Алитар

Несмотря на многочисленные жалобы и просьбы жителей деревни изгнать свихнувшегося, местный глава, Тормод, игнорировал их и смотрел на выходки старого друга с пониманием – печали Гельвара не было предела. Верховный колдун буквально потерял смысл жизни – красавицу жену – Калтинес, являющуюся для него опорой, и новорождённого сына.

Причиной всему этому было редкое явление, встречающееся у детей, одарённых магией. Почти с самого зачатия было видно, что ребёнок забирает все силы матери. Калтинес за пару месяцев из краснощёкой девушки превратилась в измождённую. Прекрасно понимая свою участь, она убеждала мужа в своём отличном самочувствии и списывала всё изменения на что угодно, только не приближающуюся кончину.

Так совпало, что Гельвар за месяц до родов уплыл с вождём на собрание со старейшинами других деревень, расположенных близ другого материка, – присутствие верховного колдуна их деревни являлось обязательным условием. По возвращении их ждала ужасная новость – Калтинес не перенесла роды, а новорождённый сын из-за нехватки сил вскоре последовал за своей матерью.

Колдун в тот день из крепкого мужа с густой тёмной копной волос превратился в скрюченного седого старика и с тех пор почти не выходил из дома, зарывшись в старинные свитки и фолианты.

Тормод прекрасно знал, что Гельвар не занимался возвращением людей с того света, как многим могло показаться, но всё же было принято решение наведаться в гости.

Когда до дома колдуна оставались считаные шаги, песнопения стихли, а из открытых окон перестал валить дым, раздался детский плач. Глава деревни опешил от этого, но, в силу своего возраста, не стал долго мешкать и ввалился в дом, боясь даже представить, откуда у Гельвара дома оказался ребёнок, и для чего он нужен.

– А… – так и застыл в немом недоумении Тормод при виде друга, стоявшего во всё ещё светящемся магическом кругу, испещрённом множеством магических рун. При этом в руках Гельвара можно было заметить маленький свёрток, из которого и доносились звуки плача. По щекам колдуна стекали слёзы, а на губах играла мягкая улыбка.

– Во имя всех богов, Гельвар, что здесь происходит! – больше удивлённо, чем гневно, произнёс Тормод.

– Он похож на неё, не правда-ли? – с нежностью в голосе произнёс колдун, разворачивая свёрток, открывая вид на большие глаза цвета изумруда с вкраплениями фиалковых зёрнышек и на нос-пуговку.

– Только не говори мне, что это…

– Да, ты абсолютно прав, ведь это магическое существо, которое я призвал с помощью ритуала.

– Во имя всех богов…

– Полагаю, они к этому тоже причастны, ведь на днях мне явилось видение о том, что я должен это сделать, – произнёс Гельвар, небрежным кивком головы указывая на магический круг.

– Да дай ты мне сказать, старый ты забулдыга! Опять надрался с горя и в пьяном угаре начертил неведомую хреновертину! – в сердцах воскликнул староста, возмущённый лишением его возможности хоть что-то сказать.

– Могу продолжать? – спокойно спросил колдун.

– Да!

– Тогда слушай…

Уложив уснувшего младенца в кроватку его покойного сына, Гельвар рассказал о том,как после утраты зарылся в древние свитки и фолианты, пытаясь отыскать способ вернуть родных, совместно с этим осушая все запасы алкоголя в погребе. К великому сожалению, выпивка закончилась много раньше мудрёных свитков. В очередной день, убеждаясь, что его надеждам не суждено сбыться, его сознание резко погрузилось в некий транс, где колдуну явился этот магический круг и знание того, для чего он нужен и когда необходимо провести ритуал. Тот, кого он призвал, отчасти не являлся человеком, но об этом Гельвар умолчал, сообщив лишь только то, что отныне судьба мальчика связана с ним и от мальца многое будет зависеть в будущем.

Ближе к вечеру, когда была найдена кормящая мать, у которой есть лишнее молоко для малыша, Тормод покинул дом Гельвара и по пути к себе пребывал в раздумьях – что за судьба уготована мальцу и как она повлияет на них…

– Хех, в любом случае – будет интересно…

Глава 4

На отдалённом берегу находилось трое: седовласый старик, укутанный в тёплую молочно-белую мантию, и двое детей – девочка и мальчик лет семи, с удовольствием слушавшие рассказы старого колдуна. На девочке были сапоги из плотной кожи, тёплые штаны и меховое платьице с широким поясом, расшитым различными узорами, мальчик же был в обычной домотканой тунике со схожим поясом и в кожаных штанах – казалось, ему вовсе не холодно.

– … вот так всё и появилось… Агвид, ты так в Катарине дыру прожжёшь, если продолжишь на неё смотреть – о чём я до этого говорил? – беззлобно проворчал Гельвар на вновь отвлёкшегося сына.

Девочка мило покраснела, осознав, что всё это время на неё пристально смотрела пара фиалковых глаз, при этом сморщив в показательном возмущении носик, и показала провинившемуся язык.

– Отец, я просто задумался, а говорил ты о том, что в нашем мире изначально была лишь земля да скалы до тех пор, пока на наши земли не ступили могучие драконы-прародители. Своим дыханием они создали моря и океаны, деревья и цветы, одновременно с этим каждый из них изверг из своего пламени народы, что несли их идеалы: люди, гномы, датуры, нэру, – последнее слово Агвид буквально выплюнул.

– Думаю, на сегодня с вас хватит, отдыхайте пока.

Детям не нужно было повторять дважды – через мгновение их и след простыл, а старый колдун ещё некоторое время сидел с задумчивым видом, вглядываясь в еле заметный силуэт материка, видневшегося на горизонте.

Тем временем Агвид с Катариной бежали в их любимое место – одинокий уступ на одной из скал – с него открывался волшебный вид. Они всегда приходили на него вдвоём, держа втайне это место от старших братьев девочки – Клемента и Гуннара. С остальными детьми они не очень ладили, а с этими двумя – очень даже. Если Агвид с Катариной любили учиться, то Клемент с Гуннаром были без ума от оружия, а именно от того, как умелые воины танцуют с ним в сражениях. Пока эти двое с самого утра пропадали на тренировках с мечом, овладевая различным видом оружия, Агвид с Катариной уделяли больше времени книгам.

– Как думаешь, почему драконы покинули нас? – неожиданно нарушила тишину Катарина.

– Хм… отец говорил, что причины никто так и не знает до конца. Одной из главных считают их ссору по поводу расовой вражды, ведь каждый вкладывал в свой народ свои идеалы и мысли – почему же тогда лишь гномы да люди не желают перерезать друг другу глотки при первом же удобном случае? Да, мы враждуем с нэру или, как старшие их называют, «водянками», но они больше животным подобны и не идут ни на какие переговоры. Из-за этого драконы и поссорились – наш дракон-прародитель не захотел участвовать в ссоре и поэтому улетел туда, где его никто не сможет найти. А дальше – всё как в легенде. – Ответил Агвид.

Она ничего не ответила, просто положила свою голову на его плечо и стала любоваться движением волн и облаков.

…

Ни единого живого дерева. Будто плотный ряд колючек раскинулся около единственной горы, возвышающейся на фоне других. Стоило мне долететь до вершины, на которой простиралась большая безжизненная поляна, как я увидел его…

Чудовище, существующее лишь в книгах, по крайней мере, я так думал до этого момента. Это был дракон, который по усмешке судьбы пребывал во сне около одинокого цветка, растущего на этом мёртвом месте.

Аккуратно спустившись, не перевоплощаясь, чтобы не разбудить древнего стража, я подобрался к столь необходимому цветку. Между мной и этим цветком, очень похожим на чёрную розу, оставалось лишь мгновенье, как вдруг…

«Птенец, сможешь ли ты меня сорвать? Жизнь приходит лишь со смертью, смерть – с жизнью», – раздалось в моей голове.

– Вопрос хороший, быть может, я и подумал бы над ним, но времени у меня на это нет…

Как только я сорвал столь странный цветок, то почувствовал, как все мои силы, подобно воде, стали утекать.

Нет! Я должен успеть!

…

Каждый взмах – боль, каждый вздох – боль. Я никогда ещё не летел с такой скоростью, но всё равно не успевал. Был уже рассвет, и я чувствовал, что остались считаные минуты. Катарина, только дождись!

…

В открытое окно одной из дворцовых комнат влетел тёмный огонёк, который спустя мгновение оказался юношей, держащим в руках тот самый цветок. В кровати лежала некогда прекрасная эльфийская девушка, сейчас она представляла собой довольно печальное зрелище – мертвенно-бледная кожа, вздувшаяся паутина вен на всём теле и небольшая ранка в районе сердца, следы которой виднелись сквозь белоснежную сорочку. Казалось, ещё мгновение – и она испустит свой последний вздох.

На ватных ногах он подошёл к кровати и вложил в руку умирающий цветок.

В тот же миг цветок стал увядать, а девушка будто наполнялась жизнью с каждым вздохом. Спустя некоторое время она открыла глаза.

Буквально в мгновение он наклонился к ней и неуверенно поцеловал. Этот поцелуй был скоротечен, но чувства, вложенные в него, казалось, останутся навсегда.

– Прости…

Что-то тёплое потекло по его щекам…

…

Агвид проснулся от странного ощущения влаги на его щеках – кто бы мог подумать, что он расплачется во сне, жаль, уже не помнил почему. Вытерев слёзы тыльной стороной ладони, юноша сладко потянулся, чувствуя, как остатки сна постепенно уходят. Встав с кровати, он посмотрел в окно, по привычке ожидая увидеть Клемента с Гуннаром, чтобы пойти на очередную тренировку, но, вспомнив, что сегодня учитель по бою на мечах сказал им отдыхать в честь праздника, с радостным вздохом обратно упал в кровать.

Клемент и Гуннар были сыновьями главы деревни и лучшими друзьями Агвида. Благодаря дружбе Гельвара с Тормодом они с пелёнок росли вместе, вместе бедокурили и вместе получали нагоняй от двоих отцов. Мамы у Агвида не было, но Тенейри смогла заменить её и поровну разделить свою заботу и любовь между Клементом, Гуннаром, Катариной и ним, относясь к нему как к родному сыну. Катарина же была для них любимой младшей сестрой, которую они старались радовать каждый по-своему.

Братья, помимо владения мечом, имели и иные таланты. Клемент играл на арфе, Гуннар – на флейте, а Агвид вырезал из дерева различные игрушки и украшения. Часто они собирались и веселились. Пока братья обучались владению мечом, Агвид, как сын колдуна, вместе с Катариной постигал тонкости магии и алхимии. Обычно эти занятия либо чередовались, либо под них выделялся целый день – в такие моменты они с отцом уходили в лес и проводили там всё время, изучая растения и учась их собирать. Когда же Гельвар отправлялся вместе с Тормодом в плавание на различные собрания старост, Агвид переходил под попечение учителя владения мечом – Еная.

Строгий учитель и добрейший человек, который мог как отругать на занятии любого ученика, так и после обнять его и похвалить. Но сегодня был особый день – день рождения Катарины. Ей исполнялось пятнадцать лет. В качестве подарка Агвид вырезал прекрасную птицу, которую они некогда видели с Катариной, а братья с помощью него и его магии заключили в драгоценный камень их песню и вставили этот камушек в ожерелье, чтобы, когда Катарине было грустно, она всегда могла услышать голоса своих братьев.

Ещё немного полежав, он отправился готовить завтрак себе с отцом. Обычно Гельвар просыпается раньше него и готовит сам, но сегодня, видимо, старик тоже решил поспать.

Достав из погреба крынку молока и кусок сыра, Агвид направился на кухню. Там он нарезал хлеб с сыром, достал с полки горшочек мёда, поставил на стол деревянные кубки и, не став ждать отца, принялся за еду. Ароматный яблочный мёд совершенно менял вкус еды, добавляя множество ароматных нот.

После того как он пошёл умываться на задний двор, из дома начали доноситься звуки, характерные отцу – скрип кровати и сладостные вздохи от потягиваний после сна.

Солнце уже как час выглянуло, придав всему прекрасные очертания и толику магии раннего утра – птицы только-только начинают петь, радуясь новому дню, трава поблёскивала капельками росы, подобно девушке с новыми украшениями, вроде бы совсем невзначай хвастаясь новым приобретением.

Спустя некоторое время он вышел с подарком из дома, не боясь прогадать и не успеть до того момента, как именинница проснётся – Катарина, несмотря на всю свою прыть, была отъявленной соней, а сегодня она имела право проспать до самого начала празднества, спланированного до вечера.

Светило уже полностью показалось, даря приятное тепло, лёгкий ветерок растрепал волосы Агвида, ещё больше превращая их в образец птичьего гнезда, разве что без веток и грязи.

На улице было относительно тихо, казалось, только кузнец не спит, стуча большим молотом по пока ещё бесформенному куску металла, да учитель по фехтованию – Енай – который сидел на крыльце в своём любимом качающемся кресле, лениво потягивая табачный дым из длинной трубки.

Путь до дома главы деревни занял одну треть часа. А Агвид всё думал, как лучше поздравить Катарину, строил множество вариантов, но все они были отметены в сторону, подобно шелухе, оставляя один-единственный – окно в её комнату было открыто.

Дом главы деревни был единственным, у которого был второй этаж – именно на нём находилась спальня Катарины.

Поставив подарок на землю, он прыгнул вверх, цепляясь за карниз, который находился не низко от земли и не каждый бы даже допрыгнул до него, хотя такое никто и не пытался сделать.

Аккуратно забравшись в спальню, он чуть не забыл, зачем пришёл – на кровати лежала девушка, в которой сложно было признать его подругу. Белоснежная сорочка была немногим светлее кожи спящей, нежное лицо со слегка пухлыми губами и прямым носом не кривилось, как обычно, а умиротворённо улыбалось, и водопад русых волос, отливавших золотом на лучах светила.

Пару мгновений ему понадобилось для того, чтобы заново научиться дышать, чуть больше – нехитрым заклинанием поднять подарок к себе.

Аккуратно, боясь потревожить её сон, он поставил статуэтку птицы на письменный стол, перед этим наложив особое заклинание на подарок – какой бы Агвид был сын колдуна, если бы подарил обычную деревяшку, хоть и собственноручно выструганную.

Агвид уже собирался уходить, как спонтанное желание овладело им. Не смея противиться ему, осознавая всю глупость того, что собирался сделать, он наклонился над спящей, вдыхая приятный запах гардении, и поцеловал в уголок губ, при этом краснея, подобно металлу в печи.

Выпрямившись, он ощутил опьянение от счастья, смешанного со страхом, и шатающимися шагами постарался как можно быстрее уйти от места преступления.

Как только он спустился, то тотчас помчался домой. А Катарина продолжала неподвижно лежать в кровати с краснеющими щеками, блестящими и счастливыми глазами – она не расскажет ему, что проснулась, как только он взобрался в её спальню, но мешает ли ей это рассказать Агвиду про очень реалистичный сон? Так и не определившись, чего хочется больше – раскрыться ему сразу или ещё немного помучить, – она вновь заснула.

…

Вечером во дворе главы деревни уже был сооружён большой стол, чтобы все желающие могли присоединиться к празднеству. Дерево прогибалось от количества еды, водруженной на нём: кабаны на вертеле, дичь на углях, рыба в глине, бочонки с медовухой и вином. Больше всего из напитков было ягодного морса, аккуратно разлитого по кувшинам и расставленного по всему столу – заботливые хозяева поставили парочку закупоренных кувшинов с ним под стол, в которые позже добавится кое-что спасительное, предвидя, что не все смогут куда-либо уйти, а поутру иногда так хочется пить, да и голова побаливает.

Сам двор был большим, и хоть как-то украсить его вызывало некое затруднение. Тормод, недолго думая и используя такие слова, как «друг», «должен» и «прошу», смог привлечь к решению этой проблемы Гельвара, а тот, в силу своей занятости приготовлением зелья от похмелья, но с большим желанием помочь другу, возложил это на Агвида, конечно, чтобы улучшить его навык владения магией.

Стоит ли говорить, что в его планах появление там планировалось намного позже?

Делать было нечего, поэтому, надев кожаные штаны, ботинки и белую праздничную тунику с кожаной курткой, он понуро побрёл до дома Катарины.

Во время дороги он обдумывал, как лучше украсить двор. Благодаря Тенейри вдоль ограды росли дивные кустарниковые розы, а на подоконниках стояли горшки с различными цветами, так что задача была не так уж сложна, а если учесть его любимое заклинание – лицо Агвида украсилось улыбкой, а в глазах загорелось предвкушение.

Дойдя до дома Катарины, он отыскал Тормода и сообщил, что освещение не понадобится и факелы не понадобятся. Глава деревни одобряюще кивнул и отправил мальца во двор.

Заклинание, что собирался применить Агвид, было не только одним из первых, которым его научил Гельвар, но и самым любимым, ведь с его помощью можно было столько делать! Это было заклинание обычного магического светляка – ему мог обучиться даже тот, в ком есть хоть крупица магии, но обычно у всех светляк получался размером с кулак и был одного цвета – у Агвида же получались именно светлячки, которые были хоть и меньше обычных светляков, но много светлее. Светлячкам он мог придать любой цвет, мог заставить не просто парить в воздухе, но также обволакивать какой-нибудь предмет, заставляя тот светиться – Клемент с Гуннаром часто любили сражаться друг с другом, держа в руках светящиеся различными цветами мечи со щитами.

До самого начала празднества Агвид зачаровывал каждый цветок, заставляя тот тускло светиться своим цветом. А когда с ними было покончено, в воздух взмыли несколько сотен разноцветных светлячков, что равномерно покачивались на ветру.

Когда же пришло время встречать гостей, Агвид уже сидел за столом, потягивая морс и голодно смотря на яства – хоть заклинание было и лёгким, но за сегодняшний вечер он слишком много его применил, на что ушли почти все его силы, и из-за этого ощущалась небольшая тошнота, но есть тоже хотелось.

Просидев ещё некоторое время, он подошёл к Гельвару, сказал пару слов тому и вяло побрёл до их дома.

– Катарина, не проводишь Агвида – немного он перестарался, украшая это всё? – попросил хитрый колдун именинницу.

Девушка без раздумий согласилась – всё равно уже поздравления она всё выслушала, а другие тосты они придумают и без её участия в них.

Быстро поравнявшись с Агвидом, она стала молча идти с ним.

– Иди обратно, это твой праздник, как-никак! – произнёс Агвид.

– Вот именно – мой праздник, что хочу, то и делаю! – ответила Катарина, показывая ему язык.

– Твоё право, – признавая своё поражение, ответил Агвид. Дальше они пошли молча.

– Может, мне за Гельваром сходить? Что-то ты совсем плохо выглядишь, – спросила Катарина, когда они дошли до его дома.

– Что, рога с хвостом выросли? Тогда срочно его зови, – шутливо ответил Агвид.

– Иди в кровать, шутник, тебе необходим отдых.

– Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа! – в поклоне произнёс Агвид, слегка покачиваясь при этом.

– Какой, однако, у меня славный слуга! – Катарина подхватила его под руку и провела до кровати.

Подумав, что с него нужно хоть куртку снять, не заметила, как обо что-то споткнулась, и они быстро полетели вниз. Благо кровать была как раз рядом, но плохо, что Агвид упал на Катарину, своим нелёгким телом выбив из неё весь воздух. Пока она пыталась восстановить дыхание, Агвид окончательно уснул, при этом прижав к себе то, что было под рукой – её.

Немного возмущённо повозившись, пытаясь высвободиться из его объятий и поняв тщетность своих попыток, она ещё немного покрутилась, приняв удобное положение, и уткнулась носом в его грудь.

В доме колдуна мирно посапывало двое, во дворе главы деревни, так и не заметив пропажи, продолжалось празднество. Никто даже не подозревал, что совсем скоро в их жизни наступят перемены.

Глава 5

«Когда умру – мне будет всё равно!»

Какие громкие, эгоистичные слова!

Когда умрёшь, тебе, быть может, правда будет всё равно…

А о родных подумать не хотел?!

Как сказать тому, кого ты на протяжении пятнадцати лет растил и обучал, по-отцовски ворчал и отдавал свою любовь, что не являешься его настоящим отцом? Вот и Гельвар не знал – как. Да и в последние минуты, когда сил уже не оставалось – он не видел смысла этого делать. Удары нэру становились все сильнее, твари хоть и тупые, но даже они были способны понять, что колдун продержится недолго. А ведь всё так хорошо начиналось…

Что может быть для родителя одновременно радостнее и, вместе с тем печальнее, чем день рождения своего ребёнка. Пятнадцать лет Агвида означали то, что остался всего год до его совершеннолетия. Ровно через год ему придётся рассказать правду – Гельвар давно принял решение раскрыть эту тайну в день его совершеннолетия. На жителей деревни в день появления его сына, да, теперь сына, он навёл морок, чтобы никто не мог даже случайным образом проболтаться. Это одобрил Тормод – в пору бурной молодости колдуну часто приходилось прикрывать тылы будущему главе деревни – весёлое тогда было время, да…

Агвид проснулся ближе к обеду – сегодня ни тренировок, ни уроков магии не было, и можно себе позволить позднее пробуждение. Разбудил его слабый запах любимого ягодного пирога, доносящийся с кухни. Откинув одеяло и натянув штаны, юноша отправился на источник запаха, лениво потирая сонные глаза.

– А пахнет как! – всё ещё пребывая в полудрёме, произнёс Агвид.

– Ну хоть штаны надеть не забыл, спасибо – ехидно заметил Гельвар, наблюдая за тем, как лицо гостьи стремительно становилось похожим на кислицу, а мальчик, по мере раскрытия глаз, начинал понимать всю неловкость ситуации.

Утром в дом колдуна пришла Катарина, чтобы испечь любимый пирог именинника, зная, что Агвид нескоро проснётся. За последние годы она превратилась в прекрасную девушку: пухлые губы, молочного цвета кожа, с которой стали уходить прыщи, прямой аккуратный нос, пышные русые волосы, что были заплетены в плотную косу.

«Хорошая выйдет из неё жена» – довольно подумал Гельвар, улыбаясь в усы, наблюдая за тем, как она умело управляется с утварью. К тому моменту, когда на стол было накрыто, а по кружкам был разлит травяной отвар, Агвид успел одеться и сесть за стол с виноватым видом. Улыбка не сходила с лица Гельвара, но внутри него тяготело ощущение чего-то недоброго. И как вскоре выяснилось – не зря.

После столь позднего завтрака Агвид и Катарина пошли к её братьям, которым тоже не терпелось поздравить друга, а старый колдун решил прогуляться до главы деревни.

– Чувствуешь что-то неладное? – было первым, что сказал Гельвару Тормод, когда тот нашёл его у окраины деревни, смотрящим на море.

– Верно подмечено, мой друг. Но что – я пока так и не смог понять. – ответил Гельвар.

В этот момент вода у берега пошла рябью. Вдали стали виднеться приближающиеся твари – человекоподобные рыбы, по своим размерам превосходящие взрослого человека на голову две. Синее, покрытое чешуёй, тело, длинные руки с плавниками на предплечьях. Вместо пальцев – огромные когти, что заменяли им всякое оружие – нэру.

– А я, кажется, начинаю догадываться… – произнёс Тормод и, сделав глубокий вдох, закричал во всю силу своего могучего голоса – Закрыть ворота! Спрятать женщин и детей! Готовьтесь к бою! – и, уже менее громогласно – Гельвар, ты нужен в убежище – выстави щит.

Ничего не ответив, колдун, будто позабыв про возраст, помчал к убежищу, по пути передавая всем слова старосты. Когда он добрался до заветного места, которое представляло собой огромную пещеру в одной из скал, там были почти все, кроме Агвида с Катариной.

Клемент с Гуннаром подлетели к старику и начали совместно что-то очень обеспокоенно рассказывать, при этом нервно дёргая руками.

– Они… туда… а мы… вот! – всё, что смог разобрать Гельвар, поэтому решил их вразумить.

– А ну, тихо! По очереди!

– После того как они пришли, мы поздравили Агвида и пошли играть. Час назад ему резко стало плохо, он еле держался на ногах, и мы отвели его домой, где Катарина дала ему зелье Реститу и уложила в кровать. Она осталась там, а мы пошли искать Вас. Потом начался этот переполох, всех собрали здесь, но ни Вас, ни их не было здесь! Нас не выпускают! Пожалуйста, помогите! – почти в один голос после небольшой паузы пропалили братья.

Быстро выставив защитный барьер на вход в пещеру и спрятав его мороком, причём на это ушли почти все силы колдуна. Гельвар побежал к своему дому, благодаря всех богов, что когда выбирал место под него, что-то взбрело в голову взять самый отдалённый участок от деревни, а значит, и от моря.

Краем глаза колдун отметил, что несмотря на большое количество водянок, воины во главе с Тормодом уверенно отражают все их попытки ворваться в деревню, но их становилось всё больше – нужно спешить.