Приключения Пумы и Ламы

Антон Ломинадзе

Приключения Пумы и Ламы

Посвящается моей бабушке, которая на ходу выдумывала увлекательные истории

про животных, моей маме, которая самоотерженно исправляла неточности в

моих черновиках, моим детям, которые сразу же полюбили эту повесть и

моей жене, которая больше всех хотела, чтобы эта книга увидела свет.

От автора

Эта книга о дружбе двух очень разных животных и о об удивительном путешествии, которое им по воле случая довелось совершить. Она была задумана как совместное чтение для родителей с детьми, хотя трудно сказать наверняка, кому она понравится больше… Читать её лучше не спеша, вдумчиво, и тогда вам непременно откроются красота и величие описываемого края. И если по прочтению книги вам будет жаль расставаться с её героями, значит, автор справился со своей задачей.

Вступление

Далеко-далеко, на другом конце света, между великим океаном и непроходимыми джунглями, простирается высокогорная страна. Всё в ней необычно: и ландшафт, и климат, и растения, и звери. Воздух там до того прозрачен, что далёкие ледяные вершины кажутся игрушечными, а разноцветные звёзды так и хочется потрогать руками.

По равнинам этой страны струятся прозрачные ручьи, а из-под земли бьют горячие фонтаны. До самого горизонта расстилаются там соляные пустыни, гладкие и блестящие как снежные ковры, а над землёй проносятся ледянящие ураганы.

Там по отвесным скалам этой страны разгуливают бесстрашные горные козлы, а ещё выше, под самым небом, устраивают свои гнёзда величавые кόндоры. В долинах её рек пасутся неприхотливые ламы, а в сумерках на охоту выходят грозные пумы.

Давайте же перенесёмся в этот необычайный край и вместе с героями книги откроем для себя то, что он в себе таит…

Глава 1: На родном холме

Стоял тихий, тёплый вечер, и над пологими холмами, цепью протянувшимися до самого горизонта, неспешно проплывали розовые облака. Ламы уже покинули долину ручья и вернулись на свой холм: самцы лежали на траве, провожая глазами солнце, самки возились с детёнышами, а подростки бродили по просторной поляне в поисках занятия.

"Ну вот, опять то же самое… – со вздохом подумал один из них, с бурой шерстью и белым пятном на лбу. – И так каждый день: утром спустились в долину, вечером поднялись на холм. А теперь начнутся игры, причём одни и те же. А ведь так хочется чего-то другого, нового, только вот никак не пойму, чего…" – И, обведя глазами своих приятелей, он снова вздохнул.

– А давайте наперегонки! – предложил кто-то.

– Да! Давайте! – отозвались радостные голоса.

Немного погодя с десяток соперников, окружённых любопытными зрителями, уже стояли у склона. От нетерпения они фыркали и переминались с ноги на ногу: всем хотелось если не победить, то по крайней мере достойно себя показать. Среди них был и уже знакомый нам лама. Постукивая копытом о твердый грунт, он задумчиво глядел вдаль.

Бегать наперегонки было для лам привычным делом, и им был хорошо знаком каждый отрезок пути. После длинного спуска соперников ожидали три невысоких, похожих друг на друга пригорка, а затем извилистая тропа вела к высокому холму, на вершине которого стояла красная скала. На обратном же пути хорошо утоптанная песчаная тропа огибала долину ручья и выводила бегунов к исходному месту.

Но вот один из зрителей издал громкий, отрывистый звук, и соперники ринулись вниз по склону. Подбадриваемые весёлым гиканьем, они неслись со всех ног. Азарт был так велик, что уже на середине спуска один из бегунов, запутавшись в ногах, полетел на землю. Остальные ламы успешно преодолели подъёмы и спуски пригорков, но затем, когда тропа сузилась и стала петлять, ещё двое, столкнувшись, растянулись на каменистом грунте.

Вскоре впереди показался крутой холм. Соперники, кто раньше, кто позже достигшие его подножия, стали преодолевать подъём. Лама с белым пятном выбрал кратчайший путь. Выбрасывая тело вперёд и вверх, он брал уступ за уступом. Достигнув вершины первым, он подбежал к красной скале, звонко ударил копытом о её основание и тут же, безо всякого отдыха, помчался обратно.

Когда над землёй сгущались сумерки, лама уже скакал вдоль журчащего ручья, а встречный ветер, пробираясь под густую шерсть, охлаждал его разгорячённое тело. Он хорошо знал по своему опыту, что бежать надо размеренно, сохраняя достаточно сил до самого конца, но как же было приятно, дав волю лёгким ногам, лететь так, что ветер свистел в ушах!

Вскоре зрители уже бурно приветствовали победителя, вынырнувшего перед ними из темноты. Хоть он и устал, по нему этого не было видно. Когда же немного погодя подоспели и его товарищи, лама, в свою очередь, приветствовал каждого из них. Но не успели бегуны отдышаться, как послышался резкий окрик вожака. Все тотчас же откликнулись на зов и плотной толпой окружили пожилого самца. Рослый и крепкий, он неподвижно стоял на вершине холма и глядел в темноту.

– Смотрите! – внушительно произнёс он, указывая на соседний холм. – Вон там, видите?

Ламы повернули головы туда, куда указывал вожак, но не разглядели ничего, кроме чёрных контуров холма и синеющего над ним звёздного неба.

– А ведь ваши глаза моложе моих! – с укором промолвил вожак.

Вытянув шеи, ламы замерли и вдруг заметили две зелёные точки, сверкнувшие в темноте. Самые юные из них даже вздрогнули, ощутив присутствие грозного хищника.

– Так-то лучше, – промолвил вожак, – а то ведь совсем заигрались. А пума, наверное, давно уже следит за вами. Будет вам впредь урок!

– Пусть он только попробует сюда сунуться! – воскликнул кто-то. – Уж мы его так проучим, что он надолго запомнит!

– Да, – подхватили другие, – если будет надо, мы вступим с пумой в бой! Посмотрим ещё, кто кого!

– Попридержите ваш пыл! – осадил их вожак. – Главное, держитесь вместе и будьте начеку.

Сказав это, он пожелал всем спокойной ночи и пошёл расставлять караульных. Вскоре на холме воцарилась тишина; было слышно лишь мирное посапывание да шелест ветерка в сухой траве.

Лама с белым пятном долго не мог уснуть: перед его мысленным взором всё ещё стояли зелёные огоньки. Он пытался представить себе пуму, и воображение рисовало ему горящие глаза, изогнутую спину и пружинистые ноги, готовые к прыжку – именно так описывал этих хищников вожак. Несколько раз лама вставал и подходил к склону, пытаясь что-либо разглядеть. Когда же его утомлённые глаза наконец сомкнулись, ему приснилось, что пума прокрался в их ночной стан и уносит в зубах детёныша. Лама погнался было за ним, но проворный хищник сумел скрыться со своей добычей во тьме…

Проснулся лама ещё затемно, полный решимости прогнать незваного гостя. Прокравшись меж спящих сородичей, он стал спускаться с холма.

– Эй! Ты куда? – окликнул его караульный.

– Я скоро! – не задумавшись, ответил лама и ускорил шаг.

Когда он спустился в долину, уже светало. Перейдя ручей, лама остановился и окинул взглядом соседний холм. Он постарался хорошо запомнить то место, где накануне видел пуму и рассчитывал попасть на него кратчайшим путём.

Однако на деле холм оказался гораздо выше, чем он предполагал, и лама порядком устал, взбираясь на него. Когда же он наконец достиг вершины и огляделся, то сразу засомневался в успехе своего замысла, так как ровный срез, образующий вершину, простирался в разные стороны, переходя в соседние холмы.

"Ну и где мне искать пуму на таком раздолье?" – с огорчением подумал лама.

Но тут он вспомнил о цветке с пятью фиолетовыми лепестками и золотым глазком, растущем на вершинах. По словам вожака, он прояснял мысли и помогал находить выход из трудных положений. Вытянув шею к самой земле, так, что в нос били пряные запахи трав, лама принялся искать цветок. На залитом солнечным светом лугу их пестрело множество, но заветного цветка среди них не было.

Чуть ли не весь день провёл он в тщетных поисках и готов был уже сдаться, когда меж поросших мхом валунов сверкнул золотой глазок, окружённый фиолетовой каймой. Лама так и подпрыгнул от радости! Сорвав цветок под самый корень, он тщательно его прожевал. Затем лама подошёл к склону и, в ожидании действия цветка, стал обозревать просторы. Перед его глазами поплыли гладкие холмы самых разных оттенков, так непохожие на родной холм. А далеко внизу лама разглядел отливавший серебром ручей и окаймлявшие его изумрудные островки. Ни малейшее движение не нарушало величественного, напоённого солнцем покоя – лишь ветерок шелестел по сухому кустарнику да редкие пушистые облака неспешно плыли по синему небосводу…

И всё же пространство вокруг казалось живым, дышащим, наполненным радостным ожиданием. Ламу охватило новое, неизведанное чувство: никогда раньше не уходил он так далеко от своего уютного мирка; теперь же, глядя на него с высоты, он понимал, насколько тот был мал. От этого чувства у ламы сладко щемило сердце, и он ощущал себя сильным, взрослым, по-настоящему свободным. И уже не хотелось спускаться вниз – хотелось подольше остаться здесь, наедине с ветром, небом и голубыми далями…

Постепенно мысли его вернулись к действительности, и вдруг он понял, что ему больше не надо искать пуму, и что пума сам его найдёт – ведь он, лама, находится на самой вершине, а значит, его видно отовсюду. Удивившись простоте решения, лама подошёл к лежащей неподалёку глыбе, поставил на неё передние ноги, вытянул и без того длинную шею – даже уши поднял торчком, чтобы его было лучше видно издалека – и стал выжидать. Солнце приятно грело ему спину, а порывы ветра освежали голову.

Так простоял он до самого вечера; когда же солнце стало клониться к горизонту, а облака сделались ярче и насыщеннее, лама услышал позади себя чьи-то мягкие шаги. Он мгновенно обернулся, и ноздри его расширились: в десятке шагов от него стоял, сливаясь с тёмно-жёлтой землёй, тот, кого он искал – гладкий и поджарый пума.

Глава 2: Прогулка под луной

В косых лучах солнца зоркие глаза хищника переливались золотистыми искрами.

"Те самые огоньки!" – пронеслось в мыслях у ламы.

Он повернулся к противнику боком и не спускал с него глаз. Но пума не спешил с нападением и внимательно изучал ламу.

– А ты на редкость храбр! – наконец промолвил он, и в его низком голосе прозвучало неподдельное удивление. – Не убегаешь от меня…

– Не для этого я тебя искал! – с достоинством ответил лама. – Я знаю, зачем ты здесь: высматриваешь себе наших детёнышей! Но теперь тебе придётся иметь дело со мной!

– Ошибаешься, приятель, – ответил пума, – ваши детёныши меня не интересуют, ведь я не ем мясо. И вообще…

– Чтобы пума – да не ел мяса? Вздор! – перебил его лама. – Но довольно слов: сейчас же уходи из наших гор! – и он сделал несколько решительных шагов по направлению к противнику.

– Не очень же ты любезен, приятель, – невозмутимо промолвил тот. И вздохнув, добавил: – Хорошо, я скажу тебе, зачем пришёл сюда, а ты можешь не верить – дело твоё… Я узнал, что в здешних краях живёт племя необычных лам – смелых и свободных – и захотел сам в этом убедиться.

Лама пристально смотрел пуме в глаза, а тот продолжал:

– И теперь я знаю, что так оно и есть.

– Ты хотел убедиться в том, что мы смелые? – недоверчиво переспросил лама.

– Да. И что свободные, – ответил пума, и, помолчав, добавил: – А ещё я надеялся найти среди вас друга…

– Среди нас? – воскликнул изумлённый лама. – А что, с пумами ты не дружишь?

– Нет, – со вздохом ответил пума, – для них я чужой. Как, впрочем, и они для меня.

– Хм… Пума, который не ест мяса и сторонится сородичей… Подумать только!.. – недоверчиво промолвил лама.

– Пойдём со мной, – ответил пума, – и ты убедишься, что я говорю правду.

Лама не верил своим ушам: этот странный, очень странный пума говорил с ним о дружбе!

– И куда же мы пойдём? – после некоторого раздумья спросил он.

– K голубому озеру, где живут фламинго.

– А кто они такие?

– Большие розовые птицы.

Тут лама совсем запутался.

"При чём тут птицы? – подумал он. – И какое отношение они имеют ко всему этому?"

Но солнце уже закатывалось за холмы, а пума не собирался уходить. Возвращаться же домой в темноте было невозможно, равно как и оставаться тут. Поэтому, как ни странно, идти ночью вместе с пумой смотреть больших розовых птиц было единственным разумным решением.

– Что ж, пойдём, посмотрим на твоих … как их там?

– Фламинго.

– Вот именно. Надеюсь, они того стоят… – сказал лама и сам удивился той лёгкости, с которой согласился на предложение пумы.

Он решил больше не задавать вопросов. К тому же он чувствовал, что впереди его ждут интересные события и где-то внутри уже начинал доверять пуме. "Как бы то ни было, – сказал он себе, – уведу его подальше от нашего холма, а там видно будет, что он за зверь."

– Вот и отлично, – ответил пума. – Если не будешь отставать, к рассвету мы доберёмся до озера.

– Я – отставать? – усмехнулся лама. – Чтобы ты знал – мы, ламы, самые выносливые!

– Охотно верю, – ответил пума и добавил: – Идти нам в сторону заката. Ночь обещает быть ясной, так что дорогу будет хорошо видно.

И они пошли сквозь сгущавшиеся сумерки. Пума уверенно ступал по каменистому грунту; казалось, темноты для него не существует. Что же до ламы, то его не привыкшие к темноте глаза то и дело подводили его, принимая камень за тень, а тень за камень. Из-за этого он часто оступался, хоть и старался не подавать вида. Но вот – на одном из поворотов его ноги поехали в сторону, и он стал заваливаться на своего спутника. Оба непременно оказались бы на земле, если бы пума со словами: "Держись, друг!" – тотчас не упёрся бы лапами в грунт. В итоге всё обошлось, только ламе стало досадно за свою оплошность. Зато слова пумы, так запросто сказанные, долго не выходили у него из головы, и он поневоле думал, как здорово было бы иметь рядом такого друга. И уже хотелось верить своему новому знакомому, хотелось, чтобы каким-то образом загадочные розовые птицы убедили его в том, что пума говорит правду…

Вскоре взошёл молодой месяц, и лама зашагал увереннее. Он не чувствовал усталости; светлая ночь была полна покоя, и, глядя на проплывавшие мимо него контуры незнакомых холмов, он с удовольствием потягивал носом прохладный воздух. Пума шёл с опущенной головой, отмеряя путь пружинистыми шагами. Гладкая шерсть меж его лопаток серебрилась в лунном свете, а длинный изогнутый хвост двигался из стороны в сторону в такт шагам. Лама, который время от времени косился на своего спутника, чувствовал скрытую силу в каждом его движении и подумывал о том, что мог бы и не одолеть такого соперника в поединке.

– А ты и вправду выносливый, – прервал молчание пума, когда они преодолели очередной подъём. – А вот мне бы отдых не помешал…

– Что ж, можно и отдохнуть, – ответил лама, довольный тем, что хоть в чём-то сумел превзойти своего спутника.

Они улеглись на прохладный грунт, и молчание на некоторое время возобновилось.

– Расскажи о себе, – попросил лама. – Откуда ты и почему не водишься с сородичами?

– Это долгая история, – вздохнув, ответил пума, – но раз тебе интересно, слушай…

Лама устроился поудобнее, и пума, помолчав, начал:

– Я не помню своих родителей – я вырос среди людей. Ты ведь знаешь, кто они такие?

– Наш вожак рассказывал о них, – отозвался лама. – В молодости он тоже жил среди людей. Как я понимаю, люди – это вожаки своих стад, они ведут их с места на место, находят для них воду и свежую траву, охраняют от хищников…

– Да, так поступают добрые люди, но бывают и иные, – заметил пума… Ну, так слушай, – продолжил он, – я вырос в доме у людей; со мной жил мальчик; я помню, как он угощал меня молоком – оно было прохладное и сладкое. Почти всё время мы проводили в саду, где росли высокие деревья. Там я научился по ним лазать. Помню, как у меня никак не получалось уцепиться когтями за ствол, зато, когда дело пошло на лад, это стало моим любимым занятием.

Лама, замерев, жадно ловил каждое слово пумы.

– Один раз, – продолжал тот, – я задремал на ветке, а проснулся от крика мальчика – он лежал на земле, держась за ногу. Видимо, пока я спал, он полез за мной и сорвался с дерева. Отец мальчика сразу же отнёс его в дом, но крик ещё долго не унимался…

– Что же было дальше? – взволнованно спросил лама.

– А вот что: на следующее утро отец мальчика отвёз меня в горы, оставил мне на первое время еды и уехал. Я как сейчас помню его прощальный взгляд… Да… давно это было… – вздохнул пума и продолжал:

– Сначала мне было нелегко – ведь я не умел добывать себе пропитание. Но потом научился ловить рыбу, которой меня часто кормили и которую я очень полюбил. Ты когда-нибудь видел рыб?

– Да, – ответил лама. – Они водятся в нашем ручье.

– Что ж, если захочешь, завтра я покажу тебе, как ловлю рыбу – это очень увлекательное занятие!

И, немного помолчав, пума добавил:

– Впрочем, мне быстро пришлась по душе жизнь на открытых просторах. Я исходил эти края вдоль и поперёк, много всего повидал и ни о чём не жалею.

– А твои сородичи тебе встречались? – спросил лама.

– Бывало и такое, – ответил его спутник, – но пумы живут и охотятся в одиночку – дружить у нас, то есть, у них, не принято. А я вырос с людьми, и мальчик был мне настоящим другом. И ещё: подчас мне доводилось видеть, как пумы убивают свою добычу. Я понимаю, что это дело привычки, но мне жаль слабых зверей, становящихся добычей сильных.

– Что до моего стада, – не без гордости заметил лама, – то ни один из нас никогда не попадался в лапы хищнику! Это потому, что мы умеем постоять за себя и друг за друга!

– Это очень хорошо, – согласился пума. – Уверен, что если бы в других стадах поступали так же, то моим сородичам тоже пришлось бы перейти на рыбу. Но, к сожалению, всё иначе: когда хищник выскакивает из засады, все разбегаются, и ему достаются забытые второпях детёныши. А по мне, так рыба гораздо лучше, и я отведал вкус крови только один-единственный раз, когда пришлось зализывать свои раны.

– А что с тобой случилось? – спросил лама.

– Подрался с медведем, а если точнее, то медведь меня порядочно потрепал, – усмехнулся пума.

– Но ты выглядишь таким сильным!

– Так и есть, но всегда найдётся кто-нибудь посильней. Хотя и я оставил ему на память отметину на лбу.

– Да… – помолчав, сказал лама, – нескучная у тебя была жизнь… А вот со мной никогда не приключалось ничего особенного, то есть – до сегодняшнего дня. В стаде мы жили дружно, но кроме холмов и зелёной долины я так ничего и не повидал: видимо, вожак слишком нас оберегал…

Отдохнув, они продолжили путь, каждый думая о своём. Вскоре дорога стала уводить вниз, и лама увидел перед собой большое тёмное пятно. А немного погодя, когда на горизонте стало светлеть, путники вышли к берегу озера.

Глава 3: На Берегу Голубого Озера

Подойдя к самому берегу, лама первым делом попробовал воду. Она оказалась тёплой и горчила на вкус. Подняв голову, он увидел силуэты длинных изогнутых шей и длинных тонких ног, рассеянных по всему озеру.

"Так это и есть фламинго? – подумал лама. – Какие причудливые!"

Вскоре первые лучи солнца осветили всё вокруг, и фламинго, раскрыв широкие крылья, вспыхнули ярким пламенем. Вот это было зрелище! Сотни птиц, выгибая изящные шеи, порывисто взмахивали своими красочными крыльями. Послышались крики, ещё и ещё; гомон стремительно нарастал, и вот уже вся стая вступила в громогласный хор, от которого звенел прозрачный утренний воздух. Но мало-помалу шум стал убывать, и вскоре на озере снова наступила тишина.

– Фламинго на редкость общительны, – предупредил ламу его новый знакомый. – Они уже заметили нас и не заставят себя долго ждать.

И действительно, со всех сторон к путникам стали приближаться птицы белого, серого и бледно-розового цвета, легко переставляя в воде тонкие ноги.

– Это молодняк, – объяснил пума. – Некоторым из них нет ещё и года, но как видно они не забыли меня.

– А почему их перья не такие же яркие, как у других?

– Как мне объяснил в прошлый раз их вожак, чем старше фламинго, тем ярче их перья. Они питаются красными рачками, и со временем цвет пищи передаётся их оперению.

– А почему тогда у меня шерсть бурая, а не зелёная? – спросил лама, – Ведь я каждый день ем траву…

– У тебя ещё всё впереди! – еле сдерживая смех, ответил пума. – Но рано или поздно твоя шерсть обязательно позеленеет, и тогда тебя не будет видно в высокой траве!

– Не может быть! – испуганно воскликнул лама.

– Да шучу я, шучу! – рассмеялся пума.

Тут уже и ламa, заразившись весельем, от души загоготал, и все волнения вчерашнего дня сразу отступили от него.

Между тем длинноногие птицы стали окружать гостей, и послышались оживлённые возгласы:

– Пума вернулся! И не один – с ламой! Пума дружит с ламой!

Пума дружелюбно смотрел на радостное возбуждение птиц, а лама стоял смущённый, недоумённо глядя на удивительных существ с маленькими круглыми глазами и непомерно большими тёмно-оранжевыми клювами. А фламинго всё прибывали; они уже толпились вокруг путников; ещё немного, и они начали бы их теснить. К счастью, раздался резкий окрик: "Расступись!"

Толпа птиц поспешно раздвинулась в стороны, и по образовавшемуся коридору, навстречу гостям, степенно переставляя ноги, вышел высокий ослепительно-красный фламинго.

– С возвращением, пума! – широко раскрыв свои огненные крылья, произнёс он, – мы рады снова видеть тебя!

Пума сделал шаг навстречу и ответил:

– Вожак фламинго, благодарю тебя за радушный приём! Позволь представить тебе самого смелого ламу этих гор!

– Премного рад знакомству, – чинно произнёс фламинго.

От последних слов пумы лама смутился и не знал, что ответить. Наконец, тряхнув головой, он выпалил:

– Благодарю!

Вожак окинул ламу внимательным взглядом и обратился с речью к притихшему собранию:

– Мои молодые друзья! Вы, конечно же, помните нашего друга

пуму и то великолепное угощение, которое он нам преподнёс?

Толпа птиц одобрительно зашумела. Вожак поднял вверх

крыло, требуя тишины, и продолжал:

– Сегодня пума пришёл к нам не один – с ним его друг, лама, а любой друг пумы является для нас кем?

– Другом! Тоже другом! – заголосили фламинго.

– Верно, – промолвил вожак. – Поэтому прошу принять ламу с подобающим уважением!

К этому времени подоспели и любопытные птенцы.

– Какой большой! Какой высокий! – раздались восторженные возгласы.

– Пожалуйста, покатай меня! – послышался вдруг звонкий голосок, и не успел лама опомниться, как к нему на спину, цепляясь клювом за лохматую шерсть и неуклюже хлопая крылышками, стал карабкаться белый пушистый птенец. За ним последовали и другие, и вскоре уже вся спина ламы была усеяна радостно щебечущими малышами. Этого он никак не ожидал, но ему опять стало очень весело.

– Держитесь крепче! – крикнул он и ринулся в озеро.

Лама скакал по мелководью с малышами на спине, у которых от ветра и восторга перехватило дыхание. Птенцы были настолько лёгкими, что лама не ощущал их вес и часто оглядывался, опасаясь их потерять, но малыши крепко держались клювами за его вьющуюся шерсть. Набегавшись вдоволь, он вышел на берег, опустился на колени и пригнул голову к влажному песку. Неугомонные птенцы, пища и толкаясь, сбежали на берег по его длинной шее.

– Спасибо, лама! Спасибо тебе! – пропищали они и побежали восвояси, оставляя на песке множество треугольных следов своими маленькими смешными ластами.

– Молодцы, малыши! – бросил им вдогонку лама, очень довольный

весёлой затеей.

Чтобы остыть после бега, он зашёл по колено в озеро. В лучах взошедшего солнца вода была совершенно прозрачной. По её поверхности, слегка волнующейся от движений ламы, играли, слепя глаза, тысячи бликов. Когда же зыбь улеглась, поверхность стала гладкой, как зеркало, и лама увидел в нём чёткие отражения облаков, плывущих в вышине. Озеро стало вторым небом, и ламе показалось, что он парит среди облаков в бездонной прохладной голубизне. Видение было столь захватывающее, что лама позабыл обо всём на свете. Донёсшийся до него как бы издалека голос пумы внезапно вернул его к действительности. Он даже вздрогнул, вновь ощутив твёрдое дно у себя под ногами. Обернувшись, лама увидел пуму, сидящего на прибрежном песке.

– Ну, наконец-то! – усмехнулся тот . – А я уж подумал, что ты уснул! Зову тебя, зову, а ты не откликаешься…

Лама вышел на берег, и пума продолжал:

– Я иду ловить рыбу на пруд, вон за теми холмами, – и он указал на возвышающуюся неподалёку группу холмов. – Вожак хотел поговорить с тобой, а потом, если захочешь, присоединяйся. Думаю, тебе будет занятно понаблюдать за рыбной ловлей, да и свежей травы там немало. Надеюсь, ты придёшь, – добавил он.