Приключения Пумы и Ламы

– Откуда они взялись? – рычал он, разевая на мух пасть. – Гнездо у них здесь, что ли?

В итоге приятелям не осталось ничего другого, как признать своё поражение и обратиться в бегство. Но мухи и здесь оказались проворнее: преследуя беглецов, они кусали их на лету.

Спасение пришло неожиданно: в воздухе появились резвые стрекозы и принялись гоняться за застигнутыми врасплох мухами. Ряды тех быстро поредели, а затем и вовсе растаяли.

– Да ведь они охотятся на мух! – воскликнул лама.

– И вправду! – откликнулся пума. – Вот они, наши спасители! Кто бы мог подумать…

– Не могу поверить, – с досадой сказал пума, когда приятели пришли в себя, – что мы спасовали перед какими-то мухами!

– Не какими-то, а очень даже кусачими! – возразил ему лама.

– Да уж… – промолвил пума, почёсывая свою шкуру.

– Теперь я понимаю, – сказал лама, – почему в начале пути надо мной кружила стрекоза. Она просто выискивала в моей шерсти мух!

– Как бы то ни было, – отозвался пума, – да здравствуют стрекозы!

– Да здравствуют стрекозы! – с воодушевлением подхватил лама.

Глава 6: Гнездо кондора

– Только посмотри, на что стали похожи рыбы! – со вздохом сказал пума немного погодя. – Так извалялись, что еле их отыскал!

– Ничего, – ответил лама, – ручьёв здесь наверное много…

Приятели пошли вдоль подножья горы и вскоре оказались у весело искрившегося ручейка. Оба с удовольствием напились холодной воды, после чего пума обмыл рыб.

– Должно быть, – сказал он, глядя ввысь, – этот ручей берёт своё начало от ледника там, наверху. Если мы будем подниматься вдоль его русла, он приведёт нас к цели кратчайшим путём. А гнездо кондора, как мне объяснила птичка, находится в пещере на самой вершине горы, сразу за ледником.

Через некоторое время приятели уже взбирались по крутому склону. Почва под ногами была плотной, и идти было легко. Чем выше поднимались путники, тем свежее становился воздух и зеленее склон. Ручеёк, огибая пригорки, вёл их к вершине как верный проводник. Иногда он исчезал в густой траве, но вскоре показывался из-под неё снова, порой с тихим журчанием изливался с уступов на склон; местами в него вливались другие ручейки, уже почти иссякшие и словно искавшие в нём поддержку. На одном из пригорков ручеёк разделился на множество хрустальных лент, а вся земля вокруг запестрела белыми и жёлтыми цветами. Несколько бабочек перелетали с одного цветка на другой, задерживаясь на каждом не более, чем на миг, и лама невольно залюбовался затейливым узором их крыльев…

Преодолев значительную часть подъёма, друзья устроили привал. Солнце уже клонилось к закату, потянуло прохладой, а с вершины горы поползли вниз сумрачные облака.

– Посмотри, какой большой путь мы с тобой проделали, – сказал пума, указывая ламе на тёмно-зелёное пятно вдали. – Ведь это наш пруд, а каким маленьким он кажется отсюда!

– Да, – согласился лама, оглядывая позолоченную солнцем равнину, – ещё немного усилий, и мы достигнем своей цели.

Вскоре приятели продолжили путь. Взгляды были устремлены на ледник, мерно увеличивающийся в размерах; казалось, он подпирает собой небо. Ручеёк обмелел и, тихо журча, с трудом пробивался меж камней. Свежая трава больше не попадалась, а редкие цветы становились всё более невзрачными…

Преодолев очередной подъём, пума с ламой вышли на ровный участок пути, ведущий к леднику. Между тем сумерки сгущались; ветер усилился, и небо сплошь заволокло облаками. Приятели уже порядочно устали, но, пригнув головы, всё так же упорно шагали к своей цели. Поднявшись ещё выше, они очутились в плотном поясе облаков. Тут ледник стал пропадать из виду, а затем и вовсе растворился в тумане; даже дорогу под ногами стало трудно различать.

Через некоторое время пошёл снег: сначала он сыпал редкими снежинками, а затем повалил крупными хлопьями. Немного погодя разыгралась настоящая метель: небо и земля пропали из вида, и лишь сплошная стена снега стояла перед глазами у застигнутых врасплох путников.

– Ну, что за беда! – с досадой воскликнул лама, топнув копытом. – Куда ни повернёшься, снег лезет прямо в глаза!

– А ещё и в пасть! – положив рыб на землю и перекрикивая ветер, отозвался пума. – А вообще-то, лучше мне не разговаривать, – добавил он, – а то как бы рыбы опять не потерялись…

Метель ещё долго не унималась; уже почти стемнело, а путники, продвигаясь вперёд чуть ли не вслепую, всё ещё не достигли ледника. Оба они были с головы до ног покрыты липким снегом и с трудом узнавали друг друга. Но наконец ветер стих, и вот уже последние снежинки, покружив в воздухе, легли на побелевший склон. Оглянувшись, лама различил на фоне снега множество тёмных следов. То были следы двух непохожих зверей, идущих бок о бок: хорошо знакомые ему аккуратные отметины копыт и округлые следы хищника. Тут перед глазами ламы, один за другим, промелькнули события последних дней и, несмотря на пробирающий холод, у него потеплело на сердце.

– Смотри! – послышался неподалёку голос пумы. – Ручеёк нашёлся!

Лама подошёл к своему другу: тот уже успел отряхнуться от снега и, склонив голову, смотрел в землю, на которой всё яснее и яснее обозначалось узкое русло ручейка.

– Здорово! – обрадовался лама. – Зато ледника больше не видно – так всё замело…

– Никуда он не денется, найдётся! – отозвался пума.

Немного отдохнув, приятели продолжили путь. Мало-помалу облака стали редеть, и вот уже в их прогалины стал заглядывать подросший за последние дни месяц. Вскоре небо полностью очистилось, и к месяцу присоединились звёзды, обычно такие яркие, а теперь поблекшие в его сиянии. Лама шёл, любуясь ночным небом, как вдруг его ноги поехали в разные стороны, и он, не удержавшись, растянулся на земле. Недоумевая, как это могло произойти, лама расчистил копытом тонкий покров снега и обнаружил под ним крепкий как камень лёд. И вдруг его осенило:

– Пума! – воскликнул он. – Скорее сюда! Смотри: тут ещё земля, а здесь уже лёд, под которым исчезает ручеёк!

– Значит, здесь и начинается ледник! – радостно отозвался пума.

– А ты был прав: ручеёк действительно берёт от него начало!

Неожиданное открытие придало друзьям новые силы: казалось, усталость осталась где-то позади вместе с метелью. С какой-то отчаянной отвагой они зашагали вверх по заледеневшему склону. Пума шёл впереди; лама старался не отставать от своего приятеля, для надёжности загоняя копыта поглубже в крошащийся лёд. Это у него выходило неплохо, хотя иногда копыта пробивали корку льда, и он проваливался по колено в рыхлый снег. Между тем склон становился всё круче, и хотя до вершины оставалось совсем немного, каждый шаг давался с трудом. К тому же стало не хватать воздуха, и приятелям приходилось всё чаще останавливаться, чтобы переводить дыхание.

"А ведь из долины вершина казалась такой близкой! – подумал лама, остановившись в очередной раз, – а сколько мы уже идём! И всё же, я рад, что…"

Но он не успел закончить свою мысль: сверху раздался странный звук, и лама похолодел, увидев, как пума, глухо рыча, катится вниз по склону, тщетно пытаясь зацепиться за гладкий лёд; ещё немного, и он пролетел бы мимо ламы. Не думая ни секунды, лама метнулся в сторону, упёрся копытами в лёд и, прижавшись боком к склону, подставил пуме спину. Последовавший удар оглушил и опрокинул ламу, но его самоотверженность, а также изрядный вес сделали своё дело: перекувырнувшись несколько раз, приятелям удалось остановиться…

– Прости, друг! – растерянно промолвил пума, когда оба пришли в себя.

Он до самого конца крепко держал рыб во рту, и только теперь выложил их перед собой на лёд.

– Сам не знаю, как такое вышло: вдруг поехал по льду всеми лапами, всё быстрее и быстрее… А ты сам в порядке?

– В полном, – ответил лама.

Он понял, что в суматохе пума не разобрался, что к чему и открыл уже было рот, чтобы объяснить своему приятелю, как всё было, но в последний момент удержался и промолчал…

Месяц уже стоял высоко в небе, когда путники достигли верхней границы ледника. Оглянувшись, лама увидел оставшийся далеко внизу плотный слой облаков.

"Наверное, внизу до сих пор непогода, – подумал он. – Интересно, как там викуньи? Наверное, продрогли совсем – они ведь такие маленькие…"

Но тут лама ощутил тёплое дуновение, повеявшее сверху. Он остановился в нерешительности и вот опять, теперь уже более явно, ощутил тёплое дыхание, отогревшее его замёрзшие уши и нос.

– Пума, – позвал он, – ты чувствуешь тепло? Что это?

– Хм… – задумчиво отозвался тот. – Похоже на дыхание горы, но… возможно ли это?

– Обязательно спрошу у кондора, когда найдём его гнездо! – сказал лама.

– Оно уже должно быть близко, ведь мы почти на самой вершине… – отозвался пума.

Чем ближе путники приближались к своей цели, тем теплее и мягче становился воздух. Наконец пума указал ламе на плотную белую дымку, похожую на туман, ползущую вниз с вершины и растворяющуюся в воздухе.

– Вот откуда идёт тепло! – сказал он.

– Неужели гора и вправду дышит? – изумился лама.

Он ещё раз внимательно посмотрел вверх и вдруг в потоке ниспадающего тумана различил небольшую тёмную выемку в рельефе скалы, то появляющуюся, то вновь исчезающую за густой пеленой.

– Пума, взгляни, – оживлённо сказал он, указывая наверх, – может быть, это и есть вход в пещеру?

– Сейчас проверим! – отозвался тот.

Благополучно преодолев оставшийся отрезок склона, путники подобрались к выемке, действительно оказавшуюся входом в пещеру. Когда лама проследовал за пумой темноту, сердце гулко стучало у него в груди. Пол пещеры оказался влажным и неровным, так что нужно было проявлять предельную осторожность, чтобы не упасть. Впрочем, вскоре глаза ламы стали привыкать к темноте, и он стал различать контуры неровных стен и низкого свода, с которого то и дело срывались капли.

И тут из глубины пещеры донеслось приглушённое шипение и похлопывание крыльев… Пума тут же поспешил на звук, и когда лама, осторожно ступая по влажным камням, поравнялся с ним, то с радостью увидел, что пума сидит рядом с кондором, говорящим с ним тихим, хриплым, но всё же обрадованным голосом. Сильно потрёпанные рыбины, проделавшие такой нелёгкий путь, лежали на земле подле птицы. А когда глаза ламы полностью свыклись с темнотой, он также различил двух крупных пушистых птенцов, сидящих в гнезде, свитом из веток. Кондор взял две рыбины покрупнее и бережно положил их перед птенцами; те тут же выскочили из гнезда и, пища и толкаясь, с жадностью набросились на еду. Своими проворными клювами они разрывали рыб на части и, закинув головы назад, заглатывали кусок за куском. Не успел лама и глазом моргнуть, как от пищи ничего не осталось.

– Спасибо тебе, друг, что пришёл на помощь в тяжёлый час! – послышались тихие слова кондора. – Ты спас нас, и я этого никогда не забуду!

Бросив взгляд на оживших птенцов, кондор продолжал:

– Безмерно жаль одного: моя дорогая подруга не сможет увидеть, как наши птенцы полетят… Бедная! Когда она сложила крылья, у меня остановилось сердце. Я хотел ринуться вниз за ней, но меня ранили, и я сразу подумал о птенцах. Хорошо, что пока они ещё мало что понимают…. Но кто это с тобой? – спросил кондор, только теперь обратив внимание на ламу.

– Это мой друг лама, – ответил пума, повернувшись к своему спутнику. – Если бы не он, я вряд ли смог бы сюда добраться.

Лама вспомнил падение пумы и решил, что на этот раз вполне заслужил похвалу друга. Он сделал шаг по направлению к кондору и застыл в ожидании.

– Лама? – удивился кондор, склонив голову набок. – Вот так раз…

– И, помолчав, продолжал:

– Что ж, лама, и тебе я всегда буду благодарен, так и знай…

Пума ещё долго беседовал с кондором, а лама засмотрелся на птенцов, не останавливавшихся ни на минуту. Но вот пришло время отдыха.

– А ведь я тебя так и не поблагодарил, – сказал пума, растянувшись во всю длину на полу пещеры.

– За что? – спросил лама, приняв удивлённый вид.

– За то, что ты подставил мне спину там, на леднике, – ответил пума и, посмотрев ламе в глаза, добавил:

– Спасибо тебе; ты – настоящий друг!

– Не за что! – ответил довольный лама, устраиваясь поудобнее рядом с пумой.

"Прошлую ночь, – подумал он, – я провёл рядом с хищником, а эту проведу рядом сразу с двумя! Что же будет завтра?"

Глава 7: Землетрясение

На следующее утро лама проснулся от бьющего в глаза света. Он потянул носом сырой воздух, поднял голову и осмотрелся. Первые лучи солнца, расходясь веером, падали на низкий свод; в тяжёлых каплях, выступавших из него, играли радужные искры. Неподалёку, растянувшись на полу пещеры, спал пума. Гладкая шерсть на его боку приподнималась при каждом вздохе, а кончик хвоста время от времени подрагивал. Кондор и птенцы, нахохлив оперение, спали у дальней стены.

Лама поднялся и осторожно, стараясь не разбудить спящих, проследовал к выходу из пещеры. Оказавшись на широком уступе, он застыл в восхищении: во все стороны, покуда хватало глаз, простиралось бескрайнее лазурное небо, по которому неспешно проплывали белоснежные облака. Далеко же внизу до самого горизонта стелилась позолоченная утренним светом равнина. Ламу охватили лёгкость и воодушевление; вчерашних трудностей как не бывало. Он поднял голову и окинул взглядом вершину горы, к которой вели тёмные каменные пласты. Как и вчера, с вершины ниспадала лёгкая дымка.

"Что ж,– сказал себе лама, – пока все спят, у меня есть время!"

Преодолев на одном дыхании остаток подъёма, он оказался на краю огромного котлована, внутри которого клубилось целое озеро пара. Когда же порыв ветра рассеял влажную пелену, взгляду ламы открылось и самое дно: всё оно было усеяно трещинами из которых с лёгким шипением вырывались струи пара.

"Как же хорошо устроился кондор, – подумал лама, – и тепло у него в пещере, и влажно!"

– Ах, вот ты где! – послышался сзади него голос пумы, и лама от неожиданности вздрогнул. – Нетрудно было догадаться, где тебя искать, – продолжил тот, подойдя ближе, – такой уж ты у нас любознательный!

– Смотри, пума, вот откуда берётся тепло! – сказал приятелю лама.

– Да… – ответил тот, поглядев в котлован, – настоящее дыхание горы… Но давай-ка перейдём на другую сторону и глянем оттуда вниз, ведь там должен быть океан.

– Правда? – оживился лама.

Приятели обошли котлован и остановились на противоположной сторонe. Окинув взглядом даль, лама поначалу увидел лишь выжженный солнцем ландшафт. Но присмотревшись, он различил узкую синюю полоску, сливающуюся с небом у самого горизонта.

– Так вот он какой… – мечтательно проговорил он. – Вот бы попасть туда…

– Я тоже об этом подумал, – ответил пума. – Мне ведь так и не довелось побывать у океана…

– А долго до него идти?

– Должно быть, несколько дней. Только, как я знаю, вода по пути почти не встречается.

– И всё же, – сказал лама, – я бы очень хотел увидеть океан…

Постояв ещё немного на вершине, приятели спустились к пещере, у входа которой их уже дожидался кондор. Сложив свои огромные крылья, он стоял на мощных лапах с изогнутыми когтями. Весь его осанистый корпус был покрыт тёмным оперением, на фоне которого резко выделялась голая светло-розовая шея.

– Мне уже гораздо лучше, – промолвил он, глядя на друзей круглыми янтарными глазами. – Благодаря вам скоро я снова смогу летать. Теперь, когда мои птенцы сыты, я вновь обрёл покой.

Тут в глубине пещеры послышалась возня, и наружу, шумя и толкаясь, вывалились птенцы. Кондор преградил им дорогу своим широким крылом и строго взглянул на них; те тут же угомонились.

– Когда они научатся летать, нам станет гораздо легче, – сказал он и, посмотрев на ламу, спросил: – Видел ли ты, как дышит гора?

– Да, – ответил лама. – Это просто удивительно!

– Бывали дни, – сказал кондор, – когда дыхание затихало. Тогда в пещере становилось холодно, и малыши забирались к нам под крылья. – Да, было время, ещё совсем недавно… – задумчиво добавил он, и лама с удивлением заметил, что шея птицы из розовой сделалась пунцовой.

– А бывало и так, – помолчав, продолжал кондор, – что пар с шумом вырывался из расщелин, и тогда густой туман застилал гору до самого подножья.

– Скажи, кондор, – поинтересовался лама, – а где живёт птичка, которую ты посылал к нам за помощью?

– Этого я, к сожалению, не знаю, – ответил кондор. – Она повстречалась мне случайно, и в моём тогдашнем положении я не смог по достоинству оценить её помощь. Но теперь я понимаю, как она меня выручила!

Когда наступило время прощаться, кондор раскрыл крылья и торжественно произнёс:

– Друзья мои, знайте: я всегда буду готов прийти к вам на помощь!

– Будь здоров, дружище! – сказал пума, наклонив голову набок.

– До свиданья, кондор! Побыстрее выздоравливай! – пожелал ему лама.

Благополучно добравшись до подножья горы уже знакомым им путём, приятели напились воды из ручья и прилегли отдохнуть в тени кустарника. Был полдень; солнце стояло над самой головой, и далёкие холмы поминутно меняли свои очертания. Лама был вполне счастлив от того, что они с пумой сумели вовремя прийти на помощь кондору, но счастье это омрачалось мыслью о предстоящей разлуке с другом.

"Вернусь повидать стадо – и сразу обратно! – думал он, глядя вдаль. – А что, если вожак не отпустит меня? Скажет, мол, твоё место здесь, в стаде и, конечно же, по-своему будет прав… – и лама попытался поставить себя на место вожака. – Нет, он поймёт, он должен понять, ведь он такой умный!"

– Ну, что, приятель, – послышался рядом голос пумы, – не пора ли нам в дорогу?

Лама нехотя поднялся на ноги.

"Быстрее пойду – быстрее вернусь", – сказал он себе.

– Дойдём вместе до пруда, – продолжил пума, – а там я укажу тебе дорогу до твоего холма и пройдусь немного с тобой, чтобы ты не заплутал. Наши холмы, знаешь ли, очень похожи друг на друга…

– Пума, я завтра же вернусь к тебе. Обещаю!

– Ну, знаешь ли, это как получится… Конечно же, я буду этому очень рад.

– Значит, договорились! – воскликнул лама, подпрыгнув на месте.

– Да разве же так прыгают? – добродушно усмехнулся пума. – Давай я покажу тебе, что такое настоящий прыжок. Поставь-ка ноги вон на тот камень, – и пума указал на глыбу, лежавшую неподалёку, – и вытянись во весь рост.

Лама поставил передние ноги на камень и вытянул шею, с любопытством ожидая, что пума выкинет на этот раз. А тот сел на землю в нескольких шагах от ламы и внимательно оглядел своего приятеля, казавшегося втрое выше него.

– Хорош, ничего не скажешь! – заключил он… – Но и я тоже не плох! – добавил он и, прижавшись к земле, резким толчком выбросил своё тело вверх.

У ламы аж дыхание перехватило: пума, вытянувшись в струну, проделывал над ним высокую дугу. Мягко приземлившись, пума задорно посмотрел на своего друга и сказал:

– Ну, лама, ты молодец – даже глазом не моргнул!

– Это я-то молодец? – воскликнул тот. – Да ведь ты чуть не полетел!

– Да, от таких крыльев, как у кондора я бы не отказался! – весело ответил пума.

"Ну, как можно покинуть такого замечательного друга?" – подумал лама…

Когда они уже шагали по равнине, лама обратил внимание своего спутника на странное поведение жуков: те суетились и метались из стороны в сторону по сухому грунту.

– Что это с ними? – удивился пума. – Вроде бы поблизости нет ни ящериц, ни птиц…

Но он не успел договорить: из-под земли раздался глухой рокот, от которого жуки бросились врассыпную, а камешки, лежавшие под ногами, стали подпрыгивать.

– Землетрясение! – воскликнул пума.

И тотчас же путников с такой силой рвануло вбок, что они кубарем полетели на землю. Лама попытался было подняться, но последовал новый толчок, вновь выбивший землю из-под его ног.

– Бежим! – закричал он.

– Куда? Здесь негде укрыться! – удерживая своего друга, ответил пума. – Лежи и не двигайся!

Толчки на время прекратились, но камни всё ещё продолжали дрожать. Лама приложил ухо к земле: из глубины доносился приглушённый гул и скрежет, будто бы громадный зверь недовольно ворочался, пробуждаясь ото сна.

– Ещё не окончилось… – робко промолвил он.

– Так скоро не окончится, – ответил пума. – Хорошо ещё, что мы успели спуститься с горы!

"А как же кондор с птенцами?" – подумал лама, но тут гул усилился, а затем раздался оглушительный треск, и равнину стала покрывать сеть тёмных трещин. Земля снова заходила из стороны в сторону, и бедолаг стало подбрасывать и катать по земле.

– Держись! – донёсся до ламы голос его друга.

От страха он крепко зажмурился и старался ни о чём не думать. Но к счастью, толчки становились всё реже и слабее, и вскоре земля полностью успокоилась.

– Вроде бы, обошлось, – послышался хриплый голос пумы.

Весь в пыли и ушибах, лама с трудом поднялся с земли и, оглядевшись, застыл в изумлении: прямо перед ним зиял широкий ров, уходящий далеко в обе стороны.

– Глазам своим не верю! – воскликнул лама, заглянув в расщелину. – Да тут настоящая река!

– Отойди-ка лучше от края! – посоветовал ему пума.

Но лама стоял как зачарованный, не в силах оторвать взгляд от необыкновенного зрелища…

Внезапно последовал ещё один, последний толчок. Земля ушла из-под копыт ламы, и он, не успев ничего понять, полетел вниз головой в ров.

Глава 8: Подземная река

Падение, как показалось ламе, продолжалось целую вечность: сначала до него долетел отчаянный крик пумы, потом он увидел небо у себя под ногами, а затем все звуки разом заглохли, и что-то холодное и плотное подхватило и закрутило его. Когда же ему удалось всплыть и глотнуть воздуха, до его слуха снова донёсся крик пумы, прерываемый шумом потока. Усиленно работая под водой ногами, лама поднял голову и разглядел своего друга, бегущего по краю рва и кричащего: "Держись!" Лама тоже что-то крикнул в ответ, но его накрыло волной, а когда он вынырнул, пумы уже не было.

Вдруг где-то впереди раздался всплеск, и, приглядевшись, лама различил силуэт своего друга, плывущего к нему против течения.

– Пума, ты здесь! – только и сумел воскликнуть лама.

– А где же мне ещё быть? – ответил тот, поравнявшись с ним. – Ведь ты только что научился плавать!

– Прости меня, – виновато ответил лама. – Если бы я только мог подумать…

Между тем поток набирал силу, и на поворотах друзей стало нещадно бросать на стены рва. Со склонов же то и дело срывались в воду камни.

– Как ты думаешь, долго нас будет так носить? – спросил лама.

– Не знаю, – ответил ему пума. – Сейчас главное – держаться на воде и беречь силы…

Так, в борьбе с потоком и с надеждой на лучшее прошло какое-то время. Лама уже гораздо увереннее держался на воде; он усвоил, что главное – не делать резких движений, от которых сразу же начинало крутить.

Тем временем стены рва начали сужаться, и на поверхности стеснённого течения разбушевались волны. Сталкиваясь и разбиваясь друг о друга, они застилали глаза, а то и накрывали с головой, так что пловцы поневоле наглотались воды. А чтобы держаться на безопасном расстоянии от камней, которые всё чаще срывались со стен рва, приятелям приходилось плыть плечом к плечу в самой середине течения.

На одном из поворотов поток с такой яростью налетел на сдерживающую его стену, что та стала обрушиваться в воду, и ламу точно бы завалило камнями, если бы пума вовремя не оттащил его в сторону.

– Плыви за мной – так будет надёжнее! – крикнул он приятелю, когда опасность миновала.

Лама послушался своего приятеля и последовал за ним.

"Без него я бы точно пропал! – подумал он. – И не побоялся же он прыгнуть за мной!"

И лама посреди бушующего потока вдруг почувствовал себя бесконечно счастливым оттого, что рядом с ним находится что ни на есть настоящий друг. А тут и солнце выглянуло из-за отвесных стен рва, и по поверхности потока заиграли, переливаясь, весёлые блики. Кончиками замёрзших ушей лама ощутил тепло, и к нему вернулась бодрость духа. Теперь, когда солнце проливало свой свет в ров, он внимательно оглядел его высокие стены. Оказалось, что они были испещрены камнями. Трудно было бы сказать наверняка, чего в стене больше – земли или камней. Но самым интересным было то, что во многих местах из стен били источники, широкими струями вливаясь в мутное течение.

"А сколько таких же источников осталось позади? – подумал лама. – Не они ли питают поток?"

Но он не стал задавать пуме вопросов. А тот только размеренно работал лапами и подёргивал ушами…

Немного погодя пума окликнул своего приятеля и указал ему на небольшой островок земли и камней, выдающийся из стены. Лама сильнее заработал ногами, и вот уже путешественники ощущали под собой твёрдую почву.

– Никогда у меня ноги так не уставали! – сказал лама, устроившись на островке.

– Согласен, – отозвался пума. – Отдых нам сейчас в самый раз.