Красная банда

Егор Анохин

Красная банда

Родительское собрание

************

Уборщица школы Галина постучала в дверь директорского кабинета, и, не дожидаясь ответа хозяина, открыла её и сообщила:

– Александр Андреевич, там собрались все, ждут вас.

– Спасибо, иду, – он взял в руку журнал успеваемости, и, пройдя по залу, зашёл в актовый зал, куда были приглашены родители учеников одиннадцатого выпускного класса. Ученики встали. Родители кто встал, а кто сделал попытку встать, но продолжали сидеть, но все поздоровались. Директор, махнул рукой, пригласил всех сесть. А сам открыл журнал и стал зачитывать оценки учеников по всем предметам. Иногда он поднимал глаза выше очков и осматривал слушателей. Некоторые кивали согласно головами, другие улыбались, многие смотрели на свои руки, и в смущении краснели. После такой информации директор положил журнал на стол и заговорил:

– Видимо, мы с вами таким составом больше не встретимся. Конечно, в одном селе живём, встречаться будем, но уже в другой компании и на другую тему будут у нас разговоры. Я хотел бы придать этому собранию большую значимость и убедить вас в серьёзности ситуации, в которой находятся вы и ваши дети. И вы, и они стоят перед выбором своей будущей жизни: судьбы, работы, службы, места проживания. У меня будет к вам одна просьба. Остался один месяц до выпускных экзаменов. И независимо от успеваемости ваших детей вы все, без исключения, уделяйте внимание по два, три часа подготовке уроков к очередным занятиям и подготовке экзаменационных билетов. Я ещё раз требую в обязательном порядке, всем без исключения, заняться такой работой. И это независимо от успеваемости на данный момент. Вы, поняли меня? – повторяя одну и туже мысль, директор школы, он же и классный руководитель выпускного класса Александр Андреевич, продолжил:

– Вы все со средним образованием, у многих высшее специальное, знаете, как трудно заставить себя сосредоточиться на выполнение этой задачи, особенно с наступлением весны. Многие дружат, встречаются, ходят на танцы. Тратят непроизводительно время, – он вышел из-за стола, куда падали горячие и яркие лучи солнца, стал ходить вдоль стены, от стола к двери. Он окидывал взглядом слушателей, некоторые смотрели на него, другие на свои руки, лежащие на столах. Многие были его одноклассниками, он отлично знал их всех, и хорошо понимал, что они сейчас думают. С досадой, видимо, вспоминают свои недочёты и упущения в подготовке к экзаменам в своё время.

Между тем директор продолжал свою мысль, которая не всегда совпадала с мыслями его коллег и руководителей.

– Если молодой человек доучился до одиннадцати классов, то это не обязательно тракторист или учётчик. Это должен быть кандидат в специалисты высшей категории. Иначе, зачем тратить столько лет и сил. А результат этой работы, этих трат сил и средств во многом зависит, как они сдадут ЕГЭ, и все ли займут достойное место в жизни. Если столичной молодёжи надоела и приелась городская цивилизованная жизнь, масса культурных мероприятий, событий; вообще общение с огромной массой людей, что отвлекает и мешает сосредоточиться на чем-то одном и важном. То у нас, в селе ничто, и никто не отвлекает каждого из нас от выполнения стоящей задачи.

Директор ещё раз осмотрел присутствующих и стал понимать, что слушателям это было неинтересно и многие взрослые смотрели в разные стороны, а иные даже откровенно зевали, другие уже приготовили папиросы, и ждали момента, чтобы прикурить их и насладиться своей «отравой». «Видимо придётся перейти на прямой разговор». И он обратился к залу:

– Возможно, у кого вопросы, какие есть?

Никто не ожидал конца речи директора и не сразу сообразили, о чём можно спрашивать.

– Покурить бы отпустил, мы бы недолго…

– Я сейчас открою окно, и кто желает покурить, можете пересесть ближе к окну, – он сделал намерение, чтобы открыть окно, но его опередили. Трое мужиков – скотников и одна доярка опередили его. Открыли окно и стали прикуривать папиросы от зажигалки, которую услужливо держал Михаил, заведующий гаражом. Это был мужчина среднего роста, тучный с отвислым животом, проговоривший:

– Ну, вот и подышим майским воздухом. Как хорошо тут, а с табачком ещё лучше.

– А когда было с табачком-то плохо? – отозвалась Лидинья, – без него скучно, а с ним-то жить ещё можно.

Мужики засмеялись, женщины спрятали улыбки, и явно было, что Лидинья была права и попала в струю.

Смелый воробей соскочил с воробьихи, подлетел к своему гнезду, но, заметив открытое окно, уселся на широкую раму, заглянул внутрь, и стал рассматривать людей, дымящих папиросами. Удивился и подумал, «И откуда они тут взялись?» Хотел внимательнее рассмотреть их, но почувствовал запах дыма, тут же подскочил и вернулся к подруге, сидящей на электрическом проводе. Он что-то ей пощебетал, и они перелетели на крышу школы. Здесь их никто не смущал и не мешал заниматься супружескими обязанностями.

– Да, жизнь становится всё сложнее и сложнее. Ввели во втором классе английский язык. Ещё не научились говорить по-русски, а уже за иностранный язык берутся. К чему это, – проговорила Мария Жидких, надеясь на поддержку. Сразу отозвалось несколько голосов:

– Чем дальше жизнь, тем сложнее жить и тем более учиться, – поддержал её Антонов Григорий.

– Раньше наши деды вообще в школу не ходили. А когда открыли начальное образование, то людям это было в диковинку. А нам вот и компьютеры, и иностранный язык в диковину. Судьба такая, – отозвался Пустовалов.

– Судьба-то судьба, так, а кто же хлеб расти будет. Сколько лет в школе готовили и шоферов и трактористов, а в этом году отменили эти занятия. Даже оскорбительно делается. Какое-то пренебрежение к хлеборобу и к сельскому хозяйству, – подаваясь в большую политику, высказался Прасолов Иван.

– Правильно ты говоришь, Иван, кто ж нас менять-то станет в поле? – поддержал его Снегирёв Василий.

– Все мы тут патриоты, а дома, что говорим своим детям? Учись сынок, осваивай компьютер, а то будешь всю жизнь в мазуте трястись в тракторе, а к пенсии придёт дело, так минималку получишь. Вот вы, какие патриоты, – язвительно отозвался Потапов Михаил. Директор слушал, анализировал, собирался с мыслью и старался объединить свои и мысли родителей, заговорил:

– Ну, что накурились, садитесь по местам. Все ваши высказывания и неудовольствия современной жизнью – они логичны и оправданы. Можно критиковать и правительство, и депутатов сколько угодно. Но от этого ни жизнь наша, ни обстановка не изменится. Обстановку меняют революционным путём или на выборах. За кого проголосовали, тот и диктует нам свои условия. Сколько б мы не бузили – от этого обстановка не сменится. А поэтому нам нужно решить стоящие перед нами задачи, задачи сегодняшнего дня, – директор понимал, что если он сейчас приостановится и даст возможность опять родителям заговорить, то он потеряет цель этого собрания и всё утонет в правильных речах родителей, но не к месту сказанных, и не вовремя. Лидинья, стараясь взять инициативу в свои руки, заговорила:

– Вон воробьям никаких экзаменов не требуется: любуйся весной и радуйся своей наречённой.

– Друзья, не отвлекайтесь; это из мира животных, а у нас другая среда обитания. У нас другие задачи. Экзамен на носу. И от того, как они пройдут, будет зависеть авторитет нашей школы, и дальнейшая судьба наших следующих выпускников. Если мы сдадим успешно ЕГЭ, то наша школа будет жить и работать, а если результаты будут неутешительные, то нас закроют и наших детей отправят в другую школу, к соседям. Вот те, у кого есть ещё дети, вам это понравиться? Считаю, что не понравится. А если это случится, то вы и другие будете искать виноватого, и проклинать на чём свет стоит. Поэтому перед всеми нами стоит одна цель и одна задача: самым серьёзным образом приступить к подготовке экзаменов. Готовиться всем и ученикам и их родителям. Тот, кто из родителей забыли содержание предметов: просто слушайте, что готовят и отвечают ваши дети. А ребятам не стоит ронять себя в грязь лицом перед своими родителями. Я организую консультации по всем предметам, и вы не стесняйтесь посещать их после уроков.

– А какие профессии сейчас престижные, на какие специальности спрос в нашей жизни? – спросил Михаил.

– Сейчас мы живём в условиях капиталистического рынка. Ничего не планируется, всё зависит от спроса на рынке труда на данный момент, поэтому заранее приготовиться невозможно. В этом и заключается сложность сегодняшнего дня. Нельзя предугадать рыночный спрос. Вчера требовались конюха, сегодня доярки, завтра потребуются поярки. И тут следует заметить, что если появится спрос на рынке, то вскоре появится и товар. Опять – же смотря, какова будет цена за этот товар. И когда рынок насытится этим товаром, то цена упадёт и получится кризис производства этого товара.

– На бабий товар никогда кризиса не будет, – прошептала Лидинья. Сидящие рядом женщины одёрнули её и «зашикали». – «Молчи, мол, ты не одна, тут же дети». «Это не дети, это взрослые особы, у них уже свой лозунг имеется: – Беременная – временная, а удовольствие надолго. Мы это в своё время даже говорить об этом стеснялись».

– Женщины, это не во время и не к месту. Дайте мне ответить на Михаилов вопрос. Стараясь не упустить инициативу разговора, вмешался директор. – Из послания президента видно, что ставится задача о возрождении производства, о внедрении нанотехнологий, о том, что за основу государственной политики нужно брать не только добычу нефти и газа и их реализацию, но в основном расширение производств, чтобы ликвидировать безработицу и повысить комфортную жизнь граждан. Всё должно направлено на улучшение жизни в нашей стране.

– А кто и что мешает это делать, кто не даёт правительству страны так поступить. Разговоры-то благие, а дел-то не видно, – встрял в разговор Аборнев Денис.

– А я знаю, что и кто мешает это сделать.

– Ну, так и кто – же мешает? – вновь спросил Денис.

– Кадры решают всё. Если ваши дети не сдадут ЕГЭ и не приобретут необходимые специальности, значит, перестройка отложится на год: когда новая группа выпускников на следующий год не выполнит эту задачу, поставленную президентом.

– А для чего же сокращают производства, закрывают заводы и фабрики, выгоняют рабочих на улицу? А им жить на что-то надо. Они идут грабить и убивать, – встрял в разговор Пустовалов.

– Заводы не закрывают, они сами закрываются. Их продукция или очень дорогая, или совсем не пользуется спросом.

– Так, и что – же нам дел сплочённые группы граждан. Хотя и не по теме, хотелось бы высказаться, – подняв над головой ладонь, стал убедительно доказывать Широких, – такое смутное время было и при Ленине. Рабочие страдали, но терпели, а профессионалы – воры держали Москву и другие города в страхе. Грабили магазины, склады и квартиры. Поручили Дзержинскому, срочно навести порядок в стране, а особенно в Москве. Он создаёт тройки из милиционеров, которым дал право расстреливать на месте грабителей, воров и убийц. Порядок был восстановлен. А сейчас, что творится? Люди гибнут как на войне. Жажда наживы толкает преступный мир на грабёж и убийства. Большинство убийств не раскрыто. А кого поймают: так дают условную меру наказания или ограничиваются справкой о не выезде с места жительства. Это на кого – же мы работаем?! Мы перед кем отчитываемся о своих преступлениях? Перед ЦРУ, перед английской контрразведкой? Вот, мол, смотрите на результаты вашей работы у нас. Не смогли победить в войне, так сейчас, мирным путём нас завоюют, и захватят наши богатства в свои руки. А вы сидите и ловите ворон ртом.

– Сами не можем, так хоть люди со стороны пусть ума нам дают. А то привыкли про политику трезвонить, а как за дело браться, так некому. Копайтесь у себя во дворе: сами кушайте и детей своих кормите. Хоть не сильно богато, а всё равно, жить можно и в деревне, – поправил Игнат Степанович.

– Сильно богатые люди охрану имеют. А вот пенсионеры и кто в навозе копается всю жизнь и сам, и его дети без охраны живут. А их тоже убивают: то пенсию отбирают, то скотину со двора уводят. И ладно – бы, то, что пенсию отобрал, так ещё и убивает старика или старуху. Это что же такое? Где же Дзержинского найти? – Отозвался молчаливый дядя Коля.

– Убивают не только за пенсию или за овцу, а убивают просто по злу. Вот за что депутатов-то и попов убивать? Вот жили двое, учились, дружили, а потом раз и убил один другого. Сильно и причины-то большой нет. А вот лишит гадюка человека жизни и гордится ещё этим: вот, мол, я какой герой. А мать с отцом убитого ребёнка всю оставшуюся жизнь страдают и раньше времени с горя в могилу уходят. Прежде чем новую жизнь строить нужно порядок в обществе навести. Остановить грабежи и особенно убийства. Иначе жить становится невозможно, – высказался Рахаев.

– То, что убийства надо остановить это верно, но нужно одновременно с этим и производства налаживать, экономику поднимать. Есть в стране соответствующие лица, пусть они и занимаются всяк своим делом. Если все побежим ловить воров и убийц, то и воровать будет нечего.

Мария Тихоновна подняла руку, как ученица, и когда директор кивнул ей головой, мол, говорите, она заговорила:

– Когда родится ребёнок, его несут сначала в церковь, крестить, имя ему дают, потом родители его водят по праздникам в церковь на богослужение, как подрастёт, женитьбу устраивают, благословляют на честную дружную жизнь, а когда умирает его в церкви и отпевают. Так? А сейчас, что? Не нести – же новорождённого в партком, в профком, да там и покойников не отпевают. Я вот тут некоторые богоугодные дела провожу, и сын мой к этим занятиям интерес проявляет. А есть – ли у нас такие институты, чтоб на попов учили и где они находятся? И есть – ли у нас возможность туда поступить? – она умолкла, присела и стала смотреть внимательно в лицо директора. Тот стал пояснять:

– Парткомы и профкомы другими делами занимались. Они не крестили и не отпевали, но содействовали этому. У них другой стиль работы был. Но о душе только недавно заговорили, хотя поэты о том говорили везде, всегда и постоянно. И если они не крестили детей, то от приглашения не отказывались – это вдохновительный акт, и они с удовольствием воспользуются вашим приглашением. И дальше, сейчас работают духовные семинарии, там готовят разным специальностям богослужения, в том числе и на попов учат. И учат там бесплатно. Но туда большой конкурс, и принимают только отличников. Поэтому вашему Серёже нужно сильно подтянуться. И вы ему в этом помогите. И если он сдаст ЭГЕ на пятёрки, то он имеет шанс поступить в духовную семинарию и выучиться на попа. И будет у нас с вами свой батюшка – отец Сергий, – он даже улыбнулся новому произнесённому слову. Наступила тишина. Казалось, что будто всё сказано и было понятно, чем следует заняться. Но сидевший на первой скамье Манохин, поднялся и, выйдя к столу директора, стал, будто поучая слушателей, говорить:

– Вы все правы по-своему, но забыли о том, как вы относились к наставлениям своих родителей в своё военное и послевоенное время. Вы знали больше своих родителей. Такие слова, как инженер, агроном, зоотехник, конструктор, тракторист, танкист, селекционер, энергетик – родители даже не слышали и не говорили об этом. А нашим детям эти слова уже надоели, и специальности эти уже не прельщают. Они слышат и учат новые слова, понятия, специальности. Это вытекает из требования современности, из внедрения в производство нанотехнологий. Но и я буду не прав, если стану утверждать, что все наши дети этим веяниям времени посвятят свои жизни и труд. Вот они сидят тут и думают по – своему, и все по разному. У них свои планы и цели. Некоторые вам и выскажут их, и признаются, другие оставят это от вас в секрете, чтоб вы их не переубедили в своих планах. К чему я это говорю; а к тому, чтобы потом, когда кто послушает вас и у него не сложится судьба с этой специальностью, он станет вас упрекать и ругать даже, что послушался вас. Вот, мол, если не настаивали бы вы на своём мнении, то возможно и лучше бы жизнь сложилась. И тогда ты не сможешь оправдаться и снять с себя вину за неудавшуюся их жизнь. Так, что переубеждать и навязывать своего мнения в выборе профессии не следует. И это будет очень удачно, если ваши пожелания совпадут с мечтой вашего ребёнка. Директор и не настаивает на каких-то профессиях конкретно, он просит и убеждает нас просто уделить больше внимания своим детям в подготовке к экзаменам. Нам всем хочется, чтобы дети жили комфортнее нас. Не голодали, не мёрзли, как наши родители, а жили в современной жизни нужными и добросовестными работниками и нам от этого будет радостно. Вроде, как сбылась ваша родительская мечта, и оправдались ваши труды. Гордость за детей – это великая сила и достижение души. Так, что пусть они решают сами, чем заняться. Или внедрять научные технологии или посвятить свою жизнь борьбе с убийцами.

– А как с ними бороться, если их все оправдывают и защищают больше чем пострадавших? Тут, ты, что скажешь? Умник, какой! – перебила, говорившего, Лидинья. Манохин смутился, почесал кончик носа двумя пальцами, потом подбородок и, собравшись с духом, продолжил:

– Это самый сложный вопрос, что стоит перед обществом. И не только в нашей стране. В других странах этот вопрос решается по-разному: где казнят убийц, где сажают пожизненно в тюрьмы, где отрубают сначала палец за первое воровство, за второе ладонь, за третье голову. Но мы подчиняемся решениям Конституционного суда, решениям ООН, постановлениям Евросоюза, членом, которого мы стали недавно, и законодательным актам Государственной Думы. Там все и говорят, что нельзя человека лишать жизни, которому мать его ему дала. Нельзя лишать жизни человека. Самая высшая мера наказания – это пожизненное заключение.

– А они там живут лучше нас сельских. И компьютеры у них, и телевизоры, и питание регулярное и качественное. И всё это за наш счёт. Убил моего родителя или дитя, да я его же и корми. Как пленных немцев в войну. И кормили их и лечили их намного лучше, чем нас самих, а уж о наших пленных и говорить нечего. Они там с голоду умирали пачками, да ещё и сжигали их в печах живьём. А за это их мы содержали лучше, чем нас рабочих, а про колхозников и говорить нечего. Выживали крестьяне, как могли, да и сейчас заброшены. Как хотите, так и умирайте. Будто и правительств никаких нет. Мы же существуем, о нас кто-то должен беспокоиться. Или мы только Богу и нужны? – эмоционально и резко выпалил Лаврентьев Николай.

– Этого мы с вами не решим. Это решит наша смена. Только и могу добавить, что русские завсегда теряли результаты своих побед, Кровь русских проливалась задарма, победы были, а результаты её доставались другим нациям. Убеждали нас всегда, что результатами побед является наша мирная жизнь. Но ведь должна же быть разница в жизни победителей и побеждённых. Вон немцы сейчас инвестируют наши производства, а доход в Германию течёт. И в Японию тоже, будто не мы их победили, а они нас. Это справедливо?! Так, что русские никогда богатыми не были и не будут. Так, что вряд ли мы мирным, законодательным путём осилим убийц; ни в стране, ни в крае, ни в районе, ни в селе. А как это делать, решать уже будем не мы, мы уже своё отрешали и отработали. И ответственность за судьбу людей и страны решать придётся молодёжи, она при силе, уме и ей только и решать. А мы можем только выполнить ту просьбу, что высказал сейчас нам наш директор Александр Андреевич, – он поклонился и занял своё место.

– Ну, что, товарищи, кажется, всё прояснили. Если у кого личные вопросы есть, пожалуйста, останьтесь, я отвечу. А так все свободны, до свиданья, – заключил директор и вздохнул устало и прерывисто. Все разошлись, остался только председатель колхоза Павел Филиппович. Он взял за локоть директора и, идя с ним по коридору, заговорил:

– Вы бы, товарищ директор, сильно не волновались бы. Что уж вы так стараетесь. Не тяните всех в пятёрочники, такого положения не бывает. Если всех разгоните из села, а отличники в селе не останутся, то кого же я на трактора и комбайны посажу? Я вот анализ сделал, и оказалось, за два последних выпуска из них никто не остался в колхозе. А мои кадры стареют и на пенсию уходят каждый год до десяти человек по колхозу, а пополнения нет. Так, что сами понимаете: через десять лет колхоз, а за ним и село исчезнут с лица земли. И вас не станет, и вы станете безработными. Пенсионеры, как-то ещё продержатся, а вы-то куда денетесь? Вы бы больше проводили патриотических бесед. Внушали бы им любовь к родному уголочку – селу своему.

– Я вас отлично понимаю, и вашу озабоченность, и вашу беду. Но я пока на работе нахожусь и имею свою цель и задачу, чтобы все сдали экзамены. А о вашей заботе могу лишь посоветовать: приходите к нам специально, или соберите всех учеников в клуб, и вот там и проводите воспитательную работу, и заманивайте их к себе в колхоз. Вы же всем молодожёнам дома строите, помогаете машины купить, снабжаете их личные хозяйства зерном и сеном. Ваши трактористы и комбайнёры материально живут лучше нас учителей и всяких счётных работников. Это, конечно, и правильно, потому что их труд стоит того, и не каждый способен там работать. А моя задача состоит в том, чтобы все сдали экзамены. Некоторые останутся и в колхозе, но это будут не отличники, а так троечники или того хуже, или те, у кого смелости не хватит в город податься, или там не к кому поехать, или отчаянные патриоты нестой нас с вами. Разве мы не смогли бы место найти себе в городе или в райцентре? Могли бы, конечно, но тянется душа в родительский дом в родное село. И живём тут, как бы трудно не жилось в этом провинциальном уголке. Живём, работаем и надеемся на лучшую жизнь. Ну, должна же деревня оживеть!

– Да, не видно этого. Ни одного села не организовалось после царского преобразования и освоения Сибири. А видим только, как сёла одно за другим исчезают, разъезжаются люди из села.

– В городе комфортнее жить, вот и тянутся туда крестьяне. Да и работа там круглый год под крышей, а значит и в тепле.

– Городских условий нам в селе не сделать.

– Тогда и молодёжь тут всю не удержать.

– Видимо так и есть. Но вы, всё – же всех в отличники не тяните. Это сильно на психологию влияет. Как это я отличник, а пойду скотником? Давай мне науку, профессором желаю быть. А их там и так все дворцы, и кабинеты забиты. Их там девать некуда. Кому места не хватает, так за границу бегут. Хоть дальше и сложнее, но только не домой, не в своё село. Натура такая. Ладно, заговорил я вас, до свиданья.

– До свиданья, приходите, если потребуемся, – они пожали друг другу руки и расстались.

Экзамены

************

Какими бы противоречивыми не были мнения родителей на совещании родителей по подготовке учеников к экзаменам, те и другие приняли к сердцу озабоченность директора. Участники этого совещания, иногда встречаясь на работе, или просто на улице, разговаривали: – «Ну, что кум, осваиваешь химию?» «Какой к чёрту, я и формулу воды уж забыл, как писать». «Что, сват, вспомнил, как слово интеллигент пишется?» « Да я и в школе его постоянно ошибался, то все буквы и писал, то одну букву эл записывал». «Доброе утро, Михайлович, что освоил логарифмическую линейку?». «Да, я из-за математики-то на агрономический факультет поступал». «Ну, что, сосед, вспомнил, кто Пугачёва разгромил?». «Я тогда, в школе, и сейчас не уяснил. Толи предатели из его окружения связали и выдали царским властям. Толи генералиссимус одолел». Мужики посмеются и, похлопав друг друга по плечу, расходились по своим рабочим местам. А вечером, приходя, домой, садились с детьми и заставляли их рассказать или пройденный урок, или повторять прошлые материалы. А позднее вечером шли управляться со скотиной вместе с детьми, тем самым старались крепить дружбу отцов и детей. И это не осталось незамеченным.

А сегодня в школе ученики собрались на консультацию в свой класс. Директор зашёл в класс и объявил, что консультация переносится на вечер, потому что отец одного учения застрелил его мать из ружья после скандала. Он больше не стал ничего говорить и вышел из класса. Узких Вячеслав быстро вскочил и выбежал из класса и побежал домой. Ещё при нём мать ругалась с отцом, и это было не первый раз и он к этому, хоть и не мог привыкнуть, но, чтобы до этого дошло, он и представить не мог. Когда ученики пришли на квартиру своего друга, то увидели милиционеров и прокурора района Раису Игнатьевну, которую перед новым годом приглашал директор к себе в школу на внеклассную беседу. Сейчас она стояла с Манохиным и возмущённо рассказывала:

– Ты, смотри, что делается на белом свете. Застрелил жену, и ещё оправдывается, что будто нечаянно это сделал. Метился, мол, в сороку из дома через форточку, и жена подвернулась и, не знаю, мол, как, а я и уже на курок нажал и попал в жену. Сплошное враньё. А следователи записывают эту ложь, как официальное признание. Это же на высшую меру тянет. Я бы таких негодяев расстреливала.