Гнев южной долины

– Странные у тебя шутки, – пробормотал Пин. – Хотя не бери в голову. Довольно забавно получилось! Ха-ха!

Неловкое молчание, наставшее после этих слов, ощутимо укололо каждого участника разговора, и, сославшись на скорое продолжение Пути, все дружно засобирались и двинулись к костру.

Дедушка Арамис сообщил, что до джунглей предстоит проплыть ещё несколько миль, и спустил на воду лодки. Амэя и Ран, не мешкая, подсели к какой‐то незнакомой девушке со светлыми кудрями, чтобы избежать навязчивого общества Роки и Пина. Та равнодушно оглядела спутниц, после чего села к ним спиной, явно не намереваясь даже знакомиться. Остальные также быстро расселись по лодкам, и флотилия неторопливо продолжила Путь, оставляя позади тёплый песчаный пляж и тропические деревья, за которыми наверняка мог стоять тот парень из народа Островов. Амэя злилась на себя за то, что не могла унять любопытство, и украдкой поглядывала на Ран, надеясь, что та не замечает её искреннего сожаления по поводу того, что знакомство с Кеншином завершилось на такой неприятной ноте. Они даже не успели узнать друг друга. А ведь как интересно, где живёт его семья, что они едят, какую одежду носят…

– Как тебя зовут? – Ран решила проявить вежливость и познакомиться со спутницей.

– Кения, – послышалось следом. – А ты?

– Ран Икэда. Мы из одной деревни?

– Наверное. А подругу твою как зовут?

– Я Амэя, – ответила девушка, не оборачиваясь. Меньше всего ей сейчас хотелось вклиниваться в обсуждение. – Приятно познакомиться, Кения.

– Взаимно, – собеседница мило хмыкнула и спросила: – Глупо будет интересоваться этим, но выбрали ли вы вопрос для Трёх?

– Разумеется, – вырвалось у Ран первее, чем она успела подумать. – А ты?

– Признаться, я совсем нет. – Кения вздохнула. – Но, знаете, я более чем уверена в том, что он сам возникнет в моей голове, когда я подойду к деревьям. Всё же в благословлении есть какая‐то магия.

– Звучит интересно. А тебе не рассказывали, как именно проходит благословление?

– Папа сказал, разглашать подобное запрещено. Но думаю, он просто забыл, как это было.

– А мама?

– Мама не разговаривает. Но по жестам я могу понять, что она тоже не намерена мне ничего рассказывать. – Кения грустно улыбнулась. – Скоро узнаем обо всём сами.

– Надеюсь, не нужно будет отдавать кровь, как в книгах, – поёжилась Ран. – Я боюсь.

– Ради благословления я сделаю всё что угодно.

– Я тоже.

Девушки, явно восхищаясь мыслями друг друга, сели совсем рядом и принялись болтать обо всём на свете. Амэя кинула на них быстрый взгляд через плечо и, усмехнувшись, положила голову на скамейку.

– И почему на меня всегда находит сон в неудобной лодке? – спросила она саму себя. – Твёрдо, мокро, гадко… – Амэя нервно вздохнула и не удержалась от того, чтобы чихнуть. Порылась в рюкзаке, наугад вытащила тёплый палантин. Обернула голову и плечи. Так стало гораздо удобнее. – Надеюсь, обойдёмся без глупых снов.

– А тебе кто‐то нравится? – донеслись обрывки разговора. Ран явно доставляла удовольствие эта тема.

– Рока – неплохой парень, – ответила Кения. – Мы из одной деревни и часто ходим вместе на рынок. А тебе?

Амэя уловила едва слышимый смешок подруги, после чего та пробормотала:

– Он из нашей деревни. Шэнь, кажется.

– Шэнь? Не слышала о таком.

– Высокий, с серыми глазами, – выдумала на ходу Ран, даже не покраснев. – Раньше играл на музыкальных вечерах. Неужели не видела?

– Покажешь потом, – охотно поверила Кения. – Надо же! Впервые встречаю девушку, не западающую на Солнечных. У меня все подруги только о них и говорят.

Амэя зажала себе рот, чтобы не хихикнуть. Условившись, что подслушивать чужие разговоры – нехорошо, она опустила веки и постаралась подумать о чём‐нибудь приятном. Но в голову не лезло ничего, кроме непрошеной мысли: завтра Путь будет закончен, и узнать о новом народе больше тем более будет запрещено. Эта тайна так и останется на Песчаных островах.

«Неужели им дозволено было бы знакомиться с нами, если бы не легенды о том, что они грешники? И почему верстанды не разрешают им и нам идти на контакт? Есть ли весомая, страшная причина такому отторжению других людей?» – думала Амэя и от этих мыслей волновалась всё сильнее. И желание вновь увидеть того странного юношу пересиливало всё остальное. Амэя чувствовала каждой клеточкой кожи, что имеет право на разгадку чего‐то важного и она намного ближе к ней именно сейчас, в священном Пути.

Лодку тряхнуло; Амэя недовольно подняла голову. Флотилия подплывала к берегам неизвестной долины, окружённой джунглями и большими песчаными холмами. Впереди между ними золотой монетой сверкало солнце. Девушка прищурила глаза.

– Выгружаемся! – Ран наклонилась к подруге и заглянула ей в лицо. – Выспалась наконец?

– Не спала. А вы, смотрю, неплохо поболтали.

– Ага! Кения оказалась такой милой.

– Не настолько, чтобы ты рассказала ей про Ивао, – улыбнулась Амэя. – И правильно.

– Ивао мне как старший брат, – возмутилась Ран. – И закрыли тему.

«Как старший брат, – подумала про себя Амэя. – Настолько, что изо рта бабочки скоро полетят, как она о нём рассказывает». Но вслух девушка произнесла:

– Как скажешь. Сейчас привал?

– Что‐то вроде. Остался обед?

– Пунчи, огурцы и хлеб. Неважно.

– Сойдёт. Наберём фруктов ещё. Сегодня дедушка Арамис расскажет про благословление, слышала, ребята в соседней лодке шептались.

– Ого! Тогда лучше поторопиться с обедом.

Но, как выяснилось позже, быстрая трапеза являлась обязательным условием для всех, ведь, по словам дедушки Арамиса, по джунглям предстояло идти весь день и стоило ускориться, чтобы как можно раньше добраться до места назначения. Колдун объявил, что после тропического леса останутся лишь длинные лестницы, ведущие к храмам – концу Пути. Эта новость воодушевила и взбодрила немного уставших подростков, и все с удовольствием расселись вокруг костра, вытащив из сумок остатки припасов.

Амэя и Ран решили не отделяться от коллектива и, заняв себе места в кругу, тоже нанизали на деревянные шампуры хлеб. Рядом расположились Рока и Пин с запасами растительных сосисок.

– Бери, – Пин протянул Амэе хрустящую сосиску, а сам взял с шампура кусочек хлеба. – Надо плотно поесть перед долгой дорогой.

– Не хочется, – поморщилась Амэя, но угощение приняла и даже заставила себя попробовать. – Но ты определённо прав: надо.

– Я не хотел навязывать тебе своё мнение, – ответил парень, проглотив хлеб в мгновение ока. – Просто правда легче будет идти.

– Спасибо за заботу.

– Ерунда. – Пин нервно взъерошил тёмные волосы и перевёл взгляд на Року. – А не много ли тебе сосисок, друг мой?

– Сам же сказал: надо хорошо подкрепиться, – оправдался Рока. – Девушкам достанется, не переживай.

Ран посмеялась, снимая с костра свой шампур с хлебом.

– Мы не такие прожорливые. Ой! – она повернулась, чтобы отдать шампур Амэе, и толкнула локтем какого‐то парня, который почему‐то оказался слишком близко к ней. – Осторожнее!

– Прости. – Молодой человек склонил голову и опустился на песок рядом с Ран. Это оказался Ирис. – Я вообще‐то не хотел мешать.

– Ничего, – дружелюбно улыбнулась Амэя, двигаясь ближе к Пину, чтобы парню со стороны Ран хватило места. – Ты что‐то хотел?

– Могу я с тобой поговорить? Это не займёт много времени.

– Конечно. – Амэя сунула Ран в руки тарелку со своим обедом и поднялась. – Отойдём в сторону?

– Разговор не такой уж и приватный, но это здорово, что ты даёшь возможность пообщаться без лишних ушей. – Ирис взглядом указал на сплетение из двух пальм неподалёку от воды, образующее арку. – Я тебя не оторвал от обеда?

– Нет. Всё равно аппетита не было.

– Хорошо. Сразу к делу?

– Можем сначала обсудить погоду, – пошутила Амэя. – Или твоё неудачное знакомство с ядовитым дубом. Окончательно поправился?

– Да, – Ирис кивнул, пряча улыбку. – Я хотел поблагодарить тебя уже нормально. Представь, если бы мы сразу последовали твоему совету, у меня бы всё зажило намного быстрее и безболезненнее.

– Не за что. Всё же правильнее было пойти к дедушке Арамису.

– А ещё ты не испугалась посмотреть мою руку, хотя я предупреждал, что меня может вырвать. Почему?

– Хотела помочь. Какая разница?

– Благородно. Спасибо тебе. Сестра вот, наоборот, была готова прибить.

– И правильно, – усмехнулась Амэя. – Говорили же: ядовитые листья. Почему полез?

– Любопытство, не более. Говорят, не порок, а вот оно как бывает. Ты вот за собой не замечала? Интересно, а нельзя. И не просто нельзя – запрещено и опасно.

– Замечала. Но в жизнь не воплощала: дорога́.

– А я вот такой… Дурак, как сестрёнка сказала. Но впредь не буду, а то кончусь, не дойдя до Трёх.

Амэя промолчала. Ирис, видимо, не знающий, что ещё сказать, опёрся спиной на пальму и выпалил, на его взгляд, самый логичный вопрос:

– Придумала, что спросишь?

– Нет. А ты?

– Уже давно. Не за себя буду спрашивать.

– Разве так можно?

– А кто запретит? Главное – чистые помыслы.

– А ответ может быть плохим, несмотря на это?

– Естественно. Но надо учиться принимать и такое.

– Расскажешь, если получишь желаемое?

Ирис впервые за весь разговор посмотрел на Амэю и отбросил набок чёрную кудрявую чёлку. Взгляд его зелёных глаз неторопливо прошёлся по девушке, словно угадывая, можно ли ей доверять. Решение пришло молниеносно:

– Отец болеет. Хочу знать, оправится ли.

– Лекарства помогают? – спросила Амэя тихо, еле заставляя себя проглотить бестактный вопрос о природе болезни. Ирис покачал головой:

– Мучается.

– Я никому не расскажу. Спасибо, что поделился. Верю, что твой отец выздоровеет.

– Поглядим. – Ирис замялся, словно жалея, что рассказал о проблемах едва знакомой девушке. – Загрузил?

– Нет. В Пути мы все друг другу друзья. Это – одна из его целей.

– Да. Верно… Прогуляемся как‐нибудь?

– После благословления?

– Ага. На рынке, например. В Лике. Где угодно.

– Спасибо за приглашение. – Амэя улыбнулась, нарочно оставляя неоднозначный ответ. – Увидимся. – Она нырнула между пальмами и направилась к костру. Ирис последовал за ней.

О разговоре с пареньком Амэя решила не рассказывать, поэтому сразу, как опустилась обратно на песок рядом с Ран, принялась за уже слегка остывшие сосиски. Но любопытство Роки и Пина, уже расправившихся со своим обедом, было не унять.

– Что он хотел?

– Понравилась, да?

– Дурацкие вопросы, – вступилась за подругу Ран. – Амэя не так давно подсказала ему, чем можно залечить раны от ядовитого растения. Благодарил, наверное.

– Он просто так не благодарит, – шепнул Пин. – Подхалим, каких не видел. И сестра такая же.

– Заметили, что они с Арамисом в одной лодке разъезжают? Охотно верю, – вставил Рока. – Так что, Амэя, будь аккуратнее.

– О, непременно, – съязвила девушка, сминая опустевшую картонную тарелку. – Ни в коем случае не буду к нему подходить. Вдруг палец отгрызёт.

Дедушка Арамис, до этого молча наблюдающий за обедающими ребятами, встал со своего места и одним движением руки погасил костёр. Все испуганно зашептались. Колдун присел на песок между Ирисом и его сестрой и поднял ладони в воздух. Над ними тут же возникла голубоватая арка.

– Услышьте меня.

С этими словами природа вокруг будто замолкла. Все поражённо уставились на Арамиса, чьи голубые волосы вскинулись вверх и оплели собой волшебную арку. Это знаменовало начало самого важного за весь Путь рассказа.

– Для каждого из вас Путь благословления окажется спасением. Но вы все наверняка задаётесь вопросом: а что же природа потребует взамен такого дара? Прошу дать знак тех, кто размышлял об этом.

В воздух взметнулись руки со скрещёнными пальцами.

– Что ж, рад узнавать, что юные умы крепчают и подходят к вопросам вселенной всё ответственнее. Но я дам вам ответ, которого вы все ждёте. Ничего.

Руки опустились. Подростки изо всех сил сдерживались, чтобы не выпалить вопросы, которые возникали в голове каждую минуту: почему – ничего? Как такое возможно? Чем наделит нас природа?

– Трое отнимут у вас то, что развращает, вредит, ужесточает и распускает руки до власти. Трое очистят ваш ум и душу от грязных и злых помыслов, и вы будете благословлены до конца своих дней. Ответьте, кто из вас встал на этот Путь с благой целью? Единогласно. – Арамис с улыбкой окинул взглядом четырнадцать рук со скрещёнными пальцами. – Благодарю вас. Теперь – о важном. Что же вас ждёт? Три лестницы в небеса, по тысяче ступеней каждая. Не страшитесь: пройти их вполне реально. Сад вокруг храма даст вам возможность передохнуть перед благословлением. В нём растут чудесные фруктовые деревья.

– Благословляться можно сытыми? – не удержалась от вопроса Кения.

– Потребности, заложенные природой, ею не осуждаются, – спокойно ответил Арамис и продолжил: – Благословляют вас Трое. Это деревья, растущие внутри храма: боярышник, дуб и кипарис. Их вы никогда не перепутаете с другими.

– Их стволы покрыты золотом? – поинтересовалась сестра Ириса. – Нам мама рассказывала.

– Они сами – воплощение золота, – ответил Рока. – Высокие, блестящие, не зря – священные.

– Интересное предположение, – кивнул дедушка Арамис. – Но оно верно лишь отчасти. Трое меняют цвет и облик в зависимости от того, кто перед ними стоит. Золотые деревья являются тем, чьи помыслы чисты. Эти люди доказывают, что прошли Путь не зря.

– А как ещё Трое могут выглядеть? – спросила Амэя. – И что бывает с теми, перед кем они не покрываются золотом?

– Вдруг мне не дадут благословление?

– Что же тогда будет?

– Трое благословят всех, кто обратится к ним с открытой душой, – пресёк споры Арамис. – Остальное вам знать не обязательно. А то наплачете реку глубже вод Погибели…

– Где‐то я это уже слышала, – шепнула Ран. – А как проходит само благословление, дедушка Арамис?

– Перед тем как вы зайдёте в храм, я расскажу об этом вам втайне от остальных. И когда вы выйдете на свет, ритуал благословления испарится из вашей памяти. Так заведено арками. Всё священное – самое тайное.

– И ничего нового мы не узнали, – пробормотала Амэя на ухо подруге. – А жаль. Всегда было интересно, что там делают в храме.

– Всему своё время…

– Услышу ваши вопросы, – кивнул Арамис и хлопнул в ладоши. Водопад его волос рухнул на плечи; волшебная арка растворилась. – Интересуйтесь.

– Спросить его про амулеты на рукавах, как думаете? – наклонился к девушкам Пин. – Говорят, эти вопросы он совсем не признаёт.

– Попробуй, – равнодушно кивнула Ран. А Рока, едва услышав товарища, тут же в гневе зажал ему рот рукой.

– Что ты такое мелешь?

– Любопытство не порок, – виновато опустил голову Пин. – Тебе‐то самому не интересно?

– Не расскажет всё равно, – хмыкнул Рока. – Там какие‐то тайны написаны, и нам их он точно не раскроет.

– Например, о Песчаных островах? – спросила Амэя. – Почему мы не видим людей оттуда? М-м! – Рока свободной рукой заткнул рот и ей.

– Понабрались нездорового интереса, – пропыхтел он, освобождая приятелей. – Не говорите о таком! С ума сошли: в середине Пути…

– Прости. Ты прав. – Амэе захотелось прикусить себе язык. – И пусть природа тоже простит меня.

Арамис после непродолжительного молчания принял к сведению, что вопросов к нему на данный момент нет, и объявил сборы в путь. Все тут же похватали рюкзаки, застегнули плащи и мантии и, выстроившись в неровную колонну, продемонстрировали свою готовность. Дедушка двинулся в чащу джунглей, параллельно напевая какую‐то песенку на не понятном никому языке, и атмосфера похода сразу стала более расслабленной.

По джунглям шли остаток дня и вечера, под конец пути зажигая темноцветы и откровенно зевая. Все валились с ног – настолько долгой и тяжёлой оказалась дорога. И когда на песчаном отшибе, с которого виднелась река Погибели и грустное небо, дедушка Арамис наконец остановился, ребята еле заставили себя тут же не упасть на песок.

– Привал. – Колдун поднял руки в воздух. – Здесь заночуем. Рекомендую выспаться как следует.

Облегчённый вздох, показалось, затмил даже журчание реки. Все бросились выбирать для себя место отдыха и раскладывать спальные мешки. Думать об ужине уже не оставалось сил, и только несколько человек изъявили желание присесть ненадолго у костра и немного перекусить.

– Я не пойду. – Ран стянула ботинки и нырнула в спальник. – Никакой еды. Ноги болят так, что хочется плакать.

– Держись давай. Впереди три тысячи ступеней. – Рока потрепал девушку по плечу. – Но солидарен: сразу отправлюсь спать. Вы не против, если мы устелимся рядом с тобой и Амэей?

– Амэя предпочитает уединение. Я, впрочем, тоже.

– Как скажете. – Рока неловко переступил с ноги на ногу и утянул Пина, не успевшего сказать ни слова, за собой – на другой участок отшиба. – Приятных снов! – крикнул он уже издалека.

– И вам того же! – помахала Амэя, искренне радуясь тому, что они с Ран будут ночевать вдвоём. – Мы, конечно, сели за какими‐то кустами, но зато на это место больше никто не зарится. Прекрасно! – Она забралась в свой спальник и зевнула. – Ты разбудишь меня?

– Да. А ты меня? Если я усну, как сурок.

– Разумеется. Спи с удовольствием!

– Спи с удовольствием!

И ночь накрыла Амэю тёплым коконом, завлекая в долгий беспробудный сон…

Хлоп.

Она проснулась резко и тяжело. Всё тело почему‐то вспотело; к нему противно липла одежда. Амэя, недовольно вздыхая, выбралась из спальника и села на песок. Стянула плащ. Рубашка и жилет были насквозь мокрые. Девушка огляделась: костёр был давно потушен, а Арамиса нигде не было видно. Амэя, убедившись, что её из-за кустов не разглядеть, стащила одежду и открыла рюкзак в поисках новой. На дне обнаружилась огромная хлопковая плотная кофта. Молясь, чтобы в ней не стало слишком жарко, Амэя оделась и сложила мокрые вещи в стопку.

Хлоп.

Звук заставил её обернуться. Среди гущи тропических деревьев пробивалось слабое свечение. Оно манило за собой, несмотря на жуткую атмосферу этой тёплой ночи. Амэя вгляделась в темноту и, в душе сожалея о своём поступке, погладила спящую рядом Ран по лицу.

– Проснись, пожалуйста.

– М? – Ран перевернулась на бок и приоткрыла глаза. – Амэя? Что случилось?

– Пойдём посмотрим, что там такое. – Девушка кивнула в сторону леса. – Что‐то светится, и хлопки странные слышу. Может, Арамис колдует?

– А если это опасно? – не до конца проснувшаяся Ран всё равно мыслила здраво. – Может, останемся и поспим?

– Тогда тем более стоит проверить. И рассказать Арамису.

– Не улавливаю логики в твоих словах… Но ладно. Пошли. Только ради тебя.

– Спасибо! Кстати, ты не вспотела?

– Ничуть. Время, конечно, тёплое, но не настолько. А ты почему не в плаще? – Ран протёрла глаза и недоумённо уставилась на подругу. – Простынешь.

– Я горячая, как печка. Не понимаю, что стряслось. Но у меня мокрые насквозь рубашка и жилет. Пока без плаща похожу.

Ран притронулась губами ко лбу Амэи. Отпрянула.

– Температура хорошая. Что ты так?

– Не знаю. Пошли, а то провороним.

Девушки, держась друг за друга, двинулись средь деревьев, откуда всё ещё слышались причудливые хлопки.

Пару раз Амэя дёргалась от неожиданности и тут же ловила подозрительный взгляд Ран. А между тем свечение становилось всё ярче и отчётливее и в конце концов пробилось между последними деревьями. Взору подруг открылась небольшая поляна, на которой горел белый, полупрозрачный костёр. Над ним, склонившись, сидел человек.

– Дедушка Арамис? – прошептала Ран, подходя ближе.

– Как же, – насмешливый голос разрезал тишину. – Садитесь.

Амэя застыла как вкопанная, не веря своим глазам. На неё смотрел Кеншин: кремовая рубашка, нахальный взгляд угольно-чёрных глаз и светлые, почти белые волосы. Он жестом указал на пенёк напротив костра и протянул к нему руки. Ладони потонули в белом пламени, как будто парень опустил их под воду. Костёр защёлкал, и Амэе показалось, будто с каждым хлопком её сердце всё сильнее проваливается в пятки.

– Что ты тут делаешь? – Ран попыталась проглотить истерику, но это удалось плохо: её эмоции угадывались мгновенно. – Ты следил за нами?

– Повторюсь, Ран, – Кеншин с удовольствием растянул имя девушки, – это наши земли. Мы здесь живём. Где бы я ни находился, я имею на это право.

– Но ты здесь один, – подала голос Амэя. – И снова рядом с нашим привалом, учитывая, что мы плыли несколько миль. Это совершенно не походит на совпадение.

– Лес‐то один и тот же, – ответил Кеншин и снова наклонился к костру. – Сядете или как?

– И не подумаем. – Ран отвернулась, явно намереваясь вернуться к месту привала сейчас же. – Амэя, пойдём. Мало ли что взбредёт ему в голову.

– Какая же ты заноза. И подругу свою этому учишь, – парень фыркнул, приглаживая волосы. – Я сижу здесь, никого не трогаю. Жгу костёр, чтобы согреться.

– Посреди ночи? – засомневалась Амэя. – Вы что, живёте в лесу всем народом?

– У нас есть дома. Просто я тренирую свою магию по ночам. Так она проявляется с большей силой.

Слово «магия» прозвучало для девушек как погребальный колокол. Они обе испуганно вытаращились на Кеншина, пока тот, совершенно не смущаясь, снова принялся полоскать руки в костре.

Во рту у Амэи пересохло. Она выдавила вопрос:

– Почему ты владеешь магией? Нам с детства говорили, что она доступна только дедушке Арамису.

– Всё вам расскажи, – улыбнулся Кеншин. – Но я недавно научился. В основном создаю звуки. Огонь – так, тренировка.

– Какая тренировка?! Ты с ума сошёл? – голос Ран сорвался. Она попятилась, утаскивая за собой Амэю. – Ты шутишь? Кому ты поклоняешься за эти способности? Грешник!

– Чистый я. – Кеншин обиженно уставился на девушку. – Следи за словами.

– Извини её. – Амэя требовательно усадила Ран на пенёк и встала сзади, положив руки подруге на плечи. – А теперь, пожалуйста, – она посмотрела Кеншину прямо в лицо, – что происходит? Сидишь тут посреди леса один, балуешься волшебством на виду у всех.

А если бы на твой свет пришли не мы, а другие ребята? А дедушка Арамис?

– Не пришли бы. Я звал именно тебя.

– Что это значит?

– Слышала хлопки? Это я создавал. Только для тебя. Никто другой бы их не распознал.

– Как такое возможно?

– Уж прости. Пришлось. С мамой поговорил – она поддержала.

– О чём ты говоришь? – прошептала Ран, стремительно бледнея. – Нам вообще безопасно тут находиться?

– Абсолютно. – Кеншин серьёзно посмотрел на девушку. – Клянусь.

– Тогда объясни, в чём дело, – повторила Амэя. – Что всё это значит?

– Я использовал на тебе свою магию, чтобы ты пришла сюда. Отвлёк звуками. Свет не получилось отдать тебе: это волшебство покруче. Поэтому вы его видели вдвоём с Ран. У тебя, кстати, не было никаких необычных реакций?

– Она вся горячая, – вставила Ран. – И вспотела в нормальной для осени одежде. Твоих рук дело?

– Выходит. Извини. Не хотел.

– Проехали, – Амэя кивнула на костёр. – То есть это магия?

– Настоящая. Но не научу, даже не думай.

– Ещё бы, – Ран подозрительно воззрилась на Кеншина. – Не смей осквернять наш Путь. Занимайся своими греховными делами сам.

– Как так получилось, что ты можешь колдовать? – Амэя отвлекла парня от гневной тирады подруги. – Дедушка Арамис тебя научил?

– Сам обрёл магию. Хочешь знать как?

– Нет, – ответила Ран и попыталась подняться. – Зачем ты нас позвал сюда? Научить скверным вещам?

– Дай ему хоть слово вставить!

– Не защищай его!

Кеншин равнодушно уставился на перепалку подруг, а потом как ни в чём не бывало продолжил:

– Все вокруг вас обманывают, а вы, как стадо овечек, идёте на пастбище, покрытое ядовитой травой. И дальше своего носа не видите.

– Не перебарщивай, – осадила парня Амэя. – Ран просто в шоке. Как и я. Как и был бы на нашем месте любой другой человек.

– В таком случае можете уходить. Я ошибся насчёт вас. Думал, вы будете готовы меня выслушать.

– Нельзя быть готовым к тому, что твоё видение мира в корне поменяется за десять минут.

– А я вам его менял? Костёр поставил да про магию наплёл. Вдруг я вас тоже дурю?

– Нет. – Амэя вскинула голову. – Не дуришь.

– А лучше бы наоборот, – простонала Ран и обмякла. – Пусть это окажется дурным сном…

– Хуже вам уже точно не будет. Лишают магии целыми арками тех, кто для неё предназначен. Не дают устанавливать связи с другими народами. Заводить семьи друг с другом – нежелательно. Посещать незнакомые долины – вообще запрещено. А вдруг там в кустах сидят Песчаные? А вдруг они, нечистые, выберутся и прикончат вас всех, да?

Кеншин сверкнул тёмными глазами, после чего подул в середину костра. Тот сменил цвет на тёмно-синий.