да, мы прожили недолго, всего два года. Но ведь Олька была все это время рядом. Мы вместе ходили на школьный выпускной, организовывали вечеринку в честь поступления в архитектурную академию… Мы были семьёй!

А теперь он со звериной жестокостью заявляет, что не станет помогать, чтобы не портить отношения с залётным банкиром? Зиновьев даже не местный… Приезжает в наш курортный городишко, чтобы тихо покуражиться и отдохнуть от семьи.

Что-то тут не так… Игнат не из тех, кто упустит возможность поглумиться над просящим. Уж слишком хорошо я знала своего бывшего мужа.

Он застыл в позе хищника, исподтишка посматривая на меня. Постукивал костяшками пальцев по оконному стеклу и тихо напевал детскую песенку.

Атмосфера была, мягко сказать, напряженная, почти психоделическая. Он искусственно нагнетал градус, а мне только и оставалось, что ожидать вердикта.

– Я спрошу ещё раз, Вика, – Игнат внезапно обернулся, подскочил ко мне и рывком поднял с колен. – На что ты готова ради своей сестры?

– На всё! – процедила я. – Она мне и дочь, и сестра, и вся моя семья! И я сделаю все, чтобы вытащить её!

– Слышал, у тебя появился бойфренд? – игриво зацыкал бывший, растягивая рот в злой улыбке. – Молодой, успешный мэр, с громкой фамилией…

– Что? – вдох застыл гранёным булыжником в гортани. Рвал слизистую, запускал болезненные спазмы. Смотрела в серые безжизненные глаза Игната, медленно собирая пазл ловушки, в которую явилась добровольно…

Глава 1

«Случайное знакомство и неприятности сулят в этот день львам…» – вспомнился обрывок гороскопа.

Мда… Это явно не самое подходящее место.

Унылая мелодия навевала тоску…

На бархатных тумбах старательно извивались танцовщицы. Намасленные тела скользили по шестам, дразня аппетитными формами. Открытые купальники, зазывный взгляд и распахнутые губы… Клише, шаблон и дешевые уловки, на которые уже просто не стоит.

Открытие клуба было помпезным, громким, вот только не то всё это. Не то… Как же осточертела эта показушная мишура.

Пустой бокал позвякивал льдинками, а в поле зрения не было ни одного официанта, только беснующиеся на подиумах бляди… Но стоило мне обернуться, как на весь приватный зал раздался звук бьющегося стекла. Брызги шампанского взмыли вверх, заливая меня холодным залпом пены.

– Чёрт! – начал отряхиваться, уже медленно прощаясь с планами на вечер.

– Простите! Простите! Я сейчас всё уберу, – крошечная блондинка засуетилась, оглаживая ладонями мой торс. Её холодные трясущиеся пальцы то и дело касались расстегнутого ворота рубашки, а ноготки приятно царапали кожу.

Стриптизерши не разогрели мой аппетит… А этой Дюймовочке хватило и минуты.

Боже, какая трогательная пошлость периферийного пикапа.

Знал я эти дешевые уловки. Сначала обольют, потом ощупают, случайно коснутся ширинки, и хоп… Клиент готов! Найдётся и приватная комната, и упаковка гондонов за поясом кожаных шорт, а ещё милая наивная девчонка в одночасье превратится в страстную тигрицу с пугающими способностями эротического характера.

Тьфу, бля…

Кто ты, смелая охотница за деньгами?

Хотелось рассмотреть её, но эта дурацкая кружевная маска, скрывающая половину лица персонала, сильно мешала. И только в фигурных прорезях показались огромные голубые глаза, наполненные слезами и настоящим ужасом.

Девушка то оборачивалась к входной двери, но осматривала веселящуюся за моей спиной компанию, явно опасаясь внимания.

Ей восемнадцать-то есть? Милая мордашка, светлые волосы, рассыпанные мягкими волнами по плечам, фигурка – как у куколки. Некий эталон невинности, чистоты и скромности.

Только меня этим не провести…

– Деточка, если хочешь зацепить богатого дядю, то щупать нужно не здесь, – выдохнул, перехватывая её запястье. Рука сама двинулась к паху, ожидая её реакции.

Мой ствол пульсировал, кровь с шумом перекатывалась по венам, заглушая восторженные вопли гостей. Девка дёрнулась, словно я вложил ей в ладонь не член, а пылающий уголёк.

Ожидал смущенной улыбки, но вместо этого по белоснежной шее незнакомки поползли красные пятна ярости. Её пальцы быстро сжались в кулак, и тут я получил то, чего никак не ожидал!

Официантка дёрнулась, прописывая мне пугающе точный удар в челюсть. И если бы не моя реакция, то сидеть мне завтра на совещании с бланшем.

Я увернулся, сильнее сжимая её вторую руку, но и из этого захвата Дюймовочка вырвалась! Ощетинилась, как кошка, готовая к нападению в любой момент.

– Заносчивый придурок! – вскрикнула она, сорвала фартук и вылетела из зала.

– И что это было? – я даже опешил… Стоял в груде осколков и в липкой жиже, а сам смотрел на покачивающуюся створку двери.

Акела промахнулся?

И вдруг меня разобрал дикий смех.

Боже, вот я придурок!

Зря девочку обидел, получается?

Или это ловушка 2.0? Я должен броситься за ней, обнять, стереть горькие слёзы и непременно влюбиться?

Чёрт… Каратицкий, да с такими мыслями ты так и останешься бобылём!

Ладно, пора завязывать с этим фарсом. Отбросил мокрую салфетку и собрался было уйти по-английски, как вдруг тяжелая рука упала мне на плечо.

– Константин Михайлович, так что насчет земли под застройку? Вы – мэр молодой, неопытный, но для этого есть мы, – пузатый коммерс был явно против моего побега, он гордо обвел рукой собравшуюся компанию стервятников. – Мы поможем… Вы только маякните!

– Илья Андреевич, я как-то не привык решать рабочие моменты в стриптиз-клубе. Хотя, возможно, я не знаю местных правил? – дернул плечами и встал, ставя точку в бессмысленном разговоре.

– Константин Михайлович, мы столичных обычаев не знаем. Быть может, вам наш клуб не нравится? Или вы привыкли общаться с людьми другого уровня? Только вот деньги – они и в Африке деньги, и этот город стоит только благодаря нам, периферийным олигархам, – Трушкин усмехнулся и огладил свое упругое пузо. – В этом городе всегда был мир и порядок…

– Так давайте не нарушать обычаев? – я уже сто раз пожалел, что согласился прийти на открытие этого клуба.

Мэром меня назначили совсем недавно. Город чужой, незнакомый, со своими достоинствами и недостатками, с которыми мне придётся или мириться, или воевать.

У меня ещё толком нет команды, а из знакомых только хоккейный тренер и его семья. Поэтому когда мне настоятельно порекомендовали прийти и посветить мордой среди богатеев города, отказаться было невозможно.

Отец всегда говорил, что, прежде чем достать секиру, нужно познакомиться с жертвами.

За большим круглым столом восседали олигархи курортного городка. Взгляды сальные, сытые, немного усмехающиеся. Они смотрели на меня со снисхождением, некой жалостью, будто щедро давали время побаловаться, прежде чем затанцевать под их дудку.

Вот только я этого с детства не выношу!

Как только отец закручивал одну гайку, я срывал кран брандспойта и поливал всё, что под руку попадалось. Наверное, поэтому в двадцать вырвался из курортного города, где мэрствовал мой предок, и укатил в центр нашей Родины, прячась за мощью Уральских гор.

Жить под колпаком – такое себе увлечение, особенно когда у тебя аллергия на чужие правила.

Вот только жизнь – штука непростая, хитрая и порой коварная. И вот он я… Новоиспеченный мэр, пошедший по стопам отца.

– Вы уходите? – Трушкин дернулся, очевидно, не ожидая такого финта.

– Да. Я же обещал заехать на пять минут? Так вот, они закончились, – выдавил из себя улыбку, кивком головы попрощался с собравшимися и с удовольствием покинул давящую атмосферу приватного зала.

Суки… Прижать меня хотели? Опоить и задружиться?

Конечно, ведь они ждали другого назначения! Они ждали своего соратника, чтобы доить федеральный проект, подготовка к которому уже началась. А тут сюрприз… То есть я!

– Константин Михайлович! – пятнистый от стресса управляющий бросился следом, суетливо пытаясь открыть для меня дверь. – Я видел, что произошло в зале. Смею заверить вас, что эта бестолочь уже уволена! Могу я предложить оплатить химчистку?

– Девчонка не виновата, – выйдя на свежесть осеннего вечера, смог вдохнуть, выталкивая скопившееся напряжение. – Не трогайте её…

– Но она… Она облила вас! – молодой человек так переживал, что его зубы отбивали ритм чечётки. – Это непозволительно для сотрудников клуба такого уровня, как наш.

Гордость в его словах просто зашкаливала! А мне смешно стало… Выкупленная двухэтажка, пошло облицованная тонированным стеклом, нелепая ковровая дорожка и две клумбы с туями. Вот это уровень?

Боже, куда я попал?

– Сам виноват, случайно поставил подножку бедной девушке. Я без претензий, приношу искренние извинения, поэтому верните её на работу. Уговор? А я завтра вернусь и проверю… И не дай Бог вы меня обманете!

Быстро сел на заднее сиденье машины, а вот парень ещё долго стоял на обочине, провожая меня взглядом.

Глава 2

– Константин Михайлович Каратицкий! – помпезно кричал ведущий, объявляя мой выход.

Боже, как я ненавидел эти условности! Ну почему открытие детского досугового центра непременно нужно превратить в шоу? Ну кому это нужно? Сотне малышей или их измотанным матерям? Или, может, учителям, работающим здесь за три копейки?

Нет… Это нужно прессе! Потому что так принято. Не похвалился своими достижениями – считай, ничего не сделал.

Так и живем…

Я машинально оттарабанил речь, заготовленную моим пресс-секретарем, а после спустился с трибуны, но повернул не к своей команде, а прямиком в толпу жителей.

– Ну как вам? Нравится? Свободных помещений Ледового дворца уже стало не хватать, поэтому мы изыскали деньги на срочный ремонт.

– Спасибо! – директор школы, в неиспользуемом крыле которой и организовали досуговый центр, заикался, то и дело прижимая руки к груди. – Сердце кровью обливалось, ведь у нас столько помещений, а они стоят без дела!

– Ну вот, теперь все довольны, да? Мне Дмитрий Алексеевич сказал, что у вас какие-то трудности со спортивной площадкой?

– Да какие трудности! Все собранные родителями деньги мы теперь направим на площадку! Теперь у нас всё будет хорошо…

– Я думаю, что с этим стоит подождать, Кирилл Захарович. Сейчас готовится генеральный план реконструкции города, возможно, нам удастся вписать и площадку в него. А пока Добрынин Никита с удовольствием выделил для вас несколько дней на территории Ледового. Просто согласуйте даты, думаю, что вопросов не возникнет. А ещё… Никита Петрович просил напомнить, что через месяц открываются и бассейн, и каток, и гимнастический зал. Поработайте с родителями! – я похлопал взволнованного дядьку по плечу.

Так… Вроде все задания выполнил. Ледовый прорекламировал, директора до экстаза довёл… Можно и отчаливать.

– Конечно! – Кирилл Захарович готов был расплакаться. – Нам вас сам Бог послал!

– Ну, Валерия Ивановна тоже многое сделала для города, давайте не обижать даму?

– Валерию Ивановну мы век не забудем, но то женская рука, а то мужская. Сами понимаете, в нашем мире женщине сложнее пробивать стены. Да и связей у вас намного больше, – директор повел бровью, загадочно улыбнувшись.

Моя фамилия бежала впереди меня… Сначала сопротивлялся, бесился, а теперь всё равно стало. Мой отец завоевал уважение электората, был громким мэром, способным на диалог с простыми жителями. Его мечтой было сдать кресло приемнику, то есть мне… Но у меня был другой план.

– А женщинам вообще сложнее, Кирилл Захарович, – тонкий голос раздался из-за спины, и через мгновение меня легонько оттолкнули, и между нами вклинилась светловолосая девушка, встав ко мне спиной. – Вы обещали, что в моём кабинете заменят окна! Ноябрь, а из щелей до сих пор свистит!

– Виктория Олеговна, сейчас не время… – директор шипел от злости, но при этом пытался держать невозмутимое выражение лица. Он аккуратно отталкивал девушку, но та каменной грядой застыла, отбрасывая его руки.

– Нет, Кирилл Захарович. Вас же не застать! В том месяце вы были в Москве, потом в Питере, а вернулись в золотистым турецким загаром. В солярии уснули, что ли? – девушка топнула ножкой, демонстрируя решительность. – Так, когда ждать окна? Наш кабинет остался последним и ждёт очереди уже три года!

– Кхм…Кхм… – я откашлялся, привлекая к себе внимание, но блондинка лишь отмахнулась, чем вызвала сердечный приступ у директора.

– Мужчина, я быстро. Не видите, тут дело важное, – шикнула она, едва повернувшись в мою сторону. – Родители уже готовы сами скинуться, только бы их дети не простывали!

– Не позорьте меня, Виктория Олеговна! Умоляю, не позорьте, – шептал мужик, то покрываясь пятнами, то белея.

– Перед кем? Я вас умоляю…. О вашей толстокожести легенды ходят! Вы же меня специально не пригласили на открытие? Боитесь, что я новому мэру всё расскажу? Хотя… Тот такой же толстокожий, только ещё и избалованный, богатый, и вообще… пренеприятнейший тип! Все знают, что папка ему должность выбил, пока сам досиживает срок. А через год они просто махнутся местами…

Боже, какая прелесть! Я был в миллиметре от хохота. Еле сдерживал себя, упиваясь энергетикой воительницы.

– Виктория Олеговна, прошу прощения, что вмешиваюсь. Нас не представили, Каратицкий Константин Михайлович, новый мэр города. Пренеприятнейший тип, как вы изволил выразиться, – чуть шагнул вправо, нагнулся, заглядывая в побелевшее лицо учительницы.

Вот только тут и я побелел… Такая знакомая тонкая шея, платина волос, ягодная сочность пухлых губ.

Да ладно! Да быть такого не может!

– М-м-м-м-мэр… – девушка выдохнула, зажмурилась и порывисто обернулась, распахивая огромные голубые глаза.

– Приятно познакомиться, – протянул руку, поймал её трясущиеся пальчики и аккуратно пожал. – Значит, Виктория Олеговна?

– Да… Учитель русского и литературы, – она заикалась, почти не дышала, а в глазах вновь стали наворачиваться слезы.

– Ну так что там с окнами, Кирилл Захарович? Изыщете средства? Или мне стоит обратить внимание комиссии на проверку целевого использование бюджетных средств? – с неохотой разорвал зрительный контакт с бойкой училкой и перевел взгляд на белого от ужаса директора.

– Нет-нет… Виктория Олеговна просто еще не в курсе, но окна уже заказаны, и в следующие выходные их установят! – мужчина радостно захлопал в ладоши, словно на это дело ему пришлось выложить свои кровные тугрики.

– Ну и прелестно. Правда, Виктория Олеговна?

– Правда, – девушка то улыбалась, то вновь замирала от ужаса нашей встречи.

– Виктория Олеговна, а не желаете провести для меня экскурсию по школе? Быть может, Кирилл Захарович ещё что-то забыл сделать? А мы ему поможем…

– А с удовольствием! – блондинка едва заметно показала директору язык и уверенным шагом направилась вон из актового зала.

Я чуть ли не бегом рванул за ней, сам не понимая, для чего?

Ну сам же сказал, что учителя зарабатывают три копейки. Ну подрабатывает девчонка официанткой, ну не сиськами же она трясет по ночам? Вон как профессионально хотела научить меня уму-разуму за фривольность действий.

– Говорите! – я так погрузился в свои мысли, что пропустил резкую остановку. Врезался в её спину, отчего блондинка пошатнулась, заваливаясь вперёд.

Подхватил её за талию, возвращая в вертикальное положение.

– Так… Я вас спас, а не лапал! Только без хука, а то мне ещё в областную администрацию ехать. Что я им скажу? Списать на жаркий прием в городе?

–Тогда держите свои руки при себе, товарищ мэр! – Виктория Олеговна обернулась, от резкости движения меня окутало облаком вишнёвого парфюма. Так притягательно сладко… – Давайте, начинайте упрекать… Что? Утром в школе, а вечером на панели. Вы же это хотели мне сказать? Да? Вот только я этого уже наслушалась.

– Нет… С чего вы взяли? Не привык давать оценку чужим поступкам, если меня об этом не спрашивали, – я дернул плечами и присел на широкий подоконник.

Наконец-то я мог нормально рассмотреть её. Ну Дюймовочка… Однозначно. Маленькая, худенькая, зато во взгляде пламя полыхает.

Узкий черный сарафан, белоснежная блузка, застегнутая на все пуговицы, аккуратные лодочки на невысоком каблуке, на запястье левой руки часы, а вот на правом пальце пустота… Не замужем? Сегодня её шикарные платиновые волосы были собраны в тугой высоконравственный пучок. Их в педе учат его крутить? Наверное, и зачет сдают по быстроте?

– Замужем! – отчеканила она, явно поняв, о чем я думаю.

– У каждого свои недостатки…

Виктория вспыхнула румянцем, поджала губы и сцепила пальцы.

– Мы с подругой делим ставку официантки пополам, – выдохнула она и закрыла лицо руками. – Два дня в неделю с подносом ношусь я, остальное – она. Всё? Довольны? А теперь идите и делайте с этой информацией что хотите… Мне всё равно на ваше мнение, товарищ мэр… Здесь не мегаполис, правила другие. Хочешь жить – умей вертеться…

И моя новая знакомая развернулась, быстро убегая по коридору.

Вот это знакомство… Сжечь тот гороскоп!

Глава 3

Виктория

Квартира встретила меня неуютной тишиной.

Не включая свет, прошла на кухню, упала в бабулино кресло и скинула туфли. Ноги гудели, голова раскалывалась.

Как сложно было держаться днем! Невыносимо улыбаться, шутить, отвечать на миллион детских вопросов, зная, что вечером ждет неминуемая встреча с горькой реальностью и пустотой.

Как невыносимо находиться в доме, где все кричит и пульсирует воспоминаниями о моей сестре.

Фотографии на стенах, её разбросанные вещи, брошенный на кресле планшет, торчащие из-под дивана тапочки… Как мигающая вывеска, как напоминание о моих бессилии и слабости.

Боже, как я по ней скучаю… Тоска душит, рвёт сердце, изматывает тишиной.

Наш дом всегда звенел её смехом. Мы могли проговорить до утра, а могли молча смотреть сериалы. За двенадцать лет, прожитых без родителей, срослись душами, вместе преодолевали трудности, старались не для себя, а друг для друга.

Олька в этом году окончила архитектурную академию. Мой школьный друг пообещал для неё место в Сочинском филиале мебельной фабрики, оставалось только дождаться декабря, когда девочка из его отдела уйдёт в декрет.

Она была счастлива! Прыгала до потолка, предвкушая наконец-то взрослую жизнь.

А когда она прибежала ко мне в школу и сообщила, что нашла подработку на лето, я не знала, как реагировать. Дождалась конца рабочего дня, а потом бегом понеслась домой, чтобы запретить!

Внутри было некое беспокойство, предчувствие.

Городок у нас маленький, рабочих мест совсем немного, а накануне открылся элитный загородный клуб. Там и ресторан, и казино, и даже теннисный корт. Богатеи со всего региона собирались, чтобы сказочно провести выходные вдали от шумных мегаполисов. Море, тишина, закрытая территория. Рай, да и только…

Но Оля уговорила меня, потому что там уже работала её школьная подруга Ленка Томченко.

Если бы тогда я проявила жесткость, если бы запретила, заперла дома, то она бы сейчас была здесь, со мной! А не в СИЗО, в ста пятидесяти километрах от дома.

Человек – колёсико в системе. И если идёт сбой, то ты становишься жертвой, зажеванной зубочисткой. И даже если случится чудо, и тебя вытащат, то целой ты никогда не будешь.

Взгляд то и дело касался металлической банки в крупный красный горох, стоящей на самом верху кухонного гарнитура. Толкнула табурет, встала и стянула её.

Смахнула пыль, сдернула крышку, высыпая остатки накоплений.

– Тринадцать тысяч, – прошептала, боясь произнести вслух. В доме не осталось ни грамма золота, я заложила даже бабулины серёжки с бриллиантами, которые вечно клянчила Олька.

Всё спустила на адвокатов! Вот только эти пижоны брали баснословные деньги, обещали с три короба, а когда приходилось столкнуться с армией юристов Зиновьева, тут же растворялись, забыв вернуть задаток.

Тринадцать тысяч. Зарплата через две недели.

Что дальше? Сдать технику? Продать квартиру?

Или сразу отправляться на панель?

А что, это экзотика. Учительница русского и литературы читает Бродского, заполняя паузы между клиентами.

Мне было противно только от этой мысли!

Тошнота импульсом поднялась к горлу, в глазах пекло, но я запретила себе реветь!

Мне нужно быть сильной не ради себя, а ради Ольки…

Оля-Оля… Глупенькая моя девочка… Единственная кровинка в этом мире.

Родители погибли в автокатастрофе, когда я училась на первом курсе педагогического университета. Они возвращались с работы, когда пьяный водитель КамАЗа протаранил их и сбросил в кювет. Виновник струсил и сбежал, забыв даже вызвать скорую!

Помню тот серый дождливый день, подрагивающий в динамике голос лейтенанта полиции и ужас в глазах младшей сестры. Именно в тот день я запретила себе плакать.

Да, было сложно. Восемнадцатилетней девчонке как-то слишком стремительно пришлось сбросить розовые очки. Ольке было одиннадцать, и ей нужна была опора, а не размазня.

Вот с тех пор я и не плачу. Даже если очень хочется, слёзы застывают сотней иголок, опоясывают болью, но не проливаются. Потому что нельзя!

Из коридора раздалась трель телефона, я рванула, высыпала содержимое сумки прямо на пол, пытаясь найти среди груды школьных тетрадок мобильник.

– Да! Станислав Викторович, я слушаю, – практически заорала в трубку.

– Виктория Олеговна, прошу прощения за поздний звонок, – адвокат откашлялся, и в тишине послышался щелчок зажигалки. – Но я вынужден отказаться от вашего дела. У меня срочная командировка, мне очень жаль…

В голове заскрипели сотни ржавых качелей. Череп пульсировал, готовясь разлететься на сотни мелких кусочков.

– Вы трус!!!! У таких, как вы, нужно забирать лицензии, а лучше самих отправлять за решетку. Моей сестре через месяц исполнится двадцать три года, она ещё не жила, только окончила архитектурную академию, мечтает побывать в Африке, подняться на Эверест, купить машину и прокатиться по стране! А вы лишаете её будущего! Запугали? Да? А мне вот интересно, вы когда в юридический шли, рассчитывали, что будете защищать богатых и всесильных? Или вообще планировали, что преступность вымрет, и останется перебирать бумажки в пыльных архивах?