Ревизор: возвращение в СССР 31

– А сейчас что, тоже нестабильное? – раздражённо спросил главный инженер. – Не пудрите мне мозги! Ищите!

***

Воспользовавшись тем, что у меня появилось окно, решил потратить вторую половину дня на себя. Поехал, сначала, на стрельбы, а потом собрался на тренировку.

Рассказал Догееву, что скоро у него таких любителей, как я, заметно прибавится.

– Знаю, – рассмеялся он. – Это я сам Евдокимову, как бы, и предложил.

– А, ну тогда я спокоен, – улыбнулся я.

На майские праздники мы поехали в деревню. Жуков доложил, что завёз уже материалы и выделил людей ко мне на объект. Алироевы тоже не усидели дома, Ахмаду было очень интересно посмотреть, как работают профессионалы, да и помочь надо с посевной. Они взяли к себе в машину ещё и Гришу с Родькой.

У Загита первое и второе мая выходные, попросил его присмотреть за нашими животными и погулять с Тузиком.

У наших ворот стоял маленький автобус. Жуков ещё вчера прислал к нам шесть человек и бригадира. Никифоровна рассказывала, что вчера Трофим с Егорычем всё порывались им помогать, но, в конце концов, бригадир вежливо попросил их со стройплощадки. Они работали, пока не начало темнеть, на ночь уехали, а утром к девяти опять уже были тут. И работали, по отзыву наших мужиков, хорошо, на совесть. Особенно их впечатлил один из рабочих. Не такой и массивный, среднего роста, он махал лопатой, как экскаватор. Практически без остановки копал землю кубами. Еще трое с ним копало, но как бы не половину земли из траншеи под фундамент он один достал…

У бабушки и Никифоровны началась весёленькая пора. Они же не могли оставить работяг голодными, и вчера, и сегодня готовили им обед целыми кастрюлями.

Мы с Ахмадом и Гришей присоединились к Егорычу и Трофиму в качестве наблюдателей. Бригада работала слаженно, без лишних движений. Арматуру уже тоже завезли, и я проверил, даже не ржавую. Это хорошо, а то на ржавой арматуре фундамент не такой и прочный будет. Хотя… Учитывая, что баня легкая, тут все равно запас прочности будет солидный. Может, и с перебором, как мне уже не раз говорили, но я не настроен экономить. Деньги на материалы есть, строители вообще работают не за мой счет, пусть уж все будет по самым высшим стандартам. Тем более при такой глубине фундамента, если вдруг захочется, можно будет потом полы снять, дыру в стяжке пробить, да еще и погреб сделать. Пока что предлагал, но сказали, что не надо. Но кто его знает, как там в будущем дело обернется?

– Н-да, им помогать, только мешать, – заметил я.

– Это точно, – заметил Егорыч. – Сегодня, посмотри, похоже, к вечеру уже траншею под фундамент закончат!

Вскоре к нам присоединились Михайлов и его молодой зять. Потом ещё подошли деревенские. Мы все, как заворожённые, наблюдали за чужой работой.

– На три вещи можно смотреть бесконечно, – вспомнил я, – на текущую воду, на открытое пламя и на то, как работают другие.

Народ поржал, но расходиться никто и не думал.

– Неужто выкопают сегодня? – удивлённо спросил кто-то из соседей.

– Так их сколько, – ответили ему, – как муравьи вон…

А зрителей всё прибавлялось. И строители разошлись не на шутку, изредка поглядывая в нашу сторону. Кто-то резал арматуру, кто-то доски пилил, кто-то колотил щиты на опалубку, остальные копали и вывозили тачками грунт в конец участка.

– А что там такое будет? – спросил я Трофима.

– Да ничего не будет, подымем немного уровень, а то там место низкое, долго сохнет весной. Трактором разровняем потом и всё.

– Склеп там лучше сделай, – посоветовал кто-то из соседей.

– Фамильный? – спросил Ахмад.

– Да под заготовки, склеп же…

А, точно. Слышал что-то такое… Полуутопленное в земле строение, почти что погреб, с земляными стенками. Ну да, чего теперь хватает в том конце участка, так это земли.

Тут пришла машина с колодезными кольцами. Их разгрузили и к нам подошёл бригадир уточнить, где копать септик? Посовещавшись, приняли коллективное решение сделать его за баней.

У деревенских челюсти попадали. Местные, в лучшем случае, копали за баней неглубокую яму и выводили в неё трубу. Септики копать тут было не принято. Ну а я, опять же, настоял на септике в четыре метра глубиной.

Ближе к часу Никифоровна вышла на крыльцо и постучала черпаком по пустой кастрюле.

– Обед! – проорал Трофим, приложив ладони ко рту.

***

Во вторник жена подняла Фирдауса пораньше и они поехали к её институту. У Фирдауса не было опыта участия в таких мероприятиях, но жена настояла, сказала, что будет весело. Ладно, почему бы и нет? Тем более, она в последнее время была такая загруженная учебой, что он только диву давался. Взялась еще два языка изучать самостоятельно… Он и не знал, когда они познакомились, что она такая трудолюбивая, и испытывал к ней сейчас большое уважение. Другая бы, выйдя замуж за богатого иностранца, ничего бы не делала, а Диана – молодец! Фирдаус гордился ей – сколько его друзей намекало ему, что его девушка, узнав, сколько у него денег, потребует тут же слуг нанять и есть только в ресторанах. Нет, она еще и периодически что-то готовить дома умудрялась! Иногда он сам ее от плиты отгонял, видя, насколько она уставшая пришла, и вез в ресторан…

Для него, как для иностранца, пару лет было не очень понятно, что это за праздник такой, тем более его еще и переименовали в 1970? Но со временем ему объяснили. Ну да, в социалистической стране это должен быть один из главных праздников. Что приятно, прекрасное настроение окружающих вдохновило и его, хотя он и был богатым капиталистом и эксплуататором, явно не соответствуя определению участника этого праздника. Радостные лица сокурсников Дианы заразили его ожиданием чего-то необыкновенного. Ему вручили красный флаг, а Диане большую розовую гвоздику из бумаги.

– Все помнят, что теперь Первомай называется «День международной солидарности трудящихся»? – спросил доцент их кафедры, сопровождающий группу. – Из колонны никому не выходить! Все слышали?

Минут двадцать они ещё стояли, уже выстроившись в колонну, потом медленно пошли, сливаясь с другими коллективами. Заводские коллективы сопровождали автоплатформы с праздничными инсталляциями. В некоторых колоннах на них был человек с аккордеоном. Люди шли под музыку и пели песни.

Фирдауса не покидало ощущение, что он попал на праздничный карнавал. Радостные лица людей, счастливые улыбки, бумажные цветы, надувные шары, ветви с бумажными цветами, имитирующими цветущие яблони, флаги и транспаранты сливались в единую красно-розово-белую волну.

В колоннах трудовых коллективов встречались люди с детьми. Фирдаус с лёгкой завистью смотрел на отцов, несущих на плечах своих малолетних отпрысков. Столько счастья и радости в детских глазах трудно себе представить.

Чем ближе подходили к Красной площади, тем чаще их то притормаживали, то пускали чуть ли не бегом, кто-то регулировал движение колонн по улицам города. И делал это так ловко, что не образовывалось ни заторов, ни столпотворений. Фирдаус поразился слаженности работы организаторов демонстрации. По Красной площади параллельные ряды колонн проходили с одинаковой скоростью.

Какая колоссальная работа, – восхищался Фирдаус про себя и непроизвольно улыбался, охваченный общим восторгом.

***

Лично у меня перерыв на обед немного затянулся. Сидел с детьми, пока женщины посуду мыли. Потом мы с женой вышли погулять с детьми. А строители фигачили, пока опять смеркаться не начало. Потом они все дружно отправились к нам на озеро отмываться.

Когда они уже уехали, мы с мужиками обошли стройплощадку. Траншеи были уже выкопаны, арматура перевязана и установлена в них, а сверху установлены щиты сорок сантиметров в высоту. В одной части подготовили всё под стяжку. Вынули грунт сантиметров на тридцать, засыпали щебнем и песком и связали арматуру на двух уровнях под стяжку. Они и утрамбовали песок с гравием, и пролили его водой. Мне очень понравился их подход к делу.

Глава 4

Подмосковье. Коростово.

На следующий день почти одновременно с автобусом строителей пришёл и бетоновоз. Примитивная система, бочка-цистерна, установленная под уклоном, и бетон самотёком вытекает.

Три машины приходили одна за другой. На обед не прерывались. Зевак было ещё больше, чем вчера. Часам к четырём только закончили, разровняли. Работяги отправились на озеро, а потом уже только сидели у нас до шести, отдыхали. Никифоровна самогонки своей выставила две трёхлитровых банки. Накрыли, короче, поляну мужикам.

Потом уже когда они уехали, деревенские ходили вокруг полных бетона щитов, и недоумённо чесали репу, поражаясь, как быстро сработали строители. За пару дней вырыли такой глубокий фундамент, подготовили щиты, установили арматуру, и за один день залили?

Наши мужики выходили на крыльцо курить, слышали эти разговоры и передавали нам.

– Это ещё что, – улыбался я. – Интересно, что они будут говорить, когда нам сруб также быстро соберут?

– Я уже и печника пригласил, – довольно улыбнулся Трофим, поглаживая свои шикарные усы.

Жаль было уезжать, но завтра всем на работу.

– В следующую субботу обязательно приедем, – пообещал я.

***

Москва.

Капитан КГБ Орешкин долго думал, что ему предпринять в отношении Анны Юрченко. В том, что импортная линия не случайно сломалась, он уже не сомневался. Он сразу заметил странные взгляды Озерова на Юрченко и догадался, что тот её подозревает.

Вот не зря он чувствовал, что будут от этой девчонки проблемы! Рано расслабился… И что делать? Доложить руководству о факте саботажа, опираясь только на подозрительные взгляды одного из комсомольцев? Нет, надо доказать это, а еще лучше взять с поличным вредителя. Это очень хорошо отразилось бы на его карьере…

***

Москва.

Александр никому не рассказал о своих догадках, что это Аня что-то сделала с линией, но чувствовал себя от этого очень паршиво. Ещё больше его беспокоило, что кто-то ещё может догадаться о том, что это не просто поломка, а целенаправленная диверсия и что тогда будет, страшно представить… Главное, Александр не мог понять, на что Аня рассчитывала, решившись на такой шаг?

Проторчав весь Первомай на работе, их небольшой коллектив окончательно раскис. Линию они так и не запустили, причину не нашли и даже, предположений не было, что с ней могло случиться. Воздвиженский весь день первого мая провёл с ними, ходил мрачный и злой. Орехов предложил ему не пороть горячку, дать людям отдохнуть один день второго мая, глядишь, выйдут со свежей головой и всё сразу обнаружат.

Главный инженер отказался сначала, но потом согласился, махнув на всё рукой.

Промучившись весь выходной, вместо того, чтобы отдыхать, Озеров решил в открытую поговорить с Анной. Приехав в гостиницу «Мир», он вызвал её в холл через портье. Озеров знал, что рискует, его предупреждали, что за каждым шагом иностранцев следят. Но что еще сделать, ему в голову не пришло. Если получится то, что он задумал, то уже и неважно…

Анна сразу спустилась. Он предложил ей прогуляться. Они шли рядом молча, и он всё не мог решиться.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – наконец проговорил он, взглянув на неё.

Она ничего не ответила.

– И что ты планируешь делать дальше? – снова спросил он.

– Не знаю, – ответила она.

– Ну, а зачем ты это сделала?

– А что, надо было дать комиссии принять линию, сесть в самолёт и улететь?

– Послушай, я сразу понял, что это твоих рук дело. Ты думаешь, больше никто не догадается? Ты, вообще, представляешь, что будет если кто-то ещё поймёт?

– Мне плевать, что будет, – решительно ответила она. – Главное, что я осталась, а не улетаю в Америку.

– Аня, Аня! Так нельзя! – остановил он её и развернул к себе. – Ты хочешь остаться в СССР?

– Хочу, – прошептала она.

– Тогда надо действовать по-другому! Нельзя вредительством заниматься. Если это всплывёт, как ты потом к Воздвиженскому придёшь и будешь просить тебя на работу взять? Думаешь, он простит тебе свой провал перед большим начальством?

– И что мне делать?

– Давай, завтра к Орехову подойдём и скажем, что ты хочешь попросить в СССР убежище. Я что-то такое про это слышал или читал. И спросим, как это сделать? Мы ничего не теряем… За спрос денег не берут, – задумчиво проговорил он.

– Политическое убежище? – испуганно посмотрела на него девушка.

– Ну, а какие у нас ещё есть варианты, чтобы тебя не выдворили из СССР, как только виза закончится?

– Страшно… Это ж я никогда не вернусь в Америку? Не увижу родителей? Друзей? – с отчаянием в голосе спросила Аня, хотя, вроде бы, и воодушевилась, услышав от него «мы». – А с линией что? Пускай заработает?

– Вот, с этим, точно, не надо спешить. Во-первых, ещё неизвестно, что нам ответит Орехов, а во-вторых, надо ее отремонтировать так, чтобы тебя никто не заподозрил.

– Не заподозрят, – равнодушно ответила она. – Ну, нашла я неисправность, наоборот, буду молодец… Я боюсь просить убежища.

– Ань, я не вижу другого выхода… Как нам ещё остаться вместе? – спросил он, заглянув ей в глаза, и она не смогла сдержать счастливой улыбки.

Он обнял её за плечи и притянул к себе, поцеловав. Она нисколько не возражала…

***

Москва.

– Запомнил пассажира? – спросил Галкин, принимая из рук Кудрявцева бинокль и наводя его на окна съёмной квартиры Быстровой в доме напротив. – Дуй во двор, жди в машине и проводи его, когда выйдет. А я машину его срисую, пойду Юричу доложу и вернусь, если успею.

– Успеете, что он, на полчаса всего к ней пришёл? – усмехнулся Кудрявцев. – С таким букетом? Часа на полтора, не меньше.

– Дохохмишься сейчас и сглазишь, так он ночевать здесь останется, – снисходительно посмотрел на него более опытный Галкин. – И будем тут с тобой до утра в машине куковать.

– Не, неохота… Давайте я по дереву постучу?

– Тут из дерева только твой лоб. По нему и стучи…

***

Вернулись домой в среду вечером, Галия занималась домашними делами, а я играл с мальчишками. Подхватывал, по очереди, и поднимал над головой, осторожно опуская обратно на диван. Ну заодно и мышцы неплохо так подкачал…

– Как вы отъелись, братцы, – заметил я, отгоняя от ног Тузика, которому тоже приспичило со мной поиграть.

Так этот дурень не придумал ничего лучше, когда я прилег к детям, как забраться мне на туловище мордой к детям, задницей ко мне и давай молотить хвостом мне по лицу! Блин, пока от него избавился и от шерсти отплевался, дети в таком восторге были, ухохотались.

– Вот, значит, как? Отца тут мучают, а вам весело? – спросил я и хотел изобразить рассерженного тигра с рычанием и оскалом, как мальчишки любят, но тут зазвонил телефон.

Пришлось подняться и подойти к телефону. Звонил Воздвиженский. По его намёкам на интересный материал, понял, что у них в пятницу что-то случилось. Пообещал заехать по возможности. А сам минут через двадцать пошёл с псом гулять и перезвонил ему из дальнего телефона-автомата. Он сообщил, что их американская чудо-линия не прошла приёмную комиссию.

– Как? Почему? – удивился я, подумав, первым делом, что с документами какая-то лажа, потому что с технической точки зрения там должно быть всё в порядке.

– Она не включилась при комиссии, – устало ответил Воздвиженский. – Мы весь день вчера потратили, так и не нашли причину. А до приезда комиссии прекрасно себе включалась… Три раза запускали, работала, как часики.

– И что, так и не включается? – удивился я.

– Нет. Перебираем все подряд, ищем неисправности…

– Ну и дела… А американцы что говорят?

– Плечами растерянно пожимают, – ответил он. – Ищут вместе со всеми причину, и не находят.

– Так… Ну, Глеб Николаевич, обидно, конечно, – заметил я. – Причина этому, наверняка, есть, просто, вы её ещё не обнаружили. Надо всем успокоиться. У них виза до которого числа?

– На месяц, до девятого мая. Придётся, похоже, им задержаться…

– Будем надеяться, всё решится до этого времени. А нет, так продлят им визы. Уверен, этот вопрос можно решить.

– Ну, это понятно. Просто хотелось уже принять оборудование и начать спокойно работать…

– Прекрасно вас понимаю, это всё, конечно, досадно, но не смертельно, – ответил я. – Главное, успокойтесь все… А причина поломки, вот увидите, быстро обнаружится.

***

Москва. Камвольно-отделочная фабрика.

После майских вся интернациональная команда, включая главного инженера фабрики, занимались поисками неисправности.

– Всё самое плохое, что могло случиться, уже случилось, – сказал им утром Воздвиженский, – так что давайте все успокоимся, и найдём причину нашего фиаско.

Наладчики разбрелись кто куда. Капитан Орехов наблюдал за всеми, но особенно он присматривался к Анне Юрченко. Сегодня она вела себя на удивление спокойно и уверенно. Совсем не была похожа на несчастную и потерянную девчонку, которой выглядела ещё неделю назад.

Трудно себе представить, что всё это происки ЦРУ, – думал Орехов, наблюдая за Юрченко, – мы с ними, конечно, враги, но здесь же не оборонный завод. И текстильная линия, хоть и современная, но далеко не новейшая. Иначе американцы и не продали бы нам её ни за какие коврижки. Пришлось бы через подставные фирмы в той же Канаде покупать и через полмира везти, как сослуживец рассказывал, мы иногда делаем с новейшей американской техникой. А тут все официально… Получается, это всё личная инициатива Юрченко? Но зачем ей всё это? Она так СССР возненавидела в этой поездке? За что? А главное, чего ещё от неё ждать?

***

Москва. Лубянка.

– Юрий Владимирович, – убеждал зампред Вавилов Андропова о необходимости поголовной проверки на полиграфе всех сотрудников комитета, лекция Павла Ивлева его достаточно впечатлила, чтобы решиться на этот шаг, – мы всё равно будем вынуждены к этому прийти рано или поздно. Во всём мире это стало уже общепринятой практикой. Причем, что показательно, не только в госучреждениях, но и в коммерческих структурах. Мало того, что мы уже отстаём в плане технологий, так у нас и специалистов своих нет по этой части. И захотели бы кого-то проверить, а нечем и некем. Проверкой личного состава мы убьём сразу двух зайцев. Дадим возможность нашим специалистам руку набить и, возможно, выявим действующих или потенциальных врагов.

– Что вы конкретно предлагаете, Николай Алексеевич? – спросил Андропов.

– Сейчас у нас этим вопросом только МВД занимается…

– К ним мы, точно, за опытом не пойдём, – с недовольным видом отрезал Андропов.

– Я предполагал такой ваш ответ, – поспешно ответил зампред. – К счастью, у Штази уже есть определённый опыт в этом направлении. Если вы дадите команду, можно отправить несколько психологов на стажировку в ГДР. Там же закупим и самую современную аппаратуру. Ту, которую после стажировки наши друзья из Берлина посоветуют.

Андропов откинулся в кресле с задумчивым видом и, сняв очки, устало помассировал переносицу.

– Хорошо, Николай Алексеевич, действуйте, – ответил он и было очевидно, что ему нелегко далось это решение.

Главное, что он согласился, – думал Вавилов, уже выйдя из кабинета председателя КГБ. – Понятно, что опасается, как это могу выставить в Политбюро наши конкуренты. Мол, всякой фигней вместо работы уже занимаются, удивительно, что еще астрологов к работе не привлекают. Ну а что же делать, определенный риск всегда имеется, если хочешь идти в ногу с прогрессом. Предатели были, есть и будут.Особенно пугает, если они есть, и прямо сейчас сливают секретную информацию американцам… Это было бы ужасно… А ведь Ивлев был абсолютно убежден, что так дело и обстоит…

***

Утром в четверг, возвращаясь с прогулки с собакой, проверил почтовый ящик и забрал газеты. Начал приучать себя к этому ритуалу. Автоматизм ещё не выработался, но спасало то, что вторая газета создавала объём в почтовом ящике и притягивала взгляд торчащими уголками. Газету Загита сразу перекидывал теперь в почтовый ящик к Анне Аркадьевне. А «Труд» просматривал дома сам на предмет собственных публикаций. Второй мой фельетон «Бег с препятствиями», наконец-то вышел. Надо звонить Захарову.

Закончился апрель, чувствую, скоро нас всех опять соберут в сауне «Полёта». Сел полистать свой ежедневник, вспомнить, с какими фабриками на чём мы остановились? На камволке линию комиссии не сдали, но моё присутствие им сейчас ничем не поможет. Я не механик, и не инженер. Съезжу, но через несколько дней, авось к тому времени уже наладят линию и предъявят товар лицом. На обувной фабрике обсудили в прошлый раз открытие магазин для продажи некондиции в розницу. Вот, может к ним съездить, узнать, как дела? А потом сразу и на швейку заглянуть.

Таксопарк ещё две машины подготовил в апреле, но я об этом докладывал Бортко, более глубоко влезать в эту тему мне совсем не хочется из соображений безопасности… Вот! Мне же список оборудования должны были подготовить на комбинате железобетонных конструкций! Две недели прошло, а ни слуху, ни духу. У них же там главный инженер так в бой рвался, так хотел оборудование новое…

И сегодня же ещё лекция от общества «Знание». Столько предприятий уже объездил за два года. Одни магазины «Дары природы» чего стоили в том году… Всю Москву с ними облазил. Полезно, конечно. Москвич-то я москвич, но, как и большинство других москвичей, редко вылезал из своего района. Работа недалеко от дома, пешком можно было ходить. А сейчас, конечно, Москва совсем иначе выглядит, множества зданий, к которым я привык в будущем, еще и в помине нет.

Интересно, а когда я начну по второму разу попадать на те адреса, где уже был? Настолько велика столица нашей родины, что не скоро?

Захарову позвонил из дома и передал его помощнице информацию, что фельетон в «Труде» про переходы через железную дорогу в черте города уже вышел. Не думаю, что для КГБ наше общение будет большой новостью. Наверняка они уже знают, что он мне рекомендацию в партию давал.

Выехал из дома, но не поехал сразу никуда, а остановился у телефона-автомата на соседней улице. Обзвонил предприятия, что наметил посетить сегодня и ещё набрал Марьяне, рассчитывая ограничиться только контрольным звонком. Она заверила меня, что у них всё в порядке, шестой том в работе, после девятого мая уже будет готов. Ну, значит, и не буду ей мешать. Главное, чтобы она Ганина контролировала как следует.

Первым делом отправился на комбинат железобетонных конструкций, узнать, что там они за списки подготовили? Как мы и договаривались, они подготовили два списка оборудования, в одном отечественное, в другом – производства ГДР. А меня почему-то потревожить, сообщив, что все готово, не решились.

Взял себе копии.

– Согласую и позвоню вам, какой в министерство нужно отвозить, – пообещал я. – А что у вас с проектными работами по магазину и новому цеху?

– Отправили заявку, – ответил Баклашов. – Министерство её утвердит и передаст в проектную организацию. Вот там нужна будет ваша помощь, иначе проектирование растянется на год.

– У нас сейчас музейный комплекс строится на одном предприятии, – вспомнил я, – они там выбрали несколько уже готовых проектных решений. Не хотите просмотреть уже готовые проекты в той же проектной организации, может, у них уже есть что-то для вас подходящее? Добавить в готовый проект несколько перегородок проще, чем с нуля проектировать.

– Мне даже в голову это не пришло, – признался Баклашов смущённо.

– Это нормально, вы же не так часто сталкиваетесь со строительством новых производственных помещений, – улыбнулся я.

– Вообще не сталкиваюсь, – рассмеялся он. – Спасибо за предложение, с удовольствием им воспользуюсь.

Оставил ему все контакты. От него поехал на обувную фабрику. Хотел зайти к директору, потом к главбуху, но нарвался в коридоре на председателя месткома. Она меня увидела, и начала рассыпаться в благодарностях. «Народный» дом им резко очередь на жильё продвинул. Ясли уже вовсю работают, детскую мебель Первомайская фабрика им сделала на заказ из обалденных материалов.

– Вы не представляете! – восхищалась Анна Глебовна. – Каждую картинку на шкафчиках сначала выжгли, потом раскрасили, такая красота! А стульчики какие!

– Я очень рад, – ответил ей, искренне радуясь за детей. – Надеюсь, дети уже не на раскладушках спят?

– Нет-нет, что вы! Нам и бельё постельное соседняя фабрика сшила.

Она так и дошла со мной до кабинета директора и остановилась уже перед самой дверью. Попрощался с ней и зашёл к Серову. Он похвастался, что они уже получили первую партию кож из Серпухова.

– Мало, конечно, – с сожалением сказал он. – Но мы выкручиваемся, начали комбинировать кожу и замшу, кожу разных фактур… Сначала не очень понимали, как это делать, разные цвета кожи в одной паре мешали, а сейчас разную кожу одного цвета стали комбинировать. Очень интересные сочетания получаются, женщины аж пищат от восторга. В таком комбинированном варианте мы все три модели можем выпускать совершенно легально и ещё что-нибудь новое получится запустить.