Полная версия
– Вот именно. И зачем брать на себя обязательства исследователя, которые не могут обеспечить твоего будущего?
– Мама, вы не понимаете, что думать полагается не только о хлебе насущном.
– Легко рассуждать, когда все заботы о хлебе насущном, отец взял на себя.
Чарли резко повернулся к матери и в его взгляде проявилось нечто такое, отчего несчастная женщина едва не упала в обморок.
В ее голове мыслительный процесс стал проходить с такой скоростью, словно время сместилось в точку и одновременно три-четыре варианта развития событий вспыхнули в голове. При первом – Чарли обидится и скроется в в стенах музея. Этот вариант самый простой. Второй – Чарли отправится к дядюшке и тот непременно возьмет его в экспедицию,
Третий – сын закроется в своей комнате и будет сидеть словно обиженный ребенок, ни с кем ни обмолвившись и словом, отказываясь от еды до тех пор, пока его не придется уговаривать ехать в эту экспедицию. И во всех случаях поездка неизбежна. Уж не лучше ли сразу встать на сторону союзника, дабы избежать разрыва отношений? Что же, придется ей немного подыграть. Кто бы знал, с каким трудом давалось ей каждое последующее слово! – Кстати – ты в курсе что Мэри уговорила твоего дядюшку внести свой посильный вклад в эту экспедицию? И этот вклад – полное финансирование предстоящей компании. Кстати, я подозреваю, что в этой экспедиции будут и русские. Мэри представляла мне князя с дочерью. Правда, я забыла его фамилию. Эти русские фамилии такие странные.
– В России ещё остались князья?
– Князей, как таковых, не осталось. Не обязательно, имея титул, кричать об этом на каждом перекрёстке.
– Юная княгиня очаровательна? Интересно, почему ни Мэри, ни дядюшка и словом не обмолвились о своих гостях? – При этом Чарли так выразительно посмотрел на мать, что она едва справилась со сбившимся дыханием, однако, удержала нервы в руках и даже не изменилась в лице.
– Наверное, они хотели сделать тебе сюрприз. Лично я надеюсь, что ты не отправишься на « Святой Лоренс».
Что она делает! Сама своими руками отправляет его в это предприятие! Кто сможет объяснить ей – что происходит? Желание Чарли отправиться в поездку или ее желание сохранить добрые отношения с сыном заставляют поступать в разрез со своими убеждениями? Чарли сел в кресло, стоящее напротив матери и смотрел на неё изумлёнными тёмными, почти чёрными глазами.
« Как он похож на своего отца!» – Невольно подумалось матери, когда она совсем близко увидела правильные, резко очерченные черты лица сына.
– Откуда такая осведомлённость? Почему именно на « Святой Лоренс»? Не может быть, чтобы это было то самое судно! Это невероятно!
– Что значит – то самое судно?
– «Святая Лоренс» уже ходила в плавание к берегам Египта в начале восемнадцатого столетия. Для корабля это большой срок. Кстати, именно с «Лоренс» связана таинственная история, когда перевозили мумии для нашего музея.
– Это страшная история?
– Не столько страшная, сколько таинственная. Впрочем, те мумии были выброшены за борт для того, чтобы многодневная буря закончилась.
– И она закончилась?
– Представь себе – да.
– Чарли, ты не поедешь в эту экспедицию! Я мать, и я категорически запрещаю тебе ехать!
– Мама, я уже не ребёнок. Я взрослый, самостоятельный человек. И если эта поездка поможет в работе на учёную степень, я использую эту возможность. Тем более, что такой шанс выпадает раз в жизни.
Женщина вздохнула.
– Сынок, ты же много раз говорил о том, что в гробницы нельзя проникнуть, не рискуя жизнью! И ты хочешь, чтобы я позволила своему единственному сыну рисковать ради какой-то куклы, обмотанной ветхими тряпками?
– Во-первых, проклятия фараонов распространяются на расхитителей гробниц. У меня иная задача. Я еду не ради наживы, а ради познаний. Можно бродить по залам музея бесконечно долго. Можно сидеть в библиотеках, обложившись книгами, древними манускриптами и при этом ничего не почувствовать. Сидя за столом, нельзя прикоснуться к окаменелому песчанику, на котором остались следы босой ноги, или диковинного зверька. Нельзя писать работу, не прочувствовав беспощадной силы времени, которое не уничтожает, а закрепляет изображение. Мама, это поразительно!
Женщина отложила работу в сторону.
Чарли поднялся.
– Мне надо навестить дядюшку.
– Конечно надо, – в тоне женщины слышались саркастические нотки. – В своём нетерпении ты перещеголял отца.
Сын нежно поцеловал мать в щёку.
– Я же знаю, ты всё равно сделаешь по – своему, – обречённо вздохнула женщина.
****
Песчаная буря застала врасплох. Буквально минуту назад горизонт над барханами был чист и воздух над ними зыбко колебался от исходящего жара. Теперь же ветер бесчинствовал. Так продолжалось недолго. Буря утихла так же неожиданно как и началась.
Чарли открыл лицо и вышел из грузовика, наполовину занесённого песком.
– Милые дамы! Мы прибыли. Великолепное начало путешествия! Ехали на раскопки и вот – пожалуйста. Никогда не думал, что начну раскопки с колёс автомобиля.
Из машины выпорхнули две девушки, приблизительно одного возраста. Одна очаровательная блондинка, другая – не менее очаровательная брюнетка.
– Мэри! Елена! Вы только посмотрите, какая красота!
Солнце, высоко стоящее над горизонтом, казалось, до самой земли опускало широкий луч.
– Бог мой! Ради этого зрелища стоило пускаться в это путешествие! – Елена смотрела с восхищением на солнце в то время, как Чарли, с восхищением не меньшим, смотрел на лицо девушки. Казалось, солнечные брызги отражались в её длинных волосах.
Мэри усмехнулась, заметив взгляд брата. Неужели этот книжный червь, наконец-то, обратил внимание на девушку?
Молодые люди не сразу заметили приближающегося к ним человека. Он явился словно из-под земли.
Путник был молод. Смуглая кожа выдавала в нём местного жителя. Чарли весь подобрался, готовясь к беседе и полагал, что проблем с общением не будет. Но молодой человек даже не приостановился, чтобы поприветствовать путешественников и проследовал дальше своей дорогой.
Молодые люди недоумённо переглянулись.
– Странно, – задумчиво протянула Мэри, – по слухам, местные жители отличаются гостеприимством, а тут…
– Ничего странного, – Елена поправила слегка вьющиеся волосы, – он сразу определил, что мы приехали не красотами любоваться. Вероятно, догадался о цели нашего приезда. Кажется, есть разница между простыми путешественниками и археологами. Для них мы потенциальные грабители.
– Логично. Кому понравится, когда в твоём огороде хозяйничают посторонние люди?
– Однако, – Чарли оглядывался кругом. – Поблизости нет и намёка на жильё. Откуда он взялся? Куда направился?
– Чарли, – Мэри засмеялась, – тебе не кажется, что его появление не относится к загадкам пустыни? Берись за лопату, а мы немного прогуляемся.
– Внимательно смотрите под ноги. Кроме тушканчиков, здесь достаточно змей. Елена, вы не боитесь змей?
– Нет. Не боюсь. Я ничего не боюсь.
– Не удивительно. Мне говорили, что русские люди отчаянные, иногда до безрассудства.
– Вы, Чарли, заблуждаетесь. – Елена забрала волосы под пробковый шлем. – Мы далеко оторвались от группы. Чарли, вы хорошо ориентируетесь по солнцу? Или ваши ориентиры ограничиваются выверением маршрутов от стеллажа к стеллажу?
– Елена, вы нервничаете? Что вызывает беспокойство: то, что мы заехали вглубь пустыни? То, что машину занесло песком почти наполовину? Или, дело в другом?
Елена не могла объяснить, что именно вызывало беспокойство. Но необоснованная тревога нарастала с каждой минутой.
– Пора браться за лопаты. Вечер скоро.
– Вы же утверждали, что ничего и никого не боитесь. Неужели, испугались ночи? – Чарли улыбался.
– На месте Елены я бы остерегалась тебя. – Мери первой ухватилась за черенок лопаты. – У тебя слишком откровенный взгляд, – шепнула девушка на ухо брату. – Держи себя в руках.
Песок, текучий, как вода, не желал расставаться с завоёванным пространством. Путники трудились с усердием, но в работе продвинулись мало. Темнота сгущалась с поразительной быстротой. Надвигался мрак. Луны не было, и только ночная прохлада, которая с исчезновением солнца вступала в свои права, приятно освежала разгорячённые работой тела.
– Посмотрите, какое высокое небо, – Елена подняла голову.
– Алмазная россыпь звёзд подобна сверкающим драгоценным каменьям. Явно, Луна была бы кстати. – Мэри закинула голову. Чарли был занят костром.
– Вот вам, вместо Луны. Разве что, от той тепла нет, а с костром и теплее и веселее, – заметил Чарли, но в этот момент все трое вздрогнули оттого, что вокруг них загорелся песок. Огонь горел широким кругом вокруг машины. В воздухе запахло палёной шерстью.
Девушки испуганно прижались друг к другу. Чарли выхватил из кабины ружьё и пристально выглядывался за горящий, очерченный круг.
– Кто там? Выходи! Стрелять буду! – Чарли оглядывался и если голос его звенел, то в позе сквозила неуверенность.
– Ты кого-нибудь видишь? – Мэри ухватилась за рукав рубашки Чарли.
– Не будем играть в прятки! Выходи! Я благодарен тебе за заботу. – Чарли положил ружьё на песок. – Погрейся у нашего костра.
Тёмная фигура переступила за огонь и приблизилась к костру настолько, что можно было разглядеть незнакомца. Им оказался дневной путник, который прошёл мимо них не поздоровавшись.
– Добрый вечер. – Он вежливо склонил голову. – Простите, если напугал вас. Пустыня жестока. Она не прощает безрассудства. – Он говорил правильно и по разговору его трудно было отличить от англичанина.
– Где вы обучались? – Мэри не удержалась от любопытства.
– В Лондоне. Вернулся пару недель назад.
– Вот как? У вас рабочие руки. – Елена смотрела на огонь.
– Сейчас темно. И как вы могли разглядеть мои руки?
– Когда вы проходили мимо. У вас на пальце был перстень. Сейчас его нет. Но именно перстень привлёк внимание. Знаете ли, женщины иной раз любят разглядывать безделушки.
Незнакомец улыбнулся.
– Безделушки? Знаете, у одного поэта так и сказано, правда, в отношении мужчин – стоит увидеть под платьем женскую пятку и воображение мигом дорисует остальное.
– Вы знакомы с творчеством Пушкина? – Елена всем корпусом обернулась к незнакомцу.
– Поверхностно. Меня зовут приблизительно также. Разрешите представиться, Эксендер.
– Странно, это не арабское имя. – Чарли прислушивался к мелодии имени.– И кто вас назвал?
– Отец.
– Ваш отец, по-видимому, неординарный человек. Чем, простите, вы занимаетесь?
– Я археолог.
– Вот удача! – Мэри захлопала в ладоши. – Вы не составите нам компанию в поисках?
– Вы охотники за мумиями?
– Нет, что вы! – Чарли палкой подправил в костре поленья. – Вот, дров с собой прихватили. Пригодились.
– Что вы ищите?
Чарли не хотел отвечать, но его заминка была недолгой.
– Я ищу доказательства. Нет, я не ищу никаких доказательств. Как это объяснить? Я ищу другую историю.
Эксендер не перебивал, давая возможность собеседнику собраться с мыслями.
– Я три года работаю в музее. В зале Древнего Египта. Я же сразу понял, почему вокруг нас ты выложил шерсть и поджёг. Сама шерсть отпугивает ядовитых насекомых, которых здесь достаточно. Запах палёной шерсти служит хорошей защитой. Поэтому несложно догадаться, что ты пришёл с мирными намерениями. Я тебя понял и, надеюсь, ты так же легко поймёшь меня. Что первично – яйцо или курица? На этот вопрос так же сложно ответить, какая из стран наиболее цивилизована. В разных народов история уходит в такие глубины, что лопатой археолога не раскопать и умами теоретиков не догадаться. Но Египет – это нечто особенное. Я не скажу, что большой специалист-исследователь, но доводилось мне читать Платона. Меня заинтересовал его труд «Беседа с египетскими жрецами».
Эксендер кивнул головой, как бы давая понять, что и ему известно об этом.
– Мы не охотники за мумиями, – продолжал Чарли, – но двести лет назад на «Святой Лоренс» перевозили пару мумий. Поднялся страшный шторм. Команда бушевала так же, как бушевала буря за бортом. Сам понимаешь, что суеверия настолько въелись в кровь, что куча денег за вырученные мумии показалась безделицей по сравнению с жизнями членов команды. В момент, когда каждая последующая минута может оказаться последней, глупо цепляться за бумажки. Словом, мумии были выброшены за борт вместе с саркофагами. Но один исследователь тайком достал из саркофагов пару папирусов, для того, чтобы за их расшифровкой скоротать время. Они и уцелели волей случая. Сейчас они хранятся в нашем музее. Толком расшифровать их не удалось. Но мой друг, специалист по древним манускриптам, поломал над папирусами голову и вычитал нечто странное. После этого он убеждён, что пращурами египтян были атланты. О месте нахождения Атлантиды можно только догадываться, но то, что атланты пользовались энергией Мармаш, очевидно. Более того, я позволю себе смелость утверждать, что строительство ваших пирамид проводилось с помощью преобразованной Мармаш.
– Преобразованной?
– Преобразованной в энергию мысли, воображения, желания и устремления.
– Что это значит? – Мэри недоумённо пожала плечами.
– Сначала возникает мысль. Воображение усиливает активность мысли. Желание материализовать идею побуждает к действию.
– Чарли, какие силы надо задействовать, чтобы построить пирамиду? Конечно же, силу рабочую.
– Нет, Мэри, я хотел сказать, что всё это построено силой мысли.
– Глупости! Если твоя теория верна, почему ты силой мысли не смог откопать наш автомобиль? Материализовал бы наше желание ночевать в лагере, и тогда бы не пришлось махать лопатой.
– Вот видишь, дорогая, напрашивается масса вопросов. Начнём по порядку. Мы отгребали песок в течение трёх часов и не справились с такой пустяковой задачей! Для строительства пирамид требовались тысячи рук. Масса каждого блока в пирамиде две тонны. Какие нужны силы, чтобы установить эти блоки? Причём, с точностью до миллиметра. Следуем дальше. Почему нам ничего не известно о технике? Эти блоки надо было формировать. Чем и как?
Эта страна не обладает лесными ресурсами, поэтому следует подумать о торговых путях, обеспечивающих поставку строительного материала. Египет – богатая страна. Но посмотри вокруг – куда ни глянь, всюду пески. Сложно представить, какой казной должен обладать фараон, чтобы обеспечить не только материалом, но и прокормить массу рабочих. И самый главный вопрос – почему именно пирамидальная форма гробниц? Что она означает? Откуда такая математическая и геометрическая точность?
Если мы будем идти на поводу у материального мира, мы не продвинемся ни на шаг. Я склонен полагать, что психическая энергия древних атлантов гораздо мощнее, чем можно представить. И если мы будем ориентироваться на прошлое, то возникает ещё один вопрос. Мы живём в двадцатом веке. И, несмотря на все наши усилия, мы не только не разгадали тайны песков, но и расписались в собственной беспомощности. Значит, древние намного опережали нас в развитии и психические силы ныне живущих, гораздо слабее?
– Ты говорил много и не конкретно. Я не понял, что ты ищешь? – Эксендер зябко поёжился.
– Я не договорил. В том манускрипте говорилось и о том, что некий фараон владел тайной управления Мармаш. Но, говоря современным языком, закодировал свои познания в четырёх перстнях, изображающих скарабеев. Перстни спрятал в подземном городе. Я хочу найти, если не сам город, то его следы.
– Ты говоришь о Городе Мёртвых?
– Ты знаешь о нём?
– Об этом городе ходят легенды. О его существовании знает любой мальчишка и ты не первый, кто задаётся целью его найти. Говорят, там спрятаны несметные сокровища. Но, говорю тебе правду – ты не найдёшь ни города, ни его следов. Потому что он существует только в легендах и преданиях. Не трать время на поиски. Тебе лучше вернуться домой, – Эксендер поднялся, собираясь покинуть своих новых знакомых. Даже при свете костра Мэри и Чарли заметили взгляд, которым молодой человек одарил Елену и необыкновенно долго держал ее руку.
Чарли горестно вздохнул, почувствовав ответные флюиды Елены и понял, что борьба за расположение сердца княжны бессмысленна.
Наши дни.
Волна тихо плескалась возле черной ватерлинии судна. Сам теплоход был белым, как крыло чайки. Но так казалось издали. При ближайшем рассмотрении борт представлял собой поверхность, испещренную темными бороздами, полученными при частом соприкосновении с причалом. Местами облупившаяся краска служила доказательством того, что хозяин не очень радел о респектабельности внешнего вида своего теплохода, а, следовательно, и о своем собственном благополучии.
Седовласый «морской волк» сидел в небольшой, но уютной каюте и проявлял необычайную активность при телефонном разговоре. Раскрасневшееся лицо покрылось бусинками пота, глаза горели адским пламенем. Монолог капитана был проникновенен. Слова с «перчинкой» в его речи встречались столь часто, что трудно было определить, чем именно занят человек – пытается высказать свои претензии или повышает «интеллектуальный» уровень незримого собеседника.
Из-за двери доносилось:
– Всё понимаю…понять не могу…не заметить…неокрашенный… борт…это что…мыльница?… Пробку от бутылки… а…корабля не заметили!…Завтра чтоб исправили…мне без разницы… всю ночь… валиком… !
На палубе, облокотившись о поручни, выкрашенные ядовитой бирюзовой краской, стояли два матроса. Один нервно курил, смачно сплевывая после каждой затяжки. Другой спокойно разглядывал акваторию порта. Над морем кричали чайки. И сквозь этот гортанный крик пробивалась приглушенная брань капитана.
– Слышь, Петро, как кэп разошелся, – парень выбросил за борт недокуренную сигарету. – Не с той ноги встал.
– Сейчас на палубу выкатится, и начнется вторая серия.
– В смысле?
– А ты на эту порнуху сам посмотри. – Петро указал на палубу. Ближе к корме, поручни были окрашены белой краской.
– И что? Он же сам распорядился красить бирюзовой, потому что белая краска закончилась. Он капитан. Его дело сказать, наше сделать.
– Колян, ты соображалку-то включи. На хрен надо глупости потакать? Он вчера на нервах ляпнул, а мы как два придурка – к исполнению. Надо было боцмана напрячь, если у кэпа в мозгах течь. Тот бы с краской подшустрил.
– Как же – подшустрил. Не смеши осьминога. На свои бабки купил? Мы и так четыре месяца без зарплаты.
– Ты за боцмана не беспокойся. Этот пескарь не пропадет. Не купил бы, так на что-нибудь выменял. У нас хлама – выше антенны.
– Только у некоторых разные понятия о хламе. Я вчера видел, как радист запчасти на водку менял. Выйдешь в море, а тебе ни SOS, ни паровоз.
– Слышь, Колян, если ты такой зрячий, не знаешь, из-за чего аврал?
– Как не знать? Нас иностранцы на месяц зафрахтовали. Туристы из Египта.
В ответ раздался раскатистый смех.
– Ты чего, Петро?
– Я? Я ничего, – Петр смахнул выкатившуюся слезу. – Наше корыто уже четвертый год под списанием ходит. Им что, жить надоело?
– У богатых свои причуды. Им адреналин нужен.
На палубе показалась фигура капитана. Он внимательно посмотрел на поручни, потом перевел взгляд на матросов. Лицо его стало пунцовым, но шторм прошел стороной. Капитан обреченно махнул рукой и направился дальше, так ничего и не сказав. Вероятно, весь словарный запас был исчерпан минутой раньше. Матросы непроизвольно приняли позу «вольно» и переглянулись. Слов не было и у них.
****
– Ань! Ты глянь, этот старикашка на тебя точно глаз положил. – Черноволосая девушка с пышными губками толкала подругу локтем в бок, проводя «активную стрельбу глазами» в сторону старого араба. Тот, поглаживая морщинистой рукой жидкую бородку, не подавал вида, что заметил к себе интерес. Он сидел за столиком, в стороне от остальной компании, предаваясь глубоким размышлениям. О чем думал старый седой человек с черными, как уголь, глазами?
Сам старик был неприметен, но глаза, живо блестевшие на лице, испещренном морщинами, казалось, жили отдельной, обособленной жизнью. Взгляд был насыщен спокойствием и вековой мудростью. Он притягивал, завораживал и погружал собеседника в глубину бездонного колодца, из которого не хотелось выплывать. Это был странный взгляд. Анна и сама заметила, что старик непроизвольно притягивает её внимание, как притягивает магнит железный гвоздь. От старца исходило такое чувство, которое не могло идти ни в какое сравнение с чувствами Андрюшки – пошло неуважительное, а заботливо отеческое.
Анна посмотрела в сторону стойки бара. Бармен активно смешивал напитки, изредка одаривая подруг плутовским взглядом. Парень был высок, строен и необычайно красив. Это был представитель такого типа мужчин, о которых принято говорить: «Ах, Аполлон, Аполлон» и при этом жеманно кокетничать.
Андрюша с детства знал, что действительно красив. Он помнил, как бабушки, умильно глядя на ангелоподобное существо, заламывали на груди руки. Взрослые тети норовили ущипнуть мальчишку за пухлые щечки. С тех пор многое изменилось.
Маленький ангелочек перерос в ангела, разве что к поре его зрелости ангельские крылья оказались изрядно пощипаны. Крайне редко случается, что внешность отражает внутреннее содержание. Об этом можно было лишь догадываться. Девчонки – официантки, так или иначе, старались держаться в поле зрения бармена. Исключение составляла лишь Анна.
Эта приятная девушка неполных двадцати лет от роду, была единственной, кто удостоился внимания Андрюши. Ничего особенного в ней не было. Простая девчонка, средней упитанности, невысокого роста, с длинными русыми волосами, аккуратно заплетенными в толстую тугую косу, всегда держалась обособленно. Многих беспокоил вопрос – как именно она попала на этот теплоход?
Не так-то просто устроиться на столь престижную работу. Все-таки, рейсы совершались за границу. И вообще, девушка казалась странной. Одно дело, взять, к примеру, Ритку. Девчонка старше Анны на пару лет, а позволяет подходить к себе запросто. И даже не стреляет раздраженно взглядом, если какой-нибудь матрос ущипнет за упругую попку. Напротив, еще озорно рассмеется и через полчаса вынырнет из чьей-нибудь каюты. Да и в деловом плане Ритке равных не было: где «купи», там «продай» не задерживался. Если при таможенном досмотре возникали непредвиденные ситуации, то Рита могла урегулировать конфликт одним взглядом. Учитывая именно это обстоятельство, команда поручала девушке «хранение» вещей.
Анна не подходила под категорию профурсетки. Не относилась она и к новомодному течению фарцовщиков. И что она, в таком случае, делала на корабле? Люди всегда к чему-то стремятся – кто к заработку, кто к удовольствиям. А этой, видите ли, романтику подавай. А в чем она, романтика, заключается? Разглядывать заграничную жизнь и при этом не «пихнуть» даже одной пары джинсов? Полнейший абсурд! Или два месяца не ступать на берег, и при этом избегать мужского общества? Вот он, Андрюша, всегда знал, чего хочет. И уж если проникать в тайные глубины его души, то можно узнать об одной, глубоко запрятанной, мечте. Но нет, этого никому знать не положено.
Андрей вновь посмотрел на девушек. Ишь, как Ритка развеселилась! И все Аньку подталкивает – внимание привлекает. Опять к этому арабу, или афганцу? Может быть, к персу? Впрочем, какая разница? Этот старик только и делает, что чай пьет, да противоположную стенку созерцает.
С тех пор, как на их «корыте» появилась бригада миллионеров, команду будто подменили. Куда делись развязная походка матросов, пошлые шуточки в адрес представительниц «слабого пола». Все подтянулись так, будто на борту находились не туристы, а комиссия из адмиралтейства.
Казалось странным, что двадцать три состоятельных человека выбрали именно тот теплоход, который не выделялся ни качественным оборудованием, ни слаженной командой. И все же, он мог занимать достойное первое место. Правда, с другого конца. Миллионеры – народ особенный, со своими причудами. Возможно, жаркое солнце Египта выпарило им остатки здравомыслия. Быть может, пресытившись ежедневным благополучием, рискнули на себе испытать качество российского обслуживания. По причинам, лишь им известным, все они оказались на борту теплохода с громким названием «КОРЧАГИНЕЦ».
Старик переговаривался с переводчиком. Мужчина среднего возраста слушал внимательно, изредка кивая головой в знак согласия. Потом поднялся и подошел к Анне.
–Вас приглашают присесть за столик.
Анна подняла на переводчика глаза и пояснила:
– Нам запрещено присаживаться за столики клиентов. Сами понимаете – я на работе.
– Не следует беспокоиться. Полагаю, это займет не так много времени. Господин будет испытывать большое неудобство, если пригласит Вас для беседы в каюту.
Это был веский аргумент. Анне не очень – то хотелось стать предметов сплетен и насмешек. Особенно со стороны подружек. Если быть предельно честной, то подруг у нее не было, но приятельские отношения следовало поддерживать.