Рецидивист 2. В законе

– Итак, – подвела итог Анна Николаевна, – Лопухина будем брать. Только для этого нужно как следует подготовиться. Вам сейчас светиться не с руки – сидите тихо, чувствуйте себя как дома. Я постараюсь выяснить все о нашем клиенте: где бывает, что делает, пристрастия, привычки …

– Тотальная слежка, – подсказал Шныра. – Контролировать перемещения клиента можно с помощью беспризорной босоты. Я договорюсь.

– Хорошо, – согласилась мадам. – Я же в свою очередь попытаюсь войти в круг общения клиента, стать его близким другом. Лучший вариант – стать его любовницей.

– А я? – спросил Каин. – Что делать мне?

– Вам, мой юный друг, – ответила Анна Николаевна, – предстоит самое сложное – не оплошать в нужный момент! Вы уверены, что сможете открыть все замки, что попадутся на нашем пути?

– За себя я ручаюсь! – ответил Ванька.

– Начнем завтра, – сказала Анна Николаевна, поднимаясь из-за стола, – а сегодня отдыхайте, мальчики, все ж-таки не в Минводы отдыхать ездили.

***

Анна Николаевна свою часть работы выполнила виртуозно: используя связи в аристократическом обществе, она быстро познакомилась с Лопухиным. Используя все свое обаяние, она постаралась очаровать коллекционера. Но Лопухин был примерным семьянином, поэтому вариант с любовницей провалился с треском. Но мадам не унывала: за довольно короткий срок она сумела завоевать доверие Лопухина, став его близким другом. Она познакомилась с домочадцами подопечного, часто бывала у него в гостях. Лопухины стали считать её другом семьи. У мецената оказалась взрослая дочь – девица на выданье. Анастасия Лопухина, также, как и любимый папенька, интересовалась историей и была безумно влюблена в Древнюю Грецию. Вот на этом-то и решила сыграть мадам, зная, что в молодости Каин был денщиком самого Генриха Шлимана, которому принадлежали самые громкие открытия именно в этой области истории. За несколько месяцев затворнической жизни в особняке мадам, Ванька отрастил бороду и усы, изменившись до неузнаваемости. Изменение внешности было очень важной процедурой, так как он до сих пор находился в розыске. И вот, в канун нового, 1885 года, Ванька-Каин, бывший Прохором Дубовым и ставший Павлом Рябовым, вышел на оживленные предпраздничные улицы Москвы.

21.12.1884 г.

Российская Империя.

Москва.

Возле музея Естественной Истории, помахивая тросточкой, праздно слонялся молодой человек. Несмотря на бобровую шубу и шапку-пирожок с меховой опушкой, парень мерз: зима в этом году выдалась суровой и лютой, даже рождественские морозы ударили на неделю раньше обычного. Притопывая для согрева ногами, Каин оглядывался по сторонам: похоже, что объект его ожиданий опаздывал. Мороз крепчал, но Ванька продолжал стойко ждать – мадам сказала, что Анастасия Лопухина обязательно посетит сегодня музей. Именно сегодня здесь открывалась выставка произведений искусства Древней Греции, где в качестве экспонатов впервые в Москве выставлялась часть клада Приама, найденного Шлиманом. Лопухина-младшая не должна была пропустить такое событие. Лучшего места для знакомства просто не придумать. Поэтому Каину оставалось только ждать, надеясь, что Лопухина все-таки придет. Окончательно замерзнув, Ванька решил забежать в небольшую чайную, из окон которой прекрасно просматривался вход в музей. На его счастье в чайной было не многолюдно. Каин уселся возле окна, сделал заказ и принялся наблюдать за входящими в музей людьми. Румяный половой в цветастой косоворотке поставил перед вором большую чашку горячего чая и положил рядом свежий крендель. Каин щедро расплатился, не забыв дать половому на чай. Халдей быстро сгреб монетки со стола, картинно поклонился и, тряхнув напомаженными кудрями, удалился. Ванька обхватил озябшими пальцами горячую кружку. По замерзшим ладоням растекалось животворное тепло. Держа кружку обеими руками, он поднес ее ко рту и отхлебнул обжигающей жидкости. Вниз по пищеводу устремилась горячая река.

– Лучше б, конечно, водочки принять для согрева, – подумал Каин, откусывая хрустящий крендель. – Но нельзя – разведка в лице мадам Кукушкиной донесла, что девица Лопухина на дух не переносит спиртного. Придется довольствоваться горячим чаем.

Допить чай Ваньке не удалось, сквозь заиндевевшее стекло он увидел девушку, за которой охотился вот уже несколько часов. Стремительно одевшись, он выскочил на улицу и вошел вслед за Лопухиной в здание музея. Немного покрутившись у выставочных стендов и, улучив момент, когда Анастасия заинтересованно остановилась у одного из них, Каин незаметно подошел к ней сзади. Девушка стояла возле стенда с женскими драгоценностями. Едва взглянув, Ванька тут же признал в них Троянский клад, найденный в свое время профессором Шлиманом в Гиссарлыке.

– А вы знаете, – сказал Ванька, обращаясь к девушке, – что эта диадема вполне могла принадлежать самой Прекрасной Елене, из-за которой Великая Троя была стерта с лица земли. По крайней мере, так считал Генрих Шлиман, и я склонен ему верить.

Девушка заинтересованно оглянулась на незнакомца.

– А что, – спросила она, – вы знакомы с самим Генрихом Шлиманом?

– Даже больше – я был с ним там, на Гиссарлыке. Мы были вместе все те годы, что он потратил на поиски пресловутой, по тем временам, Трои. Боюсь оказаться нескромным, но я первый, кто увидел клад Приама и прикоснулся к нему руками!

– Но этого не может быть! – воскликнула девушка. – Как вы могли оказаться там, вы слишком молоды и… Наверное, вы смеетесь надо мной!

– Ни в коем разе, – улыбнувшись, ответил Каин, – я действительно был рядом с Генрихом тогда. Все очень просто: я несколько лет служил денщиком, мальчишкой на побегушках, у великого археолога Шлимана, – выдал он заранее подготовленную версию. – Это может подтвердить вам кто угодно, даже бывшая жена Генриха – госпожа Лыжина. Жаль только, что она проживает в Санкт-Петербурге, иначе я сегодня же свез вас к ней…

– Да-да, я слышала, что он был женат на русской девушке, – согласилась Анастасия, – но после развелся и женился на гречанке Софии. Ладно, тут вы меня убедили, но я ни за что не поверю, что вы первый увидели все это, – она развела руками. – Сознайтесь, что вы немного преувеличили, чтобы привлечь мое внимание.

– Ни капельки, – с жаром возразил Каин, – тут все еще проще: трещина в стене старой Трои, за которой покоился клад, была настолько мала, что протиснуться в неё мог только подросток. А поскольку подростков в экспедиции, кроме меня, не было, то честь увидеть клад Приама первым, выпала именно мне! – Эту часть легенды они с мадам Кукушкиной и Шнырой шлифовали с особенным тщанием. – Поверьте, мадмуазель, я не стану врать только для того, чтобы привлечь внимание даже такой очаровательной девушки!

Услышав комплимент от привлекательного молодого человека, девушка зарделась.

– Прошу прощения, – словно опомнился Ванька, – я не представился. Пр… – он немного замялся, не совсем освоившись с новым именем, – Павел Рябов к вашим услугам. Но девушка не заметила этой заминки.

– Анастасия Лопухина, – представилась в свою очередь девушка.

– Простите за бестактность, – сказал Каин, – но Федор Михайлович Лопухин вам случайно не родственник?

– Почему же случайно? – лукаво улыбнулась Анастасия. – Очень даже не случайно – он мой папенька.

– Вот повезло! – искренне обрадовался Ванька. – Вы, Анастасия, не подумайте… просто я молодой ученый – археолог, а коллекция древностей вашего батюшки одна из лучших в Росси!

– Не одна из лучших, – гордо поправила Каина девушка, – а лучшая!

– Вы не знаете, как я хочу увидеть коллекцию вашего папеньки! – с жаром воскликнул вор.

– Так в чем же дело? – удивилась Анастасия. – Часть коллекции выставлена в соседнем зале!

– То, что там выставлено, я уже видел, – горестно вздохнул Каин, – насколько мне известно, самая ценная и древняя часть коллекции никогда и нигде не выставлялась!

– Да, – согласилась девушка, – как ни прискорбно, но это так! Папенька очень боится её потерять, поэтому держит дома многочисленную охрану. И те ученые, которым папенька доверяет, могут беспрепятственно работать с древностями прямо у нас. Хотите, я поговорю с папенькой. Я думаю – он не откажет!

– Я даже мечтать об этом не смел, – Ванька прижал руки к груди. – Я не верю… так не бывает!

– Бывает, бывает, – рассмеялась девушка.

– Я перед вами в неоплатном долгу, – Ванька склонил голову. – Могу я хотя бы пригласить вас в знак благодарности куда-нибудь? Место и время назовите сами.

– Хорошо, я подумаю, – ответила, немного помедлив, девушка.

– А как же мы встретимся? – спохватился Каин.

– А давайте здесь в десять часов утра через три дня, – предложила Анастасия.

– Слушаю и повинуюсь! – шутя, ответил Ванька.

Вернувшись в особняк мадам, Каин рассказал подельникам о результатах встречи.

– Отлично, мой мальчик! – похвалила Анна Николаевна вора. – Итак, остается дождаться согласия папочки и, считай, полдела сделано!

– Но, – возразил Ванька, – её отец видел меня неоднократно! Он сразу просечет – не помогут и усы с бородой! Нет, так не пойдет!

– Не тушуйтесь, вьюноша! – успокоила Прохора Анна Николаевна. – Папенька – это наша с Сашенькой забота! Главное, чтобы он разрешил тебе посетить свой дом и довел сие распоряжение до охраны. А мы постараемся сделать так, чтобы во время твоего визита папеньки не было дома. Когда станет известно, пустят тебя за порог, или нет?

– Через три дня, я вновь встречусь с ней.

Ночью Ваньке приснился чудесный сон: он опять стоял перед витриной с драгоценностями. Анастасия стояла рядом. Они смотрели друг другу в глаза.

Их руки соприкасались, а лица сближались для поцелуя…

Каин проснулся и до утра лежал с открытыми глазами, пялясь с глупой улыбкой в потолок.

Три дня тянулось бесконечно долго. Ожидая встречи с Анастасией, Ванька не находил себе места. Ему вновь хотелось услышать её голос, заглянуть ей в глаза, вдохнуть аромат её духов. С удивлением Каин понял, что влюбился в эту стройную хрупкую девушку с первого взгляда. Понял и ужаснулся этому. Неумолимая Судьба подкидывала Каину такой хреновый гамбит: она требовала ограбить любимую девушку. Но он должен заполучить свиток. Любым способом. Любой ценой! Иначе… Что будет иначе, Каин прекрасно представлял.

24.12. 1884

9 часов 30 минут

Музей Естественной Истории

На встречу Ванька прибыл на полчаса раньше назначенного времени. В руках он сжимал шикарный букет цветов, выбранный собственноручно мадам Кукушкиной. Анастасия не заставила себя ждать – она появилась возле здания музея ровно в десять. Морозец окрасил щеки девушки легким румянцем – Каину она показалась ангелом, спустившимся с небес. Увидев молодого человека, Анастасия улыбнулась и приветливо помахала ему рукой.

– Я, кажется, не опоздала, – сказала она, взглянув на часы. – Папенька считает опоздания дурным тоном!

– А это вам! – Ванька протянул Анастасии цветы.

– Ой, – смутилась девушка, принимая букет, – зачем? Живые цветы зимой – это безумно дорого!

– Поверьте, – горячо воскликнул Каин, – перед вашей красотой меркнет все вокруг! Если б я мог, я бы бросил к вашим ногам весь мир!

Анастасия зарделась и закрылась букетом.

– Скажете тоже, – тихо сказала она Ваньке, – я самая обыкновенная девушка!

– Нет! – возразил Дубов. – Вы самая чудесная обыкновенная девушка на свете!

– Павел, – сердито сказала Анастасия, – давайте не будем об этом!

– Хорошо, – скрепя сердце, согласился вор.

– Ну, вот так и хорошо, – сказала девушка. – А я хочу вас обрадовать – папенька приглашает вас сегодня вечером на маленький семейный ужин. Он очень заинтересовался вами… и вашей работой у Генриха Шлимана. Приходите к пяти часам. Папенька будет в семь, и у вас будет время осмотреть часть его коллекции. А самое ценное он покажет вам после ужина.

– Анастасия Федоровна, – вскричал Каин, припадая к руке девушки, – вы прелесть!

[1] Фуфлыжник – человек, не отдающий долги (тюремн. жаргон).

[2] Марвихер – карманник высшей категории (тюремн. жаргон).

[3] Скок – ограбление (тюремн. жаргон).

Глава 6

24.12.1884

12 часов 30 минут

Особняк мадам Кукушкиной

– Значит в пять, – в предвкушении потер руки Шныра. – Все просто замечательно!

– Не говори гоп, – сказала мадам, – пока все идет согласно плану. Сегодня в четыре часа дня господин Кукушкин посетит клуб Рогозина, где будет играть в карты до половины седьмого. После чего отправиться домой на семейный рождественский ужин. Между прочим, – заметила Анна Николаевна, – я тоже приглашена.

– Замечательно! – вновь радостно воскликнул Шныра.

– Сашенька, да успокойтесь вы, наконец! – сурово одернула Шныру мадам. – Радоваться будем после. Лучше сосредоточьтесь на вашей задаче!

– Ладно, ладно! – примирительно взмахнул руками Саша. – Шныра работу знает! Клиент не вылезет из-за стола до восьми часов. Железно! Хватит вам этого времени?

– Должно хватить, – подумав немного, сказала мадам. – Но ты постарайся удерживать его как можно дольше. Нам нужно будет уйти до его прихода.

– Сделаем, – ответил Шныра.

– Все! С Богом! – сказала мадам. – Удача должна нам улыбнуться!

16 часов 55 минут

Особняк Лопухиных

Едва только Каин постучал в массивную, окованную металлом дверь дома Лопухиных, как привратник тут же её распахнул.

– Павел Рябов? – сухо уточнил он.

– Да, – коротко ответил Ванька.

Привратник отступил на шаг, пропуская Каина внутрь. Ванька вошел, бросил на руки привратнику шапку и шубу. На секунду остановившись перед огромным зеркалом, Каин пригладил рукой непослушную прядь волос.

– Вас ждут в каминном зале, – сказал дворецкий, аккуратно вешая вещи Каина на вешалку. – Я провожу.

Шагая вслед за привратником, Ванька с интересом рассматривал интерьер дома, ведь он был в этом доме лишь один раз, ночью, да и то не в этом крыле. Да, жили Лопухины безбедно, куда там Анне Николаевне, здесь достаток на порядок выше! Едва только Каин вошел в каминный зал, как большие, искусной работы напольные часы пробили пять раз.

– Павел, как вы вовремя! – сказала находящаяся в зале, девушка, направляясь к Ваньке. – Я только что рассказывала о вас маме!

– Точность – вежливость королей! – с лучезарной улыбкой ответил Каин.

– Маменька, – обратилась Анастасия к пожилой женщине, – позвольте представить вам Павла Рябова, молодого археолога, ученика самого Генриха Шлимана. Прошу любить и жаловать.

– Мадам, – сказал Каин, целуя протянутую руку матери Анастасии, – для меня большая честь быть принятым в вашем доме!

– Паша, давайте по-простому, по-семейному, – предложила женщина.

– Ну а это, как вы, наверное, догадались, моя маменька – Наталья Львовна, – сказала Анастасия Ваньке.

– Настенька, займи чем-нибудь молодого человека до прихода Федора Михайловича, – попросила Наталья Львовна. – Ах да, – спохватилась она, – он же хотел осмотреть коллекцию. Отведи его в библиотеку. А сама возвращайся, нужно еще встретить Анну Николаевну. Я думаю, Паше не придется скучать: коллекция Федора Михайловича – зависть любого коллекционера и археолога. Вам только дай волю, можете сидеть над этими безделушками целую вечность!

– Ну, что вы, конечно, – сказал Каин, незаметно подмигнув девушке, – я не буду скучать!

– А как только Федор Михайлович появится, мы вас пригласим.

18 часов 30 минут

Клуб господина Рогозина

– Я – пас! – сказал купец первой гильдии Проскурин, бросая карты.

За игровым столом кроме него осталось лишь двое игроков, одним из которых был известный коллекционер и меценат Федор Михайлович Лопухин, а вторым – прибывший недавно в Москву грузинский князь Сосо Кикабидзе. Князь нервничал – сегодня удача явно обходила его стороной. Лопухину же наоборот везло – он выигрывал партию за партией. Карты шли на удивление ровно. Вот и сейчас на руках у Лопухина собрался сильный гамбит.

– Удваиваю ставку! – сказал князь, бросая на стол толстую пачку ассигнаций.

– Принимаю! – ответил тем же Федор Михайлович.

– Вскрываемся! – потребовал Кикабидзе.

– Каре, – сказал Лопухин, показывая четырех дам.

– Диавол! – выругался князь, швыряя на стол фулл-хаус из трех десяток и двух вальтов.

– Господа, – сказал промышленник Проскурин, привлекая к себе внимания, – я проигрался в пух! Поэтому прошу меня извинить – на сегодня все! – раскланявшись с остальными игроками, он поднялся из-за стола.

Лопухин достал из кармана жилетки золоченую луковицу часов, посмотрел.

– Господа, я тоже вынужден откланяться, – сказал он, неохотно поднимаясь, – к сожалению, меня уже ждут!

– Вах, дарагой, – возмутился вдруг Шныра, играющий свою роль князя Кикабидзе, – нэ красиво так поступать! Настоящий джигит всегда даст шанс другому джигиту отыграться!

– Но меня ждут, – сопротивлялся Лопухин, но, как заметил Шныра, как-то слабовато.

– Мэня с такими дэньгами, – коверкая слова на кавказский манер, произнес Галанов, – год будут ждать! Нэ томи, дарагой! Еще партию и все!

– Может быть, завтра, – для успокоения совести сделал последнюю попытку Федор Михайлович, ему страсть как хотелось поиграть еще. Азарт захлестнул – никогда в жизни ему так не везло в карты.

– Слюшай, завтра я отбываю в Тифлис, – наседал «князь Кикабидзе». – Какой-такой завтра-шмафра?! Сэгодня!

– Хорошо, – вдруг разом согласился Лопухин. – Раскидывайте!

Вокруг стола сразу собралась толпа зевак. Игра обещала быть захватывающей. Шныра тщательно перетасовал колоду, дал сдвинуть Лопухину и принялся сдавать. Когда карты легли на стол, Лопухин слегка отогнул уголки, чтобы никто не заметил – игра шла по-крупному, и рисковать не хотелось. Раздача была замечательной – червовый стрит-флеш на короле! Выше только тузовый и флеш-рояль.

«Да, не отыграться тебе, князь!» – подумал Лопухин, поднимая ставку.

19 часов 15 минут

Особняк Лопухиных

Дорогу к кабинету Лопухина Каин помнил еще с прошлого раза. Открыть дверь не составило труда, впрочем, как и новый сейф. Не помогли коллекционеру дорогие замки – не шли они ни в какое сравнение против «золотых ручек» Ваньки-Каина! Вор достал из-под пиджака прочную холщовую сумку, и принялся набивать её старинными драгоценностями. Он брал не все подряд, а лишь самое ценное. Мадам заставила вызубрить наизусть каталог раритетов, которые следовало брать в первую очередь. Вскоре в сумку перекочевали наиболее ценные экземпляры. Пора было рисовать ноги, но Ванька не мог уйти – он до сих пор не нашел нужный ему свиток. Каин обшарил сейф еще раз, проверил запертые ящики стола, еще раз прошелся по полкам с книгами. Но никакого тайника, в котором можно было укрыть свиток, не обнаружил. Неожиданно его взгляд упал на одну из картин, с которой Ваньке улыбалась юная Анастасия. Поддавшись какому-то неосознанному чувству, Каин подошел к картине и отодвинул её в сторону. Под ней обнаружился еще один, вмурованный в стену, потайной сейф. Вскрыть его тоже не составило труда. Но обнаружить в нем искомый Каином раритет – свиток «Драхмадутты», тоже не удалось.

Дверь в кабинет скрипнула и распахнулась, заставив Каина вздрогнуть. Он обернулся – на пороге стояла мадам Кукушкина.

– Все в порядке? – спросила она, с одобрением оглядев оба сейфа, вскрытых взломщиком.

– Да, – ответил шепотом Дубов. – Драгоценности упакованы… Но я не нашел свиток!

– Если все сделано, – перебила Прохора мадам, – пора уносить ноги!

– Я не нашел свиток! – вновь повторил Каин.

– Прохор, не дури! – зашипела на него мадам Кукушкина. – Забирай добро…

– Анна Николаевна, Павел, что вы делаете в кабинете папеньки? – грабители, поглощенные спором, не заметили появления в кабинете Анастасии Лопухиной.

– Черт возьми! – с перекошенным лицом зашипела Анна Николаевна.

Девушка непонимающе разглядывала разгром в кабинете. Вид вскрытого сейфа её просто шокировал:

– Павел… объясните… я не понимаю…

Мадам Кукушкина незаметно вытащила маленький дамский кинжал, спрятанный в специальных ножнах на ноге. Пока девушка приходила в себя, Анна Николаевна приблизилась к ней.

– Анастасия, девочка, – ворковала мадам, пряча кинжал за спиной, – я могу все объяснить! Дело вот в чем… – мадам коротко размахнулась и с силой возила кинжал в грудь девушки, – ты просто оказалась не в то время не в том месте.

– Нет! – закричал Каин, бросаясь к девушке – он даже не ожидал такого развития событий.

Секунду Анастасия стояла, а затем с легким стоном упала на ковер. Из её рта хлынула кровь – кинжал мадам пробил легкое.

– Зачем? Зачем? – шептал Прохор, прижимая безвольное тело девушки к груди. Мадам наклонилась к Лопухиной и, прикоснувшись к шее, попыталась нащупать пульс.

– Все кончено! – жестко произнесла мадам Кукушкина. – Она поняла, что мы вместе! А мне нужно быть вне подозрений! Иначе вся затея рухнет на корню! А сейчас я вернусь из уборной в зал, а ты постараешься незаметно исчезнуть!

Каин заплакал, продолжая сжимать мертвую девушку в объятьях.

– Возьми себя в руки! – прикрикнула на него Анна Николаевна. – Заклинаю тебя, Прохор – уходи! Уходи, пока еще можно! – умоляюще прошептала Кукушкина, аккуратно закрывая за собой дверь в кабинет.

Каин остался в одиночестве возле распростертого на полу тела. Слезы не могли помочь ему оживить девушку.

Наши дни.

СИЗО №…

Каин сидел с окаменевшим лицом, вцепившись рукой в медальон-сердечко на старой фотографии в котором была изображена девушка, так похожая на Ольгу, с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Глаза покраснели и увлажнились, а на щеках вечного вора слезинки прочертили длинные дорожки.

– С тобой все в порядке, Иван? – обеспокоенно спросила его Ольшанская.

– Ох, и разбередило мне все это душу, Ольга Васильевна! – гулко ударил себя кулаком в грудь Ванька, как-то странно посмотрев на Ольшанскую. – Больше века минуло, а все как вчера…

– Так ты все-таки ушел из особняка Лопухиных? – больше утверждая, чем спрашивая, произнесла Ольга.

Каин угрюмо кивнул, опустив глаза. Ольшанской показалось, что он жутко боится встретиться с ней взглядом.

– А девушка? Анастасия? – спросила она, догадываясь, что он сейчас ей ответит.

– Я ничем не мог ей помочь! – надрывно закричал Каин, не поднимая глаз. – Ничем! – Он безвольно опустил голову и схватился за нее руками. – Не лезьте в мою в душу, мусора!

– Все, все! Успокойся, Каин! Не дури! – Ольга из милой девушки неожиданно превратилась в жесткого следователя. – Возьми себя в руки, тряпка!

Каин неохотно поднял голову, утер рукавом слезы и, наконец-то, нашел в себе силы взглянуть на Ольшанскую.

– Нервишки ни к черту, – глухо произнес он, как будто бы извиняясь.

– Ладно, забыли, – кивнула Ольшанская. – Я бы на твоем месте вообще бы свихнулась. А дальше чего было?

– Дальше? – словно впервые услышав этот вопрос, завис Каин. – Для меня дальше все как в тумане… Кукушкину, конечно, долго крутили, но ничего доказать не смогли. Мы со Шнырой покинули Россию в тот же день. Коллекцию Лопухина мадам пристроила на удивление быстро и выгодно. Я промотал эти денежки лет за десять. И был рад этому – они сжигали мне руки! Это страшно…

– А свиток? Ты же из-за него во все это влез?

– Свиток я не нашел… В Россию я вернулся накануне нового тысяча девятисотого. Навестил мадам Кукушкину – сдала Анна Николаевна за шестнадцать лет сильно, но хватки не потеряла. С её помощью я тут же ввязался в новую авантюру. На сей раз на Кавказе. Нужно было выкрасть у некоего господина одну дорогую вещицу, хранящуюся в его семье еще со времен Колхидских царей. Все было бы хорошо, но в нашу команду затесался соглядатай охранки. Он, видите ли, решил, что мы каким-то боком причастны к революционерам. Придурок! Перепутать профессиональных воров с революционерами мог только полный профан. Но, нашу сладкую компанию все-таки взяли…

Апрель 1903 г.

Российская Империя.

Кутаиси.

Городская тюрьма.

Большая камера на полсотни заключенных. Влажные каменные стены. Маленькое зарешеченное окошко под самым потолком. Нары отсутствовали «как класс»: арестанты лежат прямо на полу на кучах грязного тряпья. В одном углу камеры играли в карты, в другом – в кости. Кто-то насвистывал нехитрую мелодию, кто-то просто бесцельно слонялся по камере. В дальнем углу стояла параша для арестантов – мятая жестяная бадья и нещадно смердела.

На самом блатном месте, возле стены с единственным окном, лежал на замызганном матрасе раздетый до пояса Каин. Над ним навис дородный бородатый арестант, откликающийся в тюремной среде на погоняло Шило, выкалывающий на голой груди Каина орлана с железным клювом, раскинувшего крылья с саблями вместо перьев. Над головой орлана витала большая корона. Сам же орлан сидел на маковке оскаленного черепа, держащего в зубах кинжал. Во лбу черепа – тавро амулета. Шило воткнул в кожу Каина измазанную мазутой шпору.