Шепот ксеностали

"Но зачем им этот захолустный форпост?" – эта мысль, не давала покоя сержанту, пронзала мозг, словно игла, сверлила череп, будто дрель техника. – "Что они здесь забыли?"

Темные Эльфы редко появлялись так далеко от своих, полных порока, окутанных паутиной городов. Их набеги были молниеносными, жестокими, но всегда имели цель – пленники, души, боль. А здесь… пустынная планета, занюханный форпост, от которого не поступало сигналов почти месяц, обычный гарнизон, из которого и выжать то нечего, кроме пары сотен непримечательных воинов. Не сходятся пазлы этой головоломки. Не вырисовывается полная картина, а, наоборот, вопросов становится только больше, и что-то, подсказывало сержанту, ответов он на них, так просто, не найдёт. "Нужно убираться отсюда", – мелькнула, полная отчаяния и безысходности мысль, понимая которую, и, прокручивая её в голове снова и снова, от чего внутренности сжимались в тугой узел. – "Пока не стало слишком поздно. "

"А вдруг", – послышался сзади голос "Ворчуна", полный одновременно страха, но и, так же, заинтересованности, – "это ловушка?"

Аркус развернулся лицом к гвардейцу, изрёкшему, возможно, очевидную, но от того не менее неприятную мысль, которая и самого сержанта нет-нет да и грызла изнутри. Все взгляды тут же были прикованы к нему, никто, как-бы невзначай, старался не смотреть на тело комиссара. Аркус подошёл к гвардейцу, поправил рукой свой шлем, одёрнул униформу и посмотрел "Ворчуну" прямо в глаза. Тот, не выдержав зрительного напора, отступил назад и осёкся, понимая, что только что сморозил, как он сам считал, глупость, за что, ему сейчас прилетит взбучка от начальства.

"Ловушка?", – произнёс Аркус, медленно, почти по слогам, растягивая каждое слово, от чего бойцам, а особенно Ли, стало не по себе. "Вполне возможно. Исключать такой вариант нельзя. Особенно когда имеешь дело с этими тварями." – после этих слов, по рядам бойцов пробежала волна, но, на удивление "Ворчуна", не отторжения, а, наоборот, одобрения.

Сержант вновь обвел взглядом комнату, всех бойцов, аппаратуру, теперь, уже не вызывавшую никаких подозрений у гвардейцев, женщину, мирно покоящуюся на полу и уткнувшуюся в планшет. Что-то было не так. Слишком просто. Слишком легко, как-то всё это. Аркус подошёл к, застывшему на полу, трупу женщины-комиссара. Та, даже не шелохнулась. Похоже, с виду, с ней и вправду было всё хорошо, за исключением, конечно, пары пулевых отверстий, оставленных сержантом при входе, которые никак не смутили Элизу. А значит, если и не искать в ней проблем, и на минуту представить, что у "комиссара" не было враждебных намерений, а она просто, невесть каким образом, осталась единственной, кто уцелел на этой станции, после бойни, то получается, кто-то, намеренно её, вот так просто, оставил. Аркус не понимал почему. Не понимал как. Но догадывался зачем. Темные Эльфы, как известно, очень редко оставляют своих жертв в живых. А если и оставляют, то только, что бы было ещё хуже, или больнее. "Хотя," – промелькнула, у отвыкшего думать о хорошем, мозга сержанта, – "Может и вправду повезло?".

Аркус отвёл взгляд, ещё раз осмотрел всех бойцов, обратил внимание на, корпящего над неизвестным механизмом, "Два клинка", наткнулся взглядом на Олсена, о чём-то увлечённо разговаривающего с, пытавшимся, уже в который раз за последний час, подкурить остатки самокрутки, Каспером, заметил "Пролома" и "Жилу", о чём-то спорящих друг с другом. "Стоп!", – одёрнул себя Аркус, досчитав в уме количество живых солдат в отряде. – "А где же Рой?". Поняв, что сейчас не время, и, оставив гвардейцев настороже, в штабе, а сам, под нарастающие звуки неизвестного механизма, включившегося из-за, явно, грубой силы, нежели правильного с ним обращения, Хендрика, направился на поиски пропавшего из поля зрения связиста.

Глава 9. Исповедь обречённого

Поиски Роя не заняли много времени. Спустившись на несколько ярусов ниже, миновав несколько развилок и поворотов, ориентируясь по звуку, а, вернее, по, еле слышному, бульканью, доносящемуся откуда-то из-за стены, Аркус обнаружил неприметную дверь, чуть-ли не сливавшуюся с, покрытым копотью и гарью, бетонным покрытием. Приоткрыв, наполовину заклинившую, дверь, сержант обнаружил пропажу. "Ворчун", облокотившись о стену и сплёвывая в, журчащую под полом, мутную жижу, блевал, не переставая, перепачкав и так уже не приглядный вид. Приглядевшись, Аркус обнаружил небольшое помещение, похожее, когда-то давно, на, уже знакомую, пыточную камеру из-за обилия на цепях разных ржавых инструментов, вроде ножей, плетей и, уже не рабочих, кнутов. Видимо, не одно поколение гарнизона Аванпоста, скрашивало тут свой досуг, пытаясь оттянуть ощущение неумолимой скуки, нависшее, словно топор палача, над головами тех, кому не повезло оказаться, или, ещё хуже, родиться, в столь неприглядном месте.

"Ворчун", заметив, что его обнаружили, отдышавшись, указал рукой куда-то в угол помещения, после чего его опять вырвало. Аркус сплюнул в его сторону, стараясь сдержать порыв, последовать примеру связиста. "Так… А это ещё что?" – сплюнув ещё раз и активировав счётчик на своём нарукавнике произнёс сержант. – "Радиация? Вот же…"

Небольшое свечение, в дальнем углу склада, говорило о, как минимум, не лучшем решении командования, сберегать столь опасные материалы и предметы на столь слабой охраняемой базе, коей и являлся Аванпост-17. Не то что-бы, это было, не то, что-бы противозаконно, но и, так же, далеко от того, что можно было бы назвать адекватной и слаженной работой по защите стратегически важных объектов.

Осмотрев ещё раз комнату, стало понятно, что она была такой же заброшенной, как и всё в Аванпосте. Никого из охраны тут, судя по слою пыли и запустению, не было очень давно.

Эй, ты как вообще? – спросил Аркус, разглядывая "Ворчуна", всё ещё борящегося с рвотными позывами и отходящего подальше от радиации. – Говорить можешь?

Д-да, – прохрипел Рой, вытирая рот рукавом. – Вроде да. А что?

Что стряслось то? Ты же у нас вроде как спец по всяким гадостям.

Это, – Ли указал рукой в сторону дальнего угла, где виднелись контуры человеческого тела, сидящего в, отдалённо напоминающем, позе лотоса, – не просто гадость. Такого я еще не видел, поверь мне.

Аркус подошел ближе. В углу, прислонившись спиной к стене, сидел гвардеец. Из одежды на нем был только, болтающийся на шее, медальон, а всё тело покрывали, многочисленные и, на удивление, очень ровные, шрамы, будто кто-то, очень аккуратный и педантичный, расчертил, чуть-ли не по линейке, всё тело гвардейца на идеально ровные квадраты и треугольники, создав подобие кольчуги. Из-под полузакрытых век, глаз почти не было видно, а голова была опущена. Но, не смотря на это, было заметно, что солдат ещё жив. Он тяжело дышал, а его грудь, покрытая такими-же, как и на остальном теле, шрамами, вздымалась в такт прерывистому дыханию, гоняя, смешавшуюся с воздухом, кровь по венам.

Аркус опустился на одно колено перед раненым.

"Он же совсем еще мальчишка", – пронеслось в голове сержанта, в эту же секунду, когда глаза Аркуса привыкли к темноте, он заметил на стене странные, светящиеся, и, от того ещё более мерзкие, надписи на, предположительно, Эльфском, сделанные кровью. "Искуситель… Удовольствие… Б-боль. Дар…"

По спине пробежал холодок, как будто отголосок воспоминаний, увиденных только что, на видео с планшета, ожил и, как паразит, начал извиваться, нашёптывая странные, доселе незнакомые Аркусу слова.

Эй, парень, – окликнул его Аркус. – Ты как? Слышишь меня?

Гвардеец дернулся, будто его ударило током. Веки его дрогнули и приоткрылись, явив затуманенный, но всё ещё полный жизни и осознанности, взор.

С-слышу, – прошептал он, голос его был слабым, хриплым, словно он не говорил уже целую вечность. – Кто… кто вы?

Свои, – ответил Аркус. – Мы с "Неустрашимого". Что здесь произошло? Что с тобой сделали?

"Неустрашимый"? – переспросил раненый. – Не помню такой. А, нет… Стойте, вы те, кто…

Да, мы те, кто пришёл вам на помощь, – перебил его сержант. – Рассказывай, что случилось.

Сознание солдата, казалось, то угасало, то разгоралось вновь. Он говорил медленно, с трудом, прерываясь на кашель, захлёбываясь в собственной крови и сплёвывая, вылетающие из-за хрипа, ошмётки лёгких, но, превозмогая боль, рассказывать, что же случилось на "Аванпосте-17".

Они… они пришли из ниоткуда, – начал он свой рассказ. – Из теней. Мы даже не успели понять, что происходит…

Кто "они"? – уточнил Аркус.

Темные Эльфы, – прошептал гвардеец, и от одного этого слова, Аркуса, прошиб холодный пот, а гвардеец, еле пересиливая боль в груди, зашелся в кашле, что означало скорую смерть. – Они напали ночью, бесшумно, стремительно. Никто и понять не успел, что происходит, откуда ведётся атака. – простонал раненый солдат.

Что было дальше? – спросил Аркус, чувствуя, что времени остается все меньше. Он был готов услышать, что угодно, лишь бы найти зацепку и спасти, тех, кто остался, пусть даже ценой себя и своих бойцов, но, главное, доставить рапорт об увиденном на "Неустрашимый" чего бы это не стоило.

Дальше? – переспросил солдат, на его, обезображенном лицом, проступило подобие, то ли улыбки, то ли оскала, показывающее всю боль и муку, испытываемые гвардейцем за время нахождения на станции, но, почему-то, без тени страха. – А дальше начался ад. Они убивали не всех, не сразу, – казалось, с каждым словом, силы покидали его, а голос становился все тише и тише. – Кого-то забирали с собой. Зачем-то… Они делали… странные вещи… А потом…

Он замолчал, судорожно хватая ртом воздух, глаза его закатились. Аркус осторожно встряхнул его за плечо, дав понять, что готов слушать и ждать сколько угодно, лишь бы узнать правду.

Что было потом? Не молчи, солдат!

А потом, они просто ушли. Так же внезапно, как и появились. – продолжил раненый, переводя дыхание и, буквально, выдавливая из себя остатки жизни, размазывая по, сходящему с лица, поту, остатки крови, боли и, виднеющиеся из-под кожи, страдания. – Оставив, тем, кто выжил, только шрамы. "Подарки", как они их называли, – голос его становился все тише и тише, пока и вовсе не пропал. – Зачем они это сделали? Я не знаю… но они обещали… вернуться…

Кто они?! Кого вы ждёте? Кто обещал вернуться? Кого вы призвали на свою погибель, остолопы? – выпалил Аркус, но ответа не последовало.

Его больше не мутило. Его разум угас. Он был мёртв, а глаза, хоть и остекленели, но смотрели прямо в душу, будто, гвардеец знал, чуть больше, чем остальные, но, что именно, останется загадкой навсегда. Аркус осторожно закрыл, так некстати, умершему гвардейцу глаза, от чего, вид трупа стал, на удивление, не таким ужасающим, дав, тем самым, обрести, измученной душе, покой. Сержант молча встал и подошёл к "Ворчуну", в глазах читалась решимость.

Вызывай остальных, времени терять больше нельзя. – Сказал Аркус нетвёрдым, но серьёзным голосом.

А что с ним? – спросил Рой.

Ничего. Потом решим. Сначала доклад. Выполнять!

Вас понял, сержант!

Аркус остался в одиночестве. Нужно было доложить капитану обо всём, что удалось выяснить. Любой ценой, как бы не было страшно, какие бы жертвы не ждали впереди. Империя должна была узнать правду.

"Все. Они все мертвы, а мы, возможно следующие" – с отчаянием подумал он, смотря на, догорающие в, когда-то полной боли и криков, комнате.

Глава 10. Невидимый враг

Вернувшись в командный центр, Аркус первым делом связался с капитаном Валенсом. Рассказ о Темных Эльфах, подкрепленный жуткими записями с камер наблюдения и словами умирающего гвардейца, произвел на капитана тяжелое впечатление.

Значит, Темные Эльфы, – задумчиво произнес Валенс, после долгого молчания. – Скверно. Очень скверно. Что-нибудь еще?

Больше ничего, сэр, – ответил Аркус. – Никаких следов, никаких зацепок. Они как будто растворились в воздухе. И, еще кое-что, сэр.

Что еще? – голос Валенса выдавал нарастающее беспокойство.

Мы нашли, – Аркус запнулся, подбирая слова, – женщину. Кадета-комиссара. Она… была с нами, когда мы нашли видеозаписи, но…

Что "но", сержант? – рявкнул Валенс. – Говорите прямо!

Она умерла, сэр. Сразу после просмотра, – доложил Аркус. – Никаких видимых повреждений. Как будто… душа покинула тело.

Вот как, – голос капитана смягчился, но стал ещё серьёзнее. – Это все объясняет. Оставляю на твое усмотрение, но, догадки, подтвердились. Возвращайтесь на "Неустрашимый". Немедленно. Это приказ.

Есть, сэр. Выполняем.

С тяжелым сердцем, Аркус отключил связь и жестом приказал "Ворчуну" увести отряд на корабль. По пути к шаттлу, бойцы не проронили ни слова, а вокруг, уже привычно, завывал ветер.

Тем временем, в, отвоеванном у пустоты и призраков, закутке, где всё ещё стоял печатный механизм, Элиза, не обратившая внимание на произошедшее, лёжа на полу, медленно приходила в себя, протирая слезящиеся глаза.

Что… Что произошло? – прошептала она, пытаясь сесть. Голова раскалывалась на части, а перед глазами все плыло, но, на удивление, ран не было. – Где я?

Воспоминания обрывками возвращались к ней, кусками, будто кто-то, так же, как и тело гвардейца, на складе, изрезал, истыкал, изранил, её память. "Аванпост-17"… "Нападение"… "Темные Эльфы"…

Видео! – воскликнула Элиза, окончательно встав с, перепачканного в её собственной крови, пола и ощупывая, целое, тело, в поиске ран. – Надо… Надо проанализировать данные. Нужно понять, что им было нужно, – прошептала она, её голос крепчал, наливаясь с каждой секундой, но, хрупкое на вид, тело, нет-нет, да и покачивалось, и было не совсем ясно, была ли причиной слабости смерть, или же голод.

Она вновь, превозмогая нарастающую головную боль, подошла к, от части, знакомому механизму, откинула, чуть поодаль, крышку и, дрожащими руками, вставила, исписанный заметками, пергамент в небольшую прорезь сбоку.

Может хоть что-то, да завалялось, – пронеслось у Элизы в голове, которая начала водить нетвёрдой рукой по, не отвечающими за основную работу, но, всё-таки, целыми, рычагам.

Элиза попыталась активировать архивные записи с камер, но система, словно в насмешку над ней, выдавала ошибку за ошибкой. Она запустила экстренный протокол сканирования и очистки данных, на случай нападения, но, на удивление, система показала, что нарушений не обнаружено.

Странно… Очень странно… – пробормотала она, пытаясь вникнуть в смысл идущих, непонятных, цифр на, чуть поодаль от основного пульта, экране. – Как будто…

Вот ты где! – неожиданный окрик заставил её вздрогнуть. "Молот", Хендрик, "Пролом", Жила и Олсен, всё ещё прибывшие в небольшом, но шоке, опустив оружие, стояли на пороге, потеряв дар речи от вида ожившей, после пары выстрелов, женщины, и разглядывая "комиссара". – Какого… Как ты выжила то вообще? Кто ты такая?

Твою мать! Что за шутки? Опять? Это опять что-ли всё заново? Хватит уже, я устала. Дайте мне умереть спокойно, сколько можно уже это всё терпеть?! – Элиза забилась в истерике, скатившись, по, на удивление, целой и отполированной стене. – Сколько ещё раз это всё повторится?

Так, женщина, успокоились, – Олсен поднял автомат. – С нами пойдёте, живо! На выход! Или нам тебя тут ещё раз пристрелить?

Вдруг, уловив эхом знакомый звук шагов за спинами, вошедших внутрь бойцов, Элиза похолодела и, казалось бы, безжизненными глазами, заглянула, с выражением страха, ужаса и, почему-то, злобы, прямо за спины отряда, от чего те, на мгновение опешили и не смогли вымолвить ни слова. Не переводя дыхание и дрожа от страха, девушка прошептала:

"Б-баю, б-баюшки, б-баю…"

После этих слов, у, и так уже изрядно измученных, бойцов, подкосились ноги и отряд, как по команде, попадал на, перепачканный, засохшей кровью, пол, потеряв сознание и выронив из рук оружие, патроны и всё, что только недавно, казалось, было для них так необходимо. А девушка всё так же не умолкала, её голос становился всё громче и, хотя, от этого, он, не терял, присущей ему ранее, красоты и грациозности, то и дело, в голосе стали проявляться нотки безумия, злобы, безудержного веселья, как-будто неведомое существо, что когда-то нагоняло ужас на весь "Аванпост-17", завладело, беззащитным телом, Элизы.

"…Н-не х-ходи ты к р-ручейку…"

Из-за спины, окутанных, не спасшей их, бронёй, гвардейцев, послышался ещё чей-то голос, как-будто из-за стены, что вводило и так уже ничего не соображающих солдат, в ступор и наводило ещё больший ужас на, так не кстати, отключившийся разум.

"А то ут-топлю тебя в р-ручье…" – подпевал, появившийся из ниоткуда, ксенос.

Очнувшись, и, почувствовав острую боль в висках, бойцы разлепили глаза, осматривая, помутневшим взором, помещение и друг друга, в попытках найти источник звука.

А ну тихо! – рявкнул, возникший из ниоткуда Аркус. – Где "Малыш"? – спросил он.

Не знаем!

"Ворчун"? Ты как, живой? Почему связи не было? Докладывай быстро!

Рой, который так же, как и остальные, не мог понять что, чёрт возьми, происходит, молчал, не отрывая взгляд от, лежавшей без сознания, женщины, рядом с которой, стоял, с ухмылкой на лице, перепачканный кровью и с ног до головы, пропавший Патрик.

П-п-патрик? – еле выговорил Ли. – Что с тобой?

Не знаю никого Патрика, – разрезал, с новой силой, повисшую тишину, странный голос, исходивший от, не шевелившего губами, "Малыша". – Есть только… проводник!

Бойцы, не понимая что происходит, уставились на "Малыша", в надежде найти хоть какое-то объяснение этому дурдому. Патрик, всё так же ухмыляясь, достал из-за спины, окровавленный, трофейный, не похожий на оружие Империума, нож, после чего медленно, словно наслаждаясь моментом, начал, так же, как когда-то давно, наводило ужас на экипаж Аванпоста, выводить, уже на своём собственном теле, пугающие, до дрожи в коленках, ровные, раскалённые от жара, полосы, с характерным звуком, шипением и, не утихающей ни на секунду, вонью, которая начала вызывать, у оцепеневших бойцов, галлюцинации.

Стоять! – скомандовал Аркус. – Ты что делаешь, безумец? Кто ты такой? – он, стараясь говорить чётко, от чего начало звенеть в ушах, направил на Патрика оружие, но выстрелить так и не решился.

Кто я такой? – ГОЛОС ухмыльнулся. – А это, "комиссар", тебе сейчас и расскажет.

"К-комиссар"? – удивились, в один голос, солдаты, ещё раз, не отрывая взгляда, посмотрев на, не подававшую признаков жизни, женщину, от чего, по спине пробежали мурашки, а липкий, сводящий с ума, страх, окутал, как туман на Аванпосте, всё естество. – Она же умерла, что за бред?

Тем временем, "Элиза" открыла глаза, встала и, улыбаясь, по-доброму посмотрела на "Малыша". По её щеке покатилась слеза, но, на удивление солдат, слеза была не из простой жидкости, что течёт по телу любого живого, в том числе и гвардейца, существа, а, опять, словно кто-то решил поставить эксперимент над измождёнными бойцами и всем Аванпостом, состояла, переливающаяся, из неизвестного, опять таки, по составу, но, отдалённо напоминающего, кровь, гвардейцев субстанции, с, чуть мерцающим, свечением.

"Что за…" – пронеслось у Аркуса в голове, когда он понял, что за субстанция, но, от переизбытка чувств, так и не смог сформулировать догадку.

Всё просто, любимый. Мы едины. Они дали нам второй шанс, разве это не прекрасно?

"Любимый"? – опять, чуть ли не в один голос, еле выговорили бойцы.

Не обращая внимание, на, полный ужаса, гул солдат, девушка продолжила:

И этот второй шанс, не простая подачка судьбы. Они одарили нас, дав вкусить того, чего не дано простым смертным. Они – те, кто возвысил нас. Они – те, кто показал, что такое, настоящая, жизнь и смерть! Они – Тёмные Эльфы! – воодушевлённо, чеканя каждое слово, выпалила, "комиссар" Элиза.

"Они" – эхо разнеслось по коридору, многократно отразившись от, не вызывающих доверие, стен, эхом, и вызвав у бойцов ещё один приступ неконтролируемой паники и ужаса, а "комиссар", продолжала, как ни в чём не бывало.

Да. Они пришли не просто так, забрав души, тела, не оставив ни единого шанса тем, кто смел противиться их воле.

Но… – перебил её Аркус. – Зачем?

Девушка, посмотрев на, не перестающего улыбаться "Малыша", который закончил, уже на своём, теле, ритуал, провела, по его, перепачканной, но всё так же красивой, скуле, и продолжила.

Как зачем? Они же Темные Эльфы. А мы, теперь, их часть. Разве это не прекрасно? Разве, после всего пережитого ужаса, не стоило это того?

Ты… Предательница! – выпалил Хендрик, не отрывая глаз от Элизы. – Ты предала Императора, Империум! Да как ты вообще…

Тсс. Тише, любимый, – сказала Элиза, испепелив "Два Клинка" взглядом. – Не кипятись. Твоё, такое бренное, тело, скоро обретёт новый смысл.

Что ты такое несёшь? Совсем обезумела? – выплюнул Молот.

Нет. Обрела. – после этих слов, "комиссар", чуть слышно, но, опять, заставив содрогнуться, уже отвыкших от тишины и спокойствия, бойцов, хихикнула, обнажив, сокрытые во рту, клыки, выступившие из-под, внезапно, распухшей и почерневшей, губы, которые, до этого, казались бойцам милыми. – Мы станем чем-то большим. Мы станем теми, кто будет вершить суд.

Заткнись! – сказал "Ворчун".

Не затыкай меня, милый. Они оставили ловушку, как ты и говорил, но не для врага. Для своих.

Что? – ошарашенно, спросил Рой, не отрывая, взгляда, от "Элизы"

Ловушка, тут не просто так. – прохрипел Аркус, теряя сознание от боли в висках. – Они специально оставили нас. Оставили тех, кто слаб, что бы усилить тех, кто готов.

Да! – молвила "комиссар" Элиза. – Они оставили нам шанс очиститься от скверны.

Какой ещё скверны, тварь? – простонал "Жила".

Это, ты, не понял? Скверны Империума! Мы станем сильнее, быстрее, выносливее, мы обретём новый облик, после того, как дадим Империи искупить свою главную ошибку – дать усомниться в вере, хотя бы одному, гвардейцу на своём веку!

Да как ты смеешь! – из последних сил, выкрикнул Каспер.

Смею. Потому что, в отличие от вас, я знаю, что говорю, и верю в то, во что говорю!

Лжёшь! Эльфы лгут, они не могут обещать, они не могут желать, думать. Ты – такая же ловушка, как и этот "Аванпост-17"!

Глупый, глупый, Молот, – сказала девушка. – Если бы мы хотели вас убить, то не оставили бы вас в живых, – издевательски простонала "комиссар". – Но, видимо, пришло время действовать. Малыш!

Да, любимая! – гаркнул, в ту же секунду, "Малыш", обнажив, уже свои клыки, от чего его рот стал, и без того пугающим, но, теперь ещё, огромным, будто он состоял не из челюстей, а из одних только зубов.

Элиза, медленно, будто наслаждаясь моментом, подошла к, с трудом поднявшемуся на ноги, "Молоту", и нежно провела рукой по его лицу, поцеловала его в, когда-то вызывавшие зависть у сослуживцев, а ныне безвольно, по-старчески свисающие, усы. Тот, от неожиданности, даже не сопротивлялся. В эту же секунду, девушка, резко, вонзила свои, окровавленные, пальцы прямо в глазницы Каспера, издав победоносный, полный безумия и первобытной, доисторической, нечеловеческой жестокости, клич. "Молот", вскрикнул от боли, повалился на пол и начал, в конвульсиях, что есть силы, избивать руками, ногами, головой по, и так, уже изрядно, загаженному полу. Бойцы, с ужасом смотревшие на, неведомую до этого, жестокость, опешили. Никто, не в силах совладать с ужасом и отвращением, не мог пошевелиться. Аркус, воспользовавшись неразберихой и, чуть-чуть, отойдя от, испытанного только что, шока, из последних сил, прокричал.

Всем огонь! Огонь по ним! – достав из кобуры, чудом не разряженный, лазерный пистолет, сержант начал палить по всему, что, до этого, казалось ему союзниками. – Они заражены! Это не Эльфы! Это какая-то неведомая хрень, – опомнившись, Аркус понял, что не одни они, а, так же, капитан, весь экипаж "Неустрашимого" и вообще, все, кто хоть как-то был связан с Аванпостом-17, был обречён, если не понять, что тут, мать его, происходит, и как с этим бороться!

Глава 11. Искра надежды

После бойни в центре управления, отряду, а точнее тому, что от него осталось, чудом удалось сбежать. Аркус, прекрасно понимавший, что, ни о какой, "зачистке", не могло идти и речи, если не выяснить, что за твари напали на них, с боем, прорывался к "Валькирии". "Молот", "Малыш" и "Жила", одержимые болью, злобой, гневом и неведомой силой, преследовали их по пятам, круша, ломая, взрывая и круша всё на своём пути. "Они и вправду, стали сильнее", – подумал Аркус, на бегу, отстреливаясь от, настигавших их, бывших, товарищей. "Коридоры, теперь уже точно, ничем не напоминали Аванпост-17, ", – прикинул сержант, – "Обычная мясорубка. Если эта тварь и вправду говорила о ловушке, то мы, уже в ней, и единственный наш шанс – выбраться, доложить, пока не поздно. Слишком поздно."

Отряду ничего не оставалось, кроме как отступать к шаттлу, неся потери. Хендрика и Олсена больше не было в живых, они пали от рук "Малыша", который, до этого, казался самым слабым и беззащитным из них. "Пролом", во время побега, пожертвовал собой, подорвав, из последних сил, последние остатки, без того слабого, но, хоть как-то освещавшего коридоры, генератора. В живых, остались, только, Рой и сам Аркус. "Вот тебе и "Аванпост-17". Вот тебе и "всё чисто"".