Легенды Саввары: Когда умрет последний из Вас

Илья Самсонов

Легенды Саввары: Когда умрет последний из Вас

ПРОЛОГ

Виктус щурится. Солнце сегодня яркое. Уже давно изобрели специальные очки с темными стеклами на прочных ремешках, но он без острой необходимости не пользуется ими.

Вроде не первый раз летит, а любоваться видами все равно не надоедает.

Под ним скалы горного хребта. Сегодня ясное небо, но можно разглядеть и бледные облака, огибающие пики негустой дымкой.

Виктус верхом на исполинской птице. Крепко держится за седло.

Все-таки стягивает темные очки на глаза. Глаза заслезились: стало плохо видно. Он укутан в теплые одеяния, но и в них летать холодно. Со временем, конечно, привыкаешь, а потом и вовсе перестаешь замечать любые невзгоды – настолько тоскливо становится без полетов.

Но сейчас он в воздухе не ради забавы.

Их пятеро. Летят клином. В этом нет большой нужды, но считается, что дисциплина – это важно. Нужно показывать класс остальным.

Один из них – и это не Виктус – держит штандарт со знаменем Небесной Империи. Он и сам таскал такие, когда был моложе. Полнейшее дерьмо – тяжело, неудобно. А если уронить… Серьезно не накажут, но реакция будет неприятной.

Виктус отвлекся от эффектного вида Солнца, что клонится к закату. И тут же на него нападает тревога.

Сначала гадкие мысли, что он уж слишком расслабился перед встречей с врагами Империи.

А за ними какое-то смирение: если это засада, то впятером они точно не справятся. Полностью волнение это осознание не стирает, но будто становится немного легче.

Они снижаются.

Давление бьет по ушам, но это уже что-то привычное, пусть и не очень приятное.

Впереди, на небольшой поляне, их уже ожидают. Тоже пятеро. Одеты в черное. Штандарт с черным-черным знаменем хорошо виден. Даже виднеется крупная птица, а ведь говорят, что у Чернокрылых крыланы – большая редкость.

Виктус поглядывает по сторонам. Вроде никого не видно, впрочем чернокрылые известны тем, что они хорошо прячутся в тенях.

Приземляются.

Виктус бодро спрыгивает с крылана. Передает поводья одному из адъютантов, теплую накидку оставляет на птице. Тело уже покрылось испариной. Еще одна неприятная, хотя и не очень значительная, особенность таких полетов.

Боевое облачение не взял. Клинок на поясе острый, но все же он больше для вида. Униформа серая. Не парадная, а скорее для подчеркивания статуса среди гражданских.

Кивает Фавию – кучерявому и худощавому парню в такой же серой форме. Они одного звания. Виктус берет штандарт.

– Идем, – командует Клавдий, который тоже оставляет на птице теплые одеяния.

Клавдий, представитель Императора, во главе их процессии. Он высок. Одет в серую просторную тунику с голубыми вкраплениями. Его голова и шея покрыты пернатым покровом, который хорошо виден на запястьях и, кажется, тянется выше по рукам, прячась под тканью. На пальцах острые когти – он из народа дэвинцев.

Откровенно говоря, без Клавдия Виктусу было бы намного спокойнее. Говорят ведь, что чернокрылые не особенно жалуют дэвинцев.

С птицами остаются двое. Трое – Клавдий, Фавий и Виктус – идут к делегации чернокрылых.

Черных тоже пятеро. Виктус легко определяет, кто среди них главный. Высокий русый и белокожий – наверное, из савинцев. Остальные четверо кажутся юнцами. Все вооружены.

Главный выглядит довольно спокойно, а вот остальные смотрят волком. Насупились, сжали губы. Недовольство так и сквозит.

– Представитель Его Величества Императора Нихиона Второго Клавдий Акари, – Клавдий произносит все удивительно спокойно. Виктус даже морщится от такого церемониала.

– Капитан Горин, – произносит лидер чернокрылых, выходя вперед.

Руки друг другу не жмут.

– А вы ведь прошлый градоправитель Дэваля? – Горин хитро улыбается.

Виктус пытается скрыть удивление, а вот Клавдий не сдерживает себя.

– Ого. И откуда вам это известно?

– Я многое знаю.

Виктус всегда считал чернокрылых отщепенцами, с которыми Империя не разбирается лишь из нежелания проливать слишком много крови.

Но сейчас Горин производит совершенно другое впечатление. Почему-то Виктус чувствует какую-то угрозу, хоть он и уверен, что сможет прикончить этого гада одним удачным взмахом клинка.

– Не думал, что к нам на встречу отправят настолько важное лицо.

– В знак серьезности намерений, хоть я и не был уверен, что кто-то сможет его оценить.

– Обижаете! Мы не настолько дремучие. Да и, сами же понимаете, нужно хорошо знать своего врага.

Клавдий кивает. Виктус хмурится. Это похоже на укол.

Империя знает, что Черным Движением руководят пять капитанов, но сам Виктус знает только одного. И это не Горин.

– Вы можете говорить от всего вашего Движения? – Клавдий хмурится.

– Есть сомнения?

– У вас же пять капитанов всем руководит. Верно?

Горин кивает.

– Верно. Двое поддерживают меня, поэтому можете считать, что я говорю от лица всего Движения.

– А что с теми, кто не поддерживает?

Горин пожимает плечами.

– Им придется подчиниться решению большинства.

Клавдий кивает. Виктусу этот ответ не нравится, но сейчас не стоит говорить лишнего.

– Присядем?

Горин показывает на пару стульев в стороне.

Клавдий кивает. Важные господа отходят, остальные идут следом. Виктус поглядывает на чернокрылых, они на него тоже. Лица все еще хмурые, глаза серые. Явно душегубы. Но почему-то сейчас он чувствует себя немного спокойнее.

Если их и правда хотели убить, то в этом разговоре нет никакого смысла. Выходит, что шансы улететь отсюда живыми достаточно высоки.

– А вы можете говорить от имени Императора?

– Ограниченно. Я знаю, что для Империи будет неприемлемо.

Горин протягивает руку в сторону одного из помощников. Тот передает ему свиток. Достаточно внушительный.

Капитан чернокрылых протягивает его Клавдию.

– Тут изложены важные для нас пункты.

Клавдий принимает свиток. Раскрывает его.

– Решать ведь будет Император?

– Император. Минуту. Мне нужно прочитать.

Горин кивает.

Небо алое. Тут, среди скал, уже темно, но Клавдий – как и все дэвинцы – хорошо видит в темноте.

– Хм… Амнистия для всех? Если речь будет о виновниках конкретных убийств?

– Речь только об амнистии за участие в Черном Движении. Ну и за убийства в сражениях.

– Позволите мне сделать такую приписку?

– Разумеется.

Клавдию даже выдают чернила с пером. Писать приходится буквально на коленке, но, к удивлению Виктуса, дэвинец не испытывает с этим никаких трудностей.

Клавдий вообще сейчас кажется удивительно дипломатичным и неприхотливым. Да и капитан чернокрылых ведет себя так, будто не прошло уже почти сто лет непримиримой вражды.

Они обсуждают практически каждый пункт длинного соглашения.

Разговор проходит в довольно вежливом ключе. Вроде бы это не первые переговоры о мирном соглашении. Возможно, из-за этого спокойный и конструктивный разговор не то, чтобы удивителен.

Но Виктус не был на прошлых встречах, поэтому видеть такое взаимодействие с чернокрылыми… Странно.

Усталость начинает давить на виски. Хочется вздремнуть. Виктус не первый год среди военных – за это время пора бы привыкнуть ждать, но каждый раз все равно кажется непосильным испытанием.

Переводит взгляд на Фавия. Тот отвечает ему усмешкой, но явно и сам уже устал.

Клавдий в какой-то момент бросает взгляд на Виктуса.

– Вы можете отдохнуть. Нет необходимости стоять возле меня.

Виктус не спорит. Кивает. Чувствует даже какую-то благодарность.

Виктус и Фавий идут к птицам. Юнцы сидят на камнях. Рядом с ними стоит зажженный огонек – палка, на конце которой светящийся шар в эдакой клетке. Фонарь со светокамнем.

Молодые офицеры тут же вскакивают, заметив, что к ним идут старшие.

Виктус усмехается.

– Все в порядке. Сейчас можете расслабиться. Клавдий еще не закончил.

Кивает в сторону переговорщиков. Около Клавдия и Горина тоже поставили две осветительные палки. У дэвинского зрения все-таки есть предел, да и Горин – не дэвинец.

– Почему мы вообще ведем с ними переговоры… – бурчит под нос Стеган – один из молодых офицеров.

– А ты думаешь, что не нужно? – спрашивает Виктус.

– Я…

– Можешь говорить, что думаешь, – тут же добавляет Виктус.

Стеган кусает губу. Подозревает, будто это подвох. Виктус его понимает. С теми, кто выше статусом или рангом, общаться нужно осторожно.

Но юнец все-таки решается.

– Они же бунтовщики. И их сейчас просто простят?

– Это довольно сложная тема, Стеган.

– А мне кажется, что все просто. Бунтовщики должны быть наказаны. Простят этих – и не за горами следующий бунт.

Виктус только открывает рот, чтобы что-то ответить, но Фавий его опережает.

– Восстание Кловина Чернокрылого началось 89 лет назад. С тех было пролито много крови, но ты ведь и сам знаешь, что на окраинах и не только есть целые поселения, которыми управляют чернокрылые.

Фавий говорит негромко. Смотрит на светокамень, из-за чего в глазах будто даже какой-то зловещий блеск. Он продолжает говорить.

– Уже выросли целые поколения, которые не участвовали в восстании, но всю жизнь прожили под чернокрылыми. И ты предлагаешь их тоже всех переубивать?

Фавий загибает палец.

– Это первое. А второе: у нас все еще под боком Орда Ясаров. Ты считаешь, что это хорошее время для возобновления гражданской войны? – спрашивает Фавий.

– Не принято называть…

Фавий резко перебивает Стегина.

– Я знаю, что в документах это не гражданская война, но шестая часть Империи во власти чернокрылых. Это не говоря о спрятанных поселениях, которым уже больше пятидесяти лет… Я к тому, что если не мир, то продолжение бесконечной вражды.

Виктус кивает.

– Ты не застал времена, когда любой полет означал, что тебе может прилететь десяток стрел из теней скал, – произносит Виктус.

Виктус вздыхает. Он потерял не одного друга из-за чернокрылых.

– И разве это не повод отомстить им? – говорит паренек.

Виктус смотрит на Стегана. Пытается понять истоки злобы. Он тоже кого-то потерял? Или это все юношеский максимализм вкупе с жаждой справедливости?

– Отомстить, конечно, хочется, но тогда это все никогда не закончится.

Стегану явно этот ответ не нравится. Он хмурится, сжимает губы, но молчит.

Виктус встречается взглядом с Фавием. Тот лишь пожимает плечами. Да уж, горячая голова.

Виктус защищает соглашение с чернокрылыми, но в глубине души понимает, что это вовсе не его слова и мысли. Это то, что он слышал от еще более ранговых вояк. И будто даже поверил в это.

Заставил себя думать так, будто всех стычек с чернокрылыми в его памяти не было, а ведь иногда эти воспоминания проносятся бликами в голове.

Жесткое падение. Кровь. Крики. Смерть. Схватка, бегство и…

– Пора.

Фавиан поднимается, смотрит в сторону. К ним приближается Клавдий. В его руке свиток.

Клавдий даже не выглядит уставшим. Напротив, победно улыбается. Виктус ловит себя на мысли, что на его губах улыбка.

– Успешно? – Виктусу самому себя хочется треснуть за такой простецкий вопрос, будто Клавдий его друг.

Но дэвинец отвечает ему широкой ухмылкой. Трясет внушительным свитком.

– Вполне неплохо.

Виктус вздыхает. Он чувствует восторг. Не может толком осмыслить происходящее, но ощущает себя участником большого и значимого события в истории Небесной Империи.

ГЛАВА 1. ОБЛАЧНО

ЧАСТЬ 1. ФАВИЙ

– Ну-ну, я оставлю тебя совсем ненадолго.

Фавий трет пернатую шею крылана, хоть и почувствовать ее через плотной слой перьев непросто. Птица будто даже поддается.

К крыланам советуют не привязываться, но Фавию глаза его зверя кажутся уж очень умными, чтобы считать его просто живой вещью.

Раньше – до восстания Кловина Чернокрылого – крыланами можно было пользоваться и прямо внутри городов, но это в прошлом. Из-за восстания появилась куча запретов, действующих и по сей день. У чернокрылых ведь тоже есть крыланы, хоть и в меньших количествах.

Фавий спускается вниз.

Он приписан к Южному Воинству Дэваля. Ставка находится на возвышенности. Отсюда хороший обзор на город.

Дэваль – столица Небесной Империи. Город, находящийся будто бы в жерле вулкана. Говорят, он возник на месте раскола Великой Горы. Именно здесь состоялась последняя битва Святой Илиссии и Безумной Патракии.

Фавий касается тремя пальцами лба, чуть наклоняя голову. Жест почитания Илиссии.

Ему пригодится благословение сейчас.

После вчерашней встречи желудок крутит. Есть хочется, но ничего не лезет в рот, будто у него отравление, но на деле же – чертовы нервы.

Он пересаживается на ездовую зверюгу. В Дэвале все передвигаются на рапторах. Двуногие крупные ящеры с мягким оперением выносливы и хорошо себя чувствуют на неровной местности..

Ездовой зверь бежит вниз по покатой широкой горной тропе. На Фавие армейское облачение, на плечах оранжевый плащ – символ высшего офицерства.

Первое время Фавий даже гордился тем, как на него поглядывали зеваки. Кто-то с завистью, кто-то с восхищением. Да, нельзя впускать эти мысли в голову, но это очень сложно.

Фавий останавливается у здоровенного здания. Желтый и оранжевые цвета, колонны и статуя Праксима Первого. Каменный триумфатор в старинной военной форме, в одной руке шлем, в другой – меч. Меч такой длинный, что упирается лезвием в землю, а Праксим опирается о его рукоять так, словно это трость.

Острые черты, серьезное хищное лицо, заметные перья на голове, на шее и у ладоней.

Праксим Первый – Самопровозглашенный Первый Император.

Фавий идет к главным воротам. Стражники расступаются, прикладывают кулак к груди. Мужчина кивает им с совершенно невозмутимым лицом, хоть внутри все равно наслаждается возможностью не повторять за ними.

Идет по светлой зале. Торопится. Вроде не опаздывает, но последние дни уж очень нервные.

Вот он перед массивной дверью. Вдох. Выдох.

Стук. Толкает дверь.

– Фавий? Проходи.

Фавий заходит.

Помещение просторное.

Посередине широченный круглый стол, у стены еще один, небольшой и прямоугольный. Есть тут диваны, полки со свитками и книгами, а также большое окно во внутренний двор.

Консул Войны Родислав Ситих одет в богатые одеяния: туника с длинными рукавами, белая с золотым, а также оранжевая накидка.

Родислав высокий, русый, с аккуратно стриженой бородой. В возрасте, но умудряется выглядеть бодрым. Иногда Фавий себя ощущает стариком рядом с Родиславом.

Родислав – важный человек.

Впрочем Фавий помнит его не таким небожителем. А Родислав помнит Фавия обычным амбициозным рядовым.

Мужчина прикрывает за собой дверь, подходит ближе. Вытягивается по струнке, прижимая кулак к груди. Да, прямо как стражники у входа.

Родислав усмехается.

– Вольно.

Он делает небрежный взмах рукой.

– Вчера вы, говорят, поздно вернулись, – произносит Родислав.

– Ага. Переговоры затянулись.

– И что скажешь?

Фавий пожимает плечами.

– Не уверен, что могу судить, – произносит Фавий.

– Но мнение у тебя какое-то точно есть.

– Прошло лучше, чем я ожидал. Будто чернокрылые и правда хотят окончательно прийти к миру.

– Или это уловка…

– Все может быть, – усмехается Фавий.

– Все это длится так долго, что в намерения чернокрылых сложно верить.

– Думаю, они того же мнения.

– Ха, и то верно, – усмехается Родислав.

В руке у консула грамота. От ее вида все внутри трепещет. Фавий бросает на Родислава удивленный взгляд, не может сдержаться.

– Это то, о чем я думаю?

Родислав улыбается, разворачивает грамоту. Делает это немного театрально. Вид у него ну очень важный. Заглядывает в нее, будто глашатай.

– Фавий Ниш, Император подписал приказ о назначении Вас трибуном Восточной армии Дэваля.

От этих слов перехватывает дыхание. В ушах звон. Восторг и волнение толкаются, не могут победить друг друга.

Берет себя в руки, резко опускается на одно колено, склонив голову.

– Я…

– Да будет тебе, Фавий. Поднимайся.

Родислав усмехается.

– Тебе я могу доверять. И нельзя было допустить, чтобы человек Гая Трецуса занял это место.

Гай Трецус – приближенный Императора. Еще одна важная фигура.

– А это значит… – продолжает Родислав. -…Что тебе нужно быть осторожным. Если что-то сделаешь, то бросишь тень и на меня.

Родислав говорит это без какой-то угрозы. Мужчина и сам не думает, что консул что-то ему сделает, но лучше не испытывать судьбу. Да и Фавий долго ждал повышения. Даже не надеялся, что его сделают трибуном.

– Церемония через день. После этого ты официально вступишь в должность, а Никон Аклев сложит полномочия.

Никон – действующий трибун Восточной армии Дэваля.

– А что с Никоном?

– Его переводят на Юг. Будет трибуном Второй армии.

– Это опала?

– Вроде того. Но тебе не стоит забивать этим голову. Для тебя то, что скинули Никона, удачная возможность. Как и для меня.

Фавий снова кивает. От волнения сложно говорить.

Он никогда не считал себя излишне нервным, но сегодня особый случай. И дело не в том, что это гигантский шаг по карьерной лестнице и возможность оказаться ближе к небожителям.

Теперь Фавий намного ближе к заветной цели.

Да, теперь он становится врагом у важных людей. Вроде того же Трецуса, но – плевать на них.

– Можешь зайти ко мне вечером, а пока – свободен. Ко мне скоро прибудут гости.

Фавий кивает. Прикладывает кулак к груди, вытягиваясь по струнке. Улыбается как идиот. Родислав отвечает ему тем же.

Фавий выходит. Идет обычным шагом, хоть ему и хочется сорваться с места и побежать.

Обменивается кивками с другими офицерами его ранга. Пытается рассмотреть что-то в их глазах. Зависть, злобу или одобрение, но, кажется, сплетни и новости не успели расползтись.

Выходит из здания.

– Вольно!

Бросает стражникам, а сам идет к ездовому зверю.

Двуногая зверюга бежит по улицам Дэваля. Резиденция военного командования, как и жилье Фавия, находятся в богатых районах. Здания тут массивные, цвета оранжевые, желтые и золотистые.

У гостей города иногда рябит в глазах, но Фавий привык. Ему это даже кажется красивым.

Впрочем сейчас не до любования городом. Он торопится. Не терпится рассказать новости.

Но к восторгу уже тянутся щупальца волнения. Такого гадкого, холодного, неприятного и очень цепкого.

Если будет заключено перемирие, то все обойдется, но если нет… Что же тогда будет?

Фавий уже видит эти улицы в огне, усеянные трупами, кусками тел и кровью. В юности эта мысль доставляла ему даже какое-то удовольствие. Это была настоящая жажда стать сопричастным к великому разрушению и к великой справедливости.

Тогда его семья только-только перебралась на улицы богатеев.

Но сейчас… Когда он узнал всех этих людей, когда он прожил тут практически всю жизнь?

– Твою мать…

Шипит себе под нос.

Фавий пытается прогнать прочь эти дурные мысли. У него даже получается. Цепляется в своей голове за это Соглашение.

Его дом – невысокое здание с чердаком и небольшим двориком. Возможно, при мирном соглашении, тут можно будет даже держать крылана.

Заходит во двор, заводит в стойло двуногую зверюгу, привязывает ее лапу к стальному столбу. Животное умное, но осторожность никогда не повредит.

Идет к дому. На пороге его уже встречает супруга.

Октавия из кмеров. Хоть у нее и было дэвинское имя, но все же чуть смуглая кожа выдавала ее корни.

Она высокая и красивая женщина с темными кудрявыми волосами до лопаток и яркими зелеными глазами. Сейчас на ней была просторная белая туника.

Смотрит на Фавия с хитрым прищуром, но что-то во взгляде меняется, стоит мужчине приблизиться. Кажется, она знает его так хорошо, что сразу улавливает волнение.

Открывает дверь, кивает в сторону помещения. На улице лучше не разговаривать.

– Где Гаяна? – спрашивает Фавий, не замечая в доме дочь.

– В гостях. Все у нее хорошо, – Октавия отмахивается от вопроса. Да, есть более важные темы.

Фавий чувствует, что ноги гудят. Почему-то тяжесть бросается на него именно сейчас.

Садится на стул. Выдыхает. Октавия садится напротив.

– Я немного волновалась.

Фавий усмехается.

– На встрече был Горин. Говорит, что представляет трех капитанов, – произносит Фавий.

– Похоже на правду. И как прошло? – спрашивает Октавия.

– Довольно… Спокойно. У меня есть ощущение, что соглашение и правда будет подписано.

Октавия кивает. В ее глазах любопытство. О да, она слишком хорошо его знает.

– Но ты ведь не из-за этого взволнован.

Теперь Фавий хитро улыбается и щурится, будто играет с ней.

– Не из-за этого.

В ее глазах осознание.

– Повышение?!

– Да.

– И… И ты теперь…

– Трибун Восточной армии Дэваля.

– Восточной… Стой! Это же… – она едва не перешла на крик. Одергивает себя. Кулак к груди. Успокаивается. Подается чуть вперед, говорит тихо-тихо. – Это же нижние врата?

– Они самые.

– Я не ожидала… Думала, что будет Западная армия. Ну, после несчастного случая с Арихом.

– “Несчастного случая”?

Октавия улыбается. Ее глаза сейчас кажутся пугающе жестокими, но Фавий давно находит что-то извращенно-привлекательное в ее неподдельно хищной натуре. Мало кто в этом городе знает, насколько опасной может быть это женщина.

Фавий поднимает руку. Не стоит такое обсуждать.

В слежку он не верит, но… Да, всегда есть это проклятое “но”. Страшно все потерять из-за небрежного слова.

– Это намного лучше, чем мы ожидали, – произносит Октавия.

– Да. Я даже на колено упал перед Родиславом.

Октавия усмехается.

– Ноги не держали?

– Не без этого.

Они сидят. Молчат.

Не из-за того, что нечего сказать. Оба думают. И Фавий чувствует, что думают об одном и том же.

Его назначение – это самый большой шаг, который делали… Подобные им. И какая будет реакция на него – это большой вопрос.

Фавий уже чувствует какое-то волнение и груду безумной чудовищной ответственности, но есть одна мысль, которая его успокаивает. Он хочет поделиться ею с супругой.

– Если соглашение будет подписано, то я все равно останусь трибуном. Это же здорово!

– Ты всерьез веришь, что соглашение будет подписано?

Октавия и не пытается скрыть скепсис. Ничего удивительного, ее же там не было.

– Три капитана решили, что…

– А почему ты думаешь, что проблема может быть в капитанах?

Она спрашивает резко. И Фавий знает из-за чего.

– Октавия…

Он касается запястья жены. Октавия хмурится, сжимает губы. Вздыхает.

– Я просто хочу сказать, что это же все может быть игрой Империи. Ты сам так не думаешь?

Октавия слишком подозрительная. Или же ему настолько сильно хочется верить в то, что вот-вот начнется мир между враждующими сторонами?

– Но… Ты считаешь, мне бы не рассказали?

– Ты только сейчас стал трибуном. А до этого… Ты, конечно, важный офицер, но явно не настолько.

– Звучит обидно.

Октавия усмехается. Целует мужа в щеку.

– Что будет, если мир и правда воцарится, – шепчет Октавия.

Фавий улыбается. Он как раз нашел себе ответ на этот вопрос. И именно этот ответ заставляет его настолько отчаянно желать этого чертового мира.

– Мы сможем просто жить. Жить, как важные и влиятельные подданные Империи. Разве это плохо?

Октавия не смотрит на него. Фавий держит ее за руку. Женщина выглядит недовольной.

– Октавия, я…

– Мне нужно отправиться туда. Ты понимаешь.

– Одна полетишь?

– Нет, соберу компанию, чтобы было не так подозрительно.

Фавию не нравятся эти полеты, но он знает: в запретах нет никакого проку. Октавия все равно сделает так, как считает нужным – с этим мужчина уже давно успел смириться.

– А я схожу к Родиславу.

– К нему? Зачем?

– Он сказал, что я “могу зайти к нему вечером”, но тут сама знаешь.

– Ага. Значит зайти точно стоит, – кивает Октавия.

– А Гаяна?

– Я попрошу, чтобы ее оставили у себя на ночь. Это не проблема.

Фавий тянется к ней. Короткий поцелуй в губы. Октавия всегда казалась ему чертовски красивой женщиной, и, в общем-то, ничего не изменилось.

– Будь осторожна.

Она улыбается.

– Ты тоже.

Будто они и правда самая обычная семья.

ЧАСТЬ 2. ОКТАВИЯ

Их шестеро. С ними даже охрана. Доверять всем опасно, но, с другой стороны, они же все связаны. Если один пойдет на дно, то и другие следом.

Неплохое утешение, хоть Октавия в нем и не нуждается.

Она, еще одна женщина и два охранника летят верхном на крыланах. Другие – в корзине, которую несет несколько птиц.