Я иду искать

Сергей помолчал немного, потом с улыбкой взглянул на Антона.

– Да. Разумеется, это шутка. Теперь ты можешь спокойно возвращаться домой, выбросив из головы всякую чушь. – Его взгляд был одновременно мягким и неприятно пристальным. – Ну что? Выбросишь?

– Наверное… – Антон чувствовал, что голова идёт кругом. – И вы не убивали Лику?

– Её звали Ликой? Нет, не убивал.

– Врёте?

Сергей пожал плечами, продолжая улыбаться.

– Знаете… вы странно себя ведёте. Умеете сбивать с толку. И, может, меня вы даже и собьёте, но с Максом это у вас не получится. Если вы ему наговорите то же, что мне…

– И чего же я тебе такого наговорил?

Тут уже усмехнулся Антон.

– Если вы ему так же серьёзно скажете, что вы – вампир, он вам кол в сердце вобьёт.

– Он не будет первым.

– Да? – Больше всего Антону не хотелось, чтобы его смех выглядел нервным. – Забивали уже? И как ощущения?

– Трудно описать… – Сергей начал расстёгивать на себе рубашку. – Давай-ка я просто покажу тебе нечто подобное. – Он распахнул полы и вытащил из ящика стола кухонный нож. – Смотри.

Коснувшись остриём ножа чуть ниже солнечного сплетения, он обеими руками надавил на рукоятку. Антон непроизвольно вздрогнул. Нож вошёл в тело, по коже побежала тонкая красная струйка. Это уже не было похоже на шутку. Даже на фокус не тянуло.

– Господи… Вы что?! – хрипло выдавил Антон.

Сергей, не обращая на него внимания, резко дёрнул нож вниз, распарывая себе живот, его лицо чуть дёрнулось, на колени, на пол полилась кровь. Антон смотрел как завороженный. Сергей бросил окровавленный нож в мойку, напрягся и раздвинул края пульсирующей раны, над пряжкой ремня показалось что-то, на что смотреть не хотелось, но Антом всё же смотрел, чувствуя, что его сейчас стошнит. Сергей соединил края раны и провёл по ней рукой. От прикосновения его пальцев рана моментально затягивалась – некоторое время был виден широкий шрам, потом исчез и он. Сергей вытер салфеткой кровь, продемонстрировав совершенно здоровую, гладкую кожу.

– Примерно так. Кол, конечно, выглядит эффектнее, но результат тот же. – Он запахнул рубашку и поднялся, Антон заметил, что его при этом слегка качнуло. Несмотря на шок, юноша отметил, как изменилось лицо Сергея. Сейчас оно было не просто мёртвым… Антон снова ощутил ползущий вверх комок тошноты. Он быстро и почти непроизвольно опустил взгляд, уверяя себя, что это просто такое освещение. И – нервы…

Сергей отошёл к окну и встал спиной к Антону.

– А теперь, юноша, прошу меня простить, – сказал он, не поворачиваясь. – Сознаю, что нарушаю законы гостеприимства, но я потерял некоторое количество крови… В общем, тебе лучше уйти, и как можно скорее.

Выйдя на улицу, Антон достал мобильник, руки дрожали.

– Макс? Будь дома, я иду. – И тут же дал отбой.

Едва открыв дверь, Макс заорал на Антона:

– Где ты был? Зачем ты свернул в тот двор? Зачем выключил мобильник?

– Я не выключал. Хотя… а, неважно. Я был у него в гостях.

– Что?!

– У него в гостях.

– Ты с ума сошёл?

– Не ори. Хотел бы я сойти с ума, в психушке хоть вампиров нет.

Макс почти втащил Антона в комнату и толкнул к стулу.

– Рассказывай.

– Не ори, – повторил Антон, хотя Макс больше не повышал голос. – Я и так на грани. Но Лику, похоже, убил он.

– Он что, сам признался?

– Типа того… Слушай, у тебя есть что-нибудь выпить? Водка. Или коньяк. Я просто не могу…

– Есть, подожди.

Макс послушно принёс бутылку, немного постоял, растерянно глядя на Антона, потом снова сбегал на кухню и вернулся с чайными чашками. Антон почувствовал, что уже второй раз за сегодня близок к приступу нервного смеха.

Сначала содержимое чашки с легкомысленными цветочками показалось едва ли не водой. Чтобы пить водку как воду – такого с Антоном ещё не было. Хотя… а наблюдать, как человек распарывает себе живот – такое с ним было? А чтобы рана сама затягивалась от одного прикосновения руки – такое он раньше видел? Антон снова выпил, и только теперь почувствовал внутри лёгкое тепло. Слава богу.

К облегчению Антона, Макс выслушал рассказ не перебивая и не пытаясь убедить друга, что он купился на фокус. А ещё ему казалось, что они вдруг поменялись местами – обычно неугомонный и скорый на принятие решений Макс сейчас выглядел серьёзным и сосредоточенным. И – молчал, что вообще было ему несвойственно.

– Слушай, Макс, а что, если это возможно на самом деле? Не зря же люди столько веков верили в это. И до сих пор верят, кстати.

– Ты про вампиров? Свихнуться на этом – запросто. Только то, что ты рассказал… Даже не знаю. Нетипично как-то. Нет стремления ритуализировать свои действия, нет антуража…

– Слушай, жизнь – не учебник!

– Но и не кино про Дракулу.

– Скажи, ты веришь мне? В то, что я действительно видел то, что видел.

Макс, до сих пор сосредоточенно вертевший в руках чашку, поднял на Антона прямой взгляд.

– Ещё бы я не верил. – Он решительно отставил чашку. – Я должен узнать, что это за хирург-самоучка. Поможешь?

– Да куда я теперь-то от тебя денусь…

Глава третья

Макс бесцельно брёл по улице – во время ходьбы лучше думалось, да и родители не приставали, из лучших побуждений пытаясь отвлечь его от грустных мыслей в уверенности, что он просто слишком тяжело переживает гибель Лики. Взгляд случайно наткнулся на приклеенную к стене дома ксерокопию фотографии смеющейся девушки, ниже шла надпись: «27 мая ушла из дома и не вернулась Белянкина Светлана, 19 лет. Одета в синие джинсы и красную куртку. Всех, видевших её, просьба сообщить…». Никогда раньше Макс не обращал внимания на такие объявления, но теперь мысли сами потекли в определённом направлении. Где теперь эта Белянкина Светлана? Погибла в катастрофе и лежит, неопознанная, в каком-нибудь морге? Пустилась во все тяжкие и скоро сама явится домой? Или случайно повстречала улыбчивого темноволосого мужчину в элегантном кожаном пиджаке?

Сколько их – вот так внезапно пропавших и безуспешно разыскиваемых родными, или тех, кого даже разыскивать некому; тех, о ком пишут в газетах и говорят в программах новостей; сколько их, героев криминальных сводок – стали жертвами таких, как этот Сергей?

Вампиры – это что-то из книг, фильмов, легенд, иными словами – то, чему нет места в реальной жизни. Но виденное ночью в парке, было не просто убийством. Поражало то, что Лика не кричала. Не пыталась отбиваться. Макс стоял в нескольких шагах, и ни один звук не насторожил его, не подсказал, что рядом жутким, невообразимым, изуверским способом убивают его подругу. И вот это как раз мучило больше всего – он стоял в нескольких шагах. В нескольких шагах…

Макс в который раз прокручивал в уме услышанное от Антона. За прошедшие два дня он перерыл всё, что можно, начиная с криминальной психологии и заканчивая психиатрией, но Сергей не вписывался ни в одну схему. В пору было вслед за Антоном поверить, будто у мира есть изнанка, и в нескольких шагах от нормальной, привычной жизни течёт другая – извращенная, непонятная и угрожающая. В нескольких шагах…

Максу было даже немного неловко от того, что после научной литературы он переключился на околонаучную, а то и вовсе фантастическую, с удивлением узнав, что вампиры из народных верований совсем не похожи на изображённых в кино и книгах. В них не было никакой мрачной эстетики, зато в рассказах о них чувствовалась грубая и жестокая достоверность. Осязаемость. Реальность. И – страх перед ними, такой же грубый и реальный. И всё равно это были просто мифы. Но откуда-то ведь они взялись, и чем-то же поддерживалась такая стойкая вера в них. И не только особенностями человеческой психики, а ещё и вот такими расклеенными на стенах и водосточных трубах листовками: «… ушла из дома и не вернулась… Всех, видевших её, просьба сообщить…»

Внезапно в голову пришла шальная мысль – а не попробовать ли приоткрыть завесу над сущностью этого Сергея, проникнув в его дом? Он, конечно, не мифический вампир, но ведь ни на один случай, описанный в медицинской литературе, тоже не тянет. А жилище многое может сказать о своём обитателе, и вполне возможно, что изучив его квартиру можно понять, что он на самом деле собой представляет. Ведь даже оперативники начинают расследование преступлений с того, что обыскивают дома подозреваемых. Тоже, конечно, из киношных детективов информация, но ведь и логика подсказывает именно это. Только как такое осуществить? Допустим, выследить, когда Сергей уйдёт из дома, Максу ничего не стоит, но как проникнуть в его квартиру? А что, если… нет, нельзя даже думать о том, чтобы просить Антона идти на такой риск. Однако рука сама потянулась к мобильнику.

– Антон, ты дома? Я сейчас подойду, можно?

– С ума сошёл? Вот так взять и припереться к нему? «Здравствуйте, я тут мимо проходил и решил заглянуть на чашечку кофе»? Макс, ты совсем свихнулся. – Однако, если в словах Антона и было возмущение, то в голосе его не чувствовалось.

– Я же не настаиваю. Я только спросил, не можешь ли ты навестить его ещё раз. Ты же сам сказал, что он вполне себе контактен…

– Ладно, допустим, он ничего мне не сделает. Допустим, что мне даже удастся спереть ключ, но он же заметит его отсутствие!

– И что? Все время от времени теряют ключи. Вряд ли он тут же бросится менять замки, по крайней мере день-два ему придётся пользоваться запасным ключом.

– А если он догадается, что ключ взял я?

Повисла пауза. Поймав вопросительный взгляд Антона, Макс вдруг в полной мере ощутил, насколько абсурдна и опасна его затея.

– Ты прав, я сказал глупость. Забудь. – Он встал и направился к двери.

– Подожди. Я схожу к нему.

Макс застыл на полпути.

– Антон, забудь! Идея дурацкая, сам не знаю, как мне это пришло в голову.

– А я сказал, что схожу. Не обещаю, что достану ключ, но попробовать – попробую.

– Ты правда уверен?

– Правда.

Антон стоял на лестничной площадке, не решаясь позвонить. В течении этих двух дней он не хотел признаваться себе в том, как настойчиво его тянуло ещё раз увидеть Сергея. Впервые в жизни он столкнулся с загадкой. С настоящей, необъяснимой, но слишком реальной, чтобы от неё отмахнуться. И если Макс вёл себя так, будто всю жизнь только и ждал такого вот экстрима чтобы из обычного раздолбая превратиться в жёсткого и дотошного лидера, то Антон был сбит с толку и полностью захвачен этой необъяснимостью. Просьба Макса оказалась удачным предлогом, без которого он вряд ли решился бы снова прийти сюда, но по мере того, как он приближался к дому Сергея, его решимость таяла, сменяясь тревогой. Теперь же, стоя перед дверью, он чувствовал нервную дрожь.

Антон глубоко вдохнул, медленно выдохнул и нажал на кнопку звонка, услышав, как по квартире разнеслась приглушённая дверью механическая трель. Юноша опустил руку, трель смолкла. Тишина. «Гробовая» – услужливо подбросила память подходящий эпитет. Антон позвонил ещё раз, за дверью снова ожил механический соловей и на этот раз к его переливам добавился едва слышный шорох, щёлкнул замок. Антон почувствовал отчётливое желание бежать отсюда, пока не поздно. Дверь распахнулась, на пороге стоял Сергей.

На его лице не было ни тени удивления, будто этот визит был чем-то само собой разумеющимся. Он молча отступил, пропуская Антона, и захлопнул за ним дверь. Так же молча прошёл в комнату и тяжело опустился в кресло, прямо на наваленную в беспорядке одежду. В вечернем свете, пробивающемся сквозь плотные шторы, было видно, как осунулось его лицо. Щёки ввалились, от крыльев носа к губам шли глубокие складки, придававшие и без того резким чертам болезненно-хищный вид, глаза покраснели и запали. Да и бледность его казалась неестественной, восковой. Лежащая на подлокотнике кисть с выступающими венами слегка подрагивала. Антон подумал, что, если бы увидел его сейчас впервые, то испугался бы, даже не зная, что он убийца. Очень странный убийца…

Молчание становилось тягостным. Антон, не дожидаясь приглашения, сел на свободный от наваленных повсюду шмоток стул и с трудом заставил себя заговорить, понимая, что на самом деле не знает, что сказать. Но молчать было ещё более неловко.

– Я хотел сказать вам… спросить…

– Я знаю, что ты хотел спросить. – Голос Сергея звучал глухо и устало. Он немного помолчал, глядя перед собой, потом поднял на Антона лишённый выражения взгляд. – Да. Это действительно так.

Антон с удивлением на него уставился.

– О чём это вы?

Сергей в ответ только слабо усмехнулся.

– Вы читаете мысли?

– Только те, которые так явно написаны у тебя на лице. Ты ведь пришёл, чтобы спросить, действительно ли вампиры существуют и действительно ли я – один из них? Я ответил – да, так и есть. Там где-то рядом с тобой были сигареты, дай мне одну, пожалуйста.

Антон огляделся и заметил на пыльной столешнице полупустую пачку. Взял из неё сигарету, подошёл к Сергею, достал собственную зажигалку и дал ему прикурить. Снова опустился на стул. Молчание стало почти осязаемым, Сергей курил, стряхивая пепел прямо на пол, Антон машинально следил за протянувшейся по полу узкой, постепенно убывающей полоской солнечного света, просачивающегося сквозь щель в шторах. Внезапно Сергей сам нарушил молчание.

– Кофе будешь?

Антон кивнул. Сергей встал и ушёл на кухню. За стеной звякнула посуда, загудела плита. Антон отсутствующим взглядом продолжал следить за становящимся всё короче лучом на полу. Солнце садилось.

Сергей вошёл в комнату, поставил на стол две дымящиеся чашки, подошёл к окну, раздвинул шторы и распахнул створки, впуская в комнату ароматный воздух белой ночи. Взял свою чашку, вернулся в кресло. Антон отметил, что его движения обрели лёгкость, но, в то же время, в них было что-то неестественное, механическое.

– Хочешь, чтобы я рассказал тебе?

Антон кивнул.

– Ладно. С чего начнём?

– Вы говорите – вампиры. Простите, но это – болезнь такая?

– Нет.

– Извините, я не так хотел сказать. Я имел в виду – особенность физиологии? Врождённая…

– Нет.

– Но… но что тогда?

– Дурная смерть.

У Антона вырвался нервный смешок.

– Как это? Вы снова смеётесь надо мной?

– В смерти нет ничего смешного, тем более – в своей собственной. – Сергей вздохнул. – Подойди к шкафу.

Антон непонимающе на него уставился и Сергей чуть устало повторил:

– Подойди к шкафу, открой дверцу. Я там оставил одно зеркало.

Юноша встал, боясь какого-нибудь подвоха и одновременно чувствуя, как подрагивают колени, подошёл к шкафу и распахнул дверцу, к обратной стороне которой был прикреплено большое зеркало, отразившее его напряжённое лицо. Сергей медленно поднялся следом и встал у него за спиной. Антон подавился непроизвольно вырвавшимся криком – рядом с ним в зеркале отразился труп. Череп с клоками тёмных волос, падающих на провалы глазниц, серая кожа местами разошлась, будто истлевшая бумага… Юноша почувствовал, как закружилась голова, в этот момент Сергей схватил его за плечи и резко развернул к себе, быстро захлопнув дверцу шкафа.

– Всё. Успокойся.

На Антона смотрело живое, лишь слегка бледное лицо.

– Что это… – Антон дрожал, язык не слушался. – Что это? Как вы это сделали?..

– Никак не сделал. Просто упал с лошади. Неожиданно и неудачно.

– Какая лошадь… я не понимаю, вы о чём?

– Я же говорю – в лесу пустил лошадь в галоп, не заметил сука над дорогой.

– И… что?

– Ничего. Как будто потерял сознание. Потом поднялся и пошёл ловить лошадь. Мы оба вернулись домой.

– И всё?

– Ну да. Если не считать того, что, упав, я сломал шею.

– Вы хотите сказать, что вы…

– Да, я мёртв. Уже очень давно.

– Вы разыгрываете меня?

– Дверцу шкафа открой. Мы одновременно отражались в зеркале, так что можешь быть уверен – моё отражение не картинка.

Сергей прошёлся по комнате, потом снова медленно опустился в кресло. Закурил.

– Мне доступно очень немногое из того, что доступно живым людям. Того, из чего складывается жизнь… Но я ещё помню, что значит – быть живым. Некоторые живущие об этом забывают, а я помню.

Антон, больше не скрываясь, внимательно разглядывал Сергея, в голове крутилось первое впечатление, когда тот напомнил ему незнакомого покойника в церкви. Сейчас Антон чётко видел ненормальную неподвижность лицевых мышц, бескровный цвет кожи, суженные зрачки, механические жесты… Мертвец. Перед ним сидел мертвец. Антон почувствовал, как по спине поползла струйка холодного пота.

– Не бойся.

Ноздри Сергея чуть дрогнули, словно улавливая запах страха. Впрочем, возможно, так оно и было.

– Сам подумай, я же до сих пор ничего тебе не сделал. Значит и не сделаю. Я не прибегаю к насилию. Почти никогда не прибегаю.

– Но Лика…

– А что – Лика? Она получила то, чего хотела, она была счастлива.

– Лика не хотела умирать.

– Видимо, я непонятно изъясняюсь. Годы одиночества не проходят даром, отсутствие собеседников сделало никудышным собеседником меня самого… жаль.

– Вы издеваетесь?

– Отнюдь. Я лишь стараюсь объяснить. Конечно, девочка не хотела умирать. Но между хищником и жертвой возникает связь, они дают друг другу то, чего жаждут. Я жажду крови, а они… не знаю. Знаю лишь, что жертвы перед смертью испытывают блаженство. И не испытывают боли… если, конечно, они её не хотели. Человеческие грёзы многообразны и причудливы. Люди погружаются в них, расплачиваясь за это жизнью.

Сергей поднялся. Продолжавший стоять возле шкафа Антон непроизвольно прижался спиной к дверце.

– А ведь вы с другом обманулись, хоть я не пытался вас обмануть. Значит, во мне не так уж мало осталось от человека.

– Можно подумать, остальные так себе и говорят – вот, вампир пошёл, обычное дело, да? – Антон чувствовал, что под многословием пытается спрятать страх, но ничего не мог с собой поделать, ему казалось, что слова создают барьер между ним и готовым подойти ближе страшным собеседником. – В вампиров же вообще мало кто верит, разве нет? А у вас получается, что встретил человек вампира на улице, пожал плечами, отвернулся и дальше пошёл…

– Отвернулся и дальше пошёл… – Сергей упёрся вытянутой рукой в дверцу шкафа рядом с Антоном. – Именно так они и делают.

– Ну так а вам-то… какая вам разница?

– Никакой. Просто тоска – это тот же голод. И мучает не меньше, особенно когда голод на время стихает и я чувствую, что нахожусь среди теней. Казалось бы – живые люди, но они – тени. Они не позволяют себе увидеть то, что не укладывается в привычные рамки. Знаешь, что они делают, случайно рассмотрев меня ближе? Да, Антон, они спешат отвернуться и уйти. Уйти и поскорее забыть о том, что видели. Только будущая жертва безошибочно узнаёт меня и сама идёт ко мне. Но то – жертва, у неё свои законы. А остальные быстро отводят взгляд и растворяются среди других, таких же. Это не я призрак, это они – призраки для меня…

– Да уж какой вы призрак!.. Вы-то самый что ни на есть материальный.

– «Призрак» – это метафора. Ты ведь понял, что я имел в виду.

– Понял… Вы… вы простите, но – отойдите, пожалуйста!..

Сергей отодвинулся так резко, что Антон вздрогнул. Не глядя больше на юношу, он взял пустые чашки и вышел из комнаты, через несколько мгновений послышался звук льющейся из крана воды, звяканье посуды.

Антон перевёл дух и огляделся. На кровати, поверх смятого одеяла, валялся знакомый ему кожаный пиджак. Стараясь не думать о том, что он делает, Антон подошёл к кровати и, продолжая настороженно прислушиваться к звону посуды и плеску воды из кухни, нащупал карман пиджака. Пусто. Стараясь случайно не сдвинуть пиджак, Антон нашёл второй карман – в нём лежали зажигалка и жетон метро. Замирая от страха, он продолжал аккуратно ощупывать мягкую кожу. Вот внутренний карман, в нём что-то прямоугольное… бумажник. Ключа не было нигде. Антон осторожно, стараясь не издать ни звука, сел обратно на стул. Он чувствовал себя отвратительно, ни разу в жизни ему не приходило в голову рыться в чужих карманах и теперь щёки заливала горячая волна стыда.

На кухне продолжала шуметь вода, было похоже, что визит следует считать оконченным. Антон поднялся и прошёл в полутёмную прихожую, единственным источником света в которой была открытая дверь комнаты. Сергей даже не удосужился выйти, чтобы проводить гостя. Антон выглянул в ведущий на кухню маленький коридорчик.

– Я пойду?

– Дверь захлопни.

– Хорошо.

Антон повернулся к выходу и тут заметил висящий на крючке ключ. Потянувшись было к нему, он тут же отдёрнул руку: можно случайно выронить ключ из кармана, но чтобы он случайно исчез с крючка? И тут взгляд Антона упал на подставку для обуви – в щели между ней и стеной что-то тускло блеснуло в полутьме. Он быстро нагнулся и схватил металлическое колечко с прикреплёнными к нему двумя ключами.

– Что ты там копаешься? – послышалось из кухни и в тот же момент Сергей вышел в прихожую.

– Темно.

– Дверь не найти? – Он снова шагнул почти вплотную к Антону и тот почувствовал, что его внутренности от страха скрутило в узел. Он вжался в стену, пряча в мигом вспотевшем кулаке колечко с ключами, но Сергей просто дотянулся до ручки и распахнул дверь.

– Пожалуйста.

– Спасибо.

Антон выскользнул на площадку и дверь за ним тут же захлопнулась. Не решаясь перевести дух, он сбежал вниз по лестнице и только на улице разжал кулак: два ключа, по виду не отличающиеся от висевшего на крючке. Видимо, запасные. Скорее всего, висели на том же крючке и Сергей сам случайно уронил их. И если они уже давно валялись за подставкой для обуви, то вряд ли Сергей и сейчас заметит их отсутствие, но если они упали туда недавно и он начнёт их искать… Об этом думать не хотелось. Антон достал мобильник.

– Макс? Есть ключи. Но больше я в такие игры не играю, учти!

Глава четвёртая

Связка лежала на столе. Два ключа на тонком колечке. Новые – словно только что отданы слесарем после врезки замка. Макс в который раз взял их, подержал на раскрытой ладони, потом сжал кулак… Жаль, что впрямь нельзя, как пишут в книжках – взять вещь, настроиться на какую-то там волну, и почувствовать, кому она принадлежала прежде. Понять, что за человек до него держал её в руке…

Впрочем, до него эти ключи держал Антон. Рассудительный, скептически настроенный ко всякой мистике Антон, который вчера утверждал, что говорил с мёртвым. Сидел напротив, видел его лицо, и не сомневался – это было лицо мёртвого человека. И даже его отражение в зеркале не было таким страшным, как бескровная застылость и механические движения. Антон не врал, в этом Макс был уверен. Разве что сам был обманут. Но в возможность настолько сложного обмана верилось не больше, чем в реальность ходячего мертвеца.

Максу вспомнился страшный случай из детства. Случай, о котором он никому не рассказывал. Ему тогда было восемь лет. Однажды ночью он захотел пить. Не включая света нашарил тапочки, поднялся и случайно взглянул в окно. Из-за неплотно задвинутых занавесок на него смотрело бледное женское лицо. Свет уличного фонаря хорошо освещал эту незнакомую женщину, стоящую на балконе, Макс даже видел запутавшиеся в её волосах снежинки. В её лице ничто не дрогнуло, когда взгляд мальчика встретился с её взглядом, она продолжала просто стоять и смотреть на него. Не поворачиваясь спиной к окну, Макс на ощупь дошёл до двери и выскользнул в коридор. Утром родители обнаружили его, спящим на стуле в кухне. И он не мог ничего им объяснить. Он не мог даже понять, отчего промолчал об увиденном. Просто не мог заставить себя рассказать о страшной женщине на балконе их четвёртого этажа. Не мог, и всё тут. Притворившись простуженным, он упросил родителей не отправлять его в школу, а когда они ушли на работу, открыл балконную дверь. На снегу отчётливо были видны следы. Сам не зная, почему, Макс смёл снег в этом месте.

Сейчас, вспоминая этот случай, Макс понимал, что верит Антону. Что поверил ему с самого начала, хоть и изо всех сил пытался противиться собственной уверенности – Антон не просто не соврал. Он ещё и не ошибся. Все попытки Макса найти объяснение в специальной литературе были соломинкой, за которую хватается утопающий. Соломинка подвела. Но тонуть из-за этого Макс не собирался.

Замок послушно щёлкнул и дверь открылась, пропустив Макса в тёмную прихожую. И тут же его решимость растворилась в этой темноте и тишине чужой квартиры. Он почувствовал себя… нет, не вором, а, скорее, любопытным, подглядывающим в замочную скважину. Ему, всегда считавшему любопытство слабостью, достойной презрительного снисхождения, было странно и неприятно поймать себя на мысли, что основное, испытываемое им сейчас чувство, оказалось именно любопытством, на какое-то время заслонившим всё, что двигало им, когда он решил проникнуть в квартиру Сергея.

От ощущения, что он пытается заглянуть в интимную часть жизни другого человека, ему стало стыдно. Но и отступать на полпути не менее стыдно. Приказав себе собраться, Макс решительно толкнул приоткрытую дверь в комнату и от того, как податливо она распахнулась, ему стало и вовсе не по себе, будто именно в этот момент он перешагнул какую-то очень важную грань. Юноша постарался отбросить все мысли и вошёл.