4 жизни и 2 казни. Книга 2. Столетие

В мае 1918 г. в Тамбове под началом Киквидзе была сформирована т. н. 1-я дивизия внеочередного формирования РККА (порядка 4500 штыков). Самое позднее здесь в это время мог вступить Иван в эту дивизию Киквидзе. Дела этой «дивизии» никак нельзя признать похвальными… Летом 1918 г. она участвовала в боях и карательных акциях против донских казаков за станицу Урюпинская Царицынской губернии. Дивизия была усилена: в неё поступают три бронепоезда, интернациональный батальон и рота китайцев. Всё это пришлось сделать, поскольку штатные красноармейцы отказывались проводить карательные акции против своих же, русских, казаков. Летом же 1918 г. сводный отряд из этой дивизии в количестве порядка 900 человек под началом Киквидзе подавлял тамбовское восстание под руководством Богдановича и Окницкого. Здесь опять же проводились карательные акции, причём одних расстрелянных и только лишь в Тамбове насчитывалось 300 человек. Далее мясник Киквидзе проводит карательные акции в Козлове, Кирсанове, Борисоглебске. Во втором полугодии 1918 г. дивизия Киквидзе, переформированная в 16-ю стрелковую дивизию, входила в состав 9-й Кубанской армии РККА (командармы Егоров, затем Княгницкий), действовавшей против белоказачьих войск Краснова.

Своеобразное отношение к воинской дисциплине и вообще разгильдяйство и бесшабашность имевшихся в рядах красных многочисленных разложившихся контингентов матросов мы видим из эпизодов военной службы следующих матросов, земляков Ивана из Екатеринославской губернии.

Командиром 1-го Еланского полка своей дивизии молодой человек Киквидзе назначил другого столь же молодого человека, матроса-анархиста Железняка. У Железняка был комиссар одесский эсер-максималист и поэт-футурист Борис Черкунов. Железняк недолго задержался на этом посту, ибо переругался с военспецами-снабженцами РККА во главе которых встал знатный коммунист член РВС РСФСР Подвойский. Последний не только отстранил анархиствующего матроса от службы, но и приказал арестовать, в чём не преуспел, ибо Киквидзе встал за своего молодого человека как за себя самого и покрыл его, отправив в Москву.

В 1918 г. – мы с сожалению не знаем точной даты – Иван познакомился с сыном своего земляка и соратника Цуповым Александром Петровичем (т. н. «Шапильский Таша Клавдиевич»), служившим тогда в заградительном отряде, причём он утверждал, что Цупова тогда за что-то арестовала ЧК. По нашему предположению, этот арест мог быть настоятельным предложением о сотрудничестве, и скорее всего Цупов от такового не отказался, а весьма охотно согласился. Почему? Потому что этот «арест» не имел никаких известных нам отрицательных последствий для официальной биографии фигуранта. Более того, напротив, для сопляка Цупова это была путёвка в командный состав большевицких войск: весной 1918 г. этот молодой человек назначен командиром бронепоезда «Роза Люксембург» (название это он получит позднее, пока что он был безымянным) с Путиловского завода, Согласно мемуарам самого Цупова это назначение организовал ему его любимый Подвойский, которого он всенепременнейше и всюду навеличивает по имени отчеству, Николай Ильич. Далее его бронепоезд ездит целый год в покойных глубоких тылах: под Казанью, Самарой, Сызранью, завозит вооружение в Ярославль, отстаивается в охранении товарных и пассажирских составов на линии Брянск -Хутор Михайловский. Это всё, что нам известно о биографии этого парнишки за 1918 год, он и сам признаёт, что эти эпизоды были в его биографии незначительными.

В январе 1919 г. Киквидзе погиб у хутора Зуборилова, по официальной версии в бою, по неофициальной, подтверждённой в сборнике левых эсеров «Кремль за решёткой (подпольная Россия)», – его убийство осуществила группа ликвидации из ВЧК, возможным мотивом этого убийства названа большая популярность эсерствовавшего молодого человека из грузинских дворян у подчинённых. Командование 16-й дивизией принял Медведовский, но в марте его меняет на этом посту Эйдеман. В январе-марте 1919 г. 9-я армия (командарм Княгницкий), в которую входила 16-я дивизия участвовала в наступлении Южного фронта, захватив Борисоглебск и Новохопёрск, затем выполняла карательные функции, подавляя Вёшенское восстание, и держала оборону в Донбассе против войск Деникина.

Мы не можем достоверно утверждать, участвовал ли Иван во всех упоминаемых здесь событиях гражданской войны, в которых замечена 1-я/16-я дивизия Киквидзе. Однако мы достоверно можем утверждать, что и Иван, и Румянцев с оружием в руках воюют в обороне Луганска против войск Деникина, что подтверждает сослуживец и соратник Ивана Дураков. Однажды их группа разведки по установлению причин разрыва связи с правофланговым отрядом попала под удар казаков, много людей было уничтожено. Каких-то 15—20 лет спустя боевые товарищи Румянцев и Иван должны будут пройти жизненный экзамен на прочность их боевого братства, мы ещё увидим, как они его будут держать.

Также там же, под Луганском, воюет и 18-летний брат Ивана Василий, поступивший в 1919 г. сперва на паровозостроительный завод Гартмана в г. Луганске учеником в слесарное дело. Но оттуда, уже в мае того же года, когда войска Деникина были на подступах к Луганску, он идёт по призыву Лутовинова («товарища Ивана») в т. н. отдельный рабочий полк луганских отрядов РККА, помощником командира полковой разведочной команды. Было это импровизированное красноармейское ополчение бито в пух и перья, в мае 1919 г. город был освобождён от красных белыми войсками. Считается, что мать Цупова была убита белыми, однако обстоятельства её гибели нам не известны. В боях за Луганск также погибли два младших брата неудачливого царского матроса, но удачливого ленинского командира бронепоезда Цупова, Георгий и Николай. Упорные бои за Луганск продолжались ещё несколько дней, он опять перешёл в руки красных, но затем их вышибили из города уже основательно. Василий перед отступлением красных из города заболел тифом и по выздоровлении угодил в тюрьму овладевших городом белогвардейцев.

Весною 1919 г. земляк Ивана Цупов-Шапильский на бронепоезде получил назначение на фронт под Харьков, но прибыв сюда, он задерживается в городе на несколько недель для ремонта. Затяжные ремонты составляют наравне с карательными поездками в тылах против повстанцев, как мы убедимся, основной боевой опыт Шапильского. Во второй половине мая он участвует в двухнедельной карательной акции по подавлению мятежа начдива 6-й Украинской советской дивизии Григорьева. Это была лёгкая добыча, ибо повстанцы были крайне слабым противником, однако уже здесь Цупов попытался выбить своему бронепоезду перевод в тыл через личное знакомство с Ворошиловым. Тот ему отказал, а григорьевцы были легко добиты. Далее бронепоезд перевели в состав Крымской группы Дыбенко, здесь же Цупов заводит знакомство с комиссаршей-женой командира группы Александрой Коллонтай. В первые две недели июня идут бои против белых, которые были куда более серьёзным противником: и Дыбенко, и Кочергин, и приданный последнему Цупов-Шапильский были крепко биты у Верхнего Токмака. Войска Шкуро были совсем другим противником, Цупов чуть не потерял бронепоезд. 12 июня высадился десант Слащёва и Дыбенко обратился в бегство. У Джанкоя цуповский бронепоезд ещё раз участвовал в двухдневном бою бригады Шишкина против белых. Здесь приходилось спасаться от огня белых канониров. Так было почти на всех участках фронта – от большевиков были освобождены Харьков, Екатеринослав, Царицын, не на шутку перепугавшийся Ульянов клекочет в Москве: «Все на борьбу с Деникиным!» Отметим, что ленинцы уже в этот момент начали фактическое предательство своих союзников махновцев – они бегут прочь и не дают плохо вооружённому Махно боезапаса и артиллерии, хотя тот встал в оборону против войск Деникина.

Цупов умчался из Крыма в середине июня на бронепоезде в качестве арьергарда обратившегося в бегство Дыбенко, и тут имел место любопытный эпизод. В мемуарах бывших тогда союзниками большевиков махновцев читаем о том, сколь позорно поступила направленная махновцам на помощь против белых команда Цупова. Выяснив на месте, у Мелитополя, что Дыбенко уже уходит за Днепр, а оборону держат махновцы Зубкова, Цупов, вопреки приказу Дыбенко о помощи зубковцам, снимает орудия и пулемёты, а бронепоезд подрывает, даже не вступив в какой-то огневой контакт с белыми. Ватага Цупова ринулась к Днепру, но зубковцы её остановили, разоружили и сагитировали держать вместе оборону. В изложении же Цупова всё звучит благозвучнее, но мы ему не доверяем, поскольку его назначили замом Зубкова, а орудийно-пулемётные расчёты с бронепоезда должны были оказывать огневую поддержку самообороне Зубкова. Как только Зубков убыл на передовую для руководства боем, Цупов-Шапильский подделывает пропуск и приказ на отход, снимает свою команду бронепоезда и удирает пешим порядком через переправу у Малой Лепетихи за Днепр к уже спасшемуся там от войск Шкуро красному комбригу Кочергину. Казённая советская история говорит нам, что бронепоезд якобы пришлось взорвать по безвыходности положения, этим маскируется трусость хвастунов из недоучившихся матросов.

С июня 1919 г. по апрель 1920 г. 16-я стрелковая дивизия (её начдивом после митингов солдат против Эйдемана в августе стал опять Медведовский) входила в состав 8-й армии (командарм Селивачев). Армия эта пыталась обороняться в районе Луганска, действовала против Донских частей и вообще вела бои за Донбасс, но была бита и к осени многие части разбежались, остатки же попали либо к красным палачам в Ревтрибуналы, либо в окружение у Воронежа. Полагаем, что где-то в это время, летом 1919 г. Иван как специалист по патронному производству был в числе других луганчан-патронников отозван с фронта и направлен в Подольск на патронный завод, здесь он вступил в РКП (б).

Летом 1919 г. на юге Украины красные под началом Ворошилова были опрокинуты войсками Шкуро. Здесь Цупов-Шапильский, поначалу он состоит в тылу в Николаеве, где заводит знакомство с комиссарившим тут в команде строившегося бронепоезда братом Николая Подвойского Иваном. Здесь же он заводит знакомство с большой шишкой – членом РВС 14-й армии Бубновым, это был один из перворазрядных большевиков, непосредственный друг Ульянова-Ленина. Разбитого в пух Дыбенко отзывают в Москву, а разбитую в хлам т. н. Крымскую армию переформируют в 58-ю дивизию, которую дают под начало Федько. Далее, безлошадную команду бронепоезда Цупова распределяют на трещавший по швам фронт, куда по его словам он якобы рвался – как бы не так! – его отправляют в т. н. Заднепровскую бригаду бронепоездов. Здесь у Лепетенко уже лежит бумага о необходимости дать командиру и команде место на каком-нибудь бронепоезде, но только командира и полтора десятка его приближённых назначают на построенный в Севастополе бронепоезд «Память Иванова». Для начала он отстаивается в тылах, в Пятихатках, где Цупов заводит знакомство с состоявшим на тыловой же должности начальника мастерских Папаниным.

И только 26 июля 1919 г. Шапильский-Цупов наконец-то был отправлен на фронт: у ст. Верховцево белые казачьим рейдом блокировали 3 бронепоезда, «Буря», «Смерть Директории», №2 «Имени Худякова». Остановить бегущих и выручить бронепоезда попытались направленными сюда бронепоездами «Память Иванова» и «Имени Ворошилова». Канониры белых вынудили экипажи «Бури» и «Смерти Директории» взорвать свои поезда и спасаться бегством через степи, также был вынужден был срочно уйти на ремонт получивший повреждения «Имени Ворошилова». Пошедший на прорыв №2 «Имени Худякова» с командиром-анархистом Железняковым на борту сумел при огневой поддержке цуповского «Память Иванова» прорваться через Верховцево, причём Железняков погиб в этом бою. Впрочем вскоре и №2 «Имени Худякова» самим же красным пришлось в боях взорвать. Полагаем, что если бы белые не израсходовали боезапас на 4 бронепоезда, то стал бы их жертвой и цуповский. Но и этого было достаточно: после этого единственного боя и Цупов-Шапильский, и его комиссар Кулик срочно бросились к Лепетенко и уговаривают его отправить их бронепоезд в тыл на ремонт орудий, кои якобы все поизносились. Его отправляют в тыл на ремонт, и он собирается в тылы аж до Киева, причём в пути он по телефону связался со своим главным блатным знакомством – Подвойским, в мемуарах Цупов каждый раз при упоминании его добавляет имя-отчество, вот и здесь, видимо, с благоговением начертано «Николай Ильич», поводом для разговора был арест коменданта станции Бобринской, который Цупову не показался – слишком разговорчивый, много вопросов задавал про бронепоезд. Однако и Киеву грозило в это время падение, и как-то получается, что именно после разговора с Подвойским Цупов-Шапильский заводит знакомство с большой шишкой – членом РВС 12-й армии Затонским. В Киеве проводится ремонт, и, казалось бы, пора обратно в 14-ю армию, на фронт, – как бы не так! – внезапно получается приказ об оставлении бронепоезда Цупова в 12-й армии, находящейся в районе Киева. Единственный бой против действительно умевших воевать белых канониров был, видимо, ужасным. Цупов-Шапильский получает 12 августа назначение в тыловую экспедицию с Затонским во главе, которая движется в Одессу, доставляя эшелон с боеприпасами 45-й, 58-й, 47-й дивизиям РККА на юге. Цупов как всегда пытается сослаться на необходимость ремонта, командарм-12 Семёнов грозит ему расстрелом. Протянув сколько можно с ремонтом, бронепоезду Цупова приходится таки 17 августа отправиться в составе мощной экспедиции пухлого Затонского на юг. В пути экспедиция рассеяла слабо вооружённые и неорганизованные формирования бившихся против Деникина же махновцев, которые были вообще-то согласны пропустить экспедицию на юг в обмен на передачу им эшелона с боезапасом, коего им катастрофически не хватало. Но в условиях разваливавшегося под ударами деникинских войск фронта рассыпалась и экспедиция, несколько её поездов постепенно теряли друг друга в пути. Так что Цупову пришлось по радио запрашивать ценных указаний, которые он получил аж из Новозыбкова: не падать духом и попытаться соединиться с какими-то из остатков бегущих частей РККА. Штаб 12-й армии уже эвакуировался из Киева в эту деревню, т. к. Киев пришлось сдать. Бронепоезду Шапильского удалось соединиться с бригадой Маслова из 58-й дивизии Федько. Она входила в т. н. Южную группу РККА (45-я, 47-я, 58-я дивизии) под общим командованием Якира и Гамарника, в командном составе этой армады из повозок с реквизированным и награбленным имуществом (только из Крыма угнали 30000 голов скота) и массой вооружений Затонский, Немитц, Гарькавый, Федько, Мокроусов, Котовский, Маслов, Скрипник, Губанов. Эта группа уходит от белых на север. 26—27 августа состоялся бой у Вознесенска, в котором участвовал бронепоезд Шапильского: установленные на нём крупнокалиберные морские орудия 100 и 120 мм позволили отбить атаку пехотную белых, у которых самый крупным калибром были лишь полевые трёхдюймовки и совсем не было гранат. В описании Цупова этот бой был победным и губительным для противника. Но после этого боя бронепоезда против белых пришёл приказ командира Южной группы из Якира, подтверждённый приказом же комбрига из 58-й дивизии Мокроусова – бронепоезд срочно взорвать. Это и было исполнено. Впрочем и вся эта Заднепровская бригада Лепетенко, имевшая более 10-и бронепоездов, была бездарно угроблена в походе из Николаева в Киев – все!!! – эти бронепоезда пришлось взорвать самим же возгордившимся горе-командирам из недоучившихся матросов.

8-я же армия РККА после летних поражений была восстановлена и выведена из окружения пошедшими на службу к Ленину бывшими офицерами Русской Императорской армии Ратайским и Горчаковым. Далее совместно с только что сформированной 1-й Конной армией (командарм Буденный) она ведёт тяжёлые сражения с кавалерией Мамонтова и Шкуро.

Команда бронепоезда под началом Цупова передаётся в непосредственное подчинение 58-й стрелковой дивизии, комдивом тут был Федько. 02 сентября 1919 г. в результате военной хитрости Мокроусова т н. Южная группа выбила из Умани петлюровцев, в этом бою Шапильский корректировал огонь артиллерии одной из бригад. Далее с боями против петлюровцев Южная группа идёт на север, Шапильский состоит в резерве при штабе, команда его бывшего бронепоезда идёт в голове колонны, у Полонки в тяжёлом бою петлюровцы были опять выбиты. Далее предстояло прорваться через порядки белых, которых Якир боялся как огня: ночами приказано было не разводить костры, вся армада утекала, намазав пятки маслом, делая как можно меньше остановок, времени на сон и пищу нет, масса людей валится с ног от болезней. У Кожинки полк Скрипника из бригады Малова прорвал охранение белых, причём сразу после этого боя Шапильского отозвали конкретно в тыл под предлогом формирования некоей команды подрывников. В середине сентября 1919 г. Южная группа раздавила жидкие заслоны деникинских войск и добралась до 12-й армии РККА, причём был захвачен Житомир. В сентябре 1919 г. Цупова-Шапильского назначили командовать захваченной хитростью у белых одноорудийной бронеплощадкою, которую назвали «Память 18 сентября». Её придали интерполку из венгров, австрийцев, эстонцев, поляков, сербов, китайцев под командованием венгра Гавро. В октябре выдохшиеся деникинские войска отступают под контрударами красных, в т. ч. участвует в боях 02—20 октября и бронеплощадка «Память 18 сентября», которой были приданы китайцы под началом Ван Фу.

В октябре-ноябре заключившие перемирие с Пилсудским и петлюровцами большевики высвободили силы и повели наступление. Махно устроил губительный рейд по тылам белых. Тут же красные предприняли амбициозный «поход на Киев», в ходе которого Шапильский получает ЦУ от Затонского и брата своего патрона Николая Подвойского Ивана, поход этот был войсками Деникина отбит. Цупов-Шапильский здесь со своим бронепоездом орудует совместно с наёмниками Гавро под началом комдива-58 Федько. По его свидетельству тут они лишь время от времени вели артобстрелы белых, которые стремительно отступали, не оказывая сопротивления. За месяц боёв «Память 18 сентября» уездили так, что её пришлось отправить в тыл на ремонт. Шапильского новый комдив-58 Княгницкий назначает командовать бронеплощадкой №96 «Красный Ураган», на которой тот был всего несколько дней. Далее он слёг в больницу с ангиной, где ложится в одну палату вместе с братцем Николая Подвойского Иваном. Обоих Подвойских Шапильский постоянно упоминает исключительно по имени-отчеству, это его главные покровители. К этому времени, в ноябре-декабре 1919 г., Деникин потерпел переломное поражение на главном фронте, и его войска отступали, 16 декабря был сдан и Киев.

На фронте 8-й армии РККА большевики вышли к декабрю к Луганску. По свидетельству брата Ивана Василия когда 17 декабря 1919 г. их готовили к расстрелу, они примерно в 17:00 подняли бунт, и всем заключённым, до 4000 человек просто-напросто удалось бежать. До 25 декабря он скрывался в рабочих кварталах. Далее Луганск был захвачен красными. Василий немедля вступил в Коммунистический союз молодёжи Украины. Мы полагаем, что со взятием обратно красными Луганска Иван вернулся к мирной жизни: в 1920 г. он переехал из Подмосковья в родной город.

В начале 1920 г. Шапильского назначают на польский фронт командовать приданным 47-й дивизии (комдив Смолин) бронепоездом №19 «Доброволец». Команда на нём была разнузданная, что вынужден отметить и сам Цупов в мемуарах. Сюда же 01 марта наведался давний его приятель член РВС 12-й армии Затонский, по его указанию тут предприняли вылазку, против которой Цупов кстати традиционно возражал. После втыка от Затонского у Белокоровичей, Олевска проходят бои с переменным незначительным успехом успехом. Затем у Кремно 47-я дивизия была поляками крепко бита. Видимо, быстро усвоив, что здесь скоро будет совсем плохо, Цупов уже 07 марта объявляет, что почти все орудия от тяжких боёв вышли из строя и… – правильно! – надо уходить в тыл на ремонт. После чего он убывает в Киев.

Далее весною-летом бронепоезд Цупова опять остаётся в глубоких тылах, он орудует с бригадой Петренко против разрозненных и слабовооружённых повстанцев, выполняя роль карательной экспедиции. С Цуповым-Шапильским ездит формирование китайских наёмников-головорезов под началом всё того же Ван Фу. О том, какое отношение у местных жителей было к «освободителям» говорит тот факт, что образованный из местных жителей в Умани после её «освобождения» революционный комитет попросил скорейшего убытия бронепоезда из города. За что Шапильский тут же нажаловался на них начальнику особотдела бригады Широкову, а тот их всех арестовал. Полагаем, что упоминание Шапильским в его книжице о том, что он якобы участвовал в отражении наступления поляков, является лживым. Потому что он тут же пишет, что в середине лета бронепоезд встал на ремонт в Знаменку и затем в Харьков, затянувшийся на месяца. А Пилсудский повёл наступление в августе. Цупову же хотелось ездить карателем, арестовывать и расстреливать слабо вооружённых повстанцев, спрятавшись от них за бронёй, расстреливать сёла и хутора из пушек и пулемётов. А там, где он мог действительно получить в морду – в боях против белых, поляков – он мелькает исключительно эпизодически и как правило неудачно.

В сентябре 1920 г. Шапильский был назначен «первой скрипкой» Южного фронта командиром 13-й армии РККА Уборевичем начальником на бронепоезд №63 «Коммунист-углекоп» в районе Никополя. Уборевич бился с Врангелем за линию Днепра. Очевидно Цупову туда очень не хотелось, ибо как раз в это время войска Врангеля начали наступление, а иметь дело с настоящим умелым противником Цупову было как всегда боязно. Цупов пишет, что от Уборевича он вышел окрылённый, но сразу же после этого разговора он слёг на полторы недели на больничный. Этот отбитый у махновцев бронепоезд восстанавила в боевое состояние команда под началом матроса Босюка. Этот бронепоезд занимался тем же, чем и бронепоезда Цупова – выполнял в тылах карательные функции против повстанцев, бомбардировал деревни – и ещё занимался ремонтом моста у Чертомлыка. Боевая удача Цупова состояла в том, что Босюк погиб в разведке против махновцев, что и позволило получить пост командира стоявшего в тылах бронепоезда. 30 сентября 1920 г. бронепоезд придали 21-й кавдивизии РККА, ведшей тяжёлые бои против войск Врангеля. Страхи Цупова были вполне основательны: в боях у ст. Мировое комдив-21 Лысенко был крепко бит, а цуповский бронепоезд помчался в тыл, как только попал под действительный огонь белых канониров. Мало того, на ходу с бронепоезда спрыгивает половина его команды и спасается бегством! Здесь, на Никопольском плацдарме, едва не была разбита 2-я конная армия Миронова. Но РККА накидала сюда массы войск, в т. ч. с Польского фронта переводится 1-я конная армия и др. войска. Битому Цупову теперь надо поддерживать 1-ю стрелковую дивизию. 08—09 октября его бронепоезд №63 ведёт на солидном удалении артобстрелы в поддержку наводимых через Днепр переправ и в отбитии беспомощной против пушек и пулемётов врангелевской кавалерии. На войска Врангеля были навалены все возможные резервы, кроме 13-й и 2-й конной ещё и 6-я армия. Цупов скупо упоминает, что в эти дни он участвовал в самых жестоких боях за всё время вообще, не приводя подробностей событий: ему приходилось уходить от обстрелов артиллерии и авианалётов белых. 15 октября настал перелом в ходе боёв у Апостолово -Шолохово -Никополь -ст. Ток, а бронепоезд №63 был отправлен к его старому дружку комдиву-46 Федько, здесь Цупов-Шапильский уже прочно встал в тылах и никуда более не двигался.

Цупову-Шапильскому дали в итоге орден Красного Знамени – символ мировой социалистической революции – за бои у г. Вознесенска (это когда пришлось взорвать бронепоезд), за участие во взятии Киева в 1919 г. и за некий бой у ст. Бородянка (непонятно, что это за событие, ибо Цупов про него нигде в мемуарах не упоминает). На деле боевой опыт Шапильского исчерпывается участием в боях против белых 01—15 июня, 26 июля, 26—27 августа, против петлюровцев 02—03 сентября, против белых в октябре 1919 г., против поляков 01—07 марта, против белых 30 сентября – 15 октября 1920 г. Вкупе это не более 3-х месяцев. Всё остальное время он проводил в тылах: в охранении, в карательных экспедициях против плохо вооружённых повстанцев и главным образом в ремонтах. В качестве карателя он проявил себя более всего – в его мемуарах упоминаются аресты и жестокие меры против повстанцев, в т. ч. бомбардировки хуторов и сёл. Как только он бывал в боях против действительно умелых врагов, белых или поляков, бит, так сразу же возникает в его мемуарах дражайший Николай Ильич, Подвойский, его нэнька, после чего сразу же он убывает в тылы, на длительные ремонты и проч. Все эти обстоятельства его биографии позволяют предположить, что «арест» 1918 г. был скорее всего актом вербовки в агенты большевицкой политической полиции ВЧК, далее содействовавшей карьере своего подопечного. А главным выменем соввласти для него был Подвойский, Николай Ильич.

Свирепая гражданская война была фактическим воплощением прокламаций Ленина о «превращении империалистической войны в войну гражданскую». Этот «заразительно» (по Бухарину) хохочущий чародей осознавал, чего он хочет, он вовремя был вброшен в начавшийся процесс социальной ненависти и розни и послужил толкачём этого процесса, усилив его на порядок. Потери в гражданской войне, по оценкам современных исследователей, составили: убитыми и умершими от ран, Красная армия – 950000, Белая армия и армии национальных образований – 650000, партизаны всех мастей – 900000 человек. Итого 2500000, для сравнения указываем, что потери Германии в Мировой войне были почти на 500000 человек меньше. В результате столь желанной ленинщиной гражданской войны ущерб экономике составил 50000000000 золотых рублей, промышленное производство упало до 4—20% от уровня 1913 г.