Алитар

Дмитрий Анищенко

Алитар

Пролог

В один из солнечных дней, когда листва с деревьев только начала опадать, а небо плакало нечасто, больше уступая место всё ещё тёплому светилу, по широкой дороге прогуливался старик с внуком на плечах.

Несмотря на тёплую погоду, на них, как и на остальных прохожих, были лёгкие тканевые куртки.

– Деда, а что это там делается? – оживился малец, увидев большое столпотворение рабочих около отвесной части горы, находящейся на территории их города.

Но блестящие глаза ребёнка были направлены вовсе не на стоящих там плотных низеньких мужчин в рабочей форме – такое нередко можно увидеть в гномьем городе, – а на гору ярких, разноцветных камней, аккуратно уложенных по цвету и форме.

– Ох-хо-хо! Полегче, внучек! Мне всё-таки скоро как третье столетие пойдёт! – с напускным ворчанием начал старик. – А это твой папа решил памятник поставить друзьям своим за их подвиги.

– Папа? Друзьям? За что? – казалось, маленький непоседа только последнюю часть и услышал, но скакать на плечах деда перестал – очень ему там нравилось.

– Друзьям. А за что… Тебе разве папа не рассказывал о своих приключениях в молодости? – удивлённо вскинул бровь старик.

– Папа отправлялся в приключения? Я его только в замке и видел… – вновь не усидел на месте от такой новости малец, неверяще посмотрев на макушку деда.

– Как вернёмся, я с Тимом поговорю, не переживай… Всё, дальше сам иди! Устал я тебя катать…

Аккуратно сняв внука с плеч, он продолжил идти в сторону рабочих с горой цветных камней.

– Ваше Величество, ведём работы по проекту Его Величества Тима! – поприветствовал один из строителей старика, когда они с внуком подошли.

Остальные же рабочие замерли на месте и преданно смотрели на своего старого короля.

– Занимайтесь-занимайтесь! Мы с внучком просто посмотреть пришли, – добродушно улыбнулся старик, жестом показывая продолжать работу.

– Тогда, быть может, вам будет интересно взглянуть на сам план? – спросил тот самый гном, первым поприветствовавший их, видя в лице мальца огромный интерес к происходящему здесь.

Глаза ребёнка ещё больше расширились, и он, схватив дедушку за руку, умоляюще на него взглянул.

«Точно Тиму взбучку устрою, раз даже этого сыну не показал!» – подумал про себя старик и добавил вслух:

– А почему бы и нет!

На плане, помимо всего прочего, касаемо придания части скалы нужной формы и установки дополнительных креплений, была изображена мозаичная картина с тремя драконами, улетающими к светилу, и группой путников внизу, наблюдающих за уходом величественных созданий.

– Так папа видел драконов-основателей? – восхищённо спросил малец.

– И не только! – усмехнулся в ответ его дедушка, осознавая последующую просьбу внука.

– Расскажи!

– Хорошо. Но учти, это будет долго!

– И что? Интересно же!

– Ладно… Сперва, пожалуй, расскажу историю про наших основателей…

– Но ведь я её уже слышал! – уныло ответил внук.

– То, что я расскажу – нет! Так что слушай внимательно. Когда-то очень давно…

…

Когда-то очень давно было три друга – три брата. Были они крайне сильны и талантливы, по одному их желанию создавались материки и океаны, города и сёла, а также те, кто их населял. Один из них, старший, создал людей, эльфов и различные растения, другой, средний – гномов, горы и драгоценные камни с металлами, а третий, самый младший, создал множество животных, населил моря и океаны различной живностью.

Стоит сказать, что лишь старший и младший братья творили бескорыстно и даровали всему созданному свободу от их влияния. Средний же был ленив, а также крайне любил поедать драгоценные камни, и именно для того, чтобы не утруждать себя, был создан народ гномов, существующий только благодаря магической подпитки от их создателя. День за днём они проводили в шахтах, дабы угодить своему повелителю.

Первым высказал своё недовольство младший из братьев, пытаясь воззвать к совести среднего и остановить издевательства над целым народом, пусть и им же созданным. Но средний не стал и слушать.

– Ты всего лишь завидуешь моему таланту и силе! Ты бездарь, способный творить безмозглых животных да рыб! – ответил средний.

Его брату тяжко пришлись эти слова, были посеяны семена обиды, а в сердце закралось желание доказать, что он тоже способен на большее.

Старший же поступил иначе, он даровал гномам разум, почти такой же, как и у его народов, но до умопомрачения любящий торговаться. Со временем среднему, в силу невозможности вернуть их прежнее состояние, пришлось договариваться со своим народом.

Гномы обрели свободу, продолжая снабжать своего создателя драгоценностями, но при этом не так много проводя времени в шахтах, чуть позже они нашли своё поприще в кузнечном и ювелирном деле.

Братья же с тех пор не общались. Старший ушёл на север, стремясь обрести внутренний покой, средний всё так же оставался у гномов, а младший пытался создать свою разумную расу, но каждый раз чего-то не хватало.

Тогда, в силу отсутствия старшего брата, младший стал тайно изучать людей, в надежде создать по их подобию свой народ. Много воды утекло с того времени, каждое созданное им существо обладало примитивным, не способным развиваться разумом, чуть превосходящим животное. Так были созданы нэру, заселившие океаны и ставшие нападать на суда, иногда устраивая набеги на селения, расположенные близ воды, так появились и датуры, что были спокойней своих предшественников, но не опасней.

Так бы и продолжалось дальше: старший отрешён ото всех, средний поглощает драгоценные камни и поддерживает своей магией народ гномов, а младший пытается создать разумный народ, но каждый раз терпит неудачу.

Вконец отчаявшись, младший из братьев, решился использовать для нового вида датур своё магическое ядро, вернее, малую его часть. К удивлению, созданная таким путём особь была абсолютно разумна, но на её теле стала разрастаться грибница, что постепенно пожирала носителя.

Появились сомнения – он догадывался, как решить свою проблему, но не был готов отдать всё своё ядро своему народу, ведь это означало бы для него смерть. Тогда дракону и стало понятно, почему старший брат покинул их.

Шли годы, новый вид датур постепенно вытеснил старый, но проблема с болезненной смертью для них так и не решилась.

Стали ходить слухи, что средний из братьев вновь начал терроризировать народ гномов – драгоценности помутили его рассудок, и он жаждал лишь одного – утолить своё непомерное эго.

Тогда младший брат, переступив через свою обиду, вознамерился вразумить среднего, но слова его были глухи, а мольбы – тщетны. Атмосфера накалялась, слова становились все резче, а жесты – угрожающе.

Первым не выдержал средний брат и накинулся на младшего – раздался рёв, что прокатился по всей долине, подобно грому, сотрясая небеса.

Это была битва на истощение. Средний хоть и был силен, но годы поедания драгоценных камней сделали его не только крепче, прорастая на его теле, но и тяжелее. Пока могучая лапа, усыпанная драгоценностями, заносила свой смертоносный удар, младший успевал уклониться от неё и сам нанести несколько небольших ран. Спустя некоторое время всё тело среднего было покрыто его же кровью, взгляд туманился, сознание плыло, а конечности предательски дрожали. С криком, полным ярости и отчаяния, он бросился на своего брата с последними силами, но в тот же миг младший нанёс свой удар.

Спустя мгновение тело одного из братьев безжизненно рухнуло с зияющей дырой в груди у той самой горы, где трудились гномы, в руках же другого мерцал, переливаясь множеством цветов, будто бы напоминая о любви своего старого носителя, драгоценный кристалл – магическое ядро среднего брата. Младший оплакивал тело погибшего три дня и три ночи, пока наутро четвёртого дня оно не превратилось в гору со всеми теми драгоценностями, которые успел съесть за свою жизнь некогда его обладатель.

Сжираемый чувством вины, оставшийся из братьев решил отправиться вслед за старшим, дабы повиниться перед ним и рассказать печальное известие.

Так, из мира, чуть позже названного в честь младшего из создателей – Алитар – ушли три брата – три дракона.

Но мало кто знает, что перед своим уходом, младший из братьев вручил полученное магическое ядро одной из своих любимиц-датур, обладающей чистым сердцем, и велел беречь его как зеницу ока.

Так, магический кристалл и передавался из поколения в поколение, пока в один из обычных дней он не пропал…

Глава 1

Фангорум

В центре материка находился знаменитый своей красотой город, во главе которого уже многие годы стояла одна семья, передающая титул правителя от матери к дочери.

В нём возвышался замок из белого камня, шпили верхних башен которого дотягивались до облаков. От него и до самых городских ворот располагались множество одинаково прекрасных домиков.

Уникальной чертой этого города была чистота и свежесть, вовсе не присущая столь большим городам, прикрываемым горами от ветра. Этим, как и всем остальным, горожане обязаны нынешней правительнице, ведь именно она рассадила по всей территории города особый вид магических грибов, по ночам начинающий светиться и выпускать споры – подобно семенам одуванчика, разносимых ветром, их подхватывали потоки магии. Именно благодаря этому все неприятные запахи исчезали, уступая место свежести.

Множество путешественников ежедневно посещали город, чтобы пополнить запасы, отдохнуть и немного пожить там. Стоит отметить, что в нём можно было найти абсолютно любые товары, которые продавались в других землях.

Одной из главных причин такой посещаемости города были именно грибы, прорастающие только на его территории – в других местах они просто погибали. Ночью, когда грибы выпускали свои споры, вся территория города будто наполнялась тысячами мелких светлячков, что плавно летали, повторяя очертания движения потоков магии, будто рука художника затейливо водила кистью по холсту. На такое часто любили смотреть влюблённые пары.

…

В Фангоруме был очередной солнечный день. Среди других его выделяло лишь общая взволнованность горожан. Если бы посторонний наблюдатель мог заглянуть в одни из покоев замка, то всё бы сразу же встало на свои места – на роскошной просторной кровати возлегала женщина, поражающая своей красотой, и творила ту единственную магию, которой обладают лишь они – независимо от мира и времени – дарение жизни. Что было поразительно, так это рождение двух детей – девочки и мальчика. Для неё это считалось невозможным, ведь из-за древней болезни женщины её семьи не могли родить мальчика. По крайней мере, так всем говорили.

После того как на измученном лице королевы открылись глаза янтарного цвета и она увидела своих детей, лицо её исказила гримаса полного отвращения и ненависти при виде своего новорождённого сына.

– Вы знаете, что делать с этой тварью! – небрежно произнесла королева и со всей любовью и нежностью притянула к себе дочь.

В то время как служанка безмолвно укутывала плачущего мальчика в плотный свёрток, королева отдала свою дочь в заботливые руки оставшейся прислуге и от бессилия рухнула обратно на кровать.

Напротив кровати стояло огромное зеркало, украшенное по краям изысканными узорами и золотом. Что нельзя было сказать про отражаемое им. Когда королева повернулась спиной – мелкие синеватые грибы, подобные тем, что росли на территории всего королевства, и торчащие нитки грибницы прорастали из кожи по всей её спине. Некоторые участки кожи, подобно нарывам, находились в натяжении под давлением ещё не проклюнувшихся прорастающих грибов, причём это никак не доставляло ей боли.

…

В это же время по пустым коридорам белокаменного замка служанка с бездумным взглядом несла в руках плачущий свёрток в одну из подземных комнат.

Нижние этажи освещались лишь вездесущими грибами, растущими в замке буквально в каждом углу. Дойдя до огромной железной двери, служанка с трудом отворила её, входя в просторное помещение, в котором находились лишь две вещи – алтарь и ножом, лежащий на нём. Алтарь был испещрён древними узорами, вторящие тем, что были на клинке.

Уложив свёрток в углубление, служанка, без всякого сомнения, взяла в руки кинжал и порезала запястья на своих руках. Кровь равномерной струёй стала стекать на алтарь, вырисовывая замысловатые рисунки, растекаясь по гладкой поверхности камня до того момента, пока из алтаря резко не выдвинулся шип, пронзая сердце служанки, даря ей быструю смерть. Женщина, не проявив ни единой эмоции, на глазах превратилась в иссушенный труп, в то время как алтарь начал сиять красным светом. Этот свет собирался в одном месте – в кругу, где лежал младенец. Вскоре комнату заполнило кровавое зарево, танцуя на стенах комнаты, и, после резкой вспышки, тут же исчезло, как исчез и младенец.

Убить своё дитя – поступок, смертельный для существа, что правило этим городом. Единственным выходом было отправить малыша в место, смертельное для него.

Чем же была вызвана ненависть этой женщины к своему сыну? В самом простом чувстве всех живых существ – страхе. Ведь сын датуры – древнего разумного вида человекоподобных грибов, рождался больше человеком, против которого магия этих существ была бесполезна. Именно поэтому ещё с древних времён датуры избавлялись от своих сыновей различными способами, ведь нередко, вырастая, они обращались против своих матерей.

…

То ли этот младенец был поцелован самой удачей, то ли так было предначертано, но в это время проводился ещё один ритуал. Именно в тот день переплелись две судьбы: мальчика, обречённого на смерть, и колдуна, потерявшего самое дорогое, что у него было.

Глава 2

Датуры – очень редкий магический вид существ. После охоты, устроенной на них жителями Болотного леса, мало что осталось от этого народа. Единственное более полное упоминание о датурах встречается в старинном фолианте, последний экземпляр которого находится в личной библиотеке Абомины – всеми любимой и почитаемой правительницы Фангорума.

Автор столь древней книги смог невообразимым образом по крупицам собрать в своём труде большинство сведений об этом виде.

 «Если демоны приводят в ужас своей неотвратимостью, то датуры – хитростью, жестокостью, а также жаждой и умением повелевать». – с этих слов и начиналась первая страница того фолианта.

Датуры – древний магический и очень редкий вид существ, особенностью которого являлось то, что на их теле на протяжении всей их жизни росли особые грибы. Эти грибы распыляли споры, подчиняющие себе волю почти любого живого существа, вдохнувшего их. В зрелом возрасте датуры становились похожи на ходячие разлагающиеся трупы, на которых прорастает грибница – их кожа походила на трупную, покрывшуюся множеством трещин с вылезающими из них грибами. Под конец жизни почти все конечности у них отпадали от веса уже значительно подросших грибов и грибницы, разрушающей даже кости – от датур часто оставалось лишь туловище, усыпанное грибами, и идеально чистое лицо – даже после смерти оно долгие годы оставалось нетронутым разложением и являлось идеалом женской красоты.

Датурами являлись лишь женщины в их роду, хотя они и производили на свет всегда двойню – мальчика и девочку. Сын датуры почти ничем не отличался от человека, лишь обладал долголетием, красотой, огромным потенциалом в магии и невосприимчивостью к их спорам. Из-за последней особенности датуры сразу же после рождения сына старались от него избавиться – всё их нутро, каждый фибр души вопил от ненависти к тому существу, что посмело вылезти из утробы. Изначально их останавливало проклятие, наложенное одним из драконов-основателей. При собственноручном убийстве или убийстве через порабощённых датуру ждала страшная смерть – все её тело начинало покрываться гнойными язвами, грибы отпадали, а на их месте оставались кровоточащие дыры. Не сразу, но они нашли выход из этой ситуации – с помощью одного кровавого ритуала разрывали связь между собой и отправляли ребёнка туда, где он точно не сможет выжить. Правда, для этого пришлось ждать, когда последний дракон, что мог осудить такое поведение своих созданий, покинет их.

Дочерей же датуры очень любили и со всем тщанием передавали накопленные ими знания. До шестнадцати лет датуру невозможно было отличить от обычной девушки, лишь только на свой шестнадцатый день рождения на её теле начинает появляться грибница и проклёвываться первые грибы, с каждым годом становясь всё больше.

Как же Амобина к своим ста пятидесяти семи годам оставалась прекрасной девой без единого гриба на руках и ногах? Ответ крайне прост. По некоторому стечению обстоятельств она смогла отделить большинство грибов от своего тела и распространить их на территории города, оставляя на себе лишь небольшую часть для контроля спор, выделяемых теми. Огромную роль в этом деле сыграл Либерандиум – драгоценный кристалл, что на протяжении всей жизни дракона формируется в его теле, вбирая в себя магию существа, тем самым служа ему магическим ядром.

Она заполучила кристалл жизни самого дракона-прародителя – создателя гномов. Они до сих пор верят, что кристалл забрал другой дракон.

С помощью этого кристалла Абомина и распространила свои грибы на целый город и его окраины, перед этим одурманив и выйдя замуж за местного правителя, позже заняв его место. Тот факт, что городские советники встали на её сторону даже после неожиданной кончины мужа, ни у кого вопросов не вызвал.

До правления Абомины торговый город представлял собой воплощение алчности и отсутствия каких-либо моральных ценностей – при наличии денег можно было получить абсолютно всё. Богачи не отказывали себе ни в чём, в то время как другие всего за один золотой готовы были сделать что угодно – даже продать собственного сына на потехи какому-то старику, лишь бы заплатил. Работорговля хоть и была запрещена, но за небольшой процент местная стража закрывала глаза на происходящее на окраине города. Из-за беспорядочных половых актов, чаще всего не очень традиционных, которым так любили предаваться местные сливки общества, на окраинах нередко можно было заметить истощённое дитя с выступившей сыпью на руках и ногах.

…

Шёл дождь. Ветер гулял по улицам. Всякая бездомная шавка в этот вечер стремилась найти приют и не умереть от голода и холода. Приюта здесь не было, лишь холодные побитые кирпичи да прохудившаяся крыша, сквозь которую вода лилась водопадом. И в этих холодных стенах одиноко горела свеча, света от которой было недостаточно, чтобы осветлить комнату. Но это не мешало согреваться бездомным, прижавшимсяь друг к другу, внешне напоминая кучу немытой засаленной одежды, которая вот-вот станет тряпьём. У них уже не было сил – объедки, постоянный холод и отсутствие чистой воды здоровья не прибавляли. Среди этой кучи блестели два фиалковых шарика, которые неуместно смотрелись на измученном скелете, обтянутым кожей. В них отражался огонёк свечи, которая упрямо горела, несмотря на то, что от неё осталась небольшая лужица воска да догорающий фитиль. Собственный же огонёк в этих шариках погас со смертью близких, попадания на «попечение» к тому противному мужчине, что обещал позаботиться о нём. Каково же было его удивление, когда его приковали к кровати и вытворяли с ним всякие мерзкие вещи. Он уже не помнил, как попал в это место – всё было будто в бреду. Но как бы мальчику ни было плохо, он нашёл новую семью, пусть и бедную, но не потерявшую человечность и принявшую его. Всё изменила какая-то болезнь, которой несколько недель назад заболел один из них – через неделю его не стало, а через пару дней заболели и они. Денег на лекарства не было – да и не помогли бы они, болезнь была неизлечима, а тех, кто от неё умирал, просто сжигали.

Сейчас же они лежали и молились, чтобы хоть кто-нибудь пришёл и избавил их от страданий. Только лишь обладатель фиалковых шариков смотрел, как догорает свеча – огонёк уже начал ослабевать и с каждым мгновением становился всё слабее. Вдруг шарики намокли и, по когда-то розовой щеке потекла слеза. В свете затухающего огонька она переливалась подобно драгоценному камню, стремясь показать чистоту души своего владельца, моля, чтобы она попала в лучшее место.

И вот, с последним всполохом огонька, потухла как капля, так и два некогда фиалковых мальчишечьих глаза, а вместе с ними и его жизнь. Те, кто заменил ему семью, даже не заметили этого, потому что умерли несколькими мгновениями спустя.

А в это время в город через главные ворота входила прекрасная девушка в походной мантии, с предвкушающей улыбкой на устах и со странным продолговатым свёртком в руках.

…

День гибели правителя от неизвестной болезни и восхождения на престол Абомины стал переломным для всего города, ведь после этого дня у многих в домах вместо цветов стали появляться миловидные синеватые грибы, которые светились в темноте и выделяли светящуюся пыльцу, убирающую зловоние нечистот, и оставляла после себя запах свежести.

Многие больные стали выздоравливать, постепенно всё преображалось – некогда продажные советники категорически отказывались брать взятки, да и тех, кто предлагал, стало значительно меньше. Строились дома, школы, больницы, пропали запрещённые вещи, которыми раньше так любили промышлять здешние торговцы. Возводились новые мануфактуры по производству различных товаров, особенно ценились зелья из тех самых грибов. Город будто переродился с приходом матриарха на престол.

…

В одну из просторнейших комнат замка Фангорума сквозь зашторенные плотной тканью, расшитой золотыми орнаментами, в окна просачивалась тонкая линия дневного света – мириады частичек незаметной пыли танцевали свой замысловатый танец в этой светлой полосе. Несмотря на почти полное отсутствие освещения, хозяйка этой комнаты сидела за письменным столом и со всем сосредоточением вчитывалась в содержание пожелтевших от древности страниц очередного фолианта. На волевом лице с пухлыми губами, прямым носом и ослепительно ясными янтарными глазами проступила лёгкая задумчивая морщинка, которая никоим образом не портила общий вид. Она уже который день вряд сидела за древними рукописями, пытаясь отыскать хоть какое-то упоминание точного места последнего пристанища одного из последних драконов. Её дочери – Реде – через год исполнится шестнадцать, а она так и не смогла отыскать ещё один кристалл жизни. Амобина не желала своему чаду участи разлагающегося трупа, который погибает из-за особенностей своего же тела.

Размышления её прервал звук открывающейся двери – в комнату влетел огненный водопад волос в изумрудном лёгком платье с нежной улыбкой на губах и с искрой озорства в фиалковых глазах – Реда. Под укоризненный взгляд матери девушка споро привела себя в требующий её возрасту и положению вид и приняла соответствующую позу – выпрямила спину, гордо вздёрнув голову и с вызовом смотря на мать.

Первой не выдержала, как бы это ни было странно, старшая датура, прыснув со смеху, озарив свою дочь улыбкой, полной любви.

– Сколько бы ни было тебе лет, ты не перестаёшь подражать урагану, «передвигаясь» по замку, – с укоризной произнесла Абомина.

– Некогда очень мудрый человек сказал мне: «Дозволено всё тебе, пока этого никто не видит!» – гордо произнесла принцесса.

– Вижу, этот мой урок ты хорошо усвоила, как и все остальные, несомненно.

– Новостей нет, в летописях ничего не сказано о Либерандиуме, некоторые слышали о нём, но этим всё и ограничивается.

– Знаю. Но, кажется, мне, я близка к разгадке этой тайны – согласно легендам, один из драконов улетел в сторону Северных гор, куда именно – неизвестно.

– Хочешь сказать… – с проступающим пониманием на лице произнесла принцесса.

– Он мог там и остаться. Через два дня туда отправятся наши отряды, но для контроля их действий придётся поехать и тебе. Уповаю, до дня твоего шестнадцатилетия мы сможем добыть кристалл, – произнесла Абомина, подходя к дочери и нежно обнимая её.

Глава 3

Остров викингов

На северо-востоке материка располагался скалистый остров, изобилующий различной живностью и растениями. Ветры на нём были чуть суровее местных жителей – бесстрашных викингов, чей нрав сравнивали с могучей горой, а гнев – со всепоглощающим пламенем. Дома викингов располагались ближе к центру острова – улицы между ними были просторными, такие, чтобы лошади спокойно могли тащить повозки. Чуть дальше деревни находилась пристань, где огромные драккары и кнорры ожидали очередного плавания.

На окраине деревни находился небольшой, уже накренившийся от времени, но всё ещё крепко стоящий дом верховного колдуна деревни. Был ясный день, и те, кто хоть немного знал Гельвара, понимали, что колдун в очередной раз проводит ритуал. Ходили слухи о его истовых стараниях вернуть сына с женой к жизни. Из открытых окон доносились ритуальные песнопения и валил янтарного цвета дым.