Чужая измена

– Лишнее слово и ты покойник.

– Я могила, – заверяет Дима и бледнеет. Испугался собственных слов. – Мы ненадолго.

– Фомчик, – одергивает парня Ада. – Не выдумывай. Будем дышать природой, пока не надоест.

– Природе уже надоело, что ты ей дышишь, – откровенно хамит Наталья.

– Вы как хотите, а мы спать, – я тяну за собой Венди. – С Новым годом.

Веду Венди в ее комнату, вернее, она меня ведет. В доме деда ей отведены шикарные апартаменты. Три комнаты. Спальня, что-то типа гостиной и кабинетик, который больше походит на магазин игрушек. В углу сидит медведь со Венди ростом, на полках книжного шкафа стоят куклы всех мастей, в кресле устроились еще два медведя.

На столе горой навалены фломастеры известной марки, штук сто, и скетчбуки. Я хмыкаю, а Венди сжимает губы. Самолюбивая девчонка, а я, получается, вторгся в святая святых. Увидел, как девушка с пистолетом проводит свободное время. Рисует медведей с натуры? Или пейзажи, вид из окна?

– Это не мои игрушки, остались от прежних хозяев.

– Медведь зачетный, – я не тыкаю Венди носом в бирюзовую косынку на шее медведя. По краю вышито – доченьке Стелле.

Глава пятая. Бестолковые игры

Нелогично, но мне жаль Венди, оказавшуюся в этой неловкой ситуации. Не по своей вине оказалась, только кого это волнует. Я изо всех сил стараюсь не демонстрировать жалости, чтобы не усугублять неловкость. Венди врет, не желая моего сочувствия, но именно его и вызывает. Ловлю себя на желании защитить ее от Ады. От Коти, что ли, заразился?

– Я не стала выбрасывать игрушки, – пытается выпутаться Венди. – Возни много, толку никакого.

– Зачем выбрасывать, – сразу же соглашаюсь я. – В машинки, например, можно до пенсии играть. Можно я тоже поиграю? Исключительно после работы. Дело не пострадает.

– Играй. Не мое же, – отворачивается Венди.

Глупо скрывать. Это игрушки Венди. И дом тоже. Все это враки, что дед купил дом по случаю у кого-то и не знает хозяйских тайн. Если и купил, то для родителей Венди. Где они? Умерли? И мачеха явилась не просто так, а за своей долей от дома? Суть поисков частично проясняется. Нужны подтверждения, что дом записан на Венди? Скорей всего.

– Ты спишь в гостиной, – Венди тычет пальцем в диван.

– Как скажешь. Я могу уйти в комнату, где ночевал вчера. После того, как гости улягутся.

– Нет. Ада захочет скрасить твое одиночество.

– Ты ревнуешь? – я улыбаюсь, уверенный, что Венди кинется отрицать. Специально подначиваю.

– Еще чего. Не воображай себе лишнего. Просто не хочу скандалить. Она раскричится на весь дом о своей победе. Всех разбудит.

– Давай я уеду. Никаких тебе проблем.

– Есть куда? Ты же в розыске.

– Сниму дом в соседней деревне на несколько дней. Вернусь, когда Ада с Фомчиком уедут.

– Не стоят они таких хлопот.

– Фомчик твой бывший?

– Нет.

– Венди, я не вчера родился.

– Он знает, что ты не Алексей, – сдается Венди. – Может позвонить брату. Они сводные. Хотя Алексей же тебя сюда направил. А, ерунда все.

– Не позвонит, – я бросаю под кресло телефон. – Вряд ли он помнит на память номер брата.

– Украл, – ахает Венди. – Когда?

– Позаимствовал на время.

– С тобой опасно связываться.

– Пока мы в одной лодке, в одном доме, ты ничем не рискуешь. Но дело завершится гораздо быстрее и в твою пользу, если ты посвятишь меня в детали.

Венди вздыхает, а я неожиданно обнимаю ее. Прижимаю к себе, не обращая внимания на кулачки, которыми она упирается мне в грудь. Сам удивляюсь своему порыву, но, как обычно, сработала чуйка. Спасаешься, потом оцениваешь. Мы не закрыли двери в апартаменты на ключ и сейчас на пороге нарисовалась Ада.

Я не оборачиваюсь, достаточно приторного запаха духов. Можно передвигаться бесшумно, на цыпочках, только какой в этом смысл, если от тебя несет как от парфюмерной лавки. Венди порывисто обнимает меня за шею, чтобы позлить мачеху. И добивается нужного эффекта.

– Голубки прямо, – раздраженно бросает Ада. – Открой мою спальню. Могла бы и догадаться, что у меня нет ключей. Зачем все позапирала?

– Не твое дело, заперла, значит, было нужно, – Венди с вызовом смотрит на меня. – Сейчас открою.

Я умею расшифровывать чужие взгляды, целую Венди в теплые, сладкие после торта, губы. Сначала легко касаясь, потом с напором. Мелькает мысль, что могу вспомнить на вкус девушку, если был с ней близок. Но телесная память не отзывается. Любовниками мы со Венди не были. Жаль, что не были, многое бы объяснилось.

Подхватываю медведя и усаживаюсь с ним в обнимку на диван в гостиной Венди. Тайники часто делают в игрушках, но этот чист. Не видел раньше таких огромных, на заказ, наверно, изготовили. Порадовали дочку. А потом кто-то кому-то перешел дорогу и маленькая избалованная девочка лишилась своего уютного мирка.

Так начинаются все сказки. Жили ладно и складно, да не всем это нравилось. Не стало лада. А я вот зачастую на стороне тех, кому чужое хорошо поперек горла. Но и тем, кто хочет отомстить, я тоже помогаю. Завтра придется с нечаянным братцем потолковать. Мамы дружили, детки вместе играли и что дальше?

– Вот, – Венди приносит постельное белье. – Диван в твоем распоряжении.

– Лучше, наверно, в твоей спальне лечь, на полу.

– Нет, – ответ слишком поспешный.

– Сомневаешься в моей выдержке?

– В своей сомневаюсь. Прибью еще спросонья.

– Зато Вальтера ревновать не станешь. Он предпочтет со мной ночевать.

– Ладно. Надувной матрас есть.

Мы толкаем друг друга, я шутливо, Венди всерьез. Лупит меня подушкой. Предал ее Фомчик, а достается мне. Так всегда и бывает. Отвечают по счетам не должники, отвечают те, кто рядом. Сопливый пацан в школе дергал девочку за косички и портил тетрадки, но виноват муж. Ему приходится отдуваться за сопливого пацана, терпеть придирки. Сейчас мне приходится отдуваться за всех.

Поэтому я на Венди не досадую, не отвечаю всерьез. Даже не уворачиваюсь от ее ударов. Если могу хоть немного продлить ей детство и скрасить юность, то поддамся, промолчу. Котя рад будет. И Наталья. С ней бы тоже надо поговорить. Она основной источник полезной информации. Завтра улучу момент, чтобы Венди не слышала.

– Спокойной ночи, – Венди гасит свет и раздевается в темноте. Я все вижу, шторы полупрозрачные, а луна яркая. Венди смотрит на меня. – Не вздумай храпеть.

– Постараюсь, а то еще пристрелишь.

– Я тебя раздражаю?

– Ты меня веселишь, – говорю истинную правду и опять получаю подушкой по голове. Правду редко кто способен без злости воспринимать, вот и Венди еще не научилась.

– Гад ты, Горыныч.

– Гад Горыныч все равно что молоко молочное.

– Ты мне спать мешаешь.

– Муж и должен мешать жене спать.

– Ты мне не муж!

– Что ж Аде об этом не сказала?

– Иди сам скажи. Горыныч, – Венди рычит, а мне смешно. Представляю, как ее глаза сверкают от ярости. Меня это заводит.

– Хочешь мужиками поменяться с Адой? Димка ничего такой, симпатичный.

– Цену себе набиваешь?

– Моя цена нулевая, один чих не в ту сторону и налетят буйны молодцы по мою душу.

Венди не откликается, а жаль. Препираться с ней забавно. Чувствую себя молодым оболтусом. Можно спросить напрямик, чем я ей не угодил, на какую мозоль наступил в молодости, но не спрашиваю. Или сама проговорится ненароком, или косвенными путями узнаю.

Делать мне все равно нечего теперь. При бывшей мачехе Венди держит фасон, не хочет, чтобы я искал документы. А меня, наоборот, тащит в поиск. Я лежу молча, продолжаю рассуждать сам с собой. Если есть мачеха, значит, мама куда-то делась. Куда? Развелись родители? Увлекся отец молодой девахой? Но Ада не молода. Отсюда и антипатия? Месть за мать?

– Моя мама погибла в аварии, – шепчет вдруг Венди. – Мы ехали на машине и мама не справилась. Дождь начался, а она резко повернула. Нас выкинуло в кювет.

– Давно это случилось?

– Три года назад.

– Дом был на мать записан?

– Да. Было завещание. На меня. Оно пропало. Поэтому Ада настаивает на дележке. Ей от отца типа должно достаться.

– А нотариус? Или не регистрировали завещание?

– Дед говорит, что регистрировали. Только нотариус тоже в машине с нами была. Мамина подруга. Мать Димки. Мы поэтому с ним решили быть вместе. Поддерживали друг друга поначалу. Я доучивалась за границей. Вернулась, а тут Ада. Разом и отца охомутала, и Димку.

– Заковыристо. А Леха откуда взялся?

– Я же говорила. Из-за Димки он со мной. Пожалел.

– Не хочешь, не говори. Врать необязательно.

– Я не вру.

– Врешь. Но дело твое.

– Что опять тебе не так? – Венди резко садится на постели.

– Все так.

– Бесишь ты меня. Убила бы.

– Убивай, – я стаскиваю Венди за лодыжку на свой матрас. – Доставь мне такое удовольствие.

С минуту мы барахтаемся как два медведя, но силы неравны и Венди затихает в моих объятиях. Я жду, что она оттолкнет меня, уйдет на кровать, но строптивица лежит смирно. Наклоняюсь над ней, сдуваю прядку с лица. Кажется, мы поладили? Надолго ли? Я приподнимаю за подбородок ее лицо, чтобы заглянуть в глаза. Венди зажмуривается.

Скоро утро, вот-вот рассветет, первый день нового года. Мы могли бы гораздо приятнее провести время. Наши пикировки поднимают настроение, оттачивают остроумие, только у тела тоже есть потребности. Рядом, очень близко, лежит красивая девчонка, всего лишь в маечке и шортиках, считай, без ничего, а я изображаю сдержанность.

– Ты любил хоть раз? По-настоящему? Чтобы ничего не имело значения. Наотмашь.

– Непременно сейчас это надо выяснять? – вопрос Венди меня озадачивает.

Большинство людей, и не только женщины, предпочитают красивые слова, я готов сказать их, чтобы добавить романтики и нежности в наши объятия, но разговор явно вырулил не на ту дорогу. Не о красивых словах речь. Умные беседы о бывших гасят интим в зародыше. А неосторожные признания лишают козырей в будущем.

– Значит, не любил, – делает вывод Венди. Глубокомысленно так предъявляет малявка.

– Какая разница, любил или нет? – спрашиваю язвительно, хотя отлично понимаю разницу. И к чему все эти выяснения, тоже понимаю. У многих людей есть страх близости, а еще сама собой вспыхивает идея фикс, исцелить давние любовные страдания партнера собой. Только я не думал, что Венди из этой породы людей. Ей жертвенностью рановато увлекаться. – Сейчас есть ты и я.

– Это важно.

– Серьезно? Лежать с мужиком в обнимку и тащить в постель еще кого-то, пусть из воспоминаний, это важно?

– Ты вечно все испортишь. Опошлишь.

– Вечно? Мы знакомы пару дней, – я разжимаю руки. Момент упущен. Настаивать на сексе сейчас может только извращенец или бесчувственный болван. Хотелось бы думать, что я ни тот, ни другой. – Если у тебя уже накопились претензии, то я готов их выслушать. Валяй правду-матку прямо в мою пошлую харю.

– Нет у меня претензий, – огрызается Венди.

– Тогда спим? – я переворачиваюсь на другой бок. – Сладких снов, дорогая.

– Ты обиделся? На что? Что я такого обидного сказала?

– На что? – оборачиваюсь через плечо, правда не понимает или кокетничает? Может, сообразил все же, одумался? И вдруг до меня доходит, что Венди жутко смущается. Сжалась и смотрит как зверек, на которого замахнулись и вот-вот ударят. – Извещаю. В настоящий момент я никого не люблю. Никому не принадлежу. Штампа в паспорте не имею. Это ты хотела узнать? Или слов мало и паспорт тебе требуется предъявить?

– Я просто так спросила. Можешь не размахивать паспортом. Это не доказательство.

– Просто так. Ясно. Зачем тебе подобные сведения? Захотела уравнять наши статусы? Ты в отношениях, я в отношениях, небольшой финт и все довольны, – говорю и понимаю, что попал пальцем в небо. В отношениях, похоже, Венди по-настоящему и не была. Отсюда и жеманная робость, и вопросики на засыпку. Типичная идеалистка. – Леха тебе не муж? Вернее, фиктивный муж?

– Нормальный у меня муж. Лепишь тут ерунду, – Венди отодвигается, смотрит в окно. – Утро уже. Снег идет. Новогодняя погодка. И никакой радости.

– Вот именно, утро. Мы спать будем?

– Спи.

– Если документы не найдешь, чем это грозит? – я вздыхаю, какой тут сон. Будем собирать сведения. Все польза. – Кроме дележа дома с Адой, что еще? Не Ада ведь тебя пугает. На нее управу найти легче-легкого.

– Мне плевать на этот дом. Он мне осточертел. Дед попросил. Не откажешь. Я не в курсе его дел.

– Что ж ты врушка-то такая, – я смеюсь, шутливо щелкаю Венди по носу. – Или хочешь, чтобы я надолго у тебя завис?

– Ты сам приехал, я тебя не звала, – звучит забавно, Венди пытается оправдаться.

– Приехал сам, а оставила меня здесь ты.

– Зануда.

– Согласен. Без занудства ничего не найдешь, чужие секреты не раскопаешь. Так что я профи в занудстве. Золотой призер всех международных соревнований и олимпийский чемпион.

– Я заметила.

– А что еще заметила?

– Утро нового года и снег?

– Холодно.

– В моих комнатах нет никаких тайников?

– Тайников нет, но холодно.

– Ты знаешь, где тайник и помалкиваешь.

– Знаю, где три тайника. Как минимум.

– Ты неисправимый хвастун?

– Неправда и холодно.

– Ты от меня без ума, – выпаливает Венди. – Весь вечер пялился. И лапал.

– Теплее.

– Совсем чуть-чуть и ты мне нравишься. Я уважаю твои знания и опыт.

– Теплее. Спасибо, что не упомянула возраст.

– Что еще? Не знаю.

– На мне одни трусы, а ты в маечке. Мы лежим почти голые рядом и болтаем никому неинтересную чушь. А могли бы увлекательно провести время.

– Оу, ты нахал, – Венди краснеет, но не сбегает на свою кровать, даже не отодвигается.

– Нахал бы давно сделал то, ради чего парень и девушка ложатся вместе, а я сама невинность. Ой, прости, сел не на свой стул, невинность у нас ты.

Высказав предположение, я нависаю над Венди. Она смотрит на меня зло и беззащитно одновременно. И я понимаю, что не обижу ее. Ни сейчас, ни потом. Не стану соблазнять, распалять, играть на любопытстве. Возбудить неопытную девчонку не так уж сложно. Наговорить жарких слов, приласкать, потискать, чередуя нежность и нахрапистость, целовать, искушать. Любая поплывет.

Венди, к тому же, призналась, что я ей нравлюсь. И она мне нравится, мятежная и загадочная. Только проявился маленький нюанс. Я хочу, чтобы у нас была не только эта ночь, но и завтрашняя. Будущее было. Счастливое, безопасное и долгое. Несколько необычное, подозрительное даже, желание для меня. Про будущее обычно мне думать лениво. Я и не думал особо.

– Может тогда на кровать завалимся? Чего нам на полу тесниться? – спрашиваю, чтобы соблюсти глупые приличия. Хватаю Венди на руки, держу, надеясь, что она согласится устроиться с удобствами и продолжить нашу милую беседу. – Надувное ложе не самое безобидное, завтра тело будет болеть.

– Это неправильно, – бормочет Венди, опять не делая попыток освободиться.

– Как раз правильно. На фоне всего остального, так точно.

– Чего остального?

– Милого празднования нового года и как бы юной мачехи.

– Ты любую уболтаешь.

– Любую я не стал бы убалтывать.

– Давно ли стал разборчивым?

– Это что за выпад? – я кидаю Венди на кровать и не скрываю своего недовольства. Уже не первый раз эта девица выдает негативные оценки в мой адрес. Должны же быть причины. – Чему или кому я обязан за эти подколки? Не буду уверять, что я белая и пушистая овечка, хотя я она и есть, но за базар тебе ответить придется.

– Отвечу, – злится Венди. – А ты злоупотребляешь словами невинность и овечка. Неубедительно напрашиваешься на комплименты.

– Хорошо, я злой и коварный серый волк. Забрался к невинной овечке под одеяло и от нее, по замыслу, должны остаться только рожки да копытца. Странно, что овечка цела, хотя уже утро.

– Извини.

– Повторяешься, Венди. Или это уже не привычка, а характер? Сначала демонстрируешь недоверие, нападаешь не по делу, обижаешь, как с деньгами, а потом извините. И все в порядке? Ловко устроилась. Но ты не учла, что я не твой дед. Он потакал всем твоим капризам? Так, что ты берегов не видишь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.