Первозданная сила. Бег с горы

Хайдарали Усманов

Первозданная сила. Бег с горы

Желания и возможности

Раннее утро столицы Империи Суран встретило её жителей пробуждением от необычного ажиотажа. В предрассветной дымке, окутывавшей улицы, город уже начинал оживать. Весть о предстоящем невиданном состязании, разлетевшаяся вчера среди благородных, вызвала просто неуправляемую волну интереса. Упоминание о представителях Сект из Империи Шань, известных под названиями Благословенного лотоса и Парящего журавля – и их поединке с мастером, что продемонстрировал техники Пламенного Феникса, стало едва ли не главной темой всех светских разговоров. Так что буквально с первыми лучами солнца все улицы, ведущие к Академии магии, наполнились людским гулом и звоном экипажей. А возле ворот Академии собралась огромная толпа, в которой смешались представители всех слоёв аристократии. Многочисленные дворяне, прибывшие из соседних провинций и даже из других стран, толпились у массивных ворот, украшенных символами стихий. Стражи Академии, одетые в длинные, пропитанные магической силой мантии, с трудом сдерживали этот наплыв, создавая узкий проход для посетителей. Толпа была шумной, нетерпеливой и постоянно двигалась.

– Освободите дорогу, вы задерживаете процесс! – Звучали яростные возгласы самых разных разумных. – Давайте уже, пропускайте!

– Я приехал за три дня пути, чтобы увидеть это, как вы смеете меня толкать?! – Орал какой-то дворянин, который хотел было проехать на территорию столичной Академии прямо на своей карете. – Что за унижение?

– Какой позор! – Вопил другой, едва не попав под ноги его лошадей. – Столица, а такой беспорядок!

Некоторые благородные пытались пролезть вперёд, размахивая гербами своих родов, надеясь на особое отношение, но стражи Академии были непреклонны.

– Все равны перед законом Академии! – С достоинством, и с трудом сдерживая брезгливость, отвечали они на все эти вопли. – Проход осуществляется только после оплаты! И только по указанному проходу! Кто попытается пройти в сторону от выделенного коридора, сразу же будет препровождён прочь с территории Академии!

Маги-преподаватели, стоящие за воротами, наблюдали за происходящим с подчёркнутым спокойствием. На них были официальные мантии, вышитые эмблемами их специализаций, и каждый из них держал в руках специальный артефакт для регистрации входящих. За небольшими столами, украшенными магическими сферами, преподаватели принимали плату за вход – только чистое золото, без исключений.

– Тридцать золотых монет! – Негромко произнёс один из магов, приняв от дворянина аккуратно упакованный мешочек. – Следующий!

Очередь двигалась медленно, что и вызывало у многих собравшихся здесь сильное недовольство. Дворяне пытались препираться, но маги оставались невозмутимыми. Некоторые из них даже позволяли себе едва заметные улыбки, наблюдая за суетой перед собой.

– Невероятно, сколько людей готовы платить, чтобы увидеть это… – Коротко и с явной насмешкой заметил один из магов, обернувшись к своему коллеге.

– Ещё бы! Они пришли не просто ради зрелища. – Тут же коротко усмехнувшись в ответ ответил другой, лениво принимая очередную плату. – Ведь для них всех это шанс быть свидетелями столкновения культур и магических школ, Не говоря уже обо всём остальном.

Особенно выделялись богато одетые аристократы, прибывшие в роскошных каретах, старательно отделанных серебром и золотом. Они выходили из своих экипажей с видом превосходства, ожидая, что их пустят первыми, но оказывались в одной очереди с остальными. Некоторые в знак недовольства отпускали колкие комментарии, но, понимая бесполезность споров, покорно доставали свои кошели. А вокруг всей этой толпы суетились торговцы. Они разносили горячие напитки и лёгкие закуски для тех, кто ожидал своей очереди. Шумливые мальчишки предлагали покупателям скамейки и мягкие подушки, чтобы облегчить ожидание. Между тем, у самых ворот Столичной Академии постепенно начали появляться магические эмиссары из соседних стран – их яркие одежды выделялись на общем фоне. Они не входили в общую очередь, а, пользуясь своими статусами, направлялись прямо к столам магов-преподавателей, объясняя, что прибыли по приглашению самого руководящего состава Академии. И этот факт сильно нервировал всех остальных. Так что постепенно толпа становилась всё менее организованной. Крики недовольных усиливались, некоторые пытались прорываться без очереди, но стражи использовали магические барьеры, чтобы пресечь попытки зарождения хаоса.

– Успокойтесь! – Наконец-то громогласно произнёс один из старших магов, усиливая голос специальным плетением. – Ваши монеты мы примем, но беспорядка не допустим. И кто будет виновен, вообще никуда не попадёт! Даже не смотря на деньги!

Но несмотря на всё недовольство собравшихся, золотые монеты текли рекой. День обещал быть долгим и богатым как на доход и на события как для Академии, так и для тех, кто надеялся стать свидетелем того, что войдёт в историю.

Солнце ещё не успело подняться высоко, когда по шумным улицам столицы, словно величественная река, начала двигаться процессия представителей Сект из Империи Шань. Собравшиеся перед воротами Столичной Академии магии люди расступались перед ними, словно перед приближающимся вихрем, не столько из уважения, сколько из смеси любопытства и трепета. Само это шествие мастеров было весьма достойным зрелищем, которое захватывало дух. Во главе процессии шли ученики и подмастерья, чьи простые, но изящные одеяния символизировали их скромное место в иерархии Сект. Их мантии были неброскими, выполненными в мягких оттенках голубого и зелёного для представителей Секты Благословенного Лотоса и серебристо-серых для адептов Парящего Журавля. Подмастерья двигались с видимым почтением, опустив глаза и не позволяя себе ни одной лишней эмоции, но их спины оставались выпрямленными, а движения – точными и отработанными, что выдавало их строгое обучение. Следом за ними шли мастера. Эти люди держались гордо, их одежды блистали яркими цветами и изысканными узорами, которые говорили о личных достижениях каждого. Среди них выделялись магические артефакты, украшавшие их пояса или плечи, – символы их навыков и статуса. Многие из них казались сосредоточенными, устремив взгляды вперёд, но между ними и учениками была ощутима разница: мастера сдерживали ауру силы, идущую от них, словно они привыкли подавлять свои возможности ради общественного порядка.

Однако внимание всех собравшихся было приковано к представителям высшего ранга, которые шли в этой процессии в самом конце. Младшие старейшины шли чуть поодаль, обособленно от основной массы мастеров, словно подчеркивая своё превосходство. Их движения были лёгкими, почти плавными, как у существ, не знающих ни усталости, ни сомнений. Одежды младших старейшин отличались богатством, обильно украшенные тончайшей вышивкой и драгоценными нитями, которые на солнце отливали радужными переливами. Они несли себя с явным достоинством, их лица излучали снисходительное спокойствие, будто всё вокруг было ничтожным в сравнении с ними. И наконец, замыкали всю эту процессию две фигуры Старейшин – по одной от каждой Секты. Их появление было подобно явлению богов. Каждый из них двигался с достоинством, словно он несёт в себе всю мудрость своих предков. Старейшины Парящего Журавля и Благословенного Лотоса были воплощением величия своих организаций. Один, закутанный в одежду цвета рассветного неба, с длинными серебряными волосами, словно олицетворял небесную гармонию, другой, в тяжёлых мантиях цвета густой зелени, казался воплощением земли и её незыблемой силы. Их лица были спокойны, но холодный блеск глаз выдавал постоянное наблюдение за всем вокруг. Но, несмотря на всё это показное внешнее спокойствие, между представителями двух Сект чувствовалось напряжение. Их движения не пересекались, взгляды не встречались, но внимательные наблюдатели могли заметить скрытую враждебность. Похоже, что старая неприязнь двух школ, чьи учения и философии вступали в вечное противоречие, едва не прорвалась наружу. Тем не менее, здесь, в столице Империи Суран, представители Сект делали всё возможное, чтобы сохранить видимость сдержанности.

Когда эта процессия подошла к воротам Академии магии, маги-преподаватели и старшие студенты уже стояли в оцеплении, готовые принять столь почётных гостей. Преподаватели в своих строгих мантиях внимательно следили за каждым движением, создавая магические барьеры и проверяя каждого подходящего на предмет угроз. Но перед лицом этой величественной процессии даже строгая охрана не посмела задерживать их. По мере приближения, маги осторожно снимали барьеры, расступались, приветственно складывая руки. Один из преподавателей, самый старший из присутствующих, сделал шаг вперёд и поклонился Старейшинам.

– Великие мастера Сект, Столичная Академия магии Империи Суран приветствует вас! – Сказал он, стараясь вложить в голос одновременно уважение и достоинство. – Вас уже ждёт ваша трибуна на полигоне.

Представители Сект безмолвно кивнули в ответ, и двинулись дальше. Их движения были точными и плавными, словно они заранее знали маршрут. На полигоне для них была выделена отдельная, возвышенная трибуна, украшенная знаменами с символикой обеих Сект. Она находилась в тени древнего магического дуба, чьи ветви создавали естественный навес, защищая от лучей солнца. И как только эта солидная процессия достигла трибуны, ученики и подмастерья заняли задние ряды, мастера разместились перед ними, младшие старейшины расположились по бокам, а Старейшины заняли центральные места. Их присутствие казалось живым воплощением силы их Сект, и толпа, наблюдавшая за их шествием, охнула от восхищения. А когда их сцена была полностью готова, им оставалось только дождаться того самого момента, когда на поле появится тот, чьё имя уже стало легендой в этом городе, тот самый молодой мастер техник Пламенного Феникса.

Гул в толпе, что всё также старалась штурмовать главные ворота Академии слегка стих, когда вдалеке послышались звуки труб. Это кортеж Императорской семьи правящей династии тоже приближался к Академии магии. Как только его длинный силуэт обозначился на горизонте, стоявшие на воротах маги-преподаватели быстро среагировали, организовав пространство для проезда. Гвардейцы Императора в блестящих доспехах с символикой Империи Суран начали энергично расчищать путь, оттесняя горожан и благородных, которые не могли скрыть своего любопытства, и даже определённого недовольства, демонстрировать которое они просто не могли. Так как во главе этой процессии ехал сам Император Адальберт. Его высокая фигура, облачённая в богато украшенный мундир глубокого пурпурного цвета, выглядела весьма внушительно. На груди Императора блестели ордена и знаки отличия, символы его власти и заслуг. Лицо Адальберта было спокойным, но взгляд – пронизывающим, словно он видел насквозь каждого, кто попадался ему на пути. Даже издали было видно, что его аура силы и уверенности заставляла толпу расступаться перед ним, не смея задерживать его движение.

Рядом с Императором, чуть позади, ехала его дочь, принцесса Елена, молодая и хрупкая. Её платье нежно-голубого цвета было украшено серебряной вышивкой в виде птиц, символизирующих её высокое происхождение. Она слегка сутулилась, будто смущённая вниманием толпы, и иногда неосознанно касалась брачного браслета на правой руке – тонкого, но изысканного изделия, украшенного драгоценными камнями и золотом. На её лице читалось лёгкое волнение, и взгляд то и дело скользил по толпе, словно она искала кого-то. Её мужа, того самого знаменитого мастера техник Пламенного Феникса, рядом не было, и это лишь усиливало её тревогу. А чуть позади ехал принц Георг, младший сын Императора, студент Академии магии. Его форма, выполненная в тёмно-синих тонах с золотыми акцентами, подчёркивала статус члена Императорской семьи. Принц выглядел сосредоточенным, но старался сохранять спокойствие и уверенность, которая так требовалась ему в этот момент. Его задача была не из лёгких – сопровождать высокородных гостей из далёкой Империи Шань, а именно двух восточных принцесс и их немногочисленный эскорт. Так как сразу за ним следовала принцесса Аёнг, его невеста. Её утончённое лицо с правильными чертами излучало холодное спокойствие, но внимательный взгляд мог заметить лёгкий оттенок напряжения в её тёмных глазах. Она была одета в платье традиционного восточного кроя, выполненное в глубоких оттенках красного и золотого. Её движения были грациозны, словно она скользила, не касаясь земли, а каждое её слово или жест излучали достоинство и строгость. Рядом с ней шла её старшая сестра, четвёртая принцесса Мюнбёль, более лёгкая и непринуждённая в своих манерах. Её платье, нежно-розового цвета с узорами сакуры, подчеркивало её жизнерадостную натуру. Она смотрела по сторонам с живым интересом, время от времени обмениваясь тихими словами с сестрой. В её глазах читалась смесь своеобразного восторга и любопытства. Их эскорт состоял из немногочисленных воинов и слуг, которые двигались с выправкой и точностью, присущими представителям далёкого восточного государства. Их лица оставались бесстрастными, но аура силы, исходящая от них, была ощутима даже для тех, кто находился на значительном расстоянии.

Этот роскошный кортеж медленно приближался к воротам Академии, и толпа замерла в ожидании. Маги – преподаватели быстро расступались, отдавая честь Императору, его семье и их гостям. А когда они миновали магические барьеры и оказались на территории Академии, гвардейцы сформировали живой коридор, чтобы провести их к почётным местам на трибуне. Император Адальберт молча осматривал окружающих, оценивая лица и обстановку. Елена всё так же еле заметно касалась браслета, пытаясь успокоиться. Принц Георг, стараясь выглядеть безупречно, поддерживал беседу с Аёнг, а Мюнбёль время от времени перекидывалась взглядами с магами и студентами, которых она явно находила забавными. А когда процессия заняла своё место, напряжение в толпе достигло своего пика. Все знали, что впереди их ждёт нечто грандиозное. Представители Сект, Императорская семья, восточные гости – всё это предвещало день, полный интриг, магии и, возможно, великих свершений.

После того как кортеж Императорской семьи исчез за воротами Столичной Академии магии, толпа собравшихся перед воротами этого учебного заведения благородных словно потеряла рассудок. И всё только потому, что все они уже понимали тот факт, что время близится, и состязание вот-вот начнётся. А они, ещё находясь за пределами Академии, были отрезаны от возможности занять места на трибунах. Это вызвало бурю паники, алчности и безудержного стремления к лучшему месту – и не столько ради зрелища, сколько ради возможности попасть в поле зрения Императора. Именно поэтому вся эта толпа закипела, словно огромный котёл. Провинциальные дворяне, недавно поднявшиеся на новый уровень благородства благодаря экспансии Империи, толкались локтями, стараясь проложить путь сквозь плотно стоящих людей. Их пышные наряды, украденные или выкупленные у модных столичных портных, выглядели столь же аляповато, как и их манеры. Камзолы, обильно украшенные вышивками в форме гербов и монограмм, местами блестели от криво пришитых драгоценных камней. Но если при слабом свете свечей они могли сойти за признак богатства, то при ярком утреннем солнце их искусственность и дешевизна бросались в глаза. Дамы, сопровождавшие своих мужей или братьев, оказались ещё более заметными участницами этой хаотичной сцены. Они шли, изо всех сил стараясь сохранить хотя бы видимость достоинства. Их громоздкие платья, расшитые золотом, украшенные рюшами, кружевами и бисером, чуть ли не застревали в щелях мостовой. На шеях женщин поблескивали массивные ожерелья, инкрустированные большими, но не всегда качественными самоцветами. Куда более значительные дамы носили серьги, столь длинные, что те едва не касались плеч, а их причёски – сооружения из сложных плетений, лент и диадем – угрожали обрушиться при каждом неловком движении.

– Убирайтесь с дороги! – Взвизгнула одна дама, размахивая кружевным платком, пока её спутник – полный мужчина в зелёном камзоле, украшенном гербом, который никто не узнавал, старательно пытался буквально протиснуться вперёд, толкая впереди стоящих людей.

– Вы наступили на моё платье! – Возмущённо воскликнула другая женщина, одёргивая пышный подол и бросая гневные взгляды в сторону молодого человека в слишком узких штанах и ярко-оранжевом камзоле, который даже в этом хаосе умудрился держаться самоуверенно. Тем более, что вся эта толпа теснилась к воротам Академии, где маги-преподаватели пытались сохранить хотя бы подобие порядка.

– По одному! – Раздавался резкий голос седовласого мага, державшего в руках магический посох, сверкавший зелёным светом. – Если вы продолжите толкаться, я заставлю всех вас ждать!

Но слова его тонули в общем шуме. Один из студентов старших курсов, пытаясь помочь своему наставнику, начал взимать плату за вход, размахивая небольшой чеканкой и выкрикивая:

– Тридцать золотых за вход! Очередь влево, остальные ждут!

Но это заявление вызвало новую волну недовольства. Одни пытались протестовать, другие готовы были платить, чтобы лишь поскорее попасть внутрь. Мешочки с монетами меняли владельцев с завидной скоростью, звон золота едва заглушал шум толпы. А тем временем те, кто уже добрался до ворот, спешили вперед, стараясь оказаться ближе к трибунам, и если не занять место рядом с Императором, то хотя бы ближе к почётным гостям из Империи Шань. Это вызывало новую волну толкотни:

– Я из рода Вельштейн! Дайте пройти!

– Ваш род никому не известен! Это место для истинных благородных! – Звучало в ответ с неменьшим апломбом. А самые отчаянные попытались было прорваться даже без оплаты, что заканчивалось магическим щитом, поднятым одним из преподавателей. Одного такого наглеца развернули силой, под крики и смех окружающих. Толпа же продолжала густеть, волнение и раздражение возрастали. Но несмотря на все неудобства, в их глазах горел огонь надежды. Надежда быть замеченными Императором или его семьёй. Они не зря готовились – не зря утопили свои скромные состояния в платьях, камзолах и украшениях. Ведь если не сегодня, то когда ещё судьба предоставит им шанс попасть на глаза венценосному разумному? Так что каждый был готов бороться за место под солнцем, за крохотный миг внимания, способный изменить жизнь.

Внутри стен Академии магии хаос толпы продолжился с новой силой. Как только люди прорвались на трибуны, началась не менее ожесточённая борьба за лучшие места. Дворяне, пышно одетые в своих камзолы и платья, как птицы с яркими перьями, толкались и переглядывались с недовольством, едва сдерживая свои эмоции. Каждый хотел оказаться как можно ближе к балкону, где располагалась Императорская семья, чтобы быть замеченным, услышанным или хотя бы мелькнуть в поле зрения.

– Что за безобразие! Это место принадлежит роду Штюрм! – Возмущённо произнёс пожилой мужчина в пурпурном камзоле, украшенном гербом с молнией, угрожающе размахивая тростью.

– Вашему роду? Вы наверняка ошиблись, господин! Это место закреплено за домом Равенфельд! – Ответил молодой человек, в котором узнавались манеры провинциального дворянина, хоть он и старался говорить с показным достоинством. И эта ссора едва не переросла в открытый конфликт, но, уловив приближающиеся шаги патруля Императорских гвардейцев, оба мгновенно смолкли. Их лица побагровели от сдерживаемой ярости, но, не желая рисковать быть выдворенными за пределы трибун, они разошлись, хотя каждый продолжал бросать убийственные взгляды на соперника.

– Ты говорил, что места ближе к Императору! – В другом углу трибун молодая женщина в ярко-синем платье, расшитом серебряными нитями, тихо шипела на своего супруга. – А это – даже не трибуна, а задворки!

– Дорогая, я сделал всё, что мог! – Пробормотал в ответ на такие претензии её спутник, явно не понимая, как утешить её в этом смятении. Хотя некоторые благородные пытались действовать более настойчиво, занимая уже занятые места и извиняясь столь громко, что это звучало как насмешка:

– Простите, сударь, должно быть, это недоразумение, но здесь должно было быть наше место!

Зачастую дело доходило до едва сдержанных угроз.

– Вы хотите спорить с представителем рода Зильберберг? – Тихо, но угрожающе спрашивала одна дама, не желая поднимать шум, но ясно давая понять, что её родовое имя весомее. И хотя многие дворяне явно чувствовали себя униженными, оказавшись вдали от Императора, они не осмеливались выражать недовольство громко. Императорские гвардейцы, высокие и крепкие мужчины в сверкающих кирасах, медленно патрулировали трибуны, их взгляды скользили по толпе, выискивая нарушителей. Их присутствие действовало отрезвляюще. Никто не хотел быть пойманным на нарушении порядка и выгнанным с трибун.

– Тише, тише, не привлекайте внимания! – Шептал кто-то, одёргивая особенно эмоционального спутника. Тем не менее, напряжение витало в воздухе. Особенно среди новых дворян, прибывших из недавно присоединённых земель. Они чувствовали себя ущемлёнными, видя, что старые, именитые рода занимают места ближе к Императору, а их отправили куда-то на крайние ряды. Женщины поправляли свои причёски и украшения, мужчины – перья на шляпах и вышивки на камзолах, все старались выглядеть как можно достойнее, несмотря на пыльные и тесные места. Однако внутри каждого кипела обида и злость, которую приходилось прятать за холодными улыбками.

И всё же, несмотря на толчею и ругань, все знали: лишь одно неверное слово или движение – и гвардейцы примут меры. Кто-то из них уже холодно смотрел на смущённую даму, которая, в отчаянии толкнув соседку, пыталась объяснить, что её место явно лучше. Другой дворянин с явным страхом вернул соседу кинжал, почему-то выпавший из-за его широкого пояса во время ссоры. На трибунах уже постепенно воцарилась нервная тишина, которая казалась громче любого шума. Каждый был поглощён собственным недовольством и борьбой за внимание Императора, но, боясь быть замеченным не с лучшей стороны, старательно изображал благородство и терпение. Ведь этот день для Империи Суран явно был весьма значимым? Иначе почему возникло такое столпотворение народа именно здесь и сейчас? Тем более, что представители Императорской семьи, несмотря на всё усиленное к ним внимание, сейчас старательно дистанцировались от благородных, которые всё норовили вылезти перед их очи, таким образом рассчитывая всего лишь показать сам факт своего присутствия поблизости от них. И уже доходило даже до некоторых столкновений. Что, по сути, показывало всех этих самых дворян не в лучшем свете.

Тем более, что та же принцесса Елена, сейчас вела себя немного нервно. Было заметно, что эта благородная девушка довольно сильно волнуется. Время от времени поправляет на себе украшения, словно стараясь держать марку, но при этом с волнением поглядывая на полигон, где можно было даже заметить появление какого-то молодого паренька, явно заинтересовавшего девушку. Так как-то сразу напряглась, и только после напоминания Императора, присела в выделенное ей кресло. При этом она даже не смотрела на стол с закусками и вином, которые тут же начали предлагать ей на перебор стоявшие поблизости слуги. Этот молодой паренёк действительно выглядел как-то немного странно. Он был одет в обычный охотничий костюм. Видимо, это было его привычная одежда? Поэтому он и не стал размениваться на какие-то глупости. При входе на полигон он снял с себя буквально все амулеты. Какие только были. Кроме одного. который имел явно своеобразные маскирующие свойства. Но не защитные, и не атакующие.

Его же противники в этот момент готовились к столкновению весьма серьёзно. Старейшины Сект собрали вокруг себя представителей своих организаций, и принялись им буквально вдалбливать в голову, что и как им предстоит сделать. Главное, чтобы продемонстрировать всё своё мастерство на максимально возможном уровне. Учитывая потенциальную опасность от подобного противника, которого они смогли заманить на полигон только обещанием довольно больших и богатых подарков победителю, которые сейчас находились поблизости от Императора Адальберта в достаточно большом, и покрытом различными защитными рунами сундуке, эти индивидуумы явно проигрывать не собирались. Да и какой смысл устраивать подобное противостояние, если с самого начала думать о проигрыше? Тут всё было немного по-другому. Эти люди точно рассчитывали, если уж не на полноценную Победу, то хотя бы на ничью? Хотя заранее обговорили ещё и тот факт, что против этого молодого парня они будут выходить на поединок отнюдь не в одиночку. В этот раз они решили попробовать столкнуться с этим парнем сразу по двое или трое. Если не больше.

Но в первую очередь должны были выйти пятеро подмастерьев, которые принадлежали к Секте Благословенного лотоса. И все те, кто находился поблизости, и могли слышать некоторые слова, которыми иногда обменивались с Старейшинами двух Сект. Они спорили. Старательно спорили о том, кому именно должен принадлежать этот разумный. Именно что принадлежать. И всё только по той причине, что они даже не пытались рассматривать тот факт, что у него могут быть собственные желания и интересы. Словно он какая-то вещь или добыча. И сейчас среди этих одарённых, которые старательно толпились поблизости, только одна молодая девушка не сводила с этого необычного парня своего задумчивого взгляда. Она сейчас явно что-то усилено обдумывала, видимо, пытаясь просчитать его будущие действия. Сам же этот парень вёл себя вполне спокойно и как-то даже равнодушно. Иногда могло даже показаться что ему сейчас было… Просто скучно? Он спокойно стоял на полигоне, ожидая пока к нему на поле выйдут те, кто был явно недоволен проявлением силы с его стороны. И даже не смотрел по сторонам. Только иногда можно было заметить то, как его задумчивый взгляд, время от времени, возвращается к тому самому балкончику, на котором находилась сейчас Императорская семья. И его задумчивый и даже рассеянный взгляд сталкивался с внимательным взглядом волнующейся принцессы. которая практически сразу улыбалась, словно пытаясь его поддержать. В этот момент на лице парня можно было заметить также появляющуюся задумчивую улыбку. Хотя, по сути, он явно не пытался как-то заигрывать с принцессой Империи. Но девушка буквально воспряла духом после того, как заметила такую реакцию с его стороны. Сам же этот молодой паренёк словно продолжал о чём-то думать. И когда наконец-то первая группа одарённых, в виде сразу пяти подмастерьев Секты Благословенного лотоса, вошли на выжженое поле полигона, решительно встряхнул кисти рук, словно разминая их перед боем.