4 жизни и 2 казни. Книга 2. Столетие

***

Земной мир потрясается. Грохочущий топот слонов и единорогов, да простит нам любящий природу читатель выбранные наименования тех существ, коих сложно описать нашим языком, стирает в пыль то, что недавно ещё было раздольными лугами и рощами, напоёнными дивными ароматами здоровья и разума. Дикие пляски сопровождаются гоготом и весёлом ржанием анчуток и бесов, множество из которых оседлало этих существ. Сила без рассудка. Рассудок должен быть убит, уничтожен в Земном мире. Тогда будет возможно опустошить и бренный мир, сломав в нём ход вещей, заданный теоремами Творца, и вьющийся в бесчисленных и бесконечных узорах на полотнах судеб. Да и сами полотна будут тогда изорваны в клочья, стёрты в пыль и прах.

Четыре этих существа, которых можно назвать и уродливыми конями, осёдланные свирепыми, хитрыми, прожорливыми и грязными бесами, под гиканье и улюлюканье бешеной пляски срываются в галопе из общей массы и топчут грохочущими прыжками разум бренного мира. Они и чувствуют и знают, что скоро им выпадет обильная кровавая жатва. Они сходятся на шабаш, выпекают на сковородках некие яства, готовясь к новым злодеяниям.

***

И вот, в 1905 г. в России грохнула т. н. Революция, только в Москве забравшая жизни у более 1050 человек. В Москве Иван Николаевич, быстро поддавшийся революционным веяниям, принял в ней участие: вооружившись «бульдогом», на тогдашнем жаргоне короткоствольный револьвер, выходил даже на баррикады. Баррикаду построили у Горбатого моста на Владимирке на окраине Москвы. По его же собственному свидетельству тогда они «пошумели-погалдели», причём «никто их от баррикады не гнал, никто на них не наступал, сами собою успокоились и разошлись». Ивана избрали в т. н. первый Московский совет рабочих депутатов, заседавший в театре Немчинова-Гирша. По его воспоминаниям некто из его товарищей революционеров взялся его уговаривать сделать экс отделения банка. Он почти согласился, но потом вдруг подумал, что это же верный «пеньковый галстук», и от такого проекта категорически отказался. В России господствовала т. н. Столыпинская реакция. Иван Николаевич и Анна жили в Москве на Новобасманной улице, в 1913 г. у них здесь родился сын Виктор.

В Первую Мировую войну Иван служил братом милосердия на Западном фронте. В 1915 г. к нему в Белосток на свидание приезжала жена Анна. В том же несчастливом для русской армии году он попал к германцам в плен, о котором у него остались самые тягостные воспоминания. Но он же отметил порядок, организацию и честность немцев, упоминая, например, что ребёнок, съевший карточный семейный паёк хлеба тут же повесился… Иван два раза бежал из плена, в первый раз его поймали и на 2 часа подвесили на столб. Весной 1918 г. он бежал из плена ещё раз, причём теперь ему пришлось в половодье переплывать речки, включая Неман. В тот раз он сумел добраться до дома, преодолев все трудности.

***

В 1905 г. в Луганске Иван вступил в партию РСДРП, примыкая в большевицкому её крылу. В феврале 1905 г. на заводе Гартмана была проведена подготовленная подпольем – Пархоменко, Якубовский, Гусарев, Николаенко, Серебряков и др., они распространяли листовки антигосударственной пропаганды – политическая забастовка, причём в сборном цехе завода выступал Ворошилов по кличке Володин. Местом нелегальных свиданий подпольщиков был сквер «биржа», вероятно ходил сюда на рандеву и для получения заданий и Иван. 01 мая, разумеется, проводится демонстрация. В том же 1905 г. сторонники большевиков провозгласили Ворошилова председателем т. н. Луганского совета, активным деятелем которого был Петро Цупенко, слесарь завода Гартмана, еще за год до того вступивший в РСДРП, тут же образованы боевые дружины, они тренируются стрелять из ружей и пистолетов в Вергунском лесу. Фамилию Цупенко, читатели, мы должны запомнить, в этой семье было 9 детей, по большей части пошедших по стопам родителя. Затем был проведён митинг. Он был разогнан казаками, и многие его участники были арестованы. Причём Иван принимал участие в оказании сопротивления – боевые дружины использовали оружие пролетариата, забрасывая казаков камнями. Подпольщики, и Иван в т. ч., организовали снабжение арестованных продуктами питания.

Работая с 1905 по 1908 гг. токарем на заводе Гартмана, он был связан с большевицким подпольем, в т. ч. с такими его деятелями, как Евтушенко, Осипенко, Шелехов. Надо сказать, что в те годы и большевики, и меньшевики ещё, бывало, сотрудничали в подпольной работе, и на местах, в Луганске, например, Иван в то время завёл знакомство по подпольной работе с рабочим-меньшевиком Михаилом Курбатовым. Подпольщики большевик Ворошилов и меньшевик Ногих проживали в Луганске совместно на квартире. В 1906 г. социал-демократы организуют подпольную типографию, её оборудовали на квартире Фредерики-Генриетты-Ольги Марии Генриховой Поклонской, в официальной жизни потомственной дворянки, работавшей домашней учительницей. Этот номер был неудачен: уже в феврале луганская полиция по поручению Славяносербского исправника провела обыск, в ходе которого у госпожи Поклонской были изъяты шесть ящиков с несколькими десятками килограмм шрифта, печатный станок, краска и прочее оборудование. Здесь же были изъяты печати подполья РСДРП, до 17000 экземпляров антиправительственных агитматериалов, в т. ч. манифеста луганской организации, газеты «Искра», а также списки действовавших в стране революционных организаций и матросов-участников севастопольского восстания. В 1906 г. друг Ивана Румянцев участвовал в забастовке на заводе Гартмана, за что попал под надзор полиции, более активного подпольщика Моргенштейна арестовали и сослали в Сибирь, откуда он впрочем бежал. Также был арестован и активный подпольщик Якубовский, тоже отправлен в Сибирь. В 1906—07 г. Иван при участии других большевиков, в т. ч. Шмырева, принимал участие в организации в Луганске подпольной типографии, выпускавшей нелегально «Донецкий колокол», луганский рупор большевиков, первый номер коего вышел в октябре 1906 г. В этом же году его сослуживец по заводу Гартмана Петро Цупенко был избран начальником заводского профсоюза металлистов. В доме Ивана находилась нелегальный склад оружия большевиков, и вообще он использовался как конспиративная квартира. Он самолично готовил боевиков. Все эти вещи в легальном выражении были оформлены благозвучно: летом 1906 г. был образован профсоюз рабочих Русского общества машиностроительных заводов Гартмана, в сентябре его устав был утверждён Екатеринославским губернатором. Среди учредителей союза были друзья Ивана – мещанин Иван Нагих, казак Дмитрий Паранич, крестьянин Климент Ворошилов. Наверняка знал он и других учредителей, мещан Фридкина, Пастухова, Ременникова, крестьянина Гурова. Гуров был кстати от партии эсеров, был в правлении профсоюза и меньшевик Волошинов. В правлении профсоюза состоят также товарищи и знакомые Ивана – большевики Ворошилов, Иван Литвинов, Пузанов, Нестеренко, Колесников. Профсоюз начал с благих дел – устроены спектакли, библиотека, попечительство больницы, двухклассная школа для детей рабочих. Курсы для рабочих активистов были вскоре по решению властей закрыты. Зимою 1906/07 гг. имел место конфликт по поводу плана о сокращении 22% рабочих завода – профсоюз пригрозил забастовкой. Тачкой вывозят с завода тех, кто пытался снизить расценки, грубил рабочим, отказывался выдать необходимую спецодежду. В т. ч. удостоился такой сомнительной чести инженер Туник. Директор завода заявил, что участвовавшие в вывозах тачкой будут уволены, профсоюз пригрозил забастовкой. РОМЗГ устроило 15 марта 1907 г. локаут – работа завода приостановлена на неопределённое время, все 3666 рабочих были уволены. 27 марта завод возобновляет деятельность, но назад приняли только 3254 человека. Вскоре был арестованы активисты профсоюза Лутовинов (кличка «товарищ Иван»), Теновский, Литвинов, в правление вступают Качура, Мальцев, Ракитин, Харкевич, тоже кстати подпольщики, как и арестованные. Сбежавший из ссылки Моргенштейн был в 1908 г. в Саратовской губернии убит неизвестными, Якубовский же вернулся в Луганск и включился в подпольную деятельность. Очевидно, к деятельности подполья надо отнести эпизод со взрывом ночью 23 мая 1908 г. фитильной бомбы у квартиры помощника начальника котельного отдела Фролова, от этого теракта по счастью никто не пострадал. В ноябре 1908 г. на заводе Гартмана опять прошла забастовка, но на этот раз краткосрочная. Очевидно, Иван принимал активное участие в деятельности подполья, вероятно, он был в числе других уволен с завода.

В 1909—13 гг. Иван работал на Луганском патронном заводе, одном из двух крупнейших патронных заводов России того времени. Одновременно Иван ведёт параллельную жизнь нелегала, соучаствуя вместе с Ковалёвым, Егоровым и др. в большевицком подполье. Об этом же свидетельствовал его сослуживец Дураков, указывавший, что Иван вёл пропагандистскую работу среди рабочих, указывая согласно новейшим ленинским установкам, что только большевицкая партия является справедливой и отстаивает интересы рабочего класса, а меньшевики – это враги рабочего класса. На этом заводе вместе с ним работает в это время в инструментальном цехе рабочий-токарь Зайцев, которому, в числе других работников через десятки лет надо будет засвидетельствовать жизненный путь Ивана. В 1910 г. на конспиративной квартире по адресу проживания ещё одного рабочего гартмановского завода Петро Цупенко состоялась сходка, на которой был образован городской комитет партии большевиков. В 1912 г. Иван поддерживал близкие отношения с Пархоменко, в знак протеста против т. н. Ленского расстрела при его активном участии в Луганске была организована демонстрация рабочих. В 1912 же году, будучи председателем общезаводского выборного собрания патронного завода, он обеспечил такого делегата-выборщика на Екатринославское губернское избирательное собрание, чтобы в члены Госдумы от рабочей курии прошёл матёрый большевик Петровский. В это время на паровозостроительном заводе Гартмана входит в рабочую смену подрастающее следом поколение: 14-летний Александр Цупенко начинает свою трудовую биографию учеником слесаря и участником забастовок. Фамилию он вскоре вслед за отцом сменил на Цупова, и под этой фамилией позднее были внесены в летописи подрывного революционного движения его отец и родня. Это имя мы должны запомнить, по нашему предположению этот человек сыграет большую и до сих пор ещё не выясненную роль в событиях биографии Ивана, а может и вообще в исторических событиях, важных для истории России.

В 1913 г. Иван был административно выслан из Луганска за участие в забастовке, он устроился токарем на Тульский патронный завод, где также содействует большевицкому подполью: Степанову (матёрый марксист, по данным жандармов являлся «на редкость конспиративным и энергичным работником»), Белостоцкому (секретарь Тульского союза металлистов и одновременно нелегал Ленина из т. н. «школы Лонжюмо»).

Не приходится сомневаться в том, что по складу жизни предков Ивана была бы и его семья большой и людной, но грянули новые события в жизни страны, и бесстрастная и неумолимая история распорядилась так, что все его дети появились на свет только во времена «проклятого царизма»: самая старшая его дочь Нора, нам неизвестен год её рождения, в 1910 г. Фанна, в 1912 г. Константин, в 1915 г. Анатолий.

Очевидно, в годы Первой Мировой войны Иван имел бронь и работал на патронных заводах, скорее всего в Туле. Дело его параллельного подпольного мира делалось его земляками (Пархоменко, Якубовский, Николаенко и др.), в 1916 г. в Луганске были проведены забастовки, в т. ч. в июле с участием 5000 рабочих. В числе забастовщиков друзья Ивана рабочие и подпольщики Руденко, Дахно, Цупов, Шмырёв, Шелковый, Мальцев, Солодовников, Ромашкин и др. За это бастовавших «наказали» – порядка 600 человек забрали в армию, в т. ч. призван был досрочно, в возрасте 18 лет, и не взирая на бронь на заводе Гартмана, на флот и Цупов. Он на Балтфлоте в Машинной школе Кронштадта учится на матроса, затем его отправили матросом 2-й статьи на практику на учебный корабль «Океан». Здесь орудует большевицкое подполье, в т. ч. отпетый агитатор Мясников. Т. о., мы должны констатировать, что Цупов никогда не был матросом, ибо этот салага не закончил даже практику, так и оставшись лишь второстатейным матросом. Этот земляк Ивана ввязался в гущу событий Февраля-17. В ночь на 01 марта в составе матросских мятежников с «Океана» он участвовал расправе над командиром Кронштадтского порта адмиралом Виреном и командиром 1-го Балтийского флотского экипажа генералом Гирсом. Т. о., практикант и даже ещё несостоявшийся как матрос сопляк Цупов был одним из тех оголтелых горлопанов, которые стали слепой ударной силой, от нечистых рук коей пали настоящие боевые моряки-офицеры. Он и очевидно преимущественно такие же каботажники ведут погромы полицейских участков и жандармского управления. Сборные формирования мятежных матросов в Петрограде также проводят погромы и «снятия» команд моряков в Дерябинских и Николаевских казармах.

В Тулу новость о революции в Петрограде пришла 15 марта 1917 г. по новому стилю. Рабочие патронного завода начали демонстрацию, и Иван был в числе её организаторов, к ним присоединились и оружейники, демонстрация пошла к Кремлю и дому губернатора Тройницкого. Здесь митингующие вынудили губернатора выпустить всех содержавшихся в тюрьмах на волю. 16 марта рано утром его самого, вице-губернатора Шеншина арестовали и поместили на гауптвахту, также всюду арестовывают полицейских, жандармов. Митинги переместились к городской Думе, где быстро выдвинулся самый убедительный из говоривших без устали – Сергей Дзюбин, земец-агроном из Таврии. Митинги породили причудливый орган самоуправления – Исполком общественных, рабочих и солдатских организаций, в нём было 58 человек, в т. ч. был в него выбран и Иван от патронного завода. Далее образуют милицию на добровольной основе, пытаются восстановить рассыпавшуюся дисциплину стоявших в Туле 30-го, 31-го, 76-го, 77-го полков. Тройницкого отпустили на свободу, он уехал в Петроград.

Интересные воспоминания о Февральской революции оставил брат Ивана Василий. По его свидетельству в феврале 1917 г. во время ночной смены (он работал на каком-то маленьком заводе) он «услышал, что Николай II отрёкся от престола и действительно через 2 дня была манифестация». На заводе объявилась партия эсеров, и он сразу же «инстинктивно» в неё вступил. Из его автобиографии видим, что он, как неопытный молодой человек, что-то слышал, что есть, мол, где-то революционеры, и там среди них находится старший брат, но тогда он ещё не понимал, что есть разные «групировки партий», он думал тогда, «что все партии идут за одно». Позднее он узнал, что есть партия большевиков и в Луганске она выступает под началом Ворошилова, прочитал её программу, и ему она понравилась, в особенности же лозунг «Вся власть Советам!», «Увидя самую бешеную травлю со стороны меншевиков и эсэров и т. д.», и что рабочие более крупных заводов придерживаются Ворошилова, Василий надумал выйти из партии эсеров и стал поддерживать большевиков как беспартийный сочувствующий.

По свидетельству же Дуракова, сослуживца Ивана, вернувшийся в Луганск Иван в вихре революционных событий 1917 г. вёл работу совместно с Ворошиловым, который с марта 1917 г. был председателем Луганского комитета большевиков, председателем гордумы же стал Цупов-старший. Непосредственно в эти дни в Луганске произошла природная катастрофа: из-за неожиданного и мощного наводнения город был затоплен водой, погибло более 100 человек, было множество разрушений. Новоиспечённый Совет рабочих и солдатских депутатов Луганска немедленно выпускает звонкую резолюцию, адресованную ни много ни мало всему пролетариату, всем демократиям мира и вообще всему человечеству – о том, что надо бы повсюду отвергнуть «захват чужих земель и порабощение народов», о том, что «мы» будем «вместе с русской героической и многострадальной армией» бороться «с германской военной силой» Видимо, главным образом Иван и был тем рабочим с большого завода, который подал пример Василию, с какой партией надо бы в такое время иметь дела. На луганщине большевики, как и всюду, изо всех сил боролись за власть: в апреле на заводе Гартмана проводят митинг с пропагандой предательских ленинских апрельских тезисов. В июле 1917 г. начинается выпуск большевицкой газеты «Донецкий пролетарий». В августе на заводе объявлена очередная забастовка. На прошедших выборах в городскую Думу победили большевики (29 гласных), на втором месте были эсеры (18), на третьем – меньшевики (10). Ворошилов толкает пламенные речи в городской Думе, он сделался теперь председателем и совета, и гордумы Луганска. В сентябре 1917 г. в Дебальцево под руководством Ворошилова и с участием отца Ивана была основана большевицкая организация. Осенью на Луганщине в руководстве большевиков кроме Ворошилова видим Петровского и Лутовинова.

Салажонок же Цупов сразу без промаха делает карьеру в восходящей на политическую сцену ленинской партии: он вступил в неё, а затем, практически сразу же вошёл в почётный караул моряков на Финляндском вокзале, воздававших почести непосредственно персоне В. Ленина, приехавшей в составе большой группы таких же как и он предателей из пределов вражеской Германии. Далее он заводит блатные знакомства – прежде всего с Подвойским, по указке коего с другими моряками бережно охраняет Ленина на митинге в Михайловском манеже. В мае несостоявшийся матрос Цупов побывал в отпуске в Луганске, нелегально доставив по поручению большевика Болота много оружия пробольшевицким силам. В Петрограде в июне он назначен депутатом Кронштадтского Совета рабочих и матросских депутатов. В июле активно участвует в составе бунтовщиков-матросов в событиях Июльского мятежа, причём им пришлось быстро сбежать в Петропавловку, где эта горстка горе-вояк перетрусила и после уговоров Сталина о необходимости сложить оружие сдалась в плен Половцеву, тот всего лишь переправил их обратно в Кронштадт. Считается, что во время задержания в этой крепости Цупов впервые использовал фальшивое имя «Таша Клавдиевич Шапильский», под которым он понаделает ещё немало делов. Он же далее в числе других матросов участвует в разгроме выступления Корнилова, депутатствует в морской секции Петрсовета II созыва, по заданиям большевицкой Военной организации (Военки) ведёт подрывную агитацию в Волынском полку. В Военке он конкретно заводит блатное знакомство с Подвойским, а также знакомится с Антоновым-Овсеенко, Дзержинским.

Другой земляк Ивана, Ворошилов, был как и Цупов вовсе не простачок, и осенью 1917 г. убыл в Петроград, где сделался комиссаром т. н. Военно-революционного комитета, первой из карающих организаций свежепекущейся власти. Непосредственно в событиях Октября-17 замечен не только этот луганчанин, но и конечно же Цупов, принимавший участие в штурме Зимнего в составе отряда моряков под началом Мясникова, он же был в той разношёрстной толпе, которая под началом Антонова-Овсеенко ворвалась в Зимний дворец и провела задержание и препровождение в Петропавловскую крепость министров Временного правительства. В отряде матроса Горшкова Цупов был в боях против войск Краснова-Керенского под Петроградом. Вот такие вот салаги с учебного судна «Океан» были основой состава посланных захватившим власть Ульяновым в Москву бандформирований для подавления там сопротивления, а также на погром Ставки Главковерха, это когда был предательски и зверски убит Духонин. Уже в ноябре-декабре Цупов отправился командиром 1-го морского экспедиционного красногвардейского отряда в Вятскую губернию, этим карателям ставилась задача грабить вооружённой силой там крестьян и отправлять оттуда продовольствие в Петроград. По пути в Вятку в Вологде формирование Цупова в 500 человек ехало через Вологду, где комендантскую службу взяло на себя командование отряда чешских легионеров, следовавших на Дальний Восток: по свидетельству Цупова вступать в бой с мало-мальски дисциплинированной частью чехов 500 профессиональных трусов под его началом побоялись, ночью они тихонечко уехали со станции, не обостряя ситуацию. Разумеется, Цупов пишет, что чехов было в несколько раз больше, чем перепугавшихся матросов. По пути к цуповскому отряду прибилось три роты 12-го Сибирского полка, чему оробевший командир был несказанно рад. Ленин ещё не объявил т. н. продразвёрстку, а варварский грабёж деревни уже начал. В Вятке царило безвластие, ужасных чехов не было, а борьба велась против «пьяных» и «спекулянтов», осмелевший Цупов орудовал тут пару недель, потом, видимо, по блату Подвойский назначил его начальником награбленного эшелона продовольствия, который и убыл в Петроград, отряд в Вятке Цупов сдал Дрылевскому. В городе он сразу же бросился разыскивать своего любимого Подвойского, упоминает он его в мемуарах очень часто, очевидно, это был его главный блат в новой власти. Отец и братья Цупова в Луганске действуют в первых рядах новой власти: Пётр Цупов встал во главе на то время главного местного карательного органа – Военно-революционного комитета.

В декабре 1917 г. Ворошилов вместе с Дзержинским основали ту организацию, которая испоганит всю историю России в ХХ веке – Всероссийской чрезвычайной комиссии, на плаху которой ляжет так много его же земляков и товарищей по подпольной работе. Во главе этой преступной организации встали Дзержинский, Лацис, Петерс и Ксенофонтов.

В декабре 1917 г. в Луганске на заводе Гартмана был переизбран заводской профсоюзный комитет, его председателем стал старый большевик Иван Шмырев. Согласно идее фикс Ленина в то время проводилась политика т. н. «рабочего контроля», это означало, что управление заводами и фабриками должно было перейти в профсоюзные структуры. Завод был в январе 1918 г. национализирован правительством советской Украины, новой администрацией был назначен заводской комитет в составе Каменского, Латышева, Шевченко, Шмырева, Эттуша. С оставшимся на заводе инженерно-техническим персоналом (Деллер, Зильберберг, Вутке, Греве и др.) комитет неистово взялся за управление, из которого ничего дельного не вышло, завод у новых обладателей власти запустить не полуичлось.

***

В положенный срок сибиряк Иосиф отслужил в Русской Императорской армии, а в лихую годину первой Германской войны защищал Родину, очевидно в составе 2-го Сибирского корпуса. 20-й Сибирский стрелковый полк, в котором он служил, принимал участие в сражениях 1914 г. за Варшаву и Ивангород, когда германцы и австрийцы были биты, за Лодзь, когда клешня германцев чуть не угодила в котёл. В 1915 г. бились сибиряки против германцев же, желавших срезать т. н. «польский выступ». В 1916—17 гг. участвовал корпус в неудачных делах Северного фронта, в т. ч. в т. н. Митавской операции. Очевидно, что если не во всех этих ратных делах, то во многих из них участвовал и Иосиф.

В гражданскую войну многие крестьяне Тигрицкого участвовали в восстании против Колчака. Нам не известно, участвовал ли Иосиф в этих событиях и на чьей стороне, но в тех краях произошло следующее.

Поборы и подати на нужды Белой армии, обязательная мобилизация в Сибирскую армию и преследование уклонистов вызвали массовое недовольство. В начале ноября 1918 г. в с. Дубенском был разгромлен отряд колчаковских войск, также была захвачена казачья станица Каратуз. В середине ноября крестьянская армия из семи отрядов в 10000 человек под началом фельдфебеля Ощепкова повела наступление на Минусинск, где в обороне находилась 4-я Иркутская кавбригада (порядка 3000 бойцов, комбриг Шильников). Повстанцы, не имевшие достаточно оружия (орудий не было вообще, винтовок было всего 2000) и патронов, ставили целью установление соввласти. Все их атаки были отбиты, восстание было к началу декабря разгромлено. Колчаковские каратели казнили 87 человек, 50 отправили на каторгу, 200 посадили в тюрьму, до 300 человек должны были уплатить денежные штрафы. Такая либеральность по сравнению с карательными акциями красных позволила массам повстанцев уйти в леса и перейти к партизанской войне.

Нам неизвестно, на какой стороне был Иосиф и участвовал ли он вообще в боевых действиях той братоубийственной войны. Известно, что «первый красный конник» Буденный, например, в той войне предпочитал воевать на породистом жеребце Тигрицкого коневодства, ставшего при последнем русском Царе на особенно высокую знатную ступень и дававшего народному хозяйству могучих тигрицких тяжеловозов. Одержавшие победу в кровопролитной и безумной войне красные нашли здесь богатую добычу – в Тигрицком имелось уже 465 хозяйств, значит, за время правления Николая II население удвоилось.

***

В гражданскую войну луганчанин Иван служил оружейным мастером в дивизии Киквидзе. Мы здесь проследим боевой путь этого причудливого формирования для того, чтобы иметь представление, в каких событиях той братоубийственной войны мог участвовать Иван. Возможно, он вступил в Ровенский красногвардейский отряд, сборную команду из бывших солдат 25-го корпуса, и прочих бывших частей Русской Императорской армии, возглавить который доверили Киквидзе, сопливому молодому человеку из грузинских дворян, служившему ранее вольноопределяющимся-кавалеристом, мятущаяся неблагонадёжная душа которого бросала его то в объятия эсеров, то в объятия большевиков. Здесь же под начало Киквидзе в начале марта 1918 г. переданы отряды Чудновского, участника возглавлявшейся Троцким группы «межрайоноцев», и Ауссема, который уже в гражданскую войну имел конфликты со Сталиным и скорее всего также на почве разного отношения к роли Троцкого. Чудновский погиб очень быстро, в начале апреля 1918 г., в боях против наступавших германских и гетманских войск, предположительно застрелился, попав в окружение. Всё же пёстрое собрание первоначально под началом Киквидзе стали полуофициально и скорее всего для удовлетворения киквидзевской спеси называть 4-й армией, вскоре командармом сюда назначен левый эсер двадцатилетний мальчишка Юрка Саблин. Армия эта стремглав умчалась в пределы Великороссии: ещё бы, ведь здесь помимо гетманских частей был реальный серьёзный противник – австро-германские войска, которые проводили как раз в это время операцию Удар кулаком. Эти не шутили – получившие ранения в боях отец Цупова Пётр и его сын Павел были, например, расстреляны контрразведкой захвативших санитарный поезд красных войск прогерманского правительства Скоропадского. Возможно эта «дивизия» Киквидзе, т. н. «4-я армия», входила в т. н. Луганский социалистический отряд под началом Ворошилова, который также сбежал в Великороссию в Царицын, где уже обосновался посланный Лениным для взятия хлеба Сталин. Более вероятно, что Иван и ушёл из Луганска под началом своего земляка и соратника Ворошилова. За вывод Луганского социалистического отряда Ворошилова в апреле 1918 г. пожаловали постом командарма в «5-й армии». Надо помнить, что эти партизанские образования были весьма амебообразными формациями полубандитского типа, эта «армия» насчитывала тогда всего 3000 человек и 13 орудий. Не было никаких шансов на то, чтобы новоиспечённая Красная армия хотя бы устояла против настоящего врага. Общее руководство большевицкими силами в районе действий «дивизии» Киквидзе в то время осуществлял Сталин, уже тогда вступивший в самый склочный конфликт с Троцким.